У меня муж буквально все готов в шутку превратить! Вот сижу как-то раз, перебираю его носки. Замечу на каком-нибудь маленькую дырочку – вздохну и в сторону откладываю. Штук пять навздыхала, принялась за штопку. Мой подсаживается рядом, обнимает и серьезно так говорит:
- Ленусик я, конечно, мог бы их вовсе не надевать, но как представлю тебя штопающей мои ботинки…
Или вот жарю однажды на кухне котлеты. А в сериале как раз в этот момент судьба главного героя решается. Пока узнавала, чем там дело кончилось, котлеты сгорели. Представляете, все десять! Расстроилась, чуть не плачу! А Сережка мне:
- Ой, совсем забыл предупредить, продавщица говорила в них много холестерина! Леночка, свари-ка нам лучше сосиски!
Ну что с ним делать? Опять ему смешно!
А недавно пошли в театр. Как назло к вечеру подморозило, гололед – страшный. С дворниками у нас со времен перестройки напряженка, а у меня сапоги на шпильках. Только вышли – как поскользнусь. А Сережка подхватил меня и опять смеется:
-Жаль, Навка не видела твоего выхода! Точно бы от зависти обслюнявилась!
На другой день звоню ему на работу:
- Сереж, Петровы в гости зовут. Пойдем?
- А как же, - отвечает, - Иначе сами припрутся!
Нет, скажите, можно с таким несерьезным жить?
А за рулем что вытворяет? Чуть ли не у каждого постового тормозит, просит багажник проверить. Как есть шут гороховый! А девчонки еще и завидуют, говорят, тебе с мужем повезло. Нашли чему завидовать!
Я его за все три года нашей совместной жизни только однажды серьезным видела, да и то, когда он в больнице лежал. Девочка дорогу переходила, а у водителя машину занесло. Мой и скакнул на помощь ребенку. Чудом под колеса не попал, но без травм, конечно, не обошлось.
Мне как сообщили, я так в одном халате и понеслась в Склифосовского. Таксист поначалу за сумасшедшую принял, но потом, правда, понял по моему реву, что нормальная и довез.
Залетаю в палату – лежит мой благоверный бинтами, словно мумия перемотанный. Рядом капельница торчит. Увидал меня, заулыбался:
-Ленусь, ты прости мне мои скоморошества. Люблю я тебя очень. Вот решил перед смертью сознаться.
У меня слезы по щекам струятся, а сама, как разорусь на всю палату: - Разлегся здесь, Тутанхомон египетский! Я может, тоже тебя люблю, однако умирать не собираюсь!
А у него, вдруг, глаза повлажнели, руку мою сжал, да серьезно так говорит:
- Тогда и я со смертью подожду!