ОБЕЩАНИЕ НЕБЕС. ГЛАВА 2. СНЕГ ИДЕТ
Дэнис знал, что Рэм, оставшись дома, вовсе не будет заниматься уроками. Как только мама и он, Дэнис, выйдут из подъезда и свернут за угол, - что нетрудно проследить из окна, - Рэм найдет себе занятие поинтереснее.
Сначала он наверняка сбегает на кухню и стащит оттуда яблоко или еще что-то вкусное. (Мама всегда покупала перед прогулкой пачку поп-корна или чипсов). Потом заберется с ногами на кровать и, подсмеиваясь над ним, младшим, будет смотреть телевизор.
Мальчик тяжело вздохнул.
Сегодня как раз должна была быть передача о цирке - фокусах, магии и прочих классных вещах. И еще – новая серия «Вокруг света за восемьдесят дней», - любимый мультик Дэниса, - по тому же каналу.
Рэм его почти не смотрел, предпочитая «взрослое кино» - боевики и триллеры, которые Дэнис терпеть не мог. Из-за чего они с Рэмом также постоянно ругались.
***
…Вот уже полчаса, как Дэнис ерзал на кровати, пытаясь заставить брата переключить канал. Происходящее на экране было ему совсем не по душе.
Очередной маньяк поймал свою очередную жертву и теперь измывался над ней. Жертва дико кричала. До конца триллера, а, стало быть, освобождения, было еще очень далеко.
- Рэм, выключи, пожалуйста, - взмолился Дэнис, когда крики стали просто нестерпимы.
Рэм недовольно покосился на брата и прибавил звук.
Дэнис зажал уши и заорал:
- Ну пожалуйста!
- Не нравится, не слушай… Иди в другую комнату, к маме, - пробурчал Рэм. – Мешаешь.
- Рэм!!
- Вот придурок! Это же кино! Тут все понарошку!..
- Ну и что?! – Дэнис ревел, как подстреленный медведь. – Выключи! Выключи!!
Крики услышала мама и, конечно, прибежала в комнату.
- Что тут у вас?..
Рэм быстро приглушил звук, пожал плечами и исподтишка пригрозил брату кулаком.
Мама собралась уходить, но в это время жертва на экране совсем некстати закричала.
Дэнис рухнул на кровать и, закрыв голову подушками, истошно завопил.
- Рэм! – строго сказала мама. – Ты видишь, Дэнис не хочет это смотреть. Выключи, пожалуйста, телевизор. Он же тебя просит.
- Он всегда просит выключить! – заорал Рэм. – Почему я должен ему уступать?..
- Потому что ты старше и должен понимать: Дэнису ни к чему смотреть такие вещи. Впрочем, тебе тоже. Переключи на что-нибудь другое. Неужели так трудно?..
- Ну мам!.. Я хочу этот фильм досмотреть!!
- Выключи-и-и-и! – заныл Дэнис, перекрывая крики из телевизора и голос Рэма. Затем схватил подушку и запустил ею в брата.
Рэм увернулся от подушки и сделал звук громче.
- Ну, вот что… - Мама подошла ближе и решительно щелкнула выключателем. - Хватит смотреть всякие ужасы. Неужели тебе нравится?
Крики из телевизора умолкли. Слышались только завывания Дэниса.
Мама села рядом с ним на кровать и стала гладить его по голове, глядя на Рэма и укоризненно качая головой.
- Видишь, Дэнис боится.
Дэнис что-то неразборчиво буркнул из-под подушки.
- Вот именно!.. Он всего боится! – возмущенно закричал Рэм, уязвленный до глубины души.
- Я не боюсь!.. – вскинулся Дэнис, и, подтверждая свои слова, швырнул вторую подушку.
Но Рэм уже уцепился за свою мысль, и ничего слушать не желал:
- Мам! Ты разве не видишь: он же трус! – подушка полетела в обратном направлении.
Мама поймала ее и отложила в сторону:
- Рэм!.. Зачем ты это говоришь?.. Дэнис еще просто маленький!..
- Ну и что?.. Значит, ему позволено быть трусом?.. – гнул свою линию Рэм.
- Я не трус! Не трус! – отчаянно выкрикивал Дэнис, жалея, что подушки закончились, и запустить в Рэма больше нечем.
- Да? Что же ты тогда нюни распустил из-за фильма? – продолжал донимать Дэниса Рэм. – А если бы ты попал в плен?.. А если бы тебя враги стали пытать?.. – Ты бы тоже ревел, как белуга?..
- Рэм, немедленно прекрати нести всякую чушь!.. Я вижу, телевизор на тебя плохо влияет!.. Какой плен? Какие враги?..
Но Рэма уже было трудно остановить. Он был на взводе, эмоции просто захлестывали его:
- Ну почему, почему мне так не повезло с братом!..
- Рэм, во-первых, братьев не выбирают... А во-вторых…
Дэнис был оглоушен мамиными словами.
- Ты мне сама сказала, что он меня выбрал! – Ты же сказала!! – обвиняюще закричал он.
Рэм дико захохотал.
- Ты говорила! – мир Дэниса рушился на глазах.
- Дэни… - мама хотела объясниться, но Дэнис сейчас был не в состоянии воспринимать никакие разумные объяснения, так же, как и Рэм.
- Тебе рассказали сказочку, - ты и поверил?.. – издевался Рэм. – Если хочешь знать, я бы тебя никогда не выбрал, ясно? – добавил он, чтобы уязвить брата посильнее. – Я не думал, что у меня будет брат хлюпик и трус!
- Перестань! - надрывался Дэнис.
- Он трус, мам! С ним даже нормальный фильм посмотреть нельзя: он сразу начинает от страха трястись.
- Ромуальд!..
- И вообще: если бы его прижали как следует, он бы меня сразу выдал!..
- Господи!.. Что за мысли у тебя в голове?!. Откуда такие дикие фантазии?!.
- Это не фантазии! Я знаю!..
- Неправда, неправда!.. – Дэнис вырвался. – Не выдал бы!
- Ха! По-твоему, я могу доверять словам хлюпика и труса?.. Да я тебе даже огрызка от яблока не доверю!..
- А ты?.. – обиженно закричал Дэнис, вырываясь из маминых рук. – Почему тогда в школе, во дворе, ты не вмешался?.. Почему?? Ты же мог отобрать у него мой альбом!.. И карандаши!
- В чем дело, Дэни?.. Что произошло?..
Но Дэнис, просто высказавший то, что наболело, не собирался ябедничать, а поэтому сразу уперся:
- Ничего не скажу!
- Дэниэльс!.. – голос мамы посуровел.
- Все равно ничего не скажу!.. – У него спроси!..
Дэнис бухнулся на кровать и, закопавшись в одеяло, глухо зарыдал. Миссис Кингстон пришлось обратиться к старшему.
- Рэм!.. – нахмурилась мама, - я не понимаю, что случилось?.. Ты не помог Дэнису, когда его кто-то обидел?..
- А почему я должен вмешиваться?.. – заорал Рэм, переходя в наступление. – Почему я должен ему помогать? Это не мое дело!.. Он должен был сам разобраться!.. А он унижался… и ныл, как хлюпик!.. Из-за каких-то карандашей…
- Ромуальд!.. – изумление миссис Кингстон переходило в ужас. – Вы должны держаться вместе. Дэнис твой брат; ты старше, и ты должен ему помогать.
- Должен?.. Значит, я должен, да?.. – закричал Рэм почти в истерике. – Это что, наказание такое, да?.. А кто помогал мне, когда мне нужна была помощь, кто?.. Кто помог мне тогда, во дворе, когда эти…эти подонки…
Он стоял, сжимая и разжимая кулаки, напряженный и готовый к бою. Щеки Рэма раскраснелись. В глазах полыхала ненависть.
- Ромуальд!.. – голос миссис Кингстон поднялся на тон выше.
Рэм внезапно осекся, натолкнувшись на мамин взгляд. А потом зло бросил:
- Я справлялся со своими проблемами сам! Один. У меня ведь не было старшего брата.
- Благодаря тебе у меня тоже нет брата… - вдруг сказал Дэнис, перестав плакать. Однако глаза его по-прежнему блестели.
- Дэни, не нужно так говорить, – попыталась смягчить ситуацию мама. – Ты ведь на самом деле так не думаешь, правда?.. Я уверена, что и Рэм уже сожалеет – и о своих словах, и о своем поступке. Твой брат…
Дэнис знал, что Рэм ни о чем подобном не сожалеет. Он посмотрел на Рэма и бросил:
- Мой брат никогда не оставил бы меня, если бы я просил его о помощи… А ты… Ты не захотел… Может быть, ты сам – трус.
Рэм словно окаменел.
- Я – трус?..
Его лицо искривила такая страшная гримаса, что даже миссис Кингстон стало не по себе.
Дэнис замер. Он понял, что сказал глупость. Он мог обижаться и обвинять брата в чем угодно, - в невнимании к себе, в высокомерном пренебрежении, даже в холодности. Но упрекать Рэма в трусости мог бы только сумасшедший.
Рэм был отважен настолько, насколько это вообще было возможно. Дэнис знал это, как никто другой.
Трусость признавалась братом за самый страшный порок. Поэтому обвинение в этом было равносильно для Рэма смертельному оскорблению.
Зрачки Рэма стали маленькими, как горошинки перца. А голос - невозможно спокойным.
- Ты смеешь называть меня трусом?..
Дэнис испуганно замотал головой, но – слово уже вылетело, и он не мог вернуть его назад.
Рэм выбежал из комнаты и через несколько секунд вернулся, держа перед собой длинный кухонный нож.
- Я - трус?.. – переспросил он, глядя на очумелого Дэниса. Вытянул руку вперед и медленно провел по ладони лезвием ножа, нажимая изо всех сил. – Я – трус??
Дэнис заорал. Закричала и мама, потому что на пол тут же хлынула кровь.
А Рэм, будто не замечая, провел по ладони еще раз. Прямо поперек линии Жизни. Перечеркивая ее раз и навсегда.
Крови прибавилось.
- Ну?.. – с кривой улыбкой сказал Рэм. – Теперь ты. Сможешь?.. Поклянись, что не предашь меня. Давай.
И он рукояткой вперед протянул нож Дэнису, держа его прямо за окровавленное лезвие.
Дэнис отшатнулся, спрятав руки за спиной.
Миссис Кингстон опомнилась и бросилась к старшему сыну. Рэм, опершись спиной на дверной косяк и сжав правой рукой запястье левой, молча сползал на пол. Лицо его побледнело до синевы; кровь из руки так и хлестала.
Дэнис забился в угол и позорно, как девчонка, разревелся.
На губах Рэма появилась презрительная усмешка.
- Вот видишь, мам… Я же говорил…
Кровь никак не унималась, полотенце, которым мама обмотала Рэму руку, почти сразу промокло. Кровью была залита половина детской, и к тому времени как приехала «Неотложка», миссис Кингстон еле успела домыть в ней пол.
От потери крови Рэм сначала был как вареный, потом отключился совсем.
Пока он был без сознания, ему успели наложить около двадцати швов, а заодно - прочитать сгорающей от стыда маме нравоучительную лекцию о том, что следить за детьми надо лучше, а всякие режущие предметы прятать от них подальше.
Миссис Кингстон мучительно краснела и безостановочно кивала головой, соглашаясь с каждым словом.
Дэнис тихо сидел в углу, примеряя к себе новые определения: «хлюпик» и «трус».
***
Эта ссора, случившаяся более месяца назад, до сих пор лежала у Дэниса на душе тяжелым камнем.
«И так полно неприятностей, а теперь еще и это…» - огорченно думал он.
Мало того, что Рэм всерьез считает его трусом, он заставил его стянуть фотографию, которую потом отобрал... Он просто использовал его, Дэниса! Разве это честно?.. И разве честно, что наказали их обоих?.. Это Рэм, а не он, Дэнис, во всем виноват; это Рэм заслужил наказание! Вот пусть бы и волок на себе этот чертов узел! А он, Дэнис, спокойненько сидел бы у телевизора. Так нет же - дома оставляют не его, а Рэма!
Дэнис чувствовал себя глубоко обиженным.
Рэму все сошло с рук, а он, как ни крути, остался в проигрыше. Ведь поход в прачечную приятным времяпровождением никак не назовешь.
Если бы он, Дэнис, был старше, мама, конечно же, позволила бы остаться дома ему.
Угораздило же его родиться на два года позже…
Вообще, быть младшим - так унизительно.
Приходится балансировать между кнутом и пряником, кидаться из огня в полымя, крутиться ужом, чтобы жернова, именуемые в приличном обществе воспитанием и здравомыслием, не перемололи тебя в тонкую муку…
Взрослые с тобой или постоянно сюсюкают, словно ты какой-то недоумок, не понимающий нормальной человеческой речи, или ведут себя в твоем присутствии так занудно и чопорно, как с преступником, достойным, по меньшей мере, всеобщего остракизма.
Понятия «золотой середины» для них будто не существует.
Или тиран - или снисходительный пастырь. Выбирай, что тебе больше нравится.
...Мама, конечно, не относилась ни к одному этому разряду. В конце концов, она была мама, и Дэнису было этого достаточно.
Раньше, когда Дэнис еще был маленьким, то есть, когда сам считал себя маленьким, он без утайки рассказывал маме все-все, что с ним приключалось за день.
Можно было придти и пожаловаться на разбитую коленку. Показать свой новый рисунок или найденное цветное стеклышко. Спросить, почему облака могут плыть по небу, совсем не соблюдая правил уличного движения, а людям это не позволяется.
Мама утешала Дэниса, радовалась и огорчалась вместе с ним, объясняла то, чего он не мог понять сам. Она была готова выслушать всё, даже самые смелые высказывания, которые приходили ему в голову. Она понимала его, и Дэнис искренне думал, что все взрослые именно таковы.
Однако через некоторое время, когда Дэнис пошел в школу, ему пришлось убедиться в своем заблуждении.
Гармоничный и упорядоченный мир, который окружал Дэниса в детстве, и к которому он успел привыкнуть, - как растение, привыкающее к определенного рода почве, - его мир стал разваливаться на глазах, точно подтаявший и подточенный лучами солнца сугроб.
Взрослые, с которыми Дэнису приходилось ежедневно общаться, не только не умели слушать, они еще и не желали этого делать. Их взгляд на многие вещи настолько отличался от его собственного, что делиться с ними своими проблемами имело не больше смысла, чем, например, просить совета у музыкального автомата.
О чем бы ни шел разговор, и сколько бы он ни продолжался, в результате взрослые всегда хотели, чтобы он с ними согласился и принял их точку зрения, независимо от того, правы они или нет. Они никогда не могли открыто признаться в своей неправоте, словно боясь, что это признание отнимет у них некий «контрольный пакет акций», позволявший им главенствовать.
Взрослые держались своей линии и - друг друга, и прошибить их плотный строй не было никакой возможности.
Они или сминали тебя, если ты шел вразрез с общими правилами и запретами, или же просто выбрасывали на обочину, и ты оставался не у дел.
По крайней мере, пока ты маленький, других вариантов нет.
Исключение составляла только мама. Ее терпение и понимание ставили ее особняком, вне конкуренции. Но она была взрослой, и теперь, когда они с Рэмом сами выросли, это многое осложняло. Согласитесь, - не все вещи, которые с тобой происходят в одиннадцать лет, можно доверить маме. Особенно, если ты мальчик.
Кроме того, мама до сих пор продолжала относиться к нему как к несмышленышу, которому даже по закону не следует оставаться дома одному. Поэтому по возможности старалась оградить Дэниса от всего, что могло бы нанести ему вред, начиная от зажженной газовой плиты и заканчивая уличной «дурной» компанией, в которой ее сын мог бы научиться нехорошим словам и пристраститься к курению.
Мама даже не догадывалась, что мальчики давно и успешно «переболели» этой детской болезнью.
Какими бы откровенными и доверительными ни были ее отношения с сыновьями, Дэнис никогда не стал бы докладывать об этом.
Рэм тем более молчал.
А ей самой бы и в голову бы не пришло, что инициатива в таком деле может исходить от старшего!
По ее убеждению, Рэм был серьезным и рассудительным мальчиком, способным по-взрослому смотреть на вещи, а, стало быть, не только отличать плохое от хорошего, но и послужить младшему брату положительным примером.
Но Дэнис и без того имел к этим порокам стойкий иммунитет, и не собирался ни курить, ни сквернословить.
В свое время Рэм, в извечной мальчишеской иллюзии казаться более взрослым и мужественным, «обогатился» в школе и тем и другим и сразу же поделился своими «открытиями» с младшим братом.
Но Дэнис неожиданно проявил характер, и, заупрямившись, не стал даже пробовать.
Рэм остался в одиночестве.
Делая хорошую мину при плохой игре, он немного порисовался перед братом, но, так как на самом деле испытывал и к табаку и к нецензурной лексике глубокое отвращение с самой первой минуты, через несколько дней тоже отошел от всего, презрительно назвав эти мальчишеские увлечения «отстоем для придурков».
Пожалуй, это был единственный и из ряда вон выходящий случай, когда Дэнис не поддался давлению Рэма, а повлиял на него сам. Но Рэм в этом ни за что бы не признался. Из-за чувства запоздалого стыда.
Он, старший, поступил как самый глупый сопляк! Проявил непростительную слабость. А младший ткнул его в это носом, будто неразумного котенка…
Во всем остальном мама была права; Рэм повзрослел куда раньше своего брата, вписавшись в мир взрослых и приняв его жесткие правила, а поэтому многие запреты и ограничения касались теперь только Дэниса. Что того, само собой, страшно возмущало, и чем Рэм его постоянно поддевал, обзывая малышом.
Когда тебе постоянно что-то запрещают и постоянно твердят, что ты - маленький, хочется просто на Луну выть!
Совсем как в известной пословице про волков, переделанной Дэнисом на свой лад. Правда, слово «волки» было в запале заменено на слово «взрослые». Именно так, и не иначе. «Со взрослыми жить - по взрослому выть». Эту нехитрую истину Дэнис усвоил едва ли не крепче, чем дважды два – четыре.
Если вы думаете, что в одиннадцать лет нельзя любить всей душой и ненавидеть до безумия, - вы крупно ошибаетесь.
Иногда самые сильные и глубокие чувства закладываются и возникают как раз в этом возрасте, когда ребенку приходится сознательно вступать в этот мир и выбирать одно из двух: смириться с существующими правилами, приобретя за это некоторые привилегии от цеха «взрослых», или объявить миру ультиматум, вступив на опасный путь партизанской войны. Войны за право быть самим собой.
Дэнис предпочел второе.
Мир, построенный на праве сильного и других подобных правилах, его не устраивал. Дэнис боролся за свою независимость так отчаянно, что даже заслужил у педагогов прозвище «Бунтарь».
Снисходительность взрослых, замаскированная под заботу, и откровенное презрение брата, считавшего Дэниса «малявкой», недостойным ни его дружбы, ни, тем более, доверия, угнетали Дэниса.
Его жизнь была похожа на оборону крепости, осажденную со всех сторон и беспрерывно атакуемую врагами. Крепости, защищать которую приходится в одиночку. Не имея времени даже на короткую передышку и не располагая никакими силами, кроме собственного упрямства. И помощи ждать было неоткуда.
Потому что Рэм, хотя и считался его братом, похоже, находился на стороне противника.
Дэнис не хотел этой войны, он изнывал от нее, но сдаться было выше его сил.
«А во всем виноват этот придурок Рэм!» - сердито подытожил Дэнис, вкладывая в эти слова все переполнявшее его возмущение.
Когда дверь квартиры захлопнулась, ему пришлось помогать маме затаскивать узел с бельем в кабинку лифта.
«Если бы не Рэм, я бы…», - раздраженно подумал Дэнис, начиная закипать. Но тут лифт остановился. Надо было выгружать узел из кабинки. Мысль ушла.
Узел из вредности распух и не хотел пролезать в двери, с наслаждением путаясь под ногами, так что Дэнис едва не упал, выходя из лифта на лестничную площадку.
На улице, несмотря на хорошую погоду и теплый ветер, настроение Дэниса стало еще хуже, а мысли еще мрачнее.
«Погоди у меня!» - мысленно пригрозил он Рэму, и стал продумывать планы, неизменно крутившиеся вокруг мысли, как заставить брата считаться с собой. А, самое главное, как вынудить его отдать фотографию, которую тот присвоил.
Мало того, что это было нечестно, это было подло!.. Потому что фотографию добыл именно он, Дэнис, рискуя своей шкурой.
Однако, вспомнив о том, что произошло накануне, Дэнис ощутил не только обиду, но и острые уколы совести. Касались они, впрочем, не драки с братом, а совсем другого.
Дэнис думал о фотографии. О том, что не просто взял ее. А взял тайно, без спроса. А по всему выходило, что он украл ее! Украл из запретной комнаты!! Что бы подумала мама, если бы знала, что ее сын способен на такое?!.
Лицо Дэниса залило краской стыда. После всего случившегося сегодня днем он презирал сам себя.
Он не должен был поддаваться на уговоры Рэма.
Неужели ему до конца жизни придется во всем уступать своему старшему брату и во всем ему подчиняться?.. Ну уж нет! Дудки! Скорей бы вырасти и стать взрослым! Но до этого еще слишком далеко… Эх!.. Вот было бы на свете такое волшебство, которое могло бы ему помочь... Взмахнул палочкой – и ты уж взрослый!.. А потом – раз! - и Рэм становится младше!.. Или нет, лучше так: произнес заклинание – и не надо больше слушаться Рэма, потому что Рэм сам его слушается! Вот здорово!!
***
Дэнис настолько погрузился в свои сладкие грезы, что начисто забыл про подлый узел с бельем. Воспользовавшись тем, что Дэнис отвлекся, узел умудрился по-тихому свалиться со скамейки. Это вернуло Дэниса из заоблачных высот на грешную землю. Он в сердцах пнул узел ногой, надеясь, что мама этого не заметит.
Мама все же заметила, но, против ожидания, не сказала Дэнису ни слова. Она только посмотрела на него долгим особенным взглядом, и со вздохом отвернулась.
Дэнис почувствовал себя виноватым, отчего разозлился еще больше.
Тут подошел нужный автобус, и Дэнису пришлось снова вступить в борьбу с коварным узлом, который, вероятно, поставил себе цель превратить поездку Дэниса в сущий ад.
Всю дорогу до прачечной узел расползался во все стороны, как кусок бесформенного теста, не давая Дэнису возможности отвлечься и посмотреть в окно. Кроме того, от всех этих усилий у Дэниса ныла рука, и он был рад, когда автобус наконец остановился у прачечной.
Но на этом неприятности не закончились: прачечная почему-то была закрыта на ремонт.
Они повернули назад, но прежде чем дотащили непокорный узел до остановки, автобус, как назло, уже ушел. Пришлось ждать другого и ехать в прачечную, расположенную, по ощущениям Дэниса, на краю города.
Прачечная показалась Дэнису самым тоскливым местом на свете. Это впечатление не смогла разрушить даже ярко-оранжевая, как апельсин, лавочка с пластиковыми сиденьями. Мама велела Дэнису посидеть на ней, пока она не вернется.
- Отсюда – ни шагу, слышишь? - предупредила мама, передавая Дэнису несколько монеток. Их нужно было бросать в прорезь автомата, когда машинка остановится. - Мне нужно ненадолго отлучиться по своим делам. Я скоро. Надеюсь, ты не успеешь без меня натворить что-нибудь? - полувопросительно подняла она брови и бросила на сына рассеянный взгляд.
Дэнис меланхолично пожал плечами, делая вид, что ему все глубоко безразлично. Он очень устал и продолжал злиться на брата, безмятежно сидевшего дома у телевизора.
Подождав, когда звякнет колокольчик над дверью, выпустившей маму наружу, Дэнис развернулся, и, встав на сидение коленками, прижал нос к стеклу. Ему хотелось проследить, куда мама направится. На самом деле Дэнис ничего бы не пожалел за то, чтобы это выяснить.
Мама уходила почти каждую субботу. Куда, - Дэнис не знал. Но всякий раз она возвращалась грустная или заплаканная. И Дэнис пообещал себе, что когда-нибудь, став старше, разгадает эту тайну…
Быстрым, целеустремленным шагом мама переходила улицу. Дэнис увидел, как полы ее оливкового плаща взметнулись от ветра. Мама приподняла воротник, потом, моментально сориентировавшись, пропала за углом.
Дэнис опустился на лавочку.
Ну вот он и остался совсем один…
Сегодня, кажется, весь мир ополчился против него. Он казался Дэнису чужим, холодным и равнодушным, как дуло направленного в лицо пистолета.
***
Прачечная, несмотря на субботний день, была пуста.
Толстые стекла не пропускали внутрь уличные шумы, и поэтому в помещении было непривычно тихо. Только негромко урчала стиральная машина, где крутилось белье, за которым Дэнис должен был присматривать.
Судя по таймеру, до конца стирки была еще куча времени, и нужно было его чем-то занять.
Сначала Дэнис уставился в иллюминатор стиральной машины, где голубой лоскут наволочки по кругу гонялся за розовым. Он то почти настигал его, то безнадежно отставал. Розовый же то прятался, то вдруг выскальзывал откуда-то, словно чертик из коробочки, поддразнивая и снова убегая.
Дэнис зевнул.
В другое время он, возможно, и увлекся бы этой чехардой. И обязательно загадал бы про себя, за сколько секунд голубому лоскуту удастся нагнать розовый. Но - только не сегодня.
Дэнис отвернулся от машинки и снова взглянул в окно – в тщетной надежде, что через минуту-другую в толпе снова мелькнет знакомый плащ, мама вернется, и ему не придется сидеть здесь одному…
Мамы не было; и Дэнис стал наблюдать, что происходит на улице, но через некоторое время и это занятие ему наскучило.
Глазеть, как бесшумно катятся машины, а прохожие останавливаются и молча раскрывают рты, приветствуя друг друга и обмениваясь новостями, было совсем не интересно. Это было то же самое, что смотреть фильм с выключенным звуком. Не старое «немое» кино – с музыкой и субтитрами, а обычный фильм, в котором вдруг пропадал звук. На экране разворачивались какие-то невероятные события, но ничего нельзя было понять. Без звука бегущие по экрану картинки лишались всякого смысла.
Сегодняшний день тоже был лишен смысла. Из-за Рэма.
Провести чудесный субботний день в прачечной, когда жизнь вокруг просто бьет ключом, а на воле ждет столько неизведанного и интересного!..
Дэниса уже тошнило от пластиковой стерильности, тишины и запаха стирального порошка. С тяжелым вздохом он опустил голову и ожесточенно принялся ковырять носком ботинка щель между пластиковыми плитками пола. Хоть какое-то занятие…
- Кхм, кхм…
Раздавшееся покашливание было достаточно тихим, однако Дэнис подпрыгнул на лавочке так, словно ему внезапно изо всех сил крикнули в ухо. Он развернулся к источнику кашля и увидел рядом с собой незнакомого красивого старика.
Старик улыбнулся. А мальчик невольно отодвинулся от него на одно сиденье.
Дэнис мог бы поклясться, что до этой минуты в прачечной никого не было.
Он же не слепой, и поэтому обязательно заметил бы старика.
Да и где здесь прятаться? – В стиральной машине?.. Или под лавочкой?.. Но при своих габаритах незнакомец ни под лавочку, ни тем более, в стиральную машинку просто бы не поместился. А ничего кроме этого в прачечной не было. Никаких укромных уголков.
Не мог старик и войти с улицы. Язычок бронзового колокольчика даже не шелохнулся…
- О, простите, молодой человек! Кажется, я напугал вас? - Весьма сожалею, - с легкой иронией произнес незнакомец. Он приподнял головной убор, - старомодный черный цилиндр, - и слегка наклонил седую голову, приветствуя мальчика.
Тот с опаской и любопытством разглядывал своего нежданного собеседника, появившегося будто бы ниоткуда.
Незнакомец оказался высоким, горбоносым стариком в черном, слегка выцветшем и потертом сюртуке. От него пахло пылью и чем-то неуловимо тревожным. Запах словно подчеркивал, что в облике старика есть нечто неправильное.
- Кто вы? - выпалил Дэнис прежде, чем успел сообразить, что звучит это не слишком-то вежливо. - Простите, сэр…- добавил он шепотом и отчаянно покраснел. Ему было неловко.
Но старик словно не заметил его оплошности.
- Кто Я? - старик запрокинул голову и зашелся в приступе скрежещущего смеха. Так могла бы скрипеть на яростном ветру старая заброшенная калитка.
Денису показалось, что он уже когда-то слышал и этот голос, и этот странный, хриплый смех. Но когда?.. Где?..
Дэнис почувствовал смутное беспокойство, но постарался побыстрее забыть об этом.
- Боюсь, что имя мое вам ни о чем не скажет, молодой человек! – отсмеявшись, сказал незнакомец. - Но, впрочем, - после недолгого раздумья добавил он, - можете называть меня мистер Мортвиррес. А ваше имя, позвольте полюбопытствовать?..
- Дэниэльс, сэр.
- Дэниэльс?.. - переспросил старик, и мальчику показалось, что он чем-то раздосадован.
- Да. Дэниэльс Фредрик Кингстон.
Старик несколько приободрился.
- О! Замечательно! Дэниэльс, Дэниэльс… - произнес старик несколько раз, повторяя слово на разные лады, и Дэниса почему-то передернуло от звука собственного имени. – Замечательно.
Мальчик не видел в своем имени ничего замечательного, а поэтому просто промолчал.
- Скажите, Дэниэльс, вы не будете на старика в обиде, если я перейду на «ты»?
- Нет, сэр.
- Вот и отлично!.. Послушай, Дэниэльс, ты пришел сюда один? - тут же деловито поинтересовался мистер Мортвиррес и даже огляделся вокруг.
- Нет, сэр. С мамой. Она сейчас в городе. У нее там дело…
- Вот как? - спросил старик, и Дэнису на мгновение показалось, что в глазах его вспыхнули красные огоньки.
Внезапно Дэнис вспомнил, как мама говорила ему о том, что нельзя разговаривать с незнакомцами, когда ты один. Да и в школе об этом постоянно твердили…
Дэнису стало не по себе.
- Мама скоро придет, - поспешил сказать он.
Мистер Мортвиррес обезоруживающе улыбнулся.
- Что же ты делаешь здесь один? – с интересом спросил он. – Разве тебе не скучно?
Голос старика стал так приятен, что невозможно было думать о чем-либо плохом. Так что Дэнис приложил все усилия, чтобы выбросить из головы все подозрения.
- Скучно… - признался Дэнис. – Но мама попросила меня проследить за бельем.
- Что ж, похвально, что столь юный отрок пользуется столь большим доверием. Должно быть, мама, доверяет тебе, Дэниэльс, если позволила побыть тут одному? – пояснил старик и поощряющее тронул мальчика за рукав.
Дэнис машинально, как болванчик, кивнул, хотя это было неправдой, и мама сегодня говорила как раз об обратном.
Невольная ложь заставила его густо покраснеть.
Но голос мистера Мортвирреса действовал на Дэниса просто завораживающе: он был мягок и участлив, а слова были так приятны для слуха… Из-за этого Дэнис не заметил, что в нем проскользнула нотка насмешливости, а поэтому принял все за чистую монету. Голос располагал к себе, и Дэнису вдруг во что бы то ни стало захотелось понравиться старику.
- Можете звать меня просто Дэнис, - для начала предложил он. - Меня в школе все так называют. А «Дэниэльс» - когда хотят отругать за что-нибудь.
- Превосходно, - отчего-то оживился мистер Мортвиррес, и даже потер руки, точно они у него замерзли. Пальцы у него были длинные и белые, словно кристаллы кварца, которые Дэнис однажды видел в музее Естественной Истории. - Доверие, - это чрезвычайно дорогая вещь, ДЭНИС. Надеюсь, ты это понимаешь?
Дэнис снова кивнул, на самом деле ничего не понимая.
- А сколько тебе лет, Дэнис?
Вопрос как вопрос. Ничего необычного. Правда, мальчику показалось, прозвучал он несколько резковато. Так, будто для старика услышать ответ было очень важно. Очень. Так же важно, как до этого - узнать имя Дэниса…
Мальчик встряхнул головой. Да что за чушь постоянно лезет ему в голову?..
Он списал свои подозрения на игру воображения, и улыбнулся:
- Одиннадцать, сэр.
- Одиннадцать… - задумчиво проговорил старик. По его лицу снова пробежало легкое облачко досады.
- Через два дня исполнится! – уточнил Дэнис, но старик его как будто не слышал.
- Целый год до инициации…
- До чего, простите?.. Извините, сэр, я не понял, что вы сказали…
Мистер Мортвиррес приветливо улыбнулся и покачал головой:
- Нет-нет, ничего! Это я о своем. Привычка размышлять вслух, знаешь ли…
И он тут же вернулся к прежней теме:
- Стало быть, дома тебя называют Дэнис?..
- Да. Мама. - Дэнис утвердительно кивнул головой. - А Рэм… - тут он прикусил язык.
Упоминать о брате было неприятно.
- Рэм? - как бы небрежно переспросил старик, глядя на мальчика.
- Ну, это мой брат, - неохотно пояснил Дэнис и угрюмо уставился в пол. – Он зовет меня придурком…
- Кажется, вы не очень-то ладили в последнее время? - участливо осведомился мистер Мортвиррес.И, вероятно желая ободрить Дэниса, прикоснулся к его руке.
У Дэниса на секунду перехватило дыхание. Рука мистера Мортвирреса оказалась столь пронзительно холодной, что Дэнис судорожно вдохнул. А вслед за тем помимо воли у него вырвалось:
- Я ненавижу его!! Это он во всем виноват!
И Дэнис, словно находясь под гипнозом, единым духом выложил старику все свои обиды на Рэма, не упустив ни одного случая, когда тот смеялся над ним или как-то обзывал.
Ему не терпелось поделиться своими проблемами. Он говорил и говорил… Слова выходили из него беспрерывным потоком, будто что-то или кто-то подгонял их невидимой палкой.
Когда старик выпустил его руку, Дэнис словно опомнился, и почувствовал неловкость. И каким-то образом понял, что теперь старик знает все. Не только то, что Дэнис рассказал, а гораздо больше. Будто проник в его душу и просмотрел ее всю насквозь, не пропустив ни одного уголка…
Где-то в глубине скользкой змеей снова зашевелились подозрения.
С чего это вдруг он так разоткровенничался со стариком?.. Ведь на самом деле он его совсем не знает. Мало ли что он теперь о нем, Дэнисе, подумает?..
Дэнис опасливо посмотрел на мистера Мортвирреса.
- Все в порядке, Дэнис, - улыбаясь, сказал старик. – На самом деле, мне очень лестно, что ты все это рассказал. И о себе, и о брате. Тебе ведь хотелось мне это рассказать, разве нет?.. Что же в этом плохого?..
Дэнис уже не был настолько уверен в том, что ему этого хотелось. Он не понимал, как могло случиться, что он вдруг стал жаловаться на Рэма?.. Выходило, что он как бы донес на брата, и мысль об этом была не из приятных.
- Я… Вы только не подумайте, что я ябедничаю… - пробормотал он.
- О, нет! Разумеется, нет! – поспешил его уверить старик, и у Дэниса немного отлегло от сердца.
- Мне просто обидно…
- О! Я прекрасно могу понять все это, - с грустью покачал головой мистер Мортвиррес. - Мне, как никому, это очень знакомо…
- Правда, сэр?..
Похоже, мистер Мортвиррес совсем не спешил осуждать Дэниса, - ни за то, что Дэнис взял фотографию из запретной комнаты, ни за то, что затеял драку. Напротив, он разделял его чувства.
- Правда, Дэнис. С тобой обошлись несправедливо.
Пальцы старика легли на руку мальчика; Дэнис снова ощутил холод – и вместе с тем - горячее желание продолжать говорить и дальше.
- Рэм думает, что он всегда прав, и что ему все позволено!.. – снова затараторил Дэнис, стараясь побыстрее выговориться. - Мне это надоело!.. Он отобрал у меня фотографию отца!.. А я ничего не смог сделать: он ведь сильнее!.. А мама оставила дома его – потому что он, видите ли, старше! Это нечестно! - буркнул мальчик, смахивая навернувшиеся на глаза злые слезы, до того ему вдруг стало себя жалко.
Именно поэтому он не успел заметить, как при его словах глаза незнакомца неожиданно вспыхнули торжествующим хищным огнем.
- И теперь ты сердит на весь мир. Так ведь, Дэнис?
- Зачем он мне вообще нужен, этот мир, если в нем нет никакой справедливости! Получается, он только для тех, кто старше и сильнее…
- Да, Дэнис, ты прав: миром всегда владеют те, кто сильнее, – вздохнул мистер Мортвиррес. - Он принадлежит только тем, кто силен настолько, что может заставить других трепетать от одного звука своего имени… Если ты обладаешь такой силой, мир будет лежать у твоих ног, - вкрадчиво произнес он.
Убрав руку, старик искоса взглянул на мальчика.
Дэнис не совсем понял, о чем идет речь, но тут старик улыбнулся и поднял брови, словно ожидая от Дэниса ответа на невысказанный вопрос.
- Может быть, - пожал плечами Дэнис.
Видно, ему просто не повезло, и в этом мире он всегда будет на втором плане – после Рэма…
- Знаете, я с удовольствием поменял бы этот мир на какой-нибудь другой, где были бы иные правила… - прошептал он.
- …Или где не было бы Рэма, верно?.. – мягко улыбнулся старик, пристально глядя на мальчика. – Ты ведь именно это хотел сказать, Дэнис?..
- Ну… В общем… Да… - признался мальчик, снова краснея. Ему почему-то стало ужасно стыдно. Он ведь и вправду это подумал… – Только ведь это все равно невозможно, сэр, - пробормотал он, словно оправдываясь.
Старик запрокинул голову и снова засмеялся своим странным скрипучим смехом.
- Ну почему же? Все возможно, мой юный друг, все возможно! Когда ты к этому готов, невозможное само идет тебе навстречу, - многозначительно произнес он и добавил: - Весь мир – у твоих ног! И весь мир принадлежит тебе одному! Тебе ведь хочется приключений, Дэнис?.. Ты ведь мечтаешь о сказке, в которой осуществятся твои самые заветные мечты? Не так ли?.. Я обещаю, что у тебя будет и то, и другое. Правила, правда, везде одни и те же… Но ты будешь выше их и заставишь играть по ним других. Если ты, конечно, не передумал.
Дэнис совсем потерял нить разговора, а поэтому непонимающе уставился на старика.
Заметив недоумение мальчика, мистер Мортвиррес пояснил:
- У меня найдется кое-что для тебя, Дэнис.
С этими словами старик запустил руку в карман сюртука и вынул из него то, что заставило мальчика широко распахнуть глаза и ахнуть от восхищения.
Перед ним было прозрачное яйцо, шар, внутри которого шел снег. Когда-то Дэнис уже видел такой, и с тех пор безнадежно мечтал о подобном подарке ко дню рождения.
Но этот шар был особенный. Дэнис это сразу понял.
Он был сделан не из простого стекла, а из чистейшего горного хрусталя. И был до того прозрачен и хрупок на вид, что дух захватывало!
На всем свете не могло бы найтись другого такого же.
Посередине шара, вместо привычного домика возвышался холм, на вершине которого находился крошечный замок. А по склону холма к замку тянулась тропинка – тонкая белая ниточка.
Но самое удивительное было не в этом.
В шаре шел снег. Настоящий снег!
На долину опускались не химические комочки, навсегда заключенные в стеклянную безделушку, а настоящие, мокрые и пушистые снежные хлопья. Они падали с зимнего неба и устилали долину, холм, островерхие крыши замка и дорогу, ведущую к нему по склону холма.
Дэнис заворожено смотрел на шар, казавшийся ему настоящим чудом. От него нельзя было отвести взгляд. А за обладание этим шаром можно было отдать все, что угодно!
- Это же… Мистер Мортвиррес, это же настоящее волшебство, верно? - прошептал мальчик, со страхом и надеждой глядя на старика. Тот со снисходительной улыбкой наблюдал за ним.
- Скажите, я прав?..
Старик приложил палец к губам, призывая его к молчанию, а потом просто чуть кивнул головой.
Дэнис застыл.
Он не ожидал, что старик подтвердит эту безумную догадку…
Глаза его открылись еще шире.
- Ты мне сразу понравился, Дэнис, - засмеялся старик, увидев реакцию мальчика. - И если ты не передумал, ты получишь тот мир, о котором мечтал. А я получу твой, - с этими словами он протянул шар Дэнису.
Слова мистера Мортвирреса проносились в мозгу Дэниса, точно диковинные рыбы, - мелькая на мгновение и оставляя после себя только смутные образы чего-то таинственного и запретного. На них невозможно было сосредоточиться; они расплывались, точно нефтяные пятна на поверхности воды. Важен был тон этих слов – мягкий, текучий, обволакивающий...
- Это мне?! - робко спросил Дэнис, уставившись на хрустальное яйцо. Он все еще боялся, что это шутка.
- Да. Это теперь твой шар. И твой мир. Объяви его своим. И ты будешь владеть им. Но он может принадлежать только одному. Запомни это.
Мальчик заворожено кивнул.
- Это мой мир, - повторил он шепотом, как заклинание, и принял в свои руки вожделенное сокровище.
Шар был тяжелый и приятно холодил пальцы. Дэнис приблизил его к глазам, чтобы получше рассмотреть замок, и снова удивленно ахнул: похоже, что зима в шаре закончилась, и на смену ей, как и в любом другом мире, пришла весна.
Крыши замка и долина очистились от снега, а по склонам холма, покрывшегося зеленой травой, бежали крохотные веселые ручейки.
Дэнис настолько увлекся разглядыванием шара, что забыл обо всем на свете и потерял счет времени.
Такого шара не могло быть ни у кого и никогда! Это было настолько чудесно, что Дэнису, несмотря на сегодняшнюю ссору, испортившую ему настроение, захотелось кому-нибудь показать свой подарок.
В первую очередь, конечно же – маме! Вряд ли мистер Мортвиррес будет против…И все-таки не помешает сначала спросить у него об этом.
- Простите, сэр, а я могу…
Спрашивать было не у кого.
Мальчик в растерянности посмотрел по сторонам.
Старика нигде не было. Он исчез так же необъяснимо и таинственно, как и появился.
А ведь Дэнис даже не успел поблагодарить его!
***
Всю обратную дорогу Дэнис мучительно размышлял, что он будет делать с хрустальным яйцом.
Надо сказать, что больше всего на свете ему хотелось похвастать своим чудесным шаром. Его просто распирало от этого желания!
Но, подумав как следует, Дэнис решил, что показывать волшебный шар брату нельзя.
Он боялся, что Рэм просто отберет его - на правах старшего. Разве кто ему помешает?..
Дэнис же не чувствовал себя настолько сильным, чтобы суметь отстоять свой подарок. А отдавать шар Дэнису не хотелось.
…Легко сказать: «Объяви мир своим».
Повторяй хоть по сто раз на дню: «Этот мир мой», от этого ничего не изменится. Пока ты не сумеешь доказать, что достоин владеть этим миром и повелевать им.
Если же ты слаб, у тебя с легкостью могут отобрать не только мир, но и все, что у тебя есть – твою гордость, твое достоинство, твою свободу… И ты будешь ползать у чьих-то ног, думая уже не о мире, а о том, как сохранить свою жалкую и никчемную жизнь.
Что уж тогда говорить про какой-то шар…
Возможно он, Дэнис, совсем не заслужил этого подарка. Возможно, он не достоин владеть таким сокровищем.
Да и маме бы вряд ли понравилось, откуда он у Дэниса появился…
Наверняка, он совершил большую глупость, приняв от незнакомца такой дорогой подарок.
Дэнис был в безвыходном положении. Самая главная проблема заключалась теперь в том, что он не знал, куда спрятать свое приобретение.
Ничего толкового в голову не приходило, хотя он и перебрал уже все, что можно.
Прятать шар в детской было опасно. - Рэм, как и Дэнис, знал там все закутки, и рано или поздно наткнулся бы на него.
Носить шар с собой?
Страшно: он может легко потеряться. Кроме того, если в школе его увидит кто-то из ребят, хлопот не оберешься!
Последуют вопросы, вопросы, вопросы… И кто-нибудь обязательно разболтает все Рэму. Дело тут только во времени.
Значит, этот вариант тоже не подходит.
Дэнис решительно отверг его.
Можно попытаться спрятать шар где-нибудь на кухне, но это тоже рискованно.
Рэму, безусловно, туда доступа не было, и это снимало половину проблемы.
А как быть с мамой?
Она-то бывала на кухне каждый день, и могла увидеть спрятанный там предмет, открыв любой шкаф. В нижнем хранились мука и соль, над мойкой, повыше, - специи: коричные палочки, кардамон, мед… В других шкафчиках стояла кухонная посуда. Так что вычислить, куда мама в ближайшее время заглянет, и что ей понадобится, - сковородка или сотейник, кастрюля или дуршлаг, - было абсолютно невозможно.
Все зависело от случая, а Дэнис не хотел полагаться на случай.
Необходимо было все тщательно продумать.
Конечно, самое лучшее было бы пойти в сквер и закопать шар в землю, соорудив для него специальный, обустроенный по всем правилам «секретик». Наподобие тех, что они когда-то делали с братом, и которые уже были разбросаны по всему парку.
Каждый такой «секретик» представлял собой довольно глубокую ямку, плотно закрывавшуюся сверху куском стекла. Стенки же тщательно обмазывались глиной или обкладывались мелкими камешками. Это не давало воде просочиться внутрь во время дождя.
В одном из «секретиков» дно устилали мох и душистые лепестки мяты, принесенные братьями из школьной оранжереи, в другом - иглы от прошлогодней елки. Они приятно пахли и напоминали о Рождестве. Третий был обклеен самыми красивыми фантиками от конфет, что доставались мальчишкам на Пасху или день рождения.
И в каждом из них хранилось что-нибудь такое, что для каждого из братьев представляло неслыханную ценность – локон маминых волос, осколки чашки, когда-то принадлежавшей отцу (и случайно разбитой Денисом), и старый ключ от дома, в котором они когда-то жили. Пока не исчез отец, и им не пришлось переехать в муниципальное жилье…
Да, волшебное яйцо вполне имело право занять место рядом с этими сокровищами. «Секретик» стал бы для шара надежным хранилищем. Можно было бы смело оставить его там до лучших времен.
Но для этого Дэнису требовалось пойти в скверик, а он очень сомневался, что мама согласится отпустить туда его одного. Свидетели же в таком деле были Дэнису совсем ни к чему.
Но, самое главное, почему это никуда не годилось, - если бы он зарыл шар, то вряд ли смог бы часто любоваться им. Выходило, что, получив такой замечательный подарок, Дэнис практически лишился бы возможности владеть им! А это чертовски обидно!
***
И тут Дэниса осенило.
Как же он раньше не додумался?! Что там говорил на этот счет мистер Филеас Фогг? - «Хочешь что-то спрятать, - положи на самое видное место».
Нет, это, кажется, Шерлок Холмс сказал…
Впрочем, сейчас это было не столь важно.
Главное, Дэнис нашел способ спрятать подарок мистера Мортвирреса так, чтобы никто не увидел и не наткнулся на него!
Пришедшая ему в голову мысль была по-гениальному простой: зачем искать какое-то укромное место, если оно и так у него под боком?! – Комната отца! Дэнис спрячет шар там. Положит на хранение. Шар будет стоять там, словно в кладовке. Как до сих пор хранились там многочисленные вещи отца.
«Отличная идея!»
Дэнис впервые с момента ссоры с братом улыбнулся.
Мама перехватила его улыбку. Она поняла ее по-своему и улыбнулась Дэнису в ответ. Она была готова простить его.
Кажется, жизнь налаживалась.
«Надеюсь, только Рэм не положил ключ на место?» - вдруг пронеслось у Дэниса в голове.
Через пять минут он, конечно, просчитал, что у брата не было такой возможности. Ведь мама взяла сумочку с собой. Значит, ключ до сих пор у Рэма. Это плюс. Однако они с Рэмом до сих пор в ссоре. А поэтому совсем не обязательно, что Рэм отдаст ему ключ…
Настроение опять стало портиться.
Не может же он, в самом деле, просто так подойти к Рэму и попросить его: «Рэм! Дай мне, пожалуйста, ключ от комнаты отца. Хочу там кое-что от тебя спрятать». Вот класс!.. Рэм сразу потребует показать эту вещь, и, разумеется, отберет...
Плюс обернулся минусом.
Теперь надо было ждать, когда Рэм положит ключ назад. А для этого брату сначала придется пробраться в комнату мамы. Только в этот раз он, Дэнис, брату не помощник. Пусть выкручивается сам! И если мама застанет его, то поделом!..
Дэнис упивался своим злорадством до тех пор, пока внутренний голос не шепнул ему, что он совсем упустил из вида два момента. Если Рэму все-таки повезет, и он без проблем вернет ключ на место, ему, Дэнису, придется добывать его заново. Без всякой подстраховки. И тогда уже застигнутым на горячем рискует быть именно он. А при худшем раскладе, - если Рэм будет пойман, мама переложит ключ туда, где его вовек не найти. И о комнате придется забыть…
Получался замкнутый круг. Значит, оставалось только одно: пока держать шар в кармане куртки, а при случае перепрятать куда-нибудь.
Дэнис сунул руку в карман и проверил, на месте ли подарок. Пальцы скользнули по гладкой поверхности и ощутили…тепло.
Мальчика это удивило.
«Наверное, шар просто нагрелся в кармане...»
Он украдкой посмотрел на него, и увидел, что ошибся. Шар был прогрет… теплом собственного солнца. Внутри него стояло жаркое лето.
Несомненно, без магии тут не обошлось.
Дэнис не мог вспомнить ни одну электронную игрушку, которая была бы способна на такое. Этого не потянула бы ни одна батарейка: смена времен года, плюс эффекты вроде бегущих ручейков и падающего снега…
И тут Дэнис вдруг отчетливо вспомнил, что именно, когда он разговаривал со стариком, вызвало в нем странное беспокойство.
Снег!..
Вот что было неправильно.
Когда старик появился в прачечной, на его сюртуке, на его шляпе и даже на руках лежал снег, - пушистые белые хлопья. Странный собеседник Дэниса шагнул в теплый сентябрьский день откуда-то из сказочного далека. И принес с собой снег. Снежинки, лежавшие на шляпе и сюртуке таинственного гостя, через минуту растаяли; что касается тех, что были у незнакомца на руках, - они таять не желали. И старик просто стряхнул их на пол, как стряхивают пыль с рукава.
Руки мистера Мортвирреса были холодны как лед, - Дэнис помнил это, - и снег не таял на них.
Все было неспроста.
Неожиданное появление старика, затем – столь же невероятное исчезновение, удивительный подарок, который Дэнис от него получил… Это могло означать только одно: мистер Мортвиррес был волшебником!..
У Дэниса поползли по телу мурашки.
Продолжение следует.
Как вы считаете, стоило ли брать подобный подарок, и почему?