Лёгкий свежий ветерок забивается под футболку и приятно холодит кожу. Небо серое, укрытое волнистыми, почти гофрированными перламутровыми облаками – будто бежишь внутри огромной раковины. И под этими облаками, выше и выше летит белая чайка, летит так радостно, так самозабвенно, что я думаю: может, это сам Джонатан Ливингстон? А с другой стороны лениво поднимается в небо ястреб. Его распластанные крылья неподвижны и зоркий взгляд презрителен. Поют воробьи, плисточки и всякие мелкие пташки. И вдруг всё стихло. Враз умолкли все птицы, замер ветер, замолчала листва. Стало невыносимо душно. В этой неестественной тишине слышны только мои шаги и жалобный писк какой-то пичужки. Слетела с фонаря сорока, и было слышно, как он скрипнул, задев бетонный столб.
12.7.98