Введение
Китай… Великая древняя земля. Эта цивилизация, имея долгий исторический путь, создала поистине гениальное искусство. Влияние Китая на соседние государства трудно переоценить. Япония, Персия, Монголия, Индия.… Список может быть почти бесконечен. Китайская земля породила множество гениев науки и искусства. Всем известно, что бумага, компас, порох, книгопечатание, спички созданы в Китае. Но в самом Китае помимо науки всегда ценилась поэзия: этот вид литературы был не только всенародно любим, но и входил в программу обязательных экзаменов на государственную должность. Вступая в противоречие с японской поэзией хайкай, китайские литераторы создавали плавные, ритмичные и спокойные стихи. И если хайку – это удар меча самурая, то стихосложение Китая – это медленный танец восточной красавицы. Это не жесткая ката (формальное упражнение в японских боевых искусствах), а свободолюбивое таолу (формальное упражнение в китайских боевых искусствах). Не удар грома, а тишина небес…Стихи поэтов Поднебесной – это человеческая речь, переплетенная с бессмертной мелодией природы.
Несколько лет назад в период исследования японской поэзии мне посчастливилось познакомиться с творчеством великого китайского поэта Ли Бо. Я был поражен ярким контрастом между его поэзией и хайку, несомненным сходством китайской поэзии с классической русской поэзией и ее внутренней гармонией.
Автор исследования провел опрос наших ровесников с целью выяснения их представления о Китае. Самым распространенными были ответы: страна с большим населением, Великой Стеной, сушеной саранчой и дешевой рабочей силой. Нередким было уточнение – страна с великой культурой. Некоторые добавляли, что это страна, породившая даосизм, конфуцианство и многие боевые искусства. Но никто не ответил, кто был основателем даосизма, чему именно учил Конфуций и чем тайцзицюань отличается от багуачжан. А о великой китайской литературе, совершенствовавшейся на протяжении тысячелетий, вам скажут единицы.
После знакомства с наследием поэзии Поднебесной появилось желание исследовать его и проникнуться его самобытностью.
Если японская культура долгое время основывалась на принципах бусидо (кодекс самурая), то китайская – на жизнелюбии и сострадании к ближнему. Этим Китай близок к нам, европейцам. Любовь к жизни не могла не отразиться в поэзии Поднебесной в форме литературного гедонизма.
Цель этой работы – исследовать этот феномен. Гедонизм — понятие греческой философии. Но, как таблицы умножения верна для всех стран в равной мере, так и этические учения практиковались во всех уголках планеты, лишь в разных «системах исчисления». Гедонисты считают, что человек всегда стремится к наслаждениям, удовольствиям и комфорту, а также всегда избегает страданий. Но гедонизм западный – гедонизм эгоцентричный. А гедонизм китайский – гедонизм гуманистический.
Что важно и наиболее привлекательно в китайской классической поэзии? Необычность, национальная терпкость, традиционность, религиозность. Но если бы дело было только в этом, то ничего, кроме любопытства, и не вызывала бы она у не китайца. Но по всему миру сотни людей различных национальностей читают поэтическое наследие Китая не только из любви к экзотике. Она задевает некие струны в душе людей. Как умелый гитарист извлекает из струн песню, так древние пииты Поднебесной – музыку души. А это означает, что главное в китайской поэзии – её общечеловеческое начало, содержащееся в ней и до перевода скрытое от неподготовленного взгляда за таинственно-завораживающей орнаментальной стеной из иероглифов.
Так ли уж много надо знать, чтобы почувствовать красоту и естественность линий здания или вазы, углубиться в смысл нарисованной картины, если их создал гений далекого от нас народа? Здесь нет преград между зрителем и объектом его любования, здесь и чужестранец может иной раз быть не меньшим ценителем, чем соотечественник художника. Поэзия же другого народа для общения с собой требует перевода слов и передачи мыслей, что всегда нелегко и что не всегда доступно.
Больше других поэтов Китая мне импонируют Ли Бо и Ду Фу, великие литераторы эпохи расцвета китайской поэзии, эпохи Тан.
Целью этой работы является поиск отражения гедонизма высшего общества Поднебесной в эпоху Тан в классической китайской поэзии.
Данная цель определила постановку следующих задач:
– изучение танской поэзии,
– выявление основных особенностей жанра,
– поиски причин утонченности Китайской поэзии,
– поиск причин гедонистических и гуманистических мотивов в поэзии Ли Бо и Ду Фу.
Глава 1. Китайские эпикуры.
Приснилось мне, что я Ду Фу.
Что песни я пою и сочиняю,
Что я гуляю сквозь пургу,
Как винные пары благоухаю.
789г н.э.
Лю Ши
1.1. Особенности танской поэзии.
Эпоха правления династии Тан, продлившаяся с 618 по 905 года, в истории Срединного Царства была эпохой политического, культурного и экономического подъема страны. Императоры Тан объединили и сплотили страну, пребывавшую в феодальной раздробленности. В истории китайской литературы династия Тан осталась как покровительница поэзии. Достаточно сказать, что императорское издание поэтов этой эпохи «Юй дин цюань тан ши» насчитывает 2 200 поэтов, что невозможно было без поддержки правительства. «С наступлением эпохи Тан стихи стали совершенны, закончены во всех своих видах и стилях; все способы стиха были точно так же отчетливо проявлены» сказано в предисловии к «Юй динь цюань тан ши».
Для танской поэзии характерно рифмовка а а в а, которая была очень популярна на востоке во все времена. Достаточно вспомнить рубаи. В танское время поэзию делили на два жанра: ши (классический формализм) и цы (как правило, любовная лирика). Ши - стихи с четырехсловной (чаще всего в дотанской поэзии), пятисловной и семисловной, с двухстрочной строфой, с цезурой в четырехсловных и пятисловных стихах после второго знака, а в семисловных - после четвертого знака. Ши – это древняя, архаичная, изначальная форма поэзии, в отличие от цы. Цы – плод эпохи Тан. Тематика цы вначале ограничивалась только личными переживаниями стихотворца. Цы, в отличие от ши, состоят из неравных строк и сочинялись на определенные мелодии. Названия мелодий остались и впоследствии, когда стихи цы потеряли музыкальное сопровождение, уже теперь неизвестное нам и определяемое лишь по манере размещения неравнословных строк.
На поэзию эпохи Тан сильно повлияли литературные памятники прошедших эпох. Вообще, для Китая характерно такое обращение к прошлому, дабы создать что-то новое. Примером может служить один из внутренних стилей ушу - чан цюань (длинный кулак). Этот стиль был собран из ча цюань, хуа цюань, пао цюань, хун цюань, шаолинь цюань, цзе цзяо, фань цзы и других древних стилей уже после становления КДР.
Это влияние отразилось во многих аспектах. Прежде всего, на языке. Стихи эпохи Тан писались на древнем языке, который почти не воспринимался простыми людьми. Это достаточно распространенное явление в лингвистике. Достаточно вспомнить, как католики читают священные тексты на мертвой латыни. И как русские богословы использовали церковно-славянский язык, на котором уже никто не говорил. Ну, мало ли примеров использования знатью – как светской, так и духовной – древнего, непонятного простым людям языка? Поэтому-то поэзия эпохи Тан была прежде всего искусством знати.
Кроме того, танские поэты заимствовали много древних образов и форм стихосложения. И такое заимствование привело к тому, что стихи стали еще больше уделом чиновников и приближенных ко двору. Любое стихотворение было полно намеков на прошлое, на классику. Чтение поэзии превратилось в своеобразное искусство, предполагающее абсолютное знакомство с мифологией, философией, культурой и даже музыкой.
Использование архаичного языка дало немалую слуховую выразительность стиха. Музыкальность бала призвана компенсировать это. Кроме того, ритм китайского стихотворения строился не на чередовании ударных и неударных слогов, а на чередовании тонов, то есть на чередовании односложных слов, произносимых с различной длительностью и высотой. «Рифмоваться» могли только те слова, которые произносились в одном и том же тоне.
К танскому времени каллиграфия уже достигла небывалых высот и дополняла поэтическую выразительность стиха изящностью стиля его написания. Это делало китайские стихи эстетичными для всех органов чувств, кроме вкуса. Но и это – увы, у палки два конца – еще больше отдалило их от простого народа, крестьянства.
Наиболее распространенной формой танского стихотворства были четверостишия из пяти или семи слогов (то есть, фактически, слов) в строке, с цезурой после второго в пятисложных и обычно после четвертого в семисложных размерах. Порядок развертывания образов в таком стихотворении был подчинен строгим правилам. Излюбленным поэтическим приемом было абсолютно синтаксически параллельное построение смежных строк, как это мы видим в последних двух строках следующего стихотворения знаменитого поэта Ли Бо:
Перед постелью светлой луны сиянье:
Кажется — это на полу иней.
Поднял голову, взираю на горную луну;
Опускаю голову: думаю о родной стороне.
Кроме обычных стихов эпохи Тан так же сохранилась еще одна древняя форма люй-ши, правильные стихи, восьмистишия с общей рифмой для четырех четных строк, с нерифмованными нечетными строками типа a b c b d b c b. Эти восьмистишия иногда объединялись общей темой и превращались тем самым в своеобразные поэмы.
Еще одна форма танской поэзии – двенадцатистишиях фу. Иногда китайское слово «фу» переводят как: поэма или ода. Но поэма, как правило, произведение с конкретным сюжетом, чего в фу не наблюдается. Ода же — поэтическое произведение, отличающееся торжественностью и возвышенностью. Ничего подобного также в фу нет. Наиболее точным переводом будет «размеренная, ритмичная проза». Ведь по сути фу – это образцы ритмической прозы, прерываемой стихами. Потом, в Японии, фу переросло в прозаический жанр хейбун.
Техника танского стиха, соединенная с каллиграфией, была настолько высока, что стихи читались в двух направлениях сразу: как сверху вниз, так и снизу вверх. При этом стихотворение сохраняло единый смысл, единый мотив, лирического героя и идею. Даже литературные приемы и те оставались без изменения.
Поэзию применяли и для описания живописи. Например, Ван Вэй описал в поэтическом произведении «Тайны живописи» свои художественные взгляды и теорию изобразительного искусства. Другие пииты описали таким образом каллиграфию, искусство фехтования и т. п.
В танской поэзии, наряду с антифеодальными мотивами, даосскими и конфуцианскими существовала тематическая поэзия хризантемы, чая, луны, вина, проблема удовольствий и надвигающейся старости поэта.
Итак, подведем небольшой итог. Поэзия Поднебесной – одна из древнейших литературных традиций на земле. Самые ранние из дошедших до нас произведений датируются XII веком до нашей эры. В древние времена умение сочинять стихи входило в джентльменский набор цзунь цзы (достойного мужа). Всякий образованный человек должен был уметь сочинять стихи, понимать поэзию и различать сложную систему китайской поэтической символики. В Китае поэтической речью считалось особое «праздничное слово», полное цитат, иносказаний, ссылок на мифологию и намеков на ранние произведения. К периоду правления династии тан (VII-X века нашей эры) китайская поэзия прошла путь длиной в два тысячелетия. Это был, как отмечает китайский монарх и литератор Кан Си, золотой век китайской поэзии. В эту пору появляется новая стихотворная форма - стих в 5 и 7 слов, - пришедшую на смену старой 4-словной форме и ставшую основной формой в поэзии на тысячу с лишним лет, вплоть до "литературной революции" 1918, когда все поэтические стили заменились на новые. В Китае прошлых веков, как и в большинстве древних государств, очень сильны были религиозные верования. В отличие от Европы, теософские войны велись бумагой и чернилами, а не сталью и кровью. Это не разрушало, но дополняло культуру древности. Самыми распространенными в эпоху Тан были буддизм, даосизм и конфуцианство. Ислам завоевал Китай значительно позже.
Эти верования оказали огромное влияние на культуру Поднебесной. Все: астрология, нумерология, настольные игры, эзотерика, боевые искусства, драма, трагедия, музыка и даже архитектура и кухня Китая – подверглось влиянию религии. Монахи вершили судьбу государства не меньше, чем наложницы в гареме императора. И в отличие от этих наложниц могли противопоставить свои политическим врагам военную силу, так как именно в монастырях зарождались боевые искусства. Но наибольшее влияние эти верования оказали на китайскую поэзию.
.
Империя Тан
1.2. Эпоха великих поэтов
Наступил 618 год. Подавив крестьянское восстание, к власти пришла династия Тан. Новые императоры, осознав силу народной воли, взяли своим девизом извещение императора Цезеуна: «Лодку сравнил я с правителем народа, а реку сравню с простым народом: река способна нести на себе лодку, способна перевернуть лодку». Танские правители проявили немалую заботу о благосостоянии страны и ее культурном уровне. В частности, была введена система экзаменов. Очень изменилась религиозность Китая, впервые появилась терпимость к чужому вероисповеданию. Это привело к возникновению вольнодумства и широты взглядов. Свободомыслие не могло не отразиться на литературе Китая. Появилось множество крестьянских поэтов и поэтов не аристократического происхождения, которые после признания входили в китайскую элиту. Вольнодумие порождает брожение в душе и, как следствие, обращение к лирике, чего не было в дотанский период. Тогда господствовало «поэтическое барокко» и формализм. Ду Фу – великий танский поэт – говорил: «Не пренебрегая современниками, любить древних». Первая часть этой фразы сделала возможным становление лирики Поднебесной. Эта лирика заполнила внутренние поэтические пустоты дотанской эпохи через пятисловные и семисловные стихи. Пятисловные стихи представляли собой произведения по пять иероглифов в строке с определенным чередованием тонов и единой рифмой. Семисловные стихи, как правило, более поздней эпохи, предоставляли большую возможность для применения в поэзии разговорного языка. Ду Фу говорил: «Нужно продолжать традицию, преодолевая его».
Новаторство поэзии эпохи тан гармонично сочеталось с традиционными поэтическими методами и образами. В движении литературы от небес к грешной земле выразилась гениальность поэзии эпохи тан как апогея не зря. Двое из трех величайших китайских поэтов (Ли Бо, Ду Фу и Су Ши) жили в танское время. Лу Джаолинь, Чэнь Цзыан, Мэн Хаожань, Ван Вэй, Гао Ши – все эти поэты внесли свой вклад в становление таких «Пушкиных» Китая, как безумного Ли Бо и мятежного Ду Фу.
Ли Бо сопоставим с Маяковским. Они пропитаны духом своего времени, всецело поглощены им и народны, но вместе с тем вечны и глобальны. Маяковского как-то спросили, не боится ли он, что после его смерти и изменения политической ситуации его стихи перестанут быть актуальными и забудутся. Великий поэт съязвил: «Приходите через сто лет – тогда и поговорим».
Ли Бо родился в 701 году в семье богатого торговца. Место его рождения неизвестно. Его семья переехала в провинцию Сычуань, когда ему было 5 лет. Его происхождение не могло предоставить ему больших возможностей в эпоху Тан, так как все привилегии были у аристократов. Ли Бо хотел стать чиновником, но для этого нужно было сдавать сложные экзамены и готовиться. Будущий пиит отказался, и в возрасте 25 лет он отправился в путешествие по Китаю, ведя себя как своенравный вольнодумец, что противоречило общепринятому образу благородного человека по Конфуцию.
Впоследствии Ли Бо был приставлен по двору императора, где занял пост придворного поэта. На этом поприще он продержался около двух лет, потом не выдержал однообразия столичной жизни и отправлялся в путешествие по Китаю. Осенью 744 года он впервые встретился с Ду Фу. Дружба, возникшая между литераторами, продлилась много лет.
Потом Ли Бо заскучал. Простое, бесцельное путешествие наскучило ему, и поэт решил принять участие в заговоре Ань Лушаня против особы императора. Помогал он в основном интеллектуально, так как воином Ли Бо не был. Когда восстание было разгромлено, Ли Бо был сослан в Елань, но когда срок ссылки подошел к концу, император простил неверного пиита.
Ли Бо умер в 762 году в провинции Аньхой. Существует две версии его смерти. Одна гласит, что поэт плавал на лодке по реке Янцзы и увидел отражение луны на глади реки. Ли Бо наклонился и упал в воду. Тяжелое одеяние увлекло его на дно. Вторая версия гласит, что Ли Бо старался достичь через употребление даоссих эликсиров бессмертия. При употреблении одного из них поэт отравился. Не ясно, было ли это самоубийство или случайность… Но что есть случайность? В Большой Советской Энциклопедии мы читаем: «Проявление внешних неустойчивых связей в действительности, выражение, описывающее начальный этап познания объекта». Так что случайность – следствие неполноты мировоззрения. А значит, случайностью это быть не могло. Не напоминает кончину лорда Генри Оскара Уайльда?
Имя Ли Бо стоит в ряду самых гениальных людей в истории человечества. В.А. Моцарт, А.С. Пушкин, Л.Н. Толстой – вот самые известные представители этого ряда. И каждый из них овеян легендами. Ли Бо не стал исключением. Считается, что он писал стихи как Тютчев. Легко, беззаботно, никогда не возвращаясь к ним позднее. Злые языки создали миф о том, что все вдохновение Ли Бо – на дне чарки с вином. На что поэт ответил, смеясь:
Все мы смертны. Ужели
Тебя не прельщает вино?
Вспомни, друг мой, о предках –
Их нету на свете давно.
Сразу вспоминается бессмертный Омар Хайям:
"Всех пьяниц и влюбленных ждет геенна"
Не верьте, братья, этой лжи презренной! -
Коль пьяниц и влюбленных в ад загнать,
Рай опустеет завтра ж, несомненно.
Два великих поэта Древнего Востока, разделенные пропастью в четыре столетия, солидарны, как братья!
Ли Бо, как и Хайям, черпал вдохновение в наблюдениях за природой и человеческой жизнью. Обладая нечеловеческим воображением, Ли Бо мог создавать изящные примеры полного использования элементов китайского языка. Его произведения впечатляют не из-за начитанности и эрудиции автора, а за счет неудержимой, необыкновенной фантазии, окунающей читателя в магию поэзии.
Ближайшим другом Ли Бо был другой великий поэт эпохи Тан – Ду Фу. В отличие от своего друга, Ду Фу происходил из древнего рода, уважаемого в стране. Его предками были великие полководцы, замечательные художники, крупные ученые, известные писатели, талантливые поэты, деятельные политики. Но, как это часто случается, семья постепенно обеднела, растратила влияние и ко времени рождения пиита это уже была захудалая семья провинциального чиновника. Судьба рода Ду Фу очень отдаленно напоминает судьбу рода Пушкиных. Скажем, Остафий Михайлович Пушкин был дипломатом, послом в Польшу в 1581, Иван Михайлович Большой, его родственник, был видным политическим деятелем, думным дворянином, Григорий Гаврилович был любимцем царя Алексея Михайловича, наместником нижегородским. Но к середине восемнадцатого века семья обеднела и талантами ее члены, до Александра Сергеевича, не блистала. Такая же картина наблюдалась и в семье китайского поэта. «Да, любопытный пример возврата к прошлому <…>. Вот так начнешь изучать фамильные портреты и, пожалуй, уверуешь в переселение душ!» – сказал бы Шерлок Холмс! История циклична…
Родился поэт в 712 г. С ранней юности будущий поэт готовился к экзаменам на чиновника. Но, когда пришло время, Ду Фу оказался не готов и экзамены оказались ему не по зубам. В гневе поэт ушел из дома и долго скитался по Китаю. В этом литературоведы видят его проявление его беспокойной натуры. Путешествие поэта длилось с 731 до 741 г. Этот период был очень беден для его творчества, но дал поэту духовную пищу, научил его видеть и любить мир. И самое главное, оно дало ему впечатление, их которых, впоследствии, выросли его самые великие творения.
Взирая на священную вершину
Великая горная цепь -
К острию острие!
От Ци и до Лу
Зеленеет Тайшань на просторе.
Как будто природа
Собрала искусство свое,
Чтоб север и юг
Разделить здесь на сумрак и зори.
Родившись на склонах,
Плывут облака без труда,
Завидую птицам
И в трепете дивном немею.
Но я на вершину взойду
И увижу тогда,
Как горы другие
Малы по сравнению с нею.
«Взирая на священную вершину» – одно из стихотворений тех лет. Тут отчетливо видно, как молодой поэт пытается преодолеть традиции прежней поэзии с ее внешней красивостью при внутренней пустоте и оторванности от действительности. Это ранний Ду Фу, нащупывающий свой путь. Путь, который он потом назовет «не пренебрегая современниками, любить древних». Его путь – разрушение старого, цветастого стиля, которым писал, скажем Тао Юаньмин.
Побывал в провинции Полуньдун
Бывают места, где в поэзии
Женщины выше мужчин.
Вы б только послушали песни
Сановной дамы Ха Хэ,
Иль звонкие трели
Прекрасной пастушки Лю Му!
Мужчины в том крае
Унылые песни поют.
Их древние башни влекут,
Или пение рыб,
Иль плачут они
О старости скорой.
Всё в стиле, который, я слышал,
Зовется "ошань".
Чувствуете пафос? Чувствуете формализм? Это было то, что уничтожал Ду Фу.
«Юношеские» скитания поэта продлились до 741 года. Ду Фу на десять лет обосновывается в Чанъане. Почему? Никто точно не знает. Строятся предположения, что великому нужно было подумать о более или менее прочном устройстве своей жизни, о заработке, и он рассчитывал устроиться на государственную службу. Точно известно, что он сближался с влиятельными купцами и чиновниками.
В конце 755 г. Ань Лу-шань поднимает бунт против императора, во главе большой армии начинает движение к центру страны и в середине 756 г. овладевает Чанъанем. Перед падением города поэт вместе с семьей бежит в маленький городок
городке к северо-востоку от Чанъаня. Но как только восстание было подавленно Ду Фу немедленно возвращается в столицу, желая присягнуть на верность новому императору Суцзуну, сына Сюаньцзуна, сменившего на престоле отрекшегося отца. Но по дороге поэт попал в руки мятежников, был препровожден в Чанъань и
брошен в тюрьму. В 757 г. ему удалось бежать из заключения. На этот раз он добрался до Суцзуна и поступил на службу. Вместе с двором он вернулся в освобожденную столицу. Однако служба его в столице продолжалась недолго: меньше чем через год он был переведен в провинцию - в Хуачжоу. Но и здесь ему не пришлось задержаться: через год этот район постиг неурожай и начался голод. Ду Фу вынужден был спасать свою семью. Вместе с женой и детьми он в 759 г. перебрался в Циньчжоу в провинции Ганьсу. Через три месяца ему пришлось бежать и отсюда: голод дошел и до этих мест, а, кроме того, весь уклад жизни, непривычный и чуждый, действовал на состояние духа поэта, и без того обостренное. После некоторого времени бесплодных скитаний по различным городкам Ду Фу, наконец, после трудного и опасного путешествия добрался в конце 759 т. до Чэнду – главного города богатой провинции Сычуань. В такой обстановке в творчестве Ду Фу произошел перелом. Яростный разрушитель Ду Фу сменяется Ду Фу - наблюдателем, Ду Фу - ценителем красоты.
Весенней ночью радуюсь дождю
Добрый дождь -
Свою он знает пору -
И приходит вовремя,
Весною.
Вслед за ветром
Он уйдет не скоро,
Землю
Влагой напоив живою.
На реке, на челноках,
Повсюду
Огоньки мигают
Еле-еле...
На рассвете
Любоваться буду,
Как цветы
В Чэнду похорошели.
Пафоса и формализма как не было, так и нет. Но это не ярый стиль юного поэта, это не вызов. Это спокойный, зрелый стиль состоявшейся личности. В центре его внимания оказался человек и природа. Он становится поэтом- гуманистом, если проводить параллели с западной философией. Правда, в жизни он видел только страдания. Отсюда повышенная эмоциональная обостренность его
стихов тех лет.
В Чэнду Ду Фу смог отдохнуть от скитаний. Отдых пиита продолжался до 762 г. когда в Чэнду вспыхнуло восстание. И вновь поэт бежит. На сей раз в провинцию Сычуань. Проскитавшись полтора года он возвращается в покоренный правительством город Чэнду. Но не на долго. Гнетущая обстановка гонит Ду Фу в другой город - Куйчжоу. Здесь он провел два года.
Но спокойствие, которого так жаждал зрелый Ду Фу, было отвратительно старому поэту. Он решает скрыться от него в столице Чанъане. В 768 году он отправился в свое последнее путешествие. Хотя дело может быть и не в ненависти к покою. Может пиит просто скучал по дому, по столичной жизни. В этот год он пишет такое стихотворение:
Давно на чужбине
Только в дальней дороге
Поймешь ты людские надежды,
Только в странствии долгом
Увидишь страданья народа.
Сам готов посмеяться
Над жалкой своею одеждой -
А уж мелким чиновникам
Любы чужие невзгоды.
Как Ван Цань, я печалюсь,
Покинув родную столицу,
Как Цзя И, удручен я
Народною горькою долей.
Так не стоит, пожалуй,
Рассказывать вам о лисицах, -
Если барсы и тигры
Бесчинствуют нынче на воле.
Но, каковы бы ни были причины, до Чанъань Ду Фу так и не добрался. В это время окрестности столицы были окружены воюющими армиями: правительственными, повстанческими и интервентов - кочевников. Неизвестно, от чьей руки пал великий поэт, но точно можно сказать, что погиб он от стрелы, которая настигла его, когда пиит переправлялся через Янцзыцзян. Это случилось в 770 году.
Последние годы Ду Фу, под влияние Ли Бо, пришел к выводу, что центром жизни является добро и радость И что человек является носителем света и что его цель – наслаждаться. Исследователь современной религии лайтфорсизма Гуськов Владимир создал такую притчу, которая как нельзя лучше характеризует состояние престарелого Ду Фу:
Ученик подошел к Мастеру и сказал:
- Много великих Мастеров видел я, но ближе всего по духу и мыслям мне были вы. Вы не могли бы взять меня в ученики?
Мастер улыбнулся.
- Много талантливых учеников я видел на своём веку, но ни одни не подошёл мне. Я задам тебе один-единственный вопрос, лишь ответить на который ты сможешь стать моим последователем. До тебя никто не сумел осилить эту задачку. Скажи мне, что является основой всего?
-Наверное, материя, ведь из неё состоит всё, что только есть на этом свете.
- Много людей ответило также, но это неправильный ответ, - констатировал Мастер.
- Ну, тогда в основе всего Боги, учитель.
- Были некоторые, которые дошли и до этого, но это неправильный ответ, - ответил ему Мастер.
- Значит, в основе всего сознание, ведь именно оно породило Богов.
- Лишь единицы из многих дошли до этого ответа, но это всё равно неверно, - сказал Мастер.
Ученик удалился в комнату для медитаций. И через некоторое время пришел к Мастеру.
- Я осознал, учитель, что в основе всего – радость Именно она дала понять Богу, что Миру нужно Начало.
- Верно, мой Ученик.
В стихах Ду Фу появляется душевная теплота, неожиданная для него при всех неудачах в его личной судьбе, при всех несчастиях его страны. За год до смерти он пишет такое стихотворение:
При виде снега
Снег с севера
Врывается в Чанша,
Летит по воле ветра
Над домами.
Летит,
Листвой осеннею шурша,
И с дождиком
Мешается в тумане.
Пуст кошелек -
И не дадут в кредит
Налить вина
В серебряный мой чайник.
Где человек,
Что просто угостит?
Я жду:
Быть может, явится случайно.
Молодой Ду Фу ломает устои, зрелый Ду Фу – гуманист, а пожилой понимает, что Ду Фу раньше за страданием не видел человека, не видел его суть, которая является светом и добром. Именно благодаря этому пониманию в его стихи проникло теплое чувство к людям, соединенное с сознанием величия человеческого духа. Об этом и говорит данное ему имя поэта-мудреца.
На стихи Ду Фу сочинялась музыка, писались романсы, создавались картины.
Сейчас в Китай существует музей Ду Фу по открытым небом. Это, пожалуй, самый любимый народом Поднебесной поэт, что не умоляет значения Ли Бо –корифея танской поэзии.
Подведем итоги анализа жизни и творчества Ли Бо и Ду Фу. Ли Бо – Александр Сергеевич из империи Тан – является основным стержнем новой волны в поэтики Китая. Волны поэтов-гуманистов с гедонистическими взглядами. Он избирает свой путь еще в юношестве, путь безумного поэта-странника. За это потомки назвали его Бессмертным Поэтом. Его цель – донести до людей, доказать на своем примере, что в основе любой жизни, в основе любой религии и смысл человеческого существование – испытание радости. Ду Фу же, которого можно сравнить с Михаилом Лермонтовым, мятежник и искатель. Он всю жизнь мечется между различными картинами мира, но, все же, принимает точку зрения Ли Бо, заражается его энтузиазмом. Итак, оба великих поэта Китая начинают дуэтом славить свои идеи, идеи о гуманизме и гедонизме.
Глава 2. Гедонистический взгляд на мирв китайской поэзии
Гедонизм всегда был свойственен гениям. Это было средство выражение своей натуры. Другое дело, что гедонизм гедонизму рознь. И скажем, тяга к наслаждениям юного Пушкина и пожилого Ду Фу сильно меж собой разняться. Так что же такое гедонизм в самом общем смысле?
Само слово «гедонизм» древнегреческое и переводится оно как «наслаждение». Теория гедонизма была разработана Эпикуром в III-IV веках до нашей эры как этическое учение, противоположное упрямому и жестокому стоицизму. Девизом нового учения служила надпись на доме ее основателя: «Гость, тебе здесь будет хорошо. Здесь удовольствие — высшее благо». Эпикур считал, что человек не может не стремиться к поучению удовольствий. Что же входит в понятие гедонизма? Стремление к хорошей еде, вину, изысканной одежде, комфортному жилью. В эпоху Возрождения гедонизм расцвёл вновь, обоснованный тезисами «что естественно, то не безобразно» и «для получения больших наслаждений необходимо себя ограничивать».
Что пишет от этом Ли Бо?
Под луной одиноко пью
Среди цветов поставил я
Кувшин в тиши ночной
И одиноко пью вино,
И друга нет со мной.
Но в собутыльники луну
Позвал я в добрый час,
И тень свою я пригласил -
И трое стало нас.
Но разве, - спрашиваю я, -
Умеет пить луна?
И тень, хотя всегда за мной
Последует она?
А тень с луной не разделить,
И я в тиши ночной
Согласен с ними пировать,
Хоть до весны самой.
Я начинаю петь - и в такт
Колышется луна,
Пляшу - и пляшет тень моя,
Бесшумна и длинна.
Нам было весело, пока
Хмелели мы втроем.
А захмелели - разошлись,
Кто как - своим путем.
И снова в жизни одному
Мне предстоит брести
До встречи - той, что между звезд,
У Млечного Пути.
Поднося вино
Неужто вы не видите, друзья,
Как воды знаменитой Хуанхэ,
С небесной низвергаясь высоты,
Стремятся бурно в море,
Чтоб не вернуться больше?
Неужто вы не видите, друзья,
Как в царственных покоях зеркала
Скорбят о волосах, – они вчера
Чернее шелка были,
А ныне стали снегом?
Достигнув в жизни счастья,
Испей его до дна,
Пусть полон будет кубок
Под молодой луной.
Мне небом дар отпущен,
Чтоб расточать его.
Истраченным богатством
Я овладею вновь.
Быка зажарим, други,
Но для веселья нам
Сейчас же надо выпить
Заздравных триста чаш.
Учитель Цэнь
И ты, Даньцю,
Коль поднесут вино,
То пейте до конца,
А я вам песнь спою,
Ко мне склоните ухо:
Изысканные яства
Не следует ценить,
Хочу быть вечно пьяным,
А трезвым – не хочу.
Так повелось издревле –
Безмолвны мудрецы,
Лишь пьяницы стремятся
Прославиться в веках.
Князь Цао Чжи когда-то
Устроил пир в Пинлэ,
И десять тысяч доу
Там выпили шутя.
Напрасно наш хозяин
Сказал, что денег нет,
Вина еще мы купим,
Чтобы друзьям налить.
Вот быстрый конь,
Вот новый плащ, -
Пошлем слугу-мальчишку,
Пусть обменяет их,
И вновь, друзья, забудем
Мы о своих скорбях.
Разве это не то, о чем пели в саду Эпикура? Разве это не идеальное воплощение афоризма: «Здесь удовольствие — высшее благо»?
А как же «для получения больших наслаждений необходимо себя ограничивать»? Как отразился основной парадокс гедонизма в китайской поэзии? Его автором стал многострадальный Ду Фу.
Бродя в жару,
Мы с ним искали тени.
А ныне -
Ветры зимние свистят.
О чем ни думаешь -
Душа в смятенье.
Но если урожай
Хороший снят -
Под прессом
Влага побежит живая,
И, значит, в доме
Хватит урожая,
Чтобы вином
Украсить мой закат.
Таких примеров множество, и мы оставим их составителям сборников поэзии. А пока попытаемся найти основные причины появления гедонизма в китайской поэзии эпохи Тан. Проанализировав стихи таких корифеев, как Ли Бо и Ду Фу можно придти к выводу, что на то были две причины: теософская и историографическая.
Как уже было сказано выше, на поэзию Китая сильно повлияли вероучения, бытовавшие тогда на территории империи Тан. «Cherchez la femme» - говорят изысканные французы. «Cherchez la religion» - говорю я, изучая историю древнего Китая. Думая о роли религии в Поднебесной я вспоминаю, как в 620 году тринадцать шаолиньских монахов помогли Ли Шиминю (2-й император династии Тан) удержаться на троне и как опирались на даосизм лидеры крестьянских восстаний. Что алхимиками-даосами были сделаны открытия в области химии, медицины и физики. Вспоминаю, как движимые найти эликсир бессмертия даосские монахи изобрели порох, который перекроил историю земли и продолжает изменять ее до сих пор. Что астрологические открытия и даосов обладали монополией на истинность в Китае и никто не делал ни одного серьезного дела без видели в астрологии возможности для гаданий и предсказаний. И что Нужды оккультной науки фэншуй вызвали изобретение компаса. А медицина? Даосы, ища бессмертия, изобрели эффективные способы лечения, применяемые и по сей день. А архитектура и скульптура? Храмы, покрывают китайскую землю даже сейчас, после революции. Чань-буддизм сыграл немалую роль в расцвете классической китайской живописи, так как приверженцы этой школы считали, что Истина есть везде. Художественная проза Китая – целиком и полностью продукт буддизма. До пришествия в Поднебесную учения Гаутамы, романов и новелл там просто не существовало. Китайская проза восходит к индийским джатакам, которые были принесены в Китай монахами Будды, и из них, в последствии, вырос знаменитый китайский роман.
Выходит, все стороны культурной жизни Китая подверглись влиянию религии. Нет, даже имеют их в своей основе. Значит, cherchez la religion!
Разумеется, ни одна из традиционных религий Китая гедонизм в своих учениях не пропагандирует открыто. Как, собственно, и западные авраамические религии. Христианство (кроме лютеранства) предлагает отказаться от земных благ для получения благ высших, иудаизм говорит, что только через строгость законов Галаха можно достичь Царства Небесного, ислам проповедует воздержание от вина и другие строгости в обмен на вечную жизнь в Эдеме. Но рассмотрим жизненные реалии. Христианские священники строили прекрасные храмы с драгоценной обработкой и осеняли золотыми распятиями, их одежды из века в век становились все богаче, просторнее, удобнее. Евреи, уча о полном господстве духовного начала над материей, заметили, что Бог вручил Человеку господство над материальным миром, чтобы через материальное тело и в материальном мире осуществить своё идеальное назначение. Арабы, помня о запрете Пророка, что «первая капля вина убивает человека», выливали первые каплю в землю и спокойно пили вино дальше. В конфуцианстве считается, что человек равен небу и земле, живя между ними и составляя вместе с ними священную троицу: небо - земля - человек. Именно Человек является центром Вселенной по Конфуцию.
У последователей Шакьямуни же есть пословица: «Буддист не тот, кто верит Будде, а тот, кто верен себе». То есть под «буддистом» понимается человек, мировосприятие которого ориентированного на его Эго. Люди Дзен говорят, что не важно. просветлеют ли травы и животные, важно лишь, просветлеешь ли ты сам. Одна из составляющих даосизма – наука о бессмертии. О бессмертии личности человека. Как тут не вспомнить Дориана Грея, воспитанника величайшего литературного гедониста Запада лорда Генри.
Рассмотрим стихотворение Ван Вэя (701-761), «побратима» Ли Бо в искусстве стихосложения, ученика учителя Ли Бо – Мэна Хаожаня.
Поднялся во храм "Исполненного прозрения"
Здесь, по "Земле Начальной" вьется
Кверху тропинка в бамбуках.
Пик ненюфаров выдается
Над "градом-чудом" в облаках.
Чуские три страны на склоне
Все здесь видны в окне моем.
Девять стремнин как на ладони
Вон там сравнялись за леском.
Вместо монашеских сидений
Травы здесь мягкие нежны.
Звуки индийских песнопений
Под хвоей длинною сосны.
В этих пустотах обитаю
Вне "облаков закона" я.
Мир созерцая, постигаю,
Что "нет у Будды бытия".
Ван Вэй считается наиболее «буддитическим» автором поэзии Тан. «Земля Начальная», которую упоминает поэт, заимствована из "Сутры о Нирване", "Град-чудо" – это образ храма из 7-й главы «Сутры Чистого Лотоса». "Нет у Будды бытия". - Догматически у Будды нет бытия - жизни, нет небытия - смерти. Он не рождается и не умирает.
У Ли Бо, менее религиозного чем Ван Вэй, мы не найдем прямых ссылок на буддизм или иную религию. Но эту тему обойти полностью великий поэт не могу:
Храм на вершине горы
На горной вершине
Ночую в покинутом храме.
К мерцающим звездам
Могу прикоснуться рукой.
Боюсь разговаривать громко:
Земными словами
Я жителей неба
Не смею тревожить покой
В этом стихотворении мы видим гедонистическое влияние буддизма на Ли Бо. И в этом влияние кроется теософская причина проникновения гедонизма в поэтическую культуру Поднебесной. А что за историографическая причина, упомянутая выше? Большинство пиитов Тан жили на чужбине. Причиной обычно служило то, что если они сдавали экзамены на чиновника, то их отправляли на службу непременно в чуждой край, а если они их не сдавали, то уходили в странники. Разумеется, эти поэты тосковали по родине, по родной природе. Это естественно, вспомните хотя бы русских поэтов – эммигрантов.
Что же такое китайская поэзия природы и как она относится к гедонизму? Это поэзия воспоминаний прошлой домашней жизни и любования сосной и кипарисом, цветами и травами. Поэзия чиновников, видящих природу из окон присутствия, поэзия буддийских монастырей в горах и на водах, поэзия лесного сумрака и залитого солнцем крыльца. Но есть одна интересная особенность танской, которая отличает ее от другой пейзажной лирики. Она не отрывная от людей. Ду Фу пишет:
Взирая на священную вершину
Великая горная цепь -
К острию острие!
От Ци и до Лу
Зеленеет Тайшань на просторе.
Как будто природа
Собрала искусство свое,
Чтоб север и юг
Разделить здесь на сумрак и зори.
Родившись на склонах,
Плывут облака без труда,
Завидую птицам
И в трепете дивном немею.
Но я на вершину взойду
И увижу тогда,
Как горы другие
Малы по сравнению с нею.
А Ли Бо в своем стихотворении в прозе пишет следующее: «Мне жаль последних дней весны!».
Так в чем же тут гедонизм? Ли Бо пишет: «Опадает лотос. Река подернулась осенними красками. Долгий, долгий ветер... Длинная, длинная ночь! Хотелось бы невероятного... Лететь к океану и помечтать у берегов его... Поймать у острова в синем море шесть чудовищ - да нет такой длинной уды! Ласкаю рукой волнующуюся стихию и еще глубже предаюсь скорби. Ах, уйду я! Ах, уйду я! Оставаться на людях больше невмоготу. Там, в волшебной стране Пхынлай, я буду себе рвать траву бессмертия!!»
Гедонизм был прибежищем поэтов-скитальцев, которые десятилетиями жили вне дома. Он рождался в крови и муках, полностью оправдывая основной парадокс гедонизма. Вспомним, что сам Эпикур всю жизнь мучился страшными болями и жил в дали от дома.
История циклична.
Глава 3. Гуманистические мотивы в лирике Ли Бо и Ду Фу
Китайская поэзия создавалась для людей. Уже то, что ее переводил великий гуманист Брюсов, доказывает ее высоко человечные начала. Ли Бо пишет:
Думаю о природе,
Жизни и человеке.
А Ду Фу вторит своему другу:
Он должен знать:
Мы люди - не скоты.
Вспомним не менее гуманистическое стихотворение Ду Фу:
Оплакиваю поражение при Чэньтао
Пошли герои
Снежною зимою
На подвиг,
Оказавшийся напрасным.
И стала кровь их
В озере - водою,
И озеро Чэньтао
Стало красным.
В далеком небе
Дымка голубая,
Уже давно
Утихло поле боя,
Но сорок тысяч
Воинов Китая
Погибли здесь,
Пожертвовав собою.
И варвары
Ушли уже отсюда,
Блестящим снегом
Стрелы обмывая,
Шатаясь
От запоя и от блуда
И варварские песни
Распевая.
И горестные
Жители столицы,
На север оборачиваясь,
Плачут:
Они готовы
День и ночь молиться,
Чтоб был
Поход правительственный начат.
Итак, что же мы видим? Разве это не гуманистическая философия? Ведь что есть гуманизм? Мировоззрение, в центре которого находится идея человека как высшей ценности по отношению к самому человеку и относительная в ряду других ценностей мира и общества. Это высшее культурное и нравственное развитие человеческих способностей в эстетически законченную форму в сочетании с мягкостью и человечностью. То есть гуманизм это слияние образа мыслящего человека и человеколюбия.
В чем же дело? Думаю, что все дело, как и в случае с гедонизмом в двух причинах: в религии и в особенностях самой исторической ситуации в государстве Тан. Рассмотрим их по порядку.
Конфуций учил людей нравственности. То же пропагандировал и Лао Цзы, правда первый ставил во главу всего разум, а второй смеялся и говорил, что любой разум помеха нравственности, даже если это разум Конфуция. Но что такое нравственность в понятие великого учителя жизни, Кун Фу-Цзы? У него благородный человек должен опираться на пятиконечную духовную звезду, на нравственную пентаграмму: Жэнь, И, Ли, Чжи, Синь.
Жэнь — это человеколюбие. Следовать Жэнь значит руководствоваться сочувствием и любовью к людям. Китайское Жэнь это тоже самое, что английской gentle (мягкость). Если Жэнь – неотъемлемая часть цзюнь-цзы, то gentle – суть джентльмена. Из этого видно, что мыслители Запада и Востока сходились в том, что настоящий человек должен любить своих ближних. Вот они – общечеловеческие заповеди от Будды Гаутамы до строителей коммунизма, отсутствие которых как яро отстаивали нигилисты.
И — это справедливость. Это равновесие. Это то, что скандинавы называли Тейваз, а Аристотель – уравнивающей правдой. Это не та справедливость, о которой говорил Жорж Вольфром. «Справедливость всегда приправлена щепоткой мести». Это беспристрастность. Эта справедливость говорит так же о том, что любой долг должен быть оплачен. Долг родителям, семье, государству. Если Жень это мягкость, до И уравновешивает ее, добавляет твердость. Получается равновесие. Благородный должен знать когда быть жестоким, а когда мягкий. И еще один интересный аспект И: «Благородный человек ищет „и“, а низкий — выгоды».
Ли — это соблюдение церемоний и обрядов. Цель Ли – создать идеальное общество, служить своей стране, народу, императору.
Чжи — это здравый смысл, благоразумие, мудрость, рассудительность. Идеальный челочек должен знать последствия своих поступков. Чжи – это ум.
Синь — это искренность, доброе намерение, непринужденность и добросовестность. Синь нужно, что бы Ли не превратилось в лицемерие.
Что мы видим? Мы видим, по сути, «золотую середину» гуманизма. Но как влияло конфуцианство на творчество поэтов Тан?
Почти все дети в Империи получали конфуцианское образование. Это была даже не религия, а образ жизни всех образованных людей государства, которые при этом могли исповедовать любое другое вероучение, буддизм например. Конфуцианство для Китая эпохи Тан было тем же, что православия для России времен Федора Иоанновича или политеизм у древних скандинавов. Вы можете себе представить персидского поэта без ислама? Даже атеиста Омара Хайяма? Тоже самое можно сказать и о танской поэзии.
Вторая причина – историческо-литетратурная причина – заключается в том, что большинство стихов Тан рождались в интеллектуальной беседе с друзьями, как в письмах, так и при встрече.. Но и они имели свои причины. Эти беседы не были просто следствием стремления выразить в письменном, стихотворном виде другу чувства, хотя мы и читаем у Ду Фу:
...Закадычный мой друг,
Ты мне трижды являлся во сне.
Как уже упоминалось выше, поэтов Тан судьба бросала по всему государству в течение всей жизни. И единственным способом общения с друзьями стала поэзия, так как обычная речь всего передать не может. И в стиха они рассуждали. О роли своей в мире, в роли человека. Обменивались мыслями все разумные, образованнее люби мой эпохи. И письма-стихи с размышлениями, вопросами и ответами на вопросы шли из столицы во все концы страны, и отовсюду в столицу, и писались на стенах почтовых станций, монастырей, куда ни забрасывала поэта судьба. Если можно так выразиться, китайская поэзия в значительной мере - общественная, с самого рождения своего явная, выносящаяся на люди: не себе, а всем поверяет свои мысли и чувства поэт.
Гуманизм пиитов Тан был рожден в муках одиночества, в ожидании друзей. И Ли Бо, и Ду Фу приходят через муки жизненных испытаний, одиночество к гуманистическому отношению к окружающим. Что и отразилось в их творчестве.
Заключение
Итак, в китайской поэзии эпохи Тан, а именно в лирике Ли Бо и Ду Фу, присутствуют гедонистические и гуманистические мотивы. Рождены они были в слиянии исторической ситуации и религиозных учений.
Лирика Ли Бо и Ду Фу раскрывает перед читателями богатый духовный мир патриотов, философов, гуманистов. Они видят нужду страны. И вместе с тем призывают не унывать. В их стихах – попытка излечить многострадальный народ от страданий. Творчество танских поэтов составило замечательную страницу в мировой поэзии.
-
Авари проводят конкурс.Нам нужна молодая кровь.Не отвергая классику, мы понимаем, что миф постмодерна диктует ей слишком быстрый темп, которого подчас почтенное брюшко учителей не выдерживает.Принципы новой эстетики уже светят на горизонте–эстетики теней.Вы можете стать апостолами новой веры. Приходите к нам. http://vkontakte.ru/club19373696
Список используемой литературы
1. «История религий» Поликарпов В.С. – М.: «Гардарика», «Экспертное бюро», 1997.
2. «История Дзэн-буддизма. Индия и Китай». Дюмулен Г.. – СПб.: ТОО «ОРИС», ТОО «ЯНА-ПРИНТ», 1994.
3. «Книга Мудрых Радостей.» В.В. Малявин. М.: Наталис, 1997.
4. «Книга Прозрений.» В.В. Малявин. М.: Наталис, 1997.
5. «Молния в сердце. Духовное пробуждение в китайской традиции.» В.В. Малявин– М.: Наталис, 1997.
6. «История религий Востока.» Васильев Л.С. М.: Высшая школа, 1988
7. «Декадентский гедонизм» А.Н. Долгенко. http://ec-dejavu.ru/h/Hedonism.html
8. «Феномен удовольствия в культуре.» Е. Королькова - СПб.: Центр изучения культуры, 2004.
9. «Большая советская энциклопедия». 3-е издание: 1981.