Помню и такое..Правда о репрессиях.
Мне было 10 лет. Семья наша жила тогда в Снегирях. В конце 1936 года (в ноябре или декабре) из Калининской области, из деревни, к нам приехала тетя Липа - папина родная сестра. Как только вошла в комнату, зарыдала и упала перед папой на колени.
- Братец, Павлуша, у нас в семье огромное горе, помоги! Ты член партии, может быть, знаешь, что мне делать, куда обращаться? - между рыданиями говорила она. Папа поднял тетю Липу с колен, усадил на табурет и помог ей раздеться. А мама быстро накрыла на стол и предложила всем садиться ужинать - "чем Бог помог", выразилась она. Жили тогда бедно, деликатесов никаких не было.
Мама уговорила тетю Липу сначала покушать, а потом все по порядку рассказать. После ужина тетя Липа рассказала, что в деревне сгорел дом, в котором находился клуб, где показывали кино, читали лекции и проводили собрания. А молодежь устраивала посиделки с танцами, песнями, частушками. В поджоге клуба обвинили ее старшую дочь, нашу двоюродную сестру, 16-летнюю Марусю. Забрали ее на следующую ночь после пожара и, ничего матери не объяснив, увезли. Вот уже три месяца ходит она по местной, районной и областной милиции и ничего добиться не может. Суда не было. Один начальник в областной милиции сказал, что дочь виновна, так как она до пожара, минут за 30, шла по дорожке мимо клуба, о чем подтвердила соседка сгоревшего клуба гражданка Николаева.
- Что вы здесь ходите, мешаете работать, ваша дочь сама во всем призналась, - крикнул тогда мне милицейский начальник.
- Павлуша, не могла моя дочь сделать такое, ты же знаешь ее! Как спасти Машу, помоги, ведь она погибнет в тюрьме безвинная!
Папа и мама успокаивали тетю, я вспомнила Машу. Красивая, голубоглазая девчушка, тихая и спокойная, мухи убить не может. Представила, как ей, наверное, трудно в тюрьме. Я заплакала, сестры мои тоже.
- Папа, сделай что-нибудь, помоги Марусе, всхлипывая, говорила я отцу. Тот погладил меня по голове.
-Успокойся, я что-нибудь придумаю, - сказал уверенным голосом он.
И я, поверив папиным словам, как-то успокоилась.
-Сестрица, успокойся, мы с тобой поедем на прием к Михаилу Ивановичу Калинину, - сказал он.
Действительно, дня через три, рано утром, папа и тетя Липа поехали на поезде в Москву. Весь день мама волновалась, волнение передалось и нам, детям. Вечером папа с тетей Липой вернулись.
- Ну, как, принял вас Калинин? - сходу спросила мама.
- Сначала накорми нас, - сказал папа бодрым голосом, - потом все расскажу.
После ужина папа спокойно стал рассказывать, как они приехали в приемную Председателя Президиума Верховного Совета Михаила Ивановича Калинина, которая располагается на Моховой улице, недалеко от Кремля, встали в живую очередь. Были по очереди тридцать девятыми. На прием попали в 14 часов. М.И. Калинин сидел за столом, такой знакомый, в точности как пишут его портреты, предложил нам сесть на стулья перед столом и, посмотрев на нас, спросил:
- Ну, кто вас обидел? Рассказывайте.
И отец от имени своей сестры рассказал историю ее дочери. Михаил Иванович, предложив пересесть за столик в углу, дал отцу лист бумаги и попросил написать
все подробно о том, что произошло. Папа написал на листке, тетя Липа подписалась. Это заявление было передано Михаилу Ивановичу.
- Езжайте домой, - на прощанье сказал он, и, обращаясь к тете Липе, добавил:
- А вы не плачьте. Я разберусь. Наверное, произошла какая-то ошибка. Не могла же 16 - летняя девочка пойти на такое?
Буквально через три дня приехала к нам сама Маша. Мы все так обрадовались! Тетя Липа обняла дочь, Маруся обхватила свою маму за шею и разрыдалась. Потом стала нам рассказывать, как ее во всех милициях и тюрьме били, кричали, чтобы она во всем созналась.
- Мамочка, дядя Паша, тетя Паша, - продолжала Маруся, - я не выдержала и наговорила на себя. Тогда в тюрьме следователь всё кричал и допытывался, кто меня заставил поджечь советский клуб. Я не знала, что ему сказать, боялась побоев. Тогда он меня брал за ногу и волочил по бетонному полу, час, другой, пока я не теряла сознание. И вот сегодня вошел этот мучитель в камеру и, улыбаясь, сказал: «Собирайтесь, вас отпускаем домой. Но чтоб в Москве не оставались ни на один день. В свою деревню уезжайте и молчите о том, что здесь с Вами было, а услышим, вам же будет хуже, у нас руки и уши длинные». Мамочка, я так боюсь теперь всего. Мы живем в Советской стране, и я никогда не думала, что могут безвинно, без суда засадить в камеру, да еще издеваться над человеком!
Мы все ее успокаивали. Папа сказал ей о том, что нужно жить спокойно, ничего не бояться, что всё будет хорошо.
- Ты ни в чем не виновна, - добавил он. Недаром помог тебе Михаил Иванович Калинин.
Маруся, радостная еще и оттого, что мама с ней рядом, в Снегирях, что вместе будут возвращаться домой, окончательно успокоилась. И на утро папа проводил их до станции, посадил в вагон поезда. Тетя Липа с Марусей, счастливые, поехали домой в деревню.
Вот такие случаи бывали в прошлые наши годы, очень горькие случаи… Хорошо еще, что в те первые десятилетия Советской власти до 1946 года были приемы граждан по живой очереди у Председателя Президиума Верховного Совета Михаила Ивановича Калинина. Человек мог к нему прийти и откровенно поговорить, пожаловаться на произвол местных властей. Сейчас на той Приемной М.И. Калинина висит мемориальная доска, на которой написано, что здесь в такие-то годы вел прием Председатель Президиума Верховного Совета прием граждан по личным вопросам. Спасибо Михаилу Ивановичу Калинину, что когда-то помогал простым гражданам страны.
Фаина Канашева.