Они уходили. А я оставалась. С гордой улыбкой, покровительственно заявляла им в лицо:
- Сдаются только слабаки!
Они улыбались, насмешливо и легко, нагло и порочно. Смеялись. Это был смех серебряных колокольчиков, некогда навсегда меня очаровавший. Это был смех гиены, издевательский и маниакальный.
Но они всё равно уходили.
А я завистливо смотрела им вслед, глотая бессильные слёзы злобы.
Я родилась на границе Света и Тьмы. Я равно презирала и Свет, и Тьму. Свет – за беспечность, глупость, недальновидность, ханжество, неприятие непохожих... Тьму – за лицемерие, жестокость, справедливость, судящую всё по своим мерам, злопамятность, мстительность... Ненавидела всё то, чем я сама являлась.
Я не страдала от одиночества. Я не была неприкаянным изгоем. И Свет, и Тьма одинаково радушно принимали меня. У меня были подруги. Но рано или поздно они уходили.
А я оставалась.
Я уже столько раз становилась на Грань, желая уйти вслед за ними... Но не могла.
Свет звал меня. Чистый, белый, мягко-золотистый, похожий на свет осеннего солнца в кленовом парке. Резные листья, словно отлитые из чистого золота танцуют в воздухе...Нежные пастельные тона, обещающие вечную негу...
Тьма звала меня. Терпкие, полные, всеобъемлющие цвета... Жаркой полночью, гуашью ветра... Абсолютно чёрный цвет ночи. Гулко-алый и пепельно-серый, душно-зелёный и ультрамариново-синий, когда в небе гаснут последние лучи солнца... Все тона ночи, манящие, обещающие вечный покой, тишину и Тьму...
И я не могла выбрать. Я тянулась к ним обоим, каждый раз выбирала навсегда, но в последний момент меняла выбор.
И оставалась.
А они уходили.
Светлые и тёмные, которым не надо было делать выбор. Звали меня за собой, а я гордо заявляла:
- Сдаются только слабаки!
И оставалась наедине со своей вечностью, завистливым взглядом провожая ушедших.
Я ненавидела и Свет, и Тьму, одинаково радушно открывающих мне свои объятья...