Дом бабушки был для меня огромной шкатулкой со множеством диковинных вещей. Так, на подоконнике у нее жили семена. Осенью бабушка долго выбирала на своих грядках самые красивые и крупные огурцы, кабачки и помидоры и укладывала их на подоконник. Под щедрым сентябрьским солнцем, за сентиментальными занавесками в цветочек, помидоры начинали распухать от своей спелости и вскоре лопались. Из их сочной утробы вытекали семена. Бабушка осматривала их, промывала, просушивала и укладывала до февраля в платочки - на хранение. На исходе зимы бабушка "оживала": глаза ее начинали блестеть, и она высаживала семена в ящик с землей. Через какое-то время она с гордостью показывала мне всходы: "От, гляди, кака выросла!". Так радостно было встречать весну в наших заснеженных краях, глядя на изумрудно-зеленые, крепнувшие день ото дня, ростки. Поздней весной рассада, вымахавшая до тропических размеров, бережно высаживалась в парник и лишь в середине июня, когда угроза заморозков миновала окончательно и бесповоротно, - в землю. Все, что бабушка высаживала в землю, приживалось, вырастало и давало прекрасные плоды. В качестве "талисмана" бабушку зазывали на посадку картошки и прочего огорода все ее дети. Грядки, сделанные и засеянные бабушкой, всегда были самыми лучшими, самыми урожайными.
Кроме подоконников с семенами, меня завораживали у бабушки шкафы. Помимо сундука, этажерки со старыми пластинками и кухонного шкафа, у бабушки был "шихванер". Звук "ф" бабушка почему-то игнорировала, а может быть, это было особенностью местного суржика, но "фуфайка" в ее исполнении всегда звучала как "кухвайка", а "туфли" как "тухли".
Время от времени бабушка подводила меня к "шихванеру" и хвасталась обновками.
-Вот платок, черный с красными цветами. Сваха подарила, хочешь, возьми себе? -Нет, ба, у меня есть, врала бессовестно я - платки я ненавидела... .
А вот халат новый -дочка подарила, да зачем он мне - в огороде копаться? -.
Так постепенно мы подбирались к главному, чего я всегда ужасно боялась- узелку "на смерть". Это был самый настоящий узел, не очень большой, но и не маленький. Бабушка доставала его, смеясь, и говорила:
- А вот это мне наденете, когда умру, все новое, я приготовила". Я начинала плакать, а бабушка, улыбаясь, говорила: "Ну ладно, пойдем уже обедать".
С тех пор прошло много лет, и бабушка моя давным-давно умерла, и даже дома ее больше не существует. На ее могиле выросла дивная сосна. Из семечка. А на фотографии она улыбается, и в глазах - те самые смешинки из моего детства.