Сегодня я не буду писать ему «Спокойной ночи, молчун». Потому что наверняка его ночь не будет спокойной.
Час назад он вышел из общежития своего института, куда поступил девять месяцев назад. Он встал на крыльце, похлопал большими ладонями по карманам. Достал пачку «Wings light», чиркнул зажигалкой и прикурил. Потом он спустился по ступенькам и направился к бару. Неважно, как он называется, все равно вам это ни о чем не скажет.
Он шел по мокрому асфальту (в его городе давно нет снега, не то что у нас) и писал мне, что идет в бар, хмелеть.
Он усядется в самый темный угол бара, заказал большую кружку темного пива. Он просидит в этом баре до тех пор, пока от выпитого в глазах не станут прыгать зайчики. Возможно, к нему подсядет девушка – искательница отношений на одну ночь. Ему будет очень все равно (или не очень, ну кто, право, знает). Она будет точно так же – до зайчиков – пьяна. Они поговорят пять минут и направятся к ней, потому что он живет в общаге, а сосед остался учить механику к предстоящему внеочередному зачету.
Наверное, ему будет хорошо. Или ей. После она уронит свою голову ему на плечо и, тяжело дыша, начнет говорить какие-то глупые вещи. А он будет слушать, и думать о чем-то своем, как он, наверное, всегда делает. Когда она заснет, он поднимет с пола свои вещи, натянет их на себя ватными руками. Тихо-тихо, чтобы не разбудить. Может быть, черкнет пару слов на салфетке, и оставит на зеркале у кровати.
Он наденет куртку, неуклюже впихнет себя в ботинки. Откроет дверь, выйдет на лестничную площадку, прикроет дверь – до щелчка. Он похлопает большими ладонями по карманам, достанет помятую пачку «Wings light», чиркнет зажигалкой, прикурит. Потом спустится по ступенькам и направится к дому, ведь в то время даже трамваи не будут ходить. Может быть, он вспомнит про телефон, достанет его из кармана. Посмотрит на дисплей, и не увидит ничего.
А все потому, что я ничего не напишу.
Единственное, что меня сейчас интересует – удивится он этому или нет.