***
Они шли по весенней слякоти, взявшись за руки. Вокруг звенел капелью город, зажигались в каком-то маскарадном переполохе окна и сразу же гасли – как будто ветер что-то потерял и пробегал по домам в поисках пропажи.
Они шли вперед и не смотрели друг на друга. Как будто бы переставлять ноги – левую, потом – правую, потом…. было для них сейчас важнее всего. Обычные с виду люди. Девушка и Парень. Если бы только не грусть с отзвуком обреченности в глазах….
Их дорожка – полуасфальтовая тропинка довоенных времен, уходившая под мост, петляла и «чвякала» под ногами, подталкивая мысли скорее к увяданию, нежели к пробуждению от зимнего сна.
День перевалил уже за половину своего недолговечного бытия и лениво шествовал вперед, раздвигая облака солнечным посохом. Было почти жарко.
Они шли и не замечали того, что происходит вокруг. Когда впереди замаячило недостроенное ответвление ЖД, некогда обещавшее увезти их родителей как минимум в светлое будущее, слева возникло некое движение. Он обернулся на чуть слышный звук и выпустил ее руку. Шаг, еще… Ноги сразу же промокли и появилось некое ощущение бессмысленности затеянной прогулки.
Там, вдалеке, убегала какая-то тень. И похоронно качались черные ветви деревьев.
Он вернулся к покинутой тропе, к прерванному путешествию, к Ней, чтобы сказать, что ему подумалось нечто страшное и невозможное. Чтобы убедиться, что Она тоже слышала этот странный звук, и Ему не померещилось. Чтобы нарушить тишину их похода, прервать мысли об обреченности, сделать хоть что-нибудь, пока не поздно.
Но Он не увидел Ее на дороге.
Только пара красных пятен бросалась в глаза на подтаявшем снегу и до странности чистый листок бумаги, которого, кажется, раньше тут не было.
Он поднял записку и развернул.
Неровная надпись, сделанная будто бы впопыхах, гласила:
«никогда не сворачивай с выбранной дороги, пока не пройдешь ее до конца».
Второго выстрела Он не услышал….