Ниор и ее циклу «Из жизни одной тусовки…» посвящается.
У главных героев имеются частичные праобразы.
Квартира была странной. Однозначно. Или, вернее, странными были ее обитатели – то, казалось, что они оркестр на выезде: гитары, флейты, что-то ударное, иногда даже скрипка надрывались за обычными железными дверями, поперек которых было написано мелом «Светлейший Князь со свитой здесь проживать изволят!», в другой раз все забивали запахи красок, растворителей и скипидара, а на балконе потом неделю сушились вещи, покрытые цветными разводами… А еще ведь там могли звякать мечи, доноситься выкрики в стиле «Руби его, руби!», звучать отголоски выстрелов… Но чаще всего слышно было дружный хохот. Соседи вздыхали, ругались, пытались вызвать милицию… Но те после одного визита и диалога с хозяевами квартиры только огрызались и требовали уточнить, что именно нарушают неугомонные жильцы, по какой статье и по каким пунктам, а еще лучше – пусть сами с этими юридически подкованными товарищами разбираются. Юридически подкованные товарищи, однако, вели себя прилично – с соседями здоровались, мусоропровод и лифт не ломали, стены неприличными картинками не изрисовывали… Вот только гостей постоянно водили, помногу и разных.
- А давайте, давайте… Песни петь! – гостей обычно в дом тащила «партия рыжих», как ехидно обзывало старшее поколение двоих студентов-первокурсников истфака, отличающихся ехидностью, рыжестью и широтой души. Понять, почему этих милых, пушистых существ, способных потратить последние деньги на обеды бездомным псам, звали Гелой и Азазелло, можно было, видимо, только пожив с ним под одной крышей.
- Рыжие, вы опять расстроите гитару Князю, и он полвечера будет ругаться! Беритесь уж лучше за флейту, - донеслось от входной двери. Худенькая девушка в черном пальто, рухнувшая, не раздеваясь, на диван, по-видимому, никаких иллюзий насчет пушистости этой парочки не питала. Но, заметив смущение гостей, притащенных неугомонными рыжими в дом, улыбнулась и встала:
- Чаю хотите? Сейчас Бегемот поднимется с пакетами – будут пряники и плюшки…
- Марго, Марго! Слушай, а мы с тобой сливки купили? – помянутый Бегемот оказался солнечным блондином с громадными голубыми глазами на пол-лица и счастливой улыбкой. Высокий, костлявый, с коротким хвостиком, перехваченным потрепанной черной резинкой, увешанный фенечками и значками, он, кажется, звенел на ходу. И непонятно было, то ли и правда где-то в одежде были спрятаны бубенчики, то ли это вырывался наружу смешливый, легкий характер, за который его обожали окружающие и за который ему многое прощали. Даже летние уходы на трассу, когда он мог неделями не появляться дома, заставляя Маргариту нервно шипеть и срываться на окружающих. Драные джинсы, старенькие солнечные очки, гитара, дорога, да рюкзак за плечами – шут, менестрель, бродяга…Его знали чуть ли не на всех ролевых полигонах страны от Дальнего Востока до Ставрополя, его песни пели, заучивали наизусть, путали аккорды и переписывали. А он уходил и приходил, порождая слухи о Светлом Менестреле и последнем из Эльдар – романтическая легенда гуляла по полигонам, заставляя вздыхать не один десяток Элхочек и Амариэчек. На их счастье, влюбленные девушки не видели, как старшая сестра, она же Светлая Королева Марго, пытается отвернуть совсем даже не острые уши предмету их мечтаний… А он верещит, и обещает пожаловаться Мессиру на порчу его собственности. Хотя признать с первого взгляда в невысокой, хрупкой девушке с короткой стрижкой что-то родственное с Бегемотом было так же трудно, как и представить ее на месте Королевы Весеннего Бала мессира Воланда, но… Мечи в квартире звенели по ее вине – Мастер клинка, обучающая молодежь, гостеприимная хозяйка шумного бедлама и аспирантка престижного технического университета. Спрашивать, как она успевает все это совмещать, было бесполезно – Марго пожимала плечами, не отрываясь от выпечки очередной порции плюшек и параллельно договариваясь с кем-то об организации чьего-нибудь квартирника. Хотя, наверное, если бы обитатели квартиры захотели, они бы сказали, что все они так или иначе обязаны переменам в своей жизни Князю. Мессиру. Экселленесу. Холодному, деловому, с циничной ухмылкой на губах, успешному юристу в строгом костюме…Немножко сумасшедшему художнику, вождю кельтского племени, менестрелю и бессменному капитану их маленькой команды, способному ночь напролет плясать рил, варить глинтвейн, рассказывать страшные и веселые истории или просто тихо слушать чей-либо рассказ. Воландом его звали все, кто знал, и большинство старалось не смотреть в глаза – слишком страшно становилось от грустного, понимающего взгляда человека, способного увидеть самое дно твоей души. Даже приблуда-Фагот, работающий психологом, а по вечерам жалующийся на кухне на клиентов, который, по его собственному выражению, навидался душевных клоунов, страдальцев и героев, отводил глаза и бурчал, что Дар либо есть, либо нет и тут уж – как природа судила…И уж коли есть, то и образования не нужно...
Странная это была квартира. В ней и зимой было тепло.
А когда кто-нибудь, первый раз забредший в странную квартиру, немножко осваивался и привыкал к творящейся вокруг чертовщине, то следовал неизменный вопрос:
- Ну а Мастера то где потеряли?
Маргарита улыбалась и щурила зеленоватые глаза, хохотал и дрыгал ногами сидящий на спинке дивана Бегемот, «Партия рыжих» слаженно фыркала. Князь же, повернувшись к человеку, просто отвечал:
- Он в нас. Роман про себя мы пишем сами.