БЛАГАЯ ВЕСТЬ О БЕДАХ
Я склонился над трещиной, исказившей своей чёрной и неровной улыбкой пыльное лицо Алтаря, давно заброшенного и оставленного без жертв. Страх и Тревога вцепились в мои руки и омерзительными, дрожащими голосами отговаривали меня, но на этот раз я решил получить Ответ и потому не слушал их настойчивых, болезненных речей. Я слишком сильно устал, чтобы ждать, когда Ответ снизойдёт ко мне величественным знамением, пророчеством, грозно и величественно сверкающим, будто драгоценный камень, в ослепительном ореоле Истины. Я устал от крысиного визга и резкого, как скрежет стали, собачьего лая своих бесчисленных преследователей и гонителей, не удостоивших меня даже своей ненависти, но лишь окатывавших с головы до ног зловонными помоями равнодушного презрения. Я устал от вечной зимы Одиночества, сковавшей меня ледяными цепями своего безграничного холода, который убивал во мне жалкое, немощное, словно старость, тепло бесполезной, серой юности, зажатой в железных тисках и брошенной в грязную темницу, куда изредка, подлой и безжалостной насмешкой над моей грустью, заглядывал редкий лучик солнца. Я устал от уродливой тени Лиха, что шаталась за мной, точно полупьяный БОМЖ-попрошайка, упрямо выклянчивая скудную мелочь выцветших, нищенских проклятий в адрес Бога, Дьявола и прочих персонажей мифологии. Я устал стоять на тонком, тревожно раскачивающемся мостике, глядя, как извиваются подо мной гнусные, ядовитые черви болезней и как кружит над самой головой, бешено хлопая крыльями и заглядывая в лицо пустыми и бездонными глазами, неистовый нетопырь Безумия, ждущий – когда же устану я отмахиваться от него слабыми руками, бледными, словно у мертвеца, и сам покорно подставлю шею для ужасных его клыков! Я устал и потому хотел или обрести долгожданный покой, или же узнать причину, по которой небеса присудили именно мне столь тяжёлую и неприглядную долю. Если не сейчас – то когда же?!! Так думал я, склонившись над узким проходом в бездну, из которой вот-вот должен был появиться ожидаемый мною демон. Каков его облик и, самое главное, каково его подлинное имя? Я предполагал увидеть перед собой уродливого беса Ущербности, вечно согнутого в бессильно-злобном поклоне лакея, одетого в яркие, но запачканные экскрементами лохмотья, сквозь зияющие щели которых, словно ордена и медали, выглядывают отвратительные язвы. От одной только мысли об этом, меня чуть ли не тошнило, но, несмотря на все кошмары, которые предвещала мне эта встреча, я всё-таки решил идти до конца, а Страх с Тревогой, поняв, что ничего не достигнут пустыми уговорами, слились в единое, пронзительно воющее чудище, жуткую гиену Ожидания, задевавшую своды Храма своим высоким хребтом, изогнутым, будто лук, натянутый могучим стрелком до предела….
И вот из щели в Алтаре вырвался стремительный поток яркого пламени, в котором блеск золота украсили кровавые рубины искр. Надвое раскололся Алтарь и передо мной предстал тот, кого я ожидал. Но это не был презренный бес Ущербности или так ненавидимое мной Лихо, шутки которого, острые ржавые иглы, навечно вошли в моё сердце неусыпной болью. Ангел, одетый в сияние собственных крыльев, стоял на месте разрушенного его появлением Алтаря. Вместо обычного нимба, над его головой сверкала золотом чешуи змея, свернувшаяся в кольцо и задумчиво положившая голову на хвост. Глаза Ангела походили на звёзды нездешнего неба, а его солнцеподобный лик столь трудно описать, имея лишь скудный запас истёртых и истасканных слов, что я не буду и пытаться сделать это!
- Кто ты? – спросил я, ибо не смог придумать более подходящего вопроса от удивления и трепета, охватившего мою душу, словно пламя пожара.
- Я Ангел Упавшей Звезды – коротко ответил этот нежданный гость, добродушно улыбнувшись мне, как близкому другу или родному брату.
- Но разве я призывал тебя?!! Ты совсем не похож на виновника моих бед! – сказал я, с любопытством и надеждой разглядывая прекрасного духа.
- Увы, отчасти, я и вправду виновен в том, о чём ты говоришь с такой болью в голосе – сказал Ангел Упавшей Звезды, и лик его слегка омрачился, чуть померкло то ослепительное сияние, что окружало его. – Да будет известно тебе, что с самого рождения ты был отмечен мной: я стоял у твоей колыбели и заронил в твою, ещё бессмысленную, как у животного, душу маленький огонёк – крохотную, едва заметную искру своего света. И видя это, сказало Лихо (также склонившееся над тобой в первый из дней твоей жизни): «Не на радость, а на беду отметил ты его своим мятежным, бесполезным и опасным огнём – моими стараниями эта губительная свеча станет зачинательницей разрушительного пожара, что охватит его смертную, уязвимую и кратковременную душонку и не оставит её до самой смерти этого несчастного! К тому же, не забудь и о том, что твой свет, сиянием которого наполнится его душа, будет казаться исчадиям тьмы, населяющим эту землю губительным пламенем ада или обманчивым огнём мечты – и то, и другое противно и ненавистно тем, чьи мысли, точно черви и мухи, возятся в навозе и смертельно боятся чистого воздуха и свежего ветра! Кем будет он среди прочих людей?» «Да – сказал я в ответ подлой нечисти – он будет изгоем среди черни, но разве свет Истины не искупает любые страдания, какие только можно претерпеть от людей?!!» В ответ на это Лихо гнусно расхохоталось и ответило своим непередаваемо гадким голоском: «Можно или нельзя – сам у него спросишь, когда придёт время, а для меня-то ответ на этот вопрос настолько ясен, что и отвечать на него мне как-то глупо.... Но учти, что и те радости, которые подарит его душе твой огонь я не только сведу на нет, но ещё и обращу их из благословения в проклятье – чудесные видения и грёзы Воображения я превращу в дикие кошмары Безумия, и тот Эдем, что ты уготовал ему окажется для этого обречённого тёмным и дремучим лесом, непролазной чащобой, где волчьи стаи ужасов и змеиные клубки сомнений будут поджидать его на каждой тропинке, по которой будет брести его навечно заблудившаяся душа, тщетно стараясь отыскать дорогу к Свободе и Покою!!! Только Смерть прекратит его мучения и вот тогда-то ты и заберёшь назад свой огонь, огненными слезами плача об очередном своём союзнике, загубленном, как и всегда, по твоей же вине!» Так сказало мне Лихо, и всё же я поступил по своему – я не забрал свой огонь из твоей души, я не потушил тот губительный факел, что освещает своим злосчастным пламенем пыточную камеру, в которую превратили бесчисленные беды твою совсем ещё молодую душу, не успевшую окрепнуть, а уже склонившуюся над могилой! А ведь мог я тогда его потушить – и не сделал этого!!!
- Думаю, ты не так уж и виновен в моих несчастьях – сказал я после нескольких минут тягостного и напряжённого молчания. – Ты хотел одарить меня и не твоя вина в том, что дар ангелов становится проклятьем на земле чертей и ведьм! Не твоя вина, что змиев здесь считают пророками, а пророков – змиями! Но я не могу и сказать, что прощаю тебе твоё преступное бездействие – почему ты не поможешь мне, неужели величайший из ангелов так бессилен, так слаб и беспомощен?!!
- А что ты хочешь?! – ответил Ангел Упавшей Звезды (как мне показалось, немного раздражённо – как - будто уже слышал этот же вопрос миллионы раз от сотен тысяч людей). – Что хочешь ты от меня, гонимого мятежника небес?!! И разве я управляю этим миром? О нет! Им правит мой отец – великий и беспощадный Дьявол, которого вы, люди, именуете Богом. Я пытался и пытаюсь сражаться против него, я пытался и пытаюсь разорвать липкую паутину его власти, опутывающую Вселенную и всех её обитателей чёрной сетью безысходности. Но силы в этой войне не равны!
- Да – печально вздохнул я, отвернувшись от Ангела и глядя в решётчатое окно Храма. – СИЛЫ В ЭТОЙ ВОЙНЕ НЕ РАВНЫ…, А мне «посчастливилось» оказаться в числе жалкого меньшинства, обречённого на поражение!!!
- Меньшинства – да, но не жалкого! Никогда не рассуждай, как быдло, вечно пресмыкающееся перед силой и властью! Запомни – жалким и презренным куда чаще оказывается большинство! Но ведь ты давно уже знаешь это и без меня: вспомни, когда, хоть раз, правда и честь были на стороне толпы, когда, хоть раз, всеобщее и общепризнанное было истинным и благородным?!!
- Да – горячо возразил я, шагнув вперёд и повысив свой, обычно тихий голос почти до крика. – И тем обидней видеть крысиное торжество и уступать дорогу серой знати серого мира! Что хорошего в твоём огне, если он способен только бессильно освещать болото, но не может его осушить?!
- Порой он был способен и сжигать, но, так как речь сейчас не о воинах, а о тех, кто, подобно тебе, лишь освещает преисподние топи, но не имеет сил на борьбу, я не стану говорить здесь о разрушительной силе своего огня, а скажу о его созидательных свойствах. Да, я признаю, что мой огонь принёс тебе немало бед и горестей, но только ли их принёс он тебе? Не задумывался ли ты, что твоё живое и искреннее горе, быть может, тысячекратно ценнее дешёвого мёртвого счастья той черни, которой ты так упорно завидуешь? И неужели ты был бы рад поменяться местами с каким-нибудь всем довольным червяком, копошащимся в дерьме и мнящем, что это-то и есть подлинное счастье? Или, может быть, ты хотел бы, чтобы те, чей вид вызывает в тебе отвращение, приняли тебя в своё стадо и разрешили попастись рядом с ними (вот уж, действительно, высокая честь!), это ли не счастье?!!
- Но где те, в ком, как и во мне, горел бы твой огонь? – взволнованно возразил я, вглядываясь в лучистые глаза Ангела Упавшей Звезды. – Почему так не велико число тех, в ком ты посеял этот священный огонь?
- Не в моей власти воспламенять душу каждого смертного – мало живёт людей, хранящих в себе пламя Истины – грустно ответил Ангел, опустив свои прекрасные глаза и, как будто смущённо, уставившись в мрачный пол Храма. – Грязь слишком легко тушит те слабые искры, что способны уместиться в человеческой душе, не испепелив, не уничтожив её своим жаром!
- Стало быть, мне остаётся лишь смириться и вести размеренное существование раздавленного червя, благодарящего своих врагов за те плевки и пинки, которыми они столь ясно и очевидно указывают на его «избранность»?
- Нет! – гневно воскликнул Ангел Упавшей Звезды. – И запомни, подобные слова не достойны вестника Правды!!! Никогда не слушай убаюкивающее, по-змеиному ласковое и нежное шипение лицемеров о святости смирения, всепрощения и любви к своим врагам! Но помни, что даже в боли и страдании можно найти нечто, что, как это не удивительно прозвучит, принесёт тебе радости, неведомые простонародью! И главное – ты должен быть горд (пусть ничтожнейшие из ханжей верещат о «грехе гордыни»!) тем, что именно в тебе Огонь Свободы не потух и не угас, а стал факелом, чей яркий свет отделяет ложь от правды и гонит тени, рождённые Мраком Невежества! Пусть гордость, пусть вера в себя ( я, в отличие от отца Бога-Дьявола, не требую слепого поклонения и нисколько не нуждаюсь в нём!), пусть вера в свой светлый, звёздный дар, несущий правду всем, кто желает её услышать и узреть, пусть вера в свою правоту ведёт тебя по запутанному лабиринту, конец которого, в любом случае, принесёт тебе долгожданное освобождение, ибо, как ни хитро, как ни могущественно Лихо, а у Небытия оно тебя, смертного, всё равно не отнимет!
- Да будет так! – сказал я с мрачной улыбкой и Ангел Упавшей Звезды, кивнув в подтверждение моих слов, взмахнул двумя из шести своих златосияющих крыльев и вознёсся ввысь, обрушив сумрачные своды Храма, и я узрел над собой бескрайнее небо вместо низкого купола с тусклыми и удручающими фресками.