Now that I know what I'm without
You can't just leave me
Breathe into me and make me real
Bring me to life…
«Лена попала в аварию…попала в аварию…в аварию…Лена…Моя Лена!!! В аварию…Как же так?! Лена!!!»
Дима ехал по инерции, его руки крутили руль, ноги нажимали на педали, но мысли были далеко от дороги.
С той минуты, когда ему позвонила Ольга Александровна, он не мог найти себе места. «Мне позвонили с места аварии…Лена там. Я не знаю что делать. Дима, я не знаю! Надо ехать туда. Ты приедешь?..»
Она еще спрашивала! Как он мог не приехать?! Как?! Даже не переодевшись, во всем домашнем, буквально сорвавшись с места, сел за руль и не задумываясь о скорости, мчался через город.
Дима не видел ничего, кроме ее улыбки. Родной. Любимой улыбки. Ее сияющих глаз…
«Что с тобой? Как ты?.. Стоп! Надо надеяться, что все не так страшно. По телефону вечно преувеличивают, недопонимают…Все! Я больше не думаю о плохом!!! Я верю!»
И все помнящие руки вновь повернули руль, теперь уже в последний раз…
Насколько же он серьезен. Крепко, до белизны сжал губы. Руки судорожно вцепились в кожаную обивку руля. Молчит. Но не нужно слов…Обо всем говорит смотрящий на дорогу, но в то же время и сквозь нее, взгляд. Волнение, страх, сомнение, надежда…Чего только не было в этих черных, вмиг помутневших глазах.
Ольга Александровна успокоилась, как только увидела Дмитрия. Даже слезы высохли. Он примчался мгновенно, как будто был на соседней улице. Зайдя в квартиру, крепко обнял и попросил не волноваться. А у самого дрожали руки, напряглись жилы на висках, Дима волновался, но не подавал вида, не хотел расстраивать еще больше. Только сейчас, когда кажется, что его лица никто не видит, позволил себе расслабиться.
И во взгляде засквозила тревога и страх перед неизвестностью…
Главное, чтобы с Леной все было хорошо …
Оцепление. Милиция. Два стоящих слишком близко друг к другу автомобилей…Ужасное зрелище…
- Может, посидите в машине? А я пойду, посмотрю, как там… - Дима, заглушив мотор, повернулся к Ольге Александровне.
- Нет! Мне самой нужно посмотреть – женщина открыла дверцу и вышла из машины.
- Ну хорошо…
Мужчина, боясь поднимать глаза, направился к ближайшему милиционеру. Ветер уже совсем по-осеннему тревожно трепал волосы на его голове, врывался под кофту, заставляя дрожать от холода.
- Так, вы куда?! – раздался строгий грубый голос стража порядка.
- Я…Мы к потерпевшей – Дима указал одной рукой на Ольгу Александровну, другой махнул в сторону покореженных автомобилей.
- К кому? К девушке? – голос не стал мягче, хоть и звучал уступчивее.
- Да…
- Как она? Что с ней? – Ольга Александровна взволновано обратилась к милиционеру.
- Вроде бы все в порядке. Конечно, не мне решать, но на вид серьезных повреждений нет.
- Скажите, я…мы можем к ней пройти.
- Проходите… - глубоко вздохнув, уступил постовой.
Вот она…Сидит на капоте своей машины, отвечает на вопросы еще одного «мента».
Дима на секунду остановился. Она жива! И даже «Скорой» нет! Так захотелось броситься к ней, но Ольга Александровна опередила…
- Леночка! Дочка! – она обняла Лену и крепко прижала к себе.
Милиционер, сказав, что «допрос окончен», покосился на женщину и тихо удалился.
- Мама! Тебе позвонили? Как-то ты быстро…Ой, не обнимай сильно…Спине больно очень… - Лена засияла от радости, обнявшись с матерью, но, через секунду схватилась за спину.
- Что такое? Травма, да? Нужно «Скорую» вызвать! – мама озабочено оглядела девушку.
- Да, наверное…Нужно позвонить…
- Не надо…
Лена повернулась на голос и замерла. Он стоял, с нетерпением и тревогой глядя на нее, но не осмеливался подойти и прервать ее разговор с матерью.
Минуту постояв, изучая его испытующий взгляд, девушка все также держась за спину и слегка прихрамывая, подошла ближе к Диме.
- Не надо звонить – я сам отвезу. Если ты не против, конечно… - он не решался ее обнять, боялся причинить боль.
- Я против?! Да нет, конечно!
- Ну как ты вообще? Сильно серьезно?
- Машину жалко…Так сильно покорежена…
- Лена! Какая машина?! Черт с ней! Ты мне одна нужна! – Дима серьезно посмотрел в глаза Лене и, только слегка притрагиваясь, прислонил ее к себе. Две холодные ладошки прижались к его груди и по всему телу пробежали мурашки. Прижав ее голову еще ближе, Дима зашептал, наклонившись и прикасаясь губами к мягким волосам:
- Как же испугался…Я так испугался за тебя…Я летел как угорелый, не понимая, что делаю…Боже! Я даже представить не могу, что было бы, если бы с тобой что-нибудь случилось! Я бы умер, наверно…
Лена молчала. Только тепло дышала ему в кофту и всхлипывала.
- Ты что же, плачешь что ли? – Дима постарался заглянуть ей в лицо – Не плачь, никто не стоит твоих слез, слышишь, никто! Все будет хорошо. Все хорошо. Вот съездим сейчас в больницу, потом домой…
- Домой? А ты останешься? – голос прозвучал так жалобно и умоляюще, так совершенно не присуще Лене, что Дима даже вздрогнул.
- Конечно, останусь, если ты просишь…
- Так, потерпевшая! Протокол заполнен, можете ехать в больницу или куда вам там… - за спиной раздался голос милиционера.
- Иди, садитесь с Ольгой Александровной в машину, я сейчас.
Лена с мамой сели в автомобиль. Дима, уладив некоторые вопросы на счет Лениной машины, присоединился к ним, уверенно заводя мотор. Все самое страшное позади.
Больше не нужно храбриться. Не кого стесняться и нечего скрывать. Сейчас перед ним только дорога впереди и лицо любимой девушки в зеркале заднего вида. Она сидит, грустно глядя в окно, иногда поворачиваясь к Ольге Александровне, быстро скользит по его плечам, медленно растопляя взглядом.
Но вдруг в ее глазах мелькнула едва заметная боль, задержав дыхание, Лена схватилась за поясницу.
- Леночка потерпи, еще совсем немного до больницы осталось – Дима прибавил газа – Я постараюсь побыстрее…
Все внутри содрогнулось от ее измученного взгляда…
- Что-то долго Лены нет… - Ольга Александровна с Димой сидели в коридоре больницы. Лена уже сорок минут, как зашла в кабинет и не выходила.
Дима молчанием ответил на возражение женщины. Поставив локти на колени, он обхватил голову ладонями, крепко сжав виски.
Неужели все так серьезно, если Лену долго не отпускают? Значит, появился повод для переживания? Как? Ведь стоило только поверить в то, что все обошлось…
Как же он не похож сейчас на того интеллигентного, серьезного молодого человека, которого она видела в первый день их знакомства. Нет больше белоснежной, строгой рубашки и начищенные туфли не блестят из-под черных брюк. Все намного проще и приятней. Обычные джинсы, вытертые на коленках, спортивная кофта, надетая прямо на майку. И это при уже почти осеннем холоде! Он торопился. Не тратил время даже на переодевание…
Ольга Александровна взглянула на взъерошенные черные волосы, примятые мужскими руками, и сочувственно улыбнулась. Лена значит для него столько же, возможно даже больше, сколько и для нее. Неужели ее дочери наконец-то повезло в любви?
Тут дверь кабинета открылась, и вышел врач. Дима подскочил на ноги, как напружиненный, но, увидев, что перед ним всего лишь человек в белом халате, а не Лена, сел вновь, готовый выслушать «приговор».
- Вы родственники? – он посмотрел на Диму.
- Да – не задумываясь над тем, что он-то не родственник, ответил мужчина.
- Доктор, что-то серьезное? – Ольга Александровна умоляюще взглянула на врача.
- Могло быть намного хуже. Девушке очень повезло. Серьезных повреждений нет, просто сильный ушиб спины. Ей пока нельзя никаких нагрузок. Лучше всего отлежаться дома. Я прописал мазь и написал, как нужно делать компрессы, вот… - он протянул исписанную бумагу.
- Хорошо, а… - но Дима не договорил. Вышла Лена, и все внимание обратилось к ней.
- Придете на прием, когда я вам написал.
- Да, конечно. Мы можем идти? – Дима с нетерпением встал с диванчика и подошел к девушке.
- Да. Удачи. Выздоравливайте скорей.
- Спасибо! До свидания – Лена, оперевшись на Диму, пошла по коридору.
- До свидания – произнес им вслед человек в белом халате, с легкой завистью наблюдая, как Дима нежно обнимая девушку за талию, чмокнул ее в макушку.
***
Медленным движением руки одеяло спрятало от него ее гладкие плечи. Маленькая ручка в мужской широкой ладони чуть шевельнулась, заставив его поднять голову. Она уже заснула. Равномерное, легкое дыхание прохладой разливалось по его взъерошенным волосам. Спать совсем не хотелось, хоть усталость и накрывала с головой. Сидеть на коленях возле ее кровати, поглаживая ее тонкие пальчики, и дышать с ней в унисон было намного приятнее любого цветного сна, каким бы сказочным он ни казался.
Закрывая глаза, Дима вновь и вновь видел ее измученный взгляд, боль и испуг. Он никогда не забудет этого взора, чтобы всегда знать, что будет, если случится беда. Теперь он ни за что не позволит ей так страдать. Ни в коем случае! Лучше умереть самому!
Перестав чувствовать легкий ветерок в волосах, мужчина посмотрел на Лену. Она, вытянув руку из его ладони, повернулась на другой бок.
Теперь не за что было держаться и Дима сел на пол, оперевшись спиной на основание кровати.
Все спят. Тишина. Только слышно, как где-то на улице движутся машины. В полной темноте, сопровождаемой лишь призрачным светом луны, слабо пробивающимся сквозь плотно задвинутые шторы, он не выдержал усталости затекших конечностей. Встав с пола и подойдя к окну, Дима немного отвел рукой штору. Горящие огни автострад и фонарей слегка ослепили мужчину. Он сразу же вновь задернул окно, боясь, что Лена проснется от света. Резко повернулся и задержал дыхание. Сердце вновь забилось быстрее. Упругие толчки будоражили все внутри.
«Неужели я мог ее потерять?! Не увидеть больше и не услышать ее дыхания?..» Эти мысли не хотели укладываться в голове. Порядок и какое-либо распределение разума исчезло, появилось только жгучее желание передать свои чувства – закричать, замахать руками, бешено передвигаться по комнате…Но она спала…Но никто, кроме нее, не достоин такого количества его эмоций и мыслей. А внутри все разрывалось, так хотелось излить все содержание трепещущей и кипящей души.
Обведя комнату взглядом, Дима обнаружил то, что искал – чистый листок бумаги. Хотя нет, не чистый…Но это было и не важно…Вытащив из кармана всегда находящуюся там ручку, он судорожно, дрожащими пальцами начал выводить слова, из них образовывались строки, из строк четверостишия…Глаза, даже привыкнув к темноте, почти ничего не видели, можно сказать, что мужчина писал наугад, не имея даже возможности перечитать написанное.
Твоя ладонь в моей руке, как лепесток с нежнейших роз.
Дыханьем свежим по щеке – ночной трепещущий мороз.
Луна, как яблоко небес, сочится сквозь туман вуали.
Мы, утонув в своей любви, судьбы бояться перестали.
Что делать? Как простить себя? Как заглушить тупую совесть?
Как перестать держать тебя? Забыть на век ту боль и горесть?
Закрыв глаза, я забываюсь, но оглушенный тишиной,
Услышав сердце, просыпаюсь, и в унисон дышу с тобой.
Я не забуду этот вечер и слез своих не иссушу,
Но с радостью расстанусь с ночью, уставшим взглядом провожу
Бессонные часы, стоянье на коленях, души тягучую печаль.
Оставив память на бумаге, скажу мучениям «прощай!».
Отбросив ручку в сторону, Дима облегченно вздохнул. Мучавшие мысли откатили, как волны во время отлива. Стало так легко, как будто сбросил тяжелую ношу, освободился от огромной ответственности. Внутри стало пусто и тихо. Не бушевали больше бури и не гремели грозы. Теперь, непонятно откуда взявшийся сон, вовлекал мужчину в свои объятия.
Поднявшись с пола, Дима медленно, чтобы не потревожить спящую девушку, прилег на самый край кровати. Не раздеваясь и не накрываясь одеялом, только опустив голову на подушку и вдохнув мягкий и теплый воздух рядом с любимой, он провалился в сон.