Ты садишься в мягкое, устланное одеялом сидение, кутаешься в свою широкую шубу с залатанными локтями и воротником из искусственного меха, поправляешь варежки, шапку, шарф, валенки, последний раз оглядываешь свои вещи и, глубоко вдохнув, говоришь ямщику: «Трогай!»
Полулежа ты едешь в новых санях, шапка съезжает на глаза, длинными прутьями растянуты по небу серые зимние тучи тоски; солнце так далеко, и сиротливо-стонуще выдает под роспись зимнюю норму ультрафиолета.
В глазах твоих не высохли еще рукопожатия мужчин и объятия матерей. Руки скрещены на животе, а ноги укрыты старым овечьим тулупом.
Так мы застаем тот момент, когда нужно перечеркнуть детство и перелистнуть новую страницу книги, которую пафосно называют жизнью. Со всем чувством ответственности за себя и с твердым взглядом в недалекое будущее мы уезжаем от родителей и родных туда, где мрак и неопределенность, о чем мы можем только предполагать, что нам подсказывает наша юношеская убежденность в правдивости своих домыслов. Мы не хотим задумываться об этом, но волею своего неутвержденного сознания мыслим именно обратным образом. Выстраиваем нам только понятные схемы встреч, знакомств и первых свиданий. В наших фантазиях большую часть занимают предстоящие романтические свидания, новизна ощущений и приторный воздух надвигающихся весенних яблоневых вечеров. Иногда мы забываем истинную цель своей поездки полностью отдаемся этим сладким мечтам, опять же в силу своего отроческого еще увлечения Байроном.
Именно такие мысли согревают тебя по дороге коридорного безумства ночи и подглядывающих звезд, кричащих взмахов ночных птиц и зеркальных шатающихся грохотов деревьев. Мимо проносятся клубы пара, испускаемые лошадьми-великанами, мощные ноги которых и сгорбленный силуэт ямщика ты видишь последними этим тяжелым днем. Ты чувствуешь, как тело твое становится мягким и податливым, словно тающий шоколад, чувствуешь, как ты проваливаешься очень медленно и аккуратно в мягкий пол ночных сновидений. И только затекшая конечность сквозь сон напоминает о реальном мире, мире взрослых проблем и темных вопросов жизни. Ты знаешь, что не вернуть уже детских игр в саду, бабушкиных вишневых пирогов по воскресеньям, теплого молока из алюминиевых кружек. Не вернуть конопатую соседку, которая через щели забора строила тебе глазки, не вернуть чувства тревоги мальчишеских драк, не вернуть опасных походов за зелеными яблочками по весне в запретный сад старика-инвалида. Остается и твой любимый черный кот, который все время куда-то пропадал вечерами. Вспоминаешь о завалявшейся под диваном сабле прадеда со сломанным клинком, но такой любимой. Мельком пронесется в памяти и тут же исчезнет весенний день, когда ты с братом провалился под хрупкий лед на болоте. Голова склонится до предела набок, и ты забудешь поправлять воротник из искусственного меха. Ты медленно проваливаешься в сон…
Несколько часов спустя уже видны в тумане редкие станционные огни, ямщик реже опрокидывает пустующую бутылку, мороз крепчает, и становится совершенно ясно, что этим воспоминаниям суждено время от времени напоминать тебя о прошлом. Теперь и само прошлое покажется тебе таким чужим и не с тобой происходившим, что ты захочешь перестать думать о нем, чтобы оно не стало еще более отрешенным. Хочется только спать, слыша равномерное позвякивание колокольчика да ласкающее слух поскальзывание смазанных салом лыж. Так бы проехать и всю жизнь! Так бы и не вставать из саней и пролежать в теплом месте, воспоминания спряча подмышку, долгие дни и ночи!
А мороз все крепчает, а земля все светлеет. И мы с осознанием всего кощунства происходящего процесса взросления все же вынуждены сделать первый шаг в эту темную бездну самостоятельности. И очень хорошо, если мы будем поддержаны кем-то на этом пути, ведь иначе сложность этого процесса может внезапно поставить нас в тупик его невыполнимости, невозможности. Мы понимаем, что очень хорошо, если этот кто-нибудь будет любимым человеком, образ которого вынесен еще из детства. С этими мыслями мы обретаем уверенность и новые силы, а также полный рассвет, который станет точкой отсчета нашего нового большого жизненного отрезка.
Ямщик дает лошадям овес, а ты смотришь на него из окна трактира, сидя за очень вкусным завтраком. Ты понимаешь, что этот новый день так же прекрасен, как и вся наша жизнь.
В добрый путь, юноша!
04.10.2001 год