Рассказ о невезении
Что-то скучновато жить стало. Пойти, что ли, повеситься?.. Ну, пошёл. А Варвара бельё стирает.
-Ага, спасибо, - говорит, - Ваня, что верёвку принёс.
-Да я это, - говорю, - мне верёвка самому нужна. Я это,.. повеситься хочу.
-Некогда сейчас вешаться, - говорит Варвара, - вот бельё высохнет, тогда вешайся, сколько влезет. Хошь, каждый день, а хошь, погоди до следующей стирки.
Пришлось натянуть верёвку и развешать бельё.
Ну, не беда, я упорный. Что решил – обязательно сделаю. Взял каменюку побольше, куском каната её обмотал, на шею повесил и к речке пошёл. Подхожу к крутому бережку.
-Охо-хо, - тяжко сам себе говорю.
Вокруг птички поют, а из-под обрывчика зловещий шёпот Митрофаныча:
-Тс-с! Не шуми, ты мне всю рыбу распугаешь.
-Эх, Митрофаныч, - говорю, - у тебя потребительское отношение к природе. Я, понимаешь, топиться собрался, а ты мне про какую-то рыбу толкуешь.
И тут у Митрофаныча поплавок заплясал, как смертник на электрическом стуле, и Митрофаныч, как кабан перед убоем запрыгал. Прыгает и кричит:
-Ванька, Ванька, скорей сюда! Это сом! Ей-богу, сом! Тащи свой камень, глушанём его щас! Ну шевелись, шевелись, а то уйдёт! Скорей, скорей!
Что оставалось делать?.. Кувыркнулся я вниз к Митрофанычу и глушанул сома.
-Прекрасно, - сказал Митрофаныч, присаживаясь на мой камень и вытирая пот со лба, - ты кстати появился. И камешек хороший принёс, будто знал, а? Да и сидеть теперь будет на чём.
Вернулся я домой. Полез в шкаф за ножом. Попробую вены вскрыть. Я такой – если раз что решил, то расшибусь, а сделаю.
Тут Варвара заглядывает.
-А, говорит, - давно пора ножи наточить. А то ими не то что хлеб не порежешь – вены при случае не вскроешь, - и решив, что удачно пошутила, она хохотнула.
-Тьфу, чёрт, - пришлось наточить ножи.
«Ну ничего, - думаю, - есть ещё много разных способов самоубийства».
Нашёл я крысиный яд, всыпал в трёхлитровую бутыль лошадиную дозу, разбавил растворителем, антифриза подлил, тормозной жидкости и всякой другой мерзости, которая под рукой была. Только ко рту поднёс – Петрович залетает. Морда неглаженая, глаза в режиме аварийной сигнализации работают, изо рта циррозом печени несёт. Увидел у меня банку с мутной жидкостью, передёрнулся весь, просипел:
-Ссспассситель! – и выхватив бутыль, залпом её опорожнил.
-Петрович, - опешил я, - я же яду туда крысиного намешал, отравиться хотел. Это же коктейль для самоубийц!
-Яду? – недоверчиво спросил хорошеющий на глазах Петрович. – Не может быть. А ну, признавайся, где рецепт взял?
Пришлось рассказать рецепт.
Нет, ну вы мне, конечно, можете не поверить, но я всё равно упрямый. Упрямее меня в селе только бык Борька. Решил я сегодня самоубиться, значит сегодня это и сделаю. А то ведь на завтра уже и некогда будет – делов куча.
Тогда решил я попробовать угореть. В доме жалко. Пошёл в баню. Печь растопил, а тут и детишки понабежали… Ну, пришлось их в баньке попарить.
Просто чертовщина какая-то. Невезёт, и всё тут!
Но вы не подумайте, я слово дал – я его сдержу. Вот только участковый наш приедет, я у него пистолет свисну и застрелюся. Если, конечно, Егор не помешает. Он у нас первый охотник на селе.
21.10.98