С гор тянет весной. Почему-то сильнее всего это чувствуется перед рассветом, на краю ночи… в это время вообще сильнее чувствуется. Если не спать. Ночь манит неразгаданной тайной, опасностью, ловушками, темной ворожбой…ночь – время чудовищных кошмаров и великого счастья, отчаянья и вдохновения…время тех, кого бережет густая шерсть и тех, кто надеется на холодную сталь … если не спать.
Я не сплю. Я стою на коленях перед своим маленьким очагом. Уже третью ночь подряд – много часов без устали помешиваю деревянной ложкой в закопченном котелке. Я так хочу, чтобы у меня получилось… я знаю, что у меня получится.
Три месяца я собирала травы. Одни на розовой заре, другие по росе, третьи днем, когда солнце в зените, четвертые – в глухую безлунную полночь. Я искала их на лесных опушках и в чащобах, по берегам рек и озер, на мшаниках и болотах… я ходила одна, сняв обереги, поручив себя лишь милости добрых богов…. Страшнее всего было выкапывать поскрип там, где сходятся четыре дороги….
Я ничего не забыла. Взяла лепестки розы, желтую горечавку, лист чернобыльника…белую омелу. Говорят, что омела может вырасти даже на сухой дубовой ветке. Это как вечная победа жизни над смертью – дерево мертво, но омела все равно зеленеет. Человек умирает и становится прахом – но растут его внуки и чтят память предка … так было и так будет всегда. Я срывала нежные ландыши, ядовитый аконит, белладонну, драконий глаз…толокнянку, чабрец, любисток. Положила кусочки коры дуба и ольхи. Дуб – вещее дерево, мудрый страж и советчик, неужто не поделится своей силой? Ольха – боевая ведьма леса. В битвах деревьев, случавшихся в незапамятные времена, ольха сражалась на переднем краю…да. Одним словом, должно получиться.
Зелье, что я варю – приворотное. Оно должно крепче крепкого привязать ко мне того, о ком думаю днями и ночами…без кого нет мне ни воздуха, ни света… Я помешиваю отвар деревянной ложкой. Спи, мой воин, мой король, спи. Я отгоню тяжкие видения, несущие беду, и болотные сестры обойдут твое ложе десятой дорогой…спи. Ты одолеешь всех врагов и пройдешь длинный путь. А я буду с тобой. И никогда ты не пожелаешь других глаз, других рук, других губ – кроме моих. Крепко тайное слово, сильна ворожба. И еще не выковали тот щит, за которым можно укрыться от приворота – это ведь не удары мечей отражать…
Того, кого я люблю, зовут Ренгвальд. О, ему подходит это имя, от которого так и веет холодным дыханием севера, земли могучих и суровых воинов, что не дают и не просят пощады. Ренгвальд прошел сотню боев и ни единого раза не был побежден…его сердце и его меч ковали из одной стали. Мой любимый красив – я забываю обо всем, стоит увидеть его хоть издали…ни у кого я не встречала таких синих глаз, словно лед на горных вершинах, что сверкают под солнцем. Это оттого, что Ренгвальд всю жизнь смотрел в морскую синь – его родина лежит далеко на севере. Там холодное море. Там низкое небо и скалы. Еще чайки с их резкими пронзительными криками. Зима в той земле длится весь год, а лета почти не бывает. Но Ренгвальд говорит, что нет края прекраснее…
Почти готово. Я процежу зелье и заправлю его свежим клюквенным соком – в душный летний вечер лучшего напитка не сыскать. Все-таки я неплохо придумала – пряная кислота клюквы заглушит запахи тайных трав. Он ни о чем не догадается. А уж поднести ему напиток я сумею…. Достаточно одного глотка.
За окном полыхнула зарница. Кто-то быстрым шагом пересек двор, я прищурила глаза. Эйк, сын гончара, мой сосед, друг и верный поклонник с детских лет. Я никогда не воспринимала его всерьез – нечто рыжее, взлохмаченное, нелепое и нескладное…он совсем не изменился, Эйк. Изменилась я – из драчливого подростка стала девушкой. Красивой, так все говорили…увидела Ренгвальда на празднике урожая. Влюбилась без памяти. И сварила приворотное зелье…
Эйк робко постучался, я открыла дверь. Сейчас вытрет нос и спросит, почему я не сплю.
- А почему ты не спишь? – сказал Эйк и шмыгнул носом.
Я сдержанно улыбнулась. Настроение было отличным – такое дело сделала. Только спать хотелось. Надо бы выпроводить старого товарища…
Я встала, загородив очаг. Не хватало еще Эйковых расспросов – была у него привычка интересоваться всем подряд.
- Дела, - ответила я загадочно и старательно зевнула.
Эйк, ты славный парень, но как мне сейчас не до тебя…поспать бы часика четыре…
Я потерла глаза кулаком. Если некоторые не понимают намеков, придется говорить прямо…как бы это сделать повежливее, Эйк очень обидчивый. Ладно, поболтаю с ним несколько минут, а потом укажу на дверь…
- Удалась ли медовуха в этом году?
Медовуха была гордостью гончара Петера, отца Эйка. Изредка бочонок-другой возили даже на королевский двор…
- О да, - с готовностью закивал Эйк, - сегодня пробу снимали, специально тебе нес, смотрю, не спишь…
Хорошо, я попробую, и Эйк уйдет. А то и впрямь невежливо. Он же меня обрадовать думал…кто ж виноват, что мне другое для радости надо…
Я приняла из рук Эйка холодный кувшин, сделала большой глоток…только это была не медовуха. Горло обожгла пряная кислота спелой клюквы.