Альфа.
Большой Миша сидел, а с ним ещё один Миша и маленький Юра. В Москве около гостиницы «Россия» они в группе отказников со всего Союза стояли две минуты с плакатами «Отпусти народ мой». Две минуты - месяц тюрьмы. При Сталине было бы больше.
Фаня, жена большого Миши, осталась одна с маленькой дочуркой Белочкой и с собакой по кличке Альфа. На третий день Фаня, пеленая девочку, сквозь слёзы приговаривала: «Ничего страшного, первый день был тяжёлый, теперь мы привыкаем». Иосиф приходил к Фане почти каждый день. Если нужно шёл в магазин, помогал убирать, но в основном, по Мишиной просьбе, выводил собаку гулять. Когда Иосиф заходил, Альфа бросалась к нему, облизывала руки и пыталась поцеловать. Фаня уговаривала: «Ну, хватит Альфа. Альфа! Отстань, вот сумасшедшая!» Фаня не могла сердиться, Альфа это хорошо знала и потому не обращала внимания на слова. Альфа приглашала гулять, Иосиф делал вид, что не желает, это приводило её в ужас. Она молила глазами, не давала проходу, хватала туфли у порога и приносила к ногам. Когда Иосиф говорил: «Альфа, пойдём гулять», - радости её не было предела. Она подпрыгивала, носилась по комнате, вскакивала на диван, стараясь облизать Иосифа, и замирала возле двери, выразительно поглядывая на него.
Из дому они выбегали галопом. Впереди неслась Альфа, наводя страх на прохожих большим ростом и шубой молодого барашка. Люди, приходя в себя и глядя в спину Иосифа, подносили указательный палец к виску, громко ругались. Иосиф знал, что Альфа никого тронет, человеческая жестокость ещё не коснулись её. Стояли солнечные осенние дни. Природа тепло и мягко прощалась со знойным летом. Воздух дышал сытостью. На стадионе мальчики в красных и голубых майках гоняли в футбол. Альфа различала цвета. Несколько минут она стояла у бровки футбольного поля, внимательно наблюдая из-под мохнатых бровей за мячом и оценивая противников. Её глаза проявляли неподдельный интерес, положение головы всё время менялось. Вдруг, когда мяч приблизился к воротам голубых, она ворвалась на поле и своей широкой грудью погнала мяч в сторону красны. «Альфа, назад!» - Иосиф испугался, что её побьют. Но у неё был такой непосредственный спортивный задор, она так ловко обыграла красного мальчика, что это вызвало ликование болельщиков и игроков.
Чаще всего они гуляли на пустом стадионе. Иосифа одолевали думы, и Альфа, чувствуя его настроение, не мешала ему. Она что-то искала в траве, находила, откусывала и осторожно жевала. Изредка подходила к Иосифу, несколько секунд смотрела на него, оценивая, и, вздохнув, медленно отходила. Иногда показывалась фигура бредущего с большим портфелем школьника. Альфа осторожно приближалась к нему и, если он выражал ей симпатию, сначала приседала на передние лапы, а затем начинала носиться вокруг него, приглашая поиграть. Если её в ногу попадала заноза, она ковыляла к Иосифу, прося глазами о помощи, не уходила, пока он не вынимал колючку..
Проходило около получаса, и Альфа начинала нервничать. Она жалась к ногам Иосифа, смотрела в сторону своего дома, давая знать, что скучает по Фане и Белочке. Домой бежала с охотой, вытирала ноги о мокрую тряпку возле порога и подходила к двери спальни, в которой лежала двухмесячная Белочка. «Ну, альфа, отойди от двери», - сердито выговаривала ей Фаня. Но Альфа настаивала, стучала лапой в дверь, повизгивала. «Ну, Альфа, последний раз тебя пускаю», - сдавалась Фаня. Альфа просовывала мохнатую морду сквозь прутья кроватки, внимательно оглядывала Белочку и, убедившись, что всё благополучно, уходила в другую комнату отдыхать.
15. 10. 74
Месяц на свободе пролетел незаметно. Толпа отказников встречала своих друзей. Поодаль стоял полненький маленького роста полковник КГБ Колицын. На его круглом лице с чуть раскосыми глазами сияла добрая удовлетворённая улыбка, за которой, об этом все знали, скрывалось воплощение злости и беззакония.
Альфа встретила Мишу бурно. Она вскочила ему на плечи, облизала лицо, не отходила от него ни на минуту. Через день Иосиф пришёл к ним в гости. Увидев, с какой радостью, Альфа его встретила, Миша рассердился, взял плётку и ударил Альфу, приговаривая: «Нужно знать только хозяина. Она не понимала, за что её бьют и, спасаясь, забилась под диван. Миша довольно улыбнулся. Они сели к столу, тихо разговаривая, чтобы не разбудить Белочку, о своих дедах. Альфа выползла из своего убежища, ползком добралась к стулу Иосифа и положила свою голову ему на ноги, не сводя грустного взгляда с Миши. Миша замолчал, встал, вышел из комнаты и вернулся с бутылкой красного вина. Посмотрел на Альфу, налил себе и Иосифу: - «Лэ Хаим» - бокалы звякнули от прикосновения.