Александр сидел в аудитории университета, как обычно, не слушая лектора, глядя куда-то в неведомую даль. Если бы кто-нибудь смог заглянуть сейчас Саше в голову, предварительно узнав, что два дня назад доктор «приговорил» его к «не более двум месяцам жизни», этот неизвестный, наверное, сильно бы удивился. А в голове Александра проносились, одна за другой, масса мыслей: о том, что весна в этом году ранняя, что у преподавателя пиджак весь в мелу, а ботинки, эти чертовы ботинки, натирают мозоли… Но не будем упрекать в безалаберности восемнадцатилетнего юношу, а лучше познакомимся с ним поближе.
Александр Иванович Лихачев родился в семье с весьма неплохим достатком, проживающей в столице нашей Родины; мать его, врач в детской поликлинике, зарабатывала совсем не много, зато Саша большую часть жизни имел возможность проходить на прием к любому врачу вне очереди, а также, не прикладывая никаких усилий, получать все нужные ему справки о состоянии здоровья. Кем именно работал его отец на одном крупном заводе, Саша так и не узнал – не интересовался. Знал только, что, будучи простым рабочим, получал он неприлично много. Через несколько лет после рождения последовала более чем успешная учеба в школе и поступление в престижный ВУЗ на специальность экономиста. Родители настаивали. Как и у каждого человека, была у него и другая сторона в жизни, в которой он, в хорошем смысле, тоже ничем не отличился. Друзья, девушки, алкоголь в небольших количествах... Все обещало ему самое приятное и обеспеченное будущее. Да, была у Саши куда менее удачливая сестра, Елена, которая к двадцати пяти годам так и не смогла устроить свою жизнь и сидела на шее у родителей, сильно раздражая Александра, с которым ей приходилось делить одну комнату. Работала она уборщицей в какой-то полуразвалившейся фирме, получая за это, конечно же, сущие гроши. Во многом именно желание быть непохожим на нее заставляло Александра в поте лица работать на свое будущее.
Какая болезнь так сильно укоротила его жизнь, Саша не знал и знать не хотел. Он прошел обследования у множества врачей, которые тут же направляли его к другим специалистам. Сообщивший ему диагноз доктор предложил Саше лечь в больницу, однако, он отказался. Уж больно труден был этот шаг, да и, как понял Александр позже, абсолютно бесполезен.
Получив «на руки» рецепты лекарств и направления на множество лечебных процедур, он, не спеша, пошел домой. Любопытно: на душе у него было легко и спокойно. Вспоминались многочисленные книги и фильмы о том, как человек доживал свои последние дни, зная, что скоро его не станет. Саша чувствовал себя попавшим в подобный роман, как будто ему предстояло сыграть новую, интересную роль, а потом вернуться в свою обычную жизнь с новым опытом и ощущениями. Дома он отказался от предложенного матерью ужина и, чувствуя ужасную усталость, лег спать. О том, чтобы сообщить родителям о произошедшем, конечно же, и речи быть не могло. Утром же, Саша, как ни в чем не бывало, отправился на учебу, а потом до позднего вечера гулял со своей девушкой.
Думаю, не стоит заострять особого внимания на этой персоне, ведь она не играла в жизни нашего героя большую роль, однако, не сказать пару слов о ней было бы кощунством с моей стороны. Одиннадцатиклассница с чуть меньшими перспективами, чем те, которыми некогда обладал Саша, в силу ограниченности своего ума была ему мало интересна, однако, благодаря своей красоте, не проходящей веселости и, как не удивительно, преданности, сильно повышала его самооценку. Они были знакомы уже два года и, по большому счету, можно сказать, что Александр был влюблен в нее.
***
Но, к счастью, или к печали (каюсь, не берусь взять на себя ответственность решать это) все не могло оставаться на своих местах вечно. Через две недели жизнь Александра стремительно и неминуемо начала меняться.
Суббота. Саша пришел домой за полночь, родители уже спали, и он тихонько прошел в свою комнату. За компьютером, на сайте знакомств, сидела его сестра. Сияющими глазами она смотрела в монитор, улыбка не спадала с ее губ. Жадно читая каждую строчку очередного сообщения, она смеялась, поправляла волосы и, кашлянув, принималась громко стучать пальцами по клавиатуре, причмокивая губами время от времени.
Лихачев младший лег на кровать и принялся читать книгу (к слову, всю свою жизнь читал он очень не много, но вовсе не потому, что не испытывал в этом потребности, ему банально не хватало на это времени). Вдруг Лена рассмеялась необычно громко, Саша отвлекся от чтения, мысленно заметив, что с удовольствием прочел бы все произведения автора, чью книгу он держал сейчас в руках. И впервые за пятнадцать дней в голове его промчалась мысль, которой вынужден тревожить себя всякий безнадежно больной всю свою оставшуюся жизнь: «Не успею».
Сердце Александра бешено заколотилось, ему захотелось закричать, убежать, спрятаться куда-нибудь от постигшей его трагедии, но вместо этого он, пытаясь изобразить спокойствие, пошел в ванну, закрыл дверь на защелку, включил воду и молча сел на край ванны. Так, дрожа, Саша просидел около получаса, в голове его проносилось множество различных ощущений, чувств, но ни одной мысли. Первая внятная возникшая мысль была о родителях. «Они этого не переживут». Сашу стошнило… Он встал, и его взгляд упал на зеркало. «Не так уж я отвратителен, чтобы умирать», - подумал он, грустно усмехнувшись. Внимание Александра привлек его собственный взгляд. Сумасшедший, бешеный и такой ЖИВОЙ. Он еще никогда не видел себя таким. Саша приблизился к зеркалу и еще долго всматривался в свои глаза, постепенно успокаиваясь. В четыре часа ночи он достал валявшуюся вот уже месяц в столе пачку сигарет (месяц назад Саша окончательно бросил курить) и до семи часов утра, пока не встали родители, просидел на кухне, куря в открытое окно. Было чертовски приятно вот так провести полночи, не думая о последствиях. Давно он не мог позволить себе такой роскоши. Однако, беспокойство время от времени пробиралось к нему в душу, но уже не сама смерть тревожила его. Сашу пугало то, как много ему придется пережить в эти неполные два месяца.
Когда родители проснулись, сидеть дома стало абсолютно невыносимо, Александр взял деньги, оделся, одновременно убеждая мать, что « да никто не курил на кухне!» и буквально выбежал на улицу.
Ему вдруг стало ужасно интересно, как далеко он сможет пройти за день. Назначив себе линию финиша – супермаркет, до которого приходилось примерно час добираться на автобусе – Саша, не спеша, направился к нему.
Он постоянно сбивался на привычный ему быстрый шаг, было очень странно идти без цели, просто так. Только через час, когда Александр свернул в парк, он смог успокоиться. В голове вертелась нелепая мысль: «Как людей могут беспокоить всякие пустяки, когда над ними такое небо?..».
Саша уже возвращался домой, когда к нему подошел «хмельной» мужчина неопределенного возраста, но явно за сорок. Было видно, что в таком состоянии он пребывает большую часть своей жизни: красное лицо, гнилые зубы, грязные трясущиеся руки… Хотя от него очень сильно пахло алкоголем, говорил он достаточно связано:
- О! Здорова, мужик! – он пожал Александру руку. Саша почувствовал, что мужчина был на удивление силен. – Слушай… Выручи сигареткой, а то умираю… Брат двоюродный только что уехал, так я вот только после этой… Пили, ****ь, по-черному неделю, курить хочется – ****ец.
- Не курю.
- Не, ну выручи, друг, говорю ж: ****ец, брат уехал… Так я хоть вышел подышать, денег ни *** нету сигарет купить...
- Да я сам вот бросил недавно, так что нет ничего.
- А-а-а, ****ь! Слушай, тебе сколько лет?
- Восемнадцать.
- О ****ь. А я, знаешь, вот раньше спортсменом был... Стрелял... И вот, *****, я хвастаться не люблю… Но по всему Союзу… А… А… А, думаю, и в мире всем лучше никого не было. Бля… Ну, знаешь стрелков?
- Конечно. Знаю.
- Так вот… Стрелял и никогда не промахивался, на ***. И по этим… По движущимся мишеням, на хуй, по всяким. Никогда! Брал вот так винтовку, - мужчина показал руками «винтовку», - так вот целюсь, ****ь, и… Тут главное, *****, время знать. Вот, слушай, друг… Я здоровый мужик?
- Ну да, ниче так…
- Ага, рука крепка, ха! От меня, ****ь, брат уехал, долбоеб! Потому что, *****, сосал. Я ж, на ***, отмороженный, стены, *****, головой пробиваю! Показал, ***** – он охуел вообще!..
- Ладно, мне пора. Бывай…
- Ну, давай… Сигареткой, значит, не выручишь?
- Да нету у меня ничего.
- Ну ладно, все, ****уй. Ха-ха, шучу! Пока! – человек снова крепко пожал Саше руку.
Александр шел, посмеиваясь про себя, вспоминая пьяницу. Уже стемнело, когда Саша пришел домой. К этому времени в его голове снова зашевелились мысли. «Когда почувствую болезнь – повешусь», - в конце концов подумал он и, немного успокоившись, заснул.
Проснулся он очень рано, не было еще и шести. Было время, чтобы не спеша собраться и пойти на учебу. Мысль о том, что необходимости в этом больше нет, исчезла сразу же после появления. После занятий он «отмазался» от своей девушки, сказав, что у него много работы дома и, обзвонив своих старых друзей (которые, оказалось, все это время и не думали прекращать общаться между собой), с ними Александр раньше просиживал вечерами во дворах, а теперь совсем позабыл о них, договорился собраться всем вместе вечером на «нашем месте». Под «нашим местом» подразумевались скамейки во дворе, чуть поодаль от домов.
Просидев дома несколько часов за гитарой, которую он давно не брал в руки из-за нехватки времени, Саша с ней же пошел на встречу. По дороге он купил, как раньше, две большие бутылки пива. В сердце радостно защемило, воспоминания нахлынули на него. Впрочем, тоска и тревога, сопровождавшие его все это время, не ушли.
А вот и скопление плохо различимых в темноте фигур с бутылками в руках.
- Сашка!
- О, бля, а я думаю: что за дядя с пивцом к нам подваливает!
- Дай я тебя обниму, красавчик!
Весь вечер мужская компания пела песни и веселилась. Саша наслаждался таким внезапным праздником без всяких мыслей в голове, даже преследовавший его второй день дискомфорт исчез. Домой он возвращался вместе со своей бывшей одноклассницей – Женей – которая случайно наткнулась на веселящихся молодых людей.
- И как тебе там учится?
- ***во.
- Что ж так! – Женя засмеялась.
- Не знаю… Мне это не надо.
- С чего ты это взял?
- Рвения не чувствую.
- Все просто потому, что ты всегда был лентяем.
- На себя посмотри.
Они засмеялись.
- Странно… Ты не такой, как обычно.
- Повзрослел… Возмужал.
- Нет. Что-то с тобой не так.
- Ты удивительно права.
- Я всегда права!
- Ну конечно.
- Ну?
- Что «ну»?
- Что с тобой?
- Ай…
- Сашка!
Саша улыбнулся.
- Обычно ты меня Лихачевым называла.
- Ну да… Не отмазывайся! Что с тобой?
- Просто я немного умираю…
- Не смешно… С девушкой проблемы?
- Поражаюсь твоей догадливости.
- Поругались?
- Бросила.
- Тогда забудь. Ты же сильный!
- Я думал, лень противоречит силе.
- Ай, Саша…
Остаток дороги они шли молча.
Ночью Александру стало плохо. Напала уже вполне осознанная тоска. Он боялся пойти лечь спать, думая, что, лежа в темноте, он бы особенно остро почувствовал тревогу. Нечто подобное Саша порой испытывал и раньше, конечно, с куда меньшей силой. Вспомнив, что обычно он успокаивал себя фразой «Завтра будет лучше», которая всегда в последствии оказывалась правдивой, Саша запаниковал. Куря на кухне, он подумал, что, пожалуй, лучше будет прямо сейчас «сигануть» из окна. «Все равно нечего делать». Уже под утро, ощущая сильную усталость, Саша залез под одеяло и тут же «отключился».
Проснувшись, Саша с удивлением заметил, что «завтра» действительно оказалось куда лучше. Он с удовольствием собрался и пошел на лекции, слава Богу, больше не надо сидеть в одиночестве. Там на него «навалилась» сумасшедшая эйфория. Дрожащими руками он начал записывать в тетрадь прущие из него слова. В них не была смысла, всего лишь сумасшедший набор образов, но Саша все писал и писал, пока эйфория не начала спадать, оставив в душе тихую радость. Неприятное ощущение опять, потихоньку, давало о себе знать.
После занятий Александр забежал домой за гитарой, подобрал аккомпанемент на сочиненные им стихи, и направился во двор, где вчера договорился встретиться с друзьями. Он исполнил свои песни, на которые большинство отреагировало нейтрально, но на лицах их Саша уловил какую-то задевшую его неприязнь. Однако, пара человек высказали искреннее восхищение исполненными песнями.
Когда стемнело, к уже поредевшей компании (осталось пять человек) подошел интеллигентного вида мужчина лет сорока пяти. Он был невысокого роста, в очках. На голове его начинала пробиваться лысина. Он был одет в белую рубашку, черные брюки и ботинки. От него сильно пахло водкой. Мужчина дослушал играемую песню и похвалил Сашин уровень игры на гитаре. Александр действительно играл очень неплохо, будучи школьником, он все свободное время проводил за гитарой.
- А я вот тоже раньше играл. Да бросил, времени нет… Хорошие песни играете. Услышал… Так дай, думаю, подойду. Ну, споете еще чего? Цоя знаете?
- А кто его не знает?
Мужчина вызвал у всех симпатию. Спев еще несколько песен, молодые люди предложили ему сыграть.
- Ой не, ребят, не возьмусь… Очень давно не играл. Давайте лучше выпьем сейчас? – мужчина достал из одного кармана брюк бутылку дорогой водки, а из другого - рюмку. – Угощайтесь!
Все поблагодарили его, и трое из компании, включая Сашу, выпили по очереди.
В течение всего этого времени Саша не проронил ни слова.
- Так, может, сыграете?
- Ну, давайте инструмент.
Мужчина взял гитару и сыграл несколько аккордов.
- А хорошая гитара, а! Звучит! Только играть не возьмусь… Забыл уже все, руки забыли… Сыграй-ка лучше чего, - он вернул гитару Саше.
Александр начал играть Пинк Флойд. Все молча выслушали.
- С ума сойти… Пинк Флойд?
- Ага.
- Это же «Стена»?
- «Стена».
- Ты увлекаешься или так?..
- Ну, можно сказать, что увлекаюсь.
- Поверить не могу… Знаешь еще чего-нибудь?
- Знаю.
Выпили еще раз, на этот раз без Саши (ему хотелось сыграть хорошо), и он опять заиграл.
- Невообразимо… Может, дашь попробовать?
Александр передал мужчине гитару. Он начал играть уверенно достаточно сложную мелодию, но вскоре сбился.
- Эх, черт, забыл все!.. Старый стал! – добавил мужчина, рассмеявшись. – Можно, я сяду?
Сидящий рядом с Сашей парень подвинулся, и мужчина уселся рядом. Александр встал. Мужчина начал сбивчиво перебирать струны пальцами (хотя было видно, что руки у него разработаны хорошо и двигаются уверенно) и напевать какую-то песню.
- Эх, не помню ничего… Забыл. Но песня хорошая! Воскресенье...
Еще раз выпили.
- Я, ребят, раньше вот так же, как и вы, во дворе пел. Да и много я тогда играл… Была у меня гитара, да и сейчас есть. Стоит дома, лет десять, наверное, к ней уже не прикасаюсь… Что-то вроде группы было, выступали даже, бывало, в ресторанах там было... А потом вот… Выпьем еще?
К этому времени остались только Саша и один парень, Никита, Александр не знал его до сегодняшнего дня. Все выпили.
- Вот вы скажите… Вам сколько?
- Восемнадцать.
- Вот… Я тоже в двадцать лет так же, как вы… Вот вам зачем это надо? Песни эти. Мне понятно, я в это время жил, а вас-то что привлекает?
- Песни хорошие… Какая разница, где и когда, - ответил Александр.
- Да… Тебя как зовут?
- Саша.
- А меня Сергей.
Мужчина пожал ему руку, потом познакомился со вторым молодым человеком.
- Хорошие раньше были музыканты, песни прекрасные… Сейчас включаешь телевизор… ****ь, это страшно, ребят, мне действительно страшно. Это ж, *****, ужас! Ну, была всякая ***ня, когда я таким же сопляком, как вы, был. Вы не обижайтесь только.
- Да все нормально…
- Но сейчас… Какие-то бабы жопами вертят, мудаки какие-то что-то там ****ят… Не знаю, ребят. Как вы вообще ко всему этому относитесь?
- А как можно к говну относится? - сказал Никита, засмеявшись.
- Ну вот… Слава Богу, есть и в вашем поколении люди… А то иду, смотрю: песни поете… Вот вам двадцать лет… Хорошо все. А потом… Семья, жена, ****ь, эти дети. Корми их, работай день и ночь. А ей мало, понимаете, все мало! Все есть, а ей мало!.. Вон, дочери. Одной четырнадцать лет, дура дурой, *****, тупая, ни *** ей от жизни не надо…
- А вторая?
- Вторая… Вторая, она в казино что-то там, зарабатывает уже больше меня… Двадцать три ей. Не знаю, как вторая. Похуй… Ну, добьем бутылочку?
Выпили все втроем.
- Напился я водки… Долбоеб... Кто там кричит?
В десяти метрах от них толстая женщина разговаривала по телефону: «А ты не сиди, ****ь, на свадьбе не сиди, ****а! Иди лучше пригласи кого-нибудь, на ***!»
- Кричат…
Они сидели так еще около часа, речь мужчины становилась все более несвязной, он начинал повторяться.
- Эх, пойду я!.. К жене…
Он встал, и его тут же «понесло» в сторону. Саша и Кирилл подхватили его под руки.
- Да ладно вам, сам дойду.
- Вы где живете?
- Да вон, и ста метров нет, сам дойду…
Они повели его в указанный им подъезд.
- Вы ко мне на «ты». Ненавижу, ****ь, когда на «Вы» все это.
Неподалеку раздался дружный женский смех.
- О, ****ь, смеются… Смеются…
Уже около подъезда мужчина попросил отпустить его и присел на лавочку.
- Я ведь почему с вами сижу? Потому что мне ТУДА не хочется…
Из одного окна раздался женский крик.
- О, вот, из-за этого… Видите, пришел кто-то… Долгая счастливая жизнь… Вы, ребят, играйте, руки ставьте… Дай-ка гитару… Звучит, хорошо звучит. Я вот к своей уже лет десять не подходил. Страшно уже даже… Можно, конечно, да что уж теперь. Поздно… Споем чего? «Это все»… Знаешь?
- Конечно.
Еще около получаса они просидели около подъезда.
- Эх… Пойду. Пойду.
У Саши бешено колотилось сердце. Впереди шла группа девушек лет шестнадцати, уже в нескольких метрах от них Александру в нос ударил сильный запах духов. Он ненавидел их. Саша смотрел на проходящих мимо прохожих и еле сдерживался, чтобы не закричать. «Люди, что же вы творите?! Какие лица… Господи…» Дома, лежа в кровати, он долго не мог заснуть, в голове несколько часов билась одна-единственная мысль: «Мне повезло».
Саша проспал занятия. Он чувствовал всепоглощающую печаль, ощущал ее физически. Как будто она засела у него в груди, которая была слишком мала, чтобы вместить такую боль, которая становилось с каждой секундой все больше и больше. Александру казалось, что пройдет еще какое-то мгновение, и все кончится, он не выдержит и умрет. Но проходили секунды, минуты, часы, и Саше приходилось признавать, что он по-прежнему живой.. Вскоре, однако, Александр не без удивления заметил, что он НАСЛАЖДАЕТСЯ этой болью, которая так внезапно пришла на смену покинувшей его еще вечером тревоги перед приближающийся смертью. В этом больном наслаждении Саша провел весь день. Вечером с работы пришел отец. Александр вдруг обнаружил в себе ужасное отвращение к этому человеку. Конечно, бывало, отец и раньше раздражал его своим присутствием, но такой сильной неприязни, граничащей с ненавистью, не было никогда. Сашу в своем отце раздражало все: сосредоточенное пережевывание пищи, глаза, в которых отражался свет от экрана телевизора, а еще эта ужасная смесь запахов пота и дешевого пива…
Александр, уже по привычке, собрался и вышел из дома, почувствовав тревогу. Идти никуда не хотелось. Не было никакого желания провести очередной вечер, «употребляя» с друзьями, и Саша решил пройтись в одиночестве. Но прогулка не доставила ему большого удовольствия. Утренняя печаль постепенно перерастала в злость. Люди, постройки – все раздражало Александра. Идя по парку, он еле сдерживал в себе ярость, которая вот-вот могла выйти наружу.
Позвонила Женя (он обменялся с ней телефонами при последней встрече). Они решили увидеться через полчаса.
- Привет.
- Добрый вечер.
- Ты как, лучше?
- Куда уж лучше.
- Ну что опять не так?
- Все OK.
- Давай присядем?
- Давай присядем.
Они сели на скамейку.
- Сложно с тобой.
- А как надо, чтобы стало легко?
- Не знаю… Чтобы на вопросы отвечал, - Женя ухмыльнулась.
- Спрашивай.
- Я и спрашиваю.
- Что?
- Дела как?
- Я же сказал… В порядке все.
- Ну, раз так… Хорошо.
Несколько минут они сидели молча.
- Расскажи, как день провел?
- Дома… Пары проспал. Вот, папа пришел, двинул на улицу. А то заебал он меня.
- Чего ты так? О папе…
- Не знаю… Как-то мало в нем человеческого. Вон, как в той толстой тетеньке с маленькими глазками, - Саша показал пальцем на проходящую мимо них полную женщину с большими сумками в руках.
- Почему?
- Что?
- Почему ты решил, что в нем мало человеческого?
- Интересный вопрос… Видимо, потому что в нем мало человеческого.
- Саш… Не издевайся.
- Я буду стараться.
- А помнишь Терку?
- Помню.
Александр и Женя улыбнулись. «Терка» - их школьная учительница по математике.
- Отрывалась она на нас в последние месяцы!
- О да, решила отомстить. Указкой убить грозилась…
Они оба засмеялись.
Несколько часов Саша с Женей провели, вспоминая школьные годы. Когда смеяться стало уже не над чем, Александру вновь стало не по себе. «Рассказать ей?».
- А вообще, к черту. Паршивое было время.
- Хм… Может быть. Впрочем, сейчас тоже… У меня, по крайней мере. Надеюсь, студенческие годы все-таки не будут лучшими в моей жизни.
- Я – нет.
- Что?
- Не надеюсь я.
- Что, все так хорошо, или так плохо?
- Неважно. Вчера имел удовольствие созерцать одного интереснейшего дядьку.
- Расскажи.
Саша рассказал о том подвыпившем мужчине.
- Интересно…
- Главное, весело.
- А ведь он далеко не один такой. Кто виноват?
- Он и виноват… А может и нет. Только тогда не понятно, кто. Впрочем, неважно. Сейчас он уже не помнит ничего, что вчера было. Стучит, наверное, пальцами по клавиатуре.
- А с другой стороны, разве он плохо живет?
- Ну, для кого-то может и неплохо. Знаешь… Ведь не в этом счастье. Ну, вот в этом, о чем ты говоришь. Просто люди больше не знают, к чему стремиться. Ну, приучены они так. Знаешь, шаг вправо, шаг влево… Да и сложно это все слишком. Такое счастье легче всего завоевать. Даже нет… Наименее рискованно. Хотя и это все не так! Не знаю, почему…
- А ты к какому счастью стремишься?
Саша промолчал.
- Жень… Мне надо тебе рассказать. Этого никто, кроме меня, не знает.
На лице Жени отразился испуг.
- Рассказывай…
- Я был у врача… Ну, проходил какое-то там обследование. И, я узнал, ну сказали мне… В общем… Женя… Умру я скоро. Говорят, осталось два месяца, впрочем, это уже достаточно давно было. Но я гораздо раньше умру. Я не смогу жить, когда болезнь начнет меня убивать, что-нибудь с собой сделаю. И знаешь что? Я не знаю, расстраивает ли меня это. Вчера я шел по улице, вечером… И вот сегодня. И что люди? Конечно, я могу ошибаться, да. Но я не видел ни одного счастливого человека. Но я не знаю… Жень, не знаю…
Саша еще что-то говорил, слова шли все быстрее и быстрее, он старался не останавливаться. Александр прервался только тогда, когда заметил слезы, стекавшие по щекам Жени. Какое-то время, несколько секунд, которые, впрочем, показались ему вечностью, он молча смотрел ей в глаза. Вдруг она крепко обняла его, с силой не свойственной хрупкой девушке. Они оба плакали, обнявшись, время от времени целуя друг другу лицо и шепча что-то, чего сами не понимали.
Только ближе к утру Саша с Женей разошлись по домам.
- Как только проснешься – позвонишь мне. Слышишь? Обязательно позвони. Я буду ждать.
Саша кивнул.
Заснуть он так и не смог. Как и Женя. Дождавшись трех часов дня, чтобы быть уверенным, что она уже проснулась, Александр позвонил ей.
- Давай встретимся там же? Нет, не надо там… Приходи ко мне. Хотя нет, не надо… Я приду к тебе сейчас, хорошо?
- Приходи.
- Я сейчас… Сейчас буду у тебя. Ты где живешь?
У нее были заплаканные глаза.
- Ты очень плохо выглядишь… Не спал?
- Нет.
- Выпей кофе… Или ложись поспи… Хотя… Что же я! Сашка… Ты прости меня, что я об этом говорю, но я тут подумала: может, произошла какая-то ошибка? А ты на самом деле здоров! Я не верю, что так может быть с тобой… Ты не можешь, права не имеешь умирать! – тут Женя резко замолчала, как будто испугалась сказанного. – Прости…
Несколько дней целиком и полностью прошло в таких встречах. Я надеюсь, читатель простит меня, если я не стану их описывать. Сложно, а, наверное, и невозможно выразить на мертвой бумаге те чувства и ощущения (а вовсе не слова!) которые объединяли наших героев. Да и больно мне это делать. С этого момента я буду, по возможности, не рассказывать то, о чем рассказывать не обязательно, и буду приближаться к заключению, искренне надеясь на ваше понимание. Итак…
Они все-таки решили удостовериться в Сашиной болезни. Пройдя заново все обследования, диагноз подтвердился.
- Ну почему так, почему…
- Теперь уже неважно.
……………………………………………
Проснувшись однажды рядом с Женей, Саша заметил, что правая половина тела плохо слушается его. Он с трудом встал с постели, но, не пройдя и двух шагов, упал на пол. Женя проснулась и кинулась поднимать его, но Саша, отвергнув ее помощь, превозмогая ужасную боль, распространившуюся по всему телу, встал и, опираясь на стены, прошел на кухню. Женя, с трудом сдерживая слезы, пошла за ним.
- Помнишь, что я тебе говорил?
- Саш… Сашка… Я умоляю тебя.
- Женя, ты сама все видишь. И прекрати эти сопли, в жизни, вот, видишь, все совсем не так. Хватит боли с нас обоих. Тем более сейчас. Я не позволю себе…
Они, как уже много раз бывало раньше, не сумев договорить то, что они и без слов прекрасно знали, одновременно не выдержали и заплакали.
……………………………………………
На следующий день Александр, в тайне от Жени, принял смертельную дозу какого-то лекарства. Он сразу же пожалел о том, что сделал это тут, у нее, поняв, что застать его мертвое тело вряд ли будет большим удовольствием. Сбежать он так и не успел, пришла Женя. Сразу поняв, что произошло, но уже не имея сил ни плакать, ни кричать, она бросилась к Саше, который лежал на кровати, свернувшись калачиком.
- Женя…
- Что же ты наделал…
- То, что должен был… Ты только живи. Прости… Сейчас я сожалею о том, что рассказал тебе. А может и нет… Но ты сможешь. Обещай мне только жить. ЖИТЬ. Как жаль, что я не жил столько лет… Впрочем, мне повезло, я это не в старости понял, как некоторые… Так даже лучше. Я теперь прямо как младенец: только жить начал, а сразу помирать. Ангелом стану? – Саша усмехнулся. – Прости, я совсем не то говорить хочу… Я знаю, как будет тяжело, но потом, вся жизнь впереди, столько прекрасного. Да и сейчас. Боль, у нас с тобой она настоящая. Я вот только недавно понял, какая фальшивая у людей боль…
- Сашка... Я люблю тебя…
- Да, Жень, я знаю, - Саша улыбнулся. – Мы знаем, что любим друг друга... Там будет лучше, хотя я бы сейчас все отдал, чтобы остаться здесь, и долго-долго еще наслаждаться всем тем, что приобрел, увидел.... Тобой… Всем вокруг, во мне. Помнишь?.. Ты обещала мне быть счастливой.
Женя еще долго не могла разомкнуть свои объятия, чувствуя, что он уже не дышит.