*Название главы и приведённый ниже отрывок - из одноимённой песни
Новеллы Матвеевой, чьё творчество глубоко запало в моё сердце и
оказало огромное влияние на рождение этой книги. Благодарю, люблю
и преклоняюсь.
_____________________________________
Лесной Край плыл навстречу. Его несли потоки света. В нём играли искры. Ладони деревьев казались белыми, там, где поймали яркие солнечные лучи. Запах цветов и жужжание сытых насекомых долетали до середины реки. Звери и птицы вообще ничего не боялись. Олени смотрели вслед кораблю и вода капала с их усов.
Яна сказала Янеку:
- Смотри, мы будто не по воде плывём, а сами находимся на дне реки. А солнце – это родник, который наполняет её светом.
- Ого! Тогда вон те деревья – как будто водоросли.
- Течение этой реки сносит нас на восток, - заметил Лука.
- Почему?
- Потому, что там нас ждёт новое солнце. Как новый родник.
Делать было нечего, и отряд коротал время за такими беседами. Все были очень довольны друг другом. Все, кроме Тима и Яны, были хорошими рассказчиками, а Клавдий был счастлив, что дорвался до воды и настоящего судна.
Всё реже и реже попадались по берегам города и посёлки. Ведь очень скоро должно было показаться море, а в нём – все его монстры.
В одном месте путешественники увидели уничтоженный пожаром хуторок и пристали к берегу, поискать, не нужна ли кому помощь. Они никого не нашли, а Лука сказал:
- Это Штефан со Снежаной, помяните моё слово.
Решили вести себя осторожней и реже приставать к берегу, раз поблизости бродят эти типы.
Тогу не давал детям покоя. Каждое утро и каждый вечер он орал:
- Янек, Яна, Элоиза! На почистку клыков становись! Не вздумайте мякать, что ваши щётки утонули! Кто утопит – того выброшу за борт доставать. Янек, марш за рубашкой – прохладно. Янище! Что у тебя на голове? Иди сюда, сделаю нормальную причёску. Что встала, Элоиза, радость моя? Видишь, все заняты? Давай кашу вари. Такую, со шкварочками. Чего? У вас в Нетуме такого нет? Ужас! Дикий народ! Яна, топай за нами, научу готовить наше национальное блюдо.
- Чего сидите? – спохватывался он ближе к ночи. – Шуруйте – ка вниз. «Нет – нет» будете говорить своим папочкам. А мы сейчас начнём нехорошие анекдоты рассказывать и петь неприличные песни. Давайте шустрей!
Элоиза раз сказала Яне:
- Хочу послушать неприличные песни.
Все трое прижались ушами к дверце, но Тогу заявил, что если он оттаскает неслухов за эти самые уши, девчонкам не в чем будет носить серёжки.
Когда ребята укладывались, он приходил к ним и рассказывал
что – нибудь интересное: сказку или о жизни замка Стани.
- Ты им просто как нянька, - сказал Лука. Тогу рассмеялся:
- Тебя жалею. Должен ведь быть отпуск и у воспитателя двух государей.
На самом деле жалко было лейтенанта. Он не был дома больше двух лет и очень тосковал по своей семье.
- Тебе надо было стать учителем, Тогу, - заметила Элоиза.
- Мужчины из рода Стани могут выбирать только между военной и политической карьерой. В шестнадцать лет я ещё не годился в политики. Да и вообще, не гожусь. И, собственно, зачем Акорсу дипломаты?
Тогу в отпуске вообще потряс всех. Он оказался смешливым, дурашливым и невероятно молодым. Даже младше Шоэтта и Тима. Он полюбил разыгрывать Луку, пугая его оборотнями и нагонять панику на Клавдия рассказами о морских ураганах, гигантских волнах и пиратах.
- Как это, в шестнадцать? – спросил юный капитан. – Шестнадцать плюс два – восемнадцать. Сколько тебе лет, Тогу?
- Как раз вот столько.
- Что? – поразились все.
- Ну, чего кричите? Что такого? У меня недавно был день рождения. Как раз на Тайной Дороге.
Лейтенант позагибал пальцы и выдал точную дату:
- В день боя у фонтана. Мы с правителем Недди можем отмечать его одновременно. Ведь у него теперь два дня рождения.
Элоиза сморщила личико и уткнулась Яне в плечо. Шоэтт поспешил перевести разговор на другое.
- Значит тогда, у Кирпичного Моста, я чуть не зарубил семнадцатилетнюю козявку?
- Это кто козявка? – окрысился Тогу. – И кто кого чуть не зарубил? Ещё никто не говорил, что я плохой воин. Я прекрасно владею мечом. А вот ты…
- Ага, прекрасно! Против лопаты, - подначил Тим.
- Да, если б не обстоятельства, не сидели бы мы сейчас с товарищем Тогу.
- Или с товарищем Шоэттом. Кстати, вспомни стычку у Серой Скалы.
- Вот именно, вспомни. Да ты ещё только похваляться и умеешь…молокосос.
- Потому его и натравили на безоружного, - никак не мог успокоиться Тим. Элоиза тихонько заплакала, утирая слёзы Яниным рукавом.
- Не ссорьтесь, дети, - призвал Лука, а Клавдий неожиданно рявкнул:
- А ну все цыц у меня! Никаких скандалов на корабле!
Ребята заткнулись и тут заметили, до чего расстроили Элоизу. Принялись её жалеть и успокаивать, и говорить, что с её отцом не случится больше ничего. Девочка поверила только Тогу. Когда он обнял её и стал что – то шептать на ухо, тогда она успокоилась.
Тим сказал:
- Сидел бы ты дома, воспитывал братьев…
- Сидел бы, сидел бы, - ответил лейтенант, вздохнул и отвернулся. У Тогу были свои обстоятельства.
* * *
- Море! – крикнул Лука и схватился за сердце.
- Нет, Туманное озеро. – Клавдий задумчиво смотрел вперёд. – Будем плыть всю ночь. Поужинаем и двинемся дальше.
Они пристали к останкам древнего причала среди полуразвалившихся кораблей.
- Янек, что это?
- Раньше Нижняя Верфь была здесь. А теперь тут никого нет. Кому охота жить рядом с морем?
- Всё так серьёзно? – удивилась Яна. Водные пространства её не пугали, но девочка боялась морскую нечисть, о которой всё время твердил Лука. Здешних монстров она навидалась достаточно.
Путники быстро освоились среди развалин городка, развели костёр, и советник уселся рядом с ним жарить добытую гвардейцами дичь. Пусть молодёжь порезвится.
Ребята отправились в заброшенный порт. Там, между кораблями Лесного Края они заметили эльфийское судно, и Клавдий уговорил друзей его рассмотреть. Вот они стояли и рассматривали, а капитан шуровал где – то внутри.
- Послушай, вылезай! Иди к нам, что тебе в этой развалине? – кричали ему.
Клавдий не шёл, и ребята решили кунуть его. Они полезли на руины корабля. Внезапно старые доски под Шоэттом провалились. Парень полетел вниз и завис, зацепившись локтями за палубу. Он болтал ногами где – то в животе корабля. Послышался не то всхлип, не то вскрик. Клавдий, что стоял внизу, как раз под пятками Шоэтта, увидел, как что – то лохматое, маленькое, двуногое заметалось из угла в угол.
- Ой, обезьянка! – сказал Янек.
Зверушка пронеслась мимо него по трапу. Она немного побегала взад и вперёд по палубе и пару раз наступила Шоэтту на макушку.
- Бешеная чернобурка! – взвизгнула Яна.
- Сама чернобурка! – огрызнулось существо и прыгнуло за борт на пристань.
Оглядываясь, оно побежало по пляжу вперёд, влетело в костёр, сбило на землю свежепожаренных уток, завертелось волчком и было поймано Лукой, спеленавшим его своим плащом. Существо пискнуло и притихло.
Друзья вытянули из – под палубы Шоэтта и со всех ног бросились к костру. Элоиза похлопала кулёк ладошкой:
- Эй, ты не кусачий?
- С ума сошла, да? – послышалось из – под плаща.
- А чего удирал?
- Может быть, вы кусачие.
Все расхохотались и Лука вытряхнул человечка из кулька.
- Я знаю, - сказала Элоиза, - ты – Хранитель Жилищ.
Тот высокомерно фыркнул и облизнулся на ближайшую утку.
- Бери выше. Я – Хранитель Кораблей.
- О! – сказали все, кроме Яны. Она не поняла, в чём тут разница и есть ли она вообще.
Выглядело существо точь – в точь как Дини, будь она мужчиной. Хранитель Кораблей был маленький, остроносенький и весь в тёмной шёрстке. На пушистой мордочке смеялись большие серые глаза с удивительным кошачьим разрезом. На нём была светлая форма речников Лесного Края и нечто вроде шляпы с пером. Перо, правда, помялось под плащом Луки.
- Так – так, - сказал Тогу. – Ну – ну. Может, ты хочешь поужинать с нами?
- Естественно! Естественно хочу!
- Тогда мой руки и садись.
- А можно не мыть?
- Нельзя!
- А чего их мыть–то? Раз – и чистые.
Человечек вытер ладони о штаны. На и без того перепачканной в золе ткани остались чёрные полосы.
- Ты чего раскомандовался, Тогу? – вдруг отмер Тим. – Чего это мы должны приглашать всяких неизвестных на ужин?
- Это я вам сейчас неизвестный, а потом буду хороший знакомый. Вы ведь не оставите меня здесь, возьмёте с собой? Я пять лет жил на этом судне совсем один, и мимо не проплыло ни корабля, ни лодки, ни плота, ни даже спасательного круга. Отстал от жизни. Одичал. Забыл родную речь. Манеры поведения. И это самое… правила правописания. Даже хуже. Я их и не знал никогда. С детства так не повезло. И школы не кончил, и дома не имею. А ты говоришь, руки мыть. Зачем их мыть, когда всё так печально?
Опустив голову, маленький Хранитель Кораблей поплёлся к воде.
- Только не топись! – крикнул вдогонку Тогу.
- Не получится. Я плавать умею.
Когда все уселись, Яночка спросила нового знакомого:
- Значит, на судне ты вроде домового?
Тот кивнул с набитым ртом.
- Класс! Даже песня такая есть:
Ах, бездомный домовой,
Корабельный домовой,
Ау – ау, ай – ай – ай, ой – ой – ой.
Янек добавил, что когда Хранитель Жилищ выбирает своим домом корабль, значит, это судно ждёт большая удача.
- Здорово! – обрадовалась Яна. А Элоиза перебила:
- Да подожди, дай ему сказать.
Человечек шмыгнул носом.
- Чего сказать – то? Вот именно, что ой – ой – ой. Вместо удачи я приношу несчастье.
- Это как? Такого не бывает.
- Судите сами. Моя мама плавала на одном из кораблей Алоны, а папа жил в Лесном Крае. Они встретились, полюбили друг друга и решили жить на одном корабле. Только не знали на каком. Они ссорились. Однажды мама даже укусила папу за ухо, потому что он её не слушался. Чтобы не травмировать мою нежную детскую душу, меня часто отправляли к бабушке. Она не умела ни читать, ни писать, и школы поблизости не было.
- Это мы уже поняли, - сказал Тим. – Давай дальше.
- В конце концов, папа решил поссориться с мамой навсегда и ушёл к себе, в Лесной Край. А мы с мамой жили себе, поживали. Только потом я подрос и захотел навестить папу. Он же нас навещал. Как только я оказался на Белом Острове, Акорс напал на него и всё посжигал. Папин дом тоже. Я забрал папу с собой. Мы стали жить во владениях эльфов и мама с папой помирились навсегда.
- Во дают! – восхитилась Яна.
- Только всё устроилось, как – бац! Акорс напал на Алону. И вот вопрос: где жить? С уцелевшими эльфами мы пытались бежать в Лесной Край. И что?
- Что? – сочуственно спросил Лука. – Акорс напал?
- Да. Он нагнал нас в устье Тихой реки.
Хранитель Кораблей замолчал и уставился неизвестно куда. Янек сказал:
- Какими – то уж очень кружными путями вы сюда добирались. Нельзя было просто спуститься по Золотой Реке?
- Нас преследовали, - глухо ответил домовой.
- А твои мама и папа? – спросила Элоиза. Она понимала, каким будет ответ. Её сердце дрогнуло от жалости к маленькому человечку. В его голосе слышалось бесконечное горе. Он сказал:
- Я не нашёл их. Просто не нашёл. Мне удалось привести судно сюда. И это всё. Пять лет я ждал, когда меня кто–нибудь заберёт отсюда.
- Зачем? – спросил Тим.
- Я не могу бросить свой корабль. Нет–нет, не могу. Не имею права.
- Но он же развалился.
- Всё равно.
- Первый раз о таком слышу, - сказал Клавдий.
- И я, - сознался Шоэтт.
- И тем не менее. Я мог бы покинуть развалившееся судно только на другом, где я нужен. Да. Я поплыву с вами.
- Чудненько, - веселился Тогу. – Будешь нашим судовым.
- Должен честно предупредить, что как только я попадал на корабль и думал, что он станет моим домом, ему приходил конец. Но я знаю море.
- Три корабля – это не шутки, - заметил Янек.
- Четыре. В детстве у меня была лодочка…
- Всё ясно, - сказал Клавдий и обратился к Янеку. – У тебя хватит духу оставить его здесь?
- Конечно, нет.
- Тогда давайте собираться и отчаливать.
- Надо же познакомиться, - вдруг вспомнила наследница. – Я Элоиза. А как тебя зовут?
Домовой внимательно на неё посмотрел, отложил косточку и представился:
- Куг–Ги.
Тогу закатил глаза. Он понимал, что сейчас начнётся. Зачем надо было называться собственным именем?
* * *
- Ага, - сказал Тим, подняв брови. – Вот значит как. И все пять лет ты жил на этом судне?
- Ну, да.
- А сам из Алоны, значит?
- Я же сказал.
- А зовут тебя Куг – Ги?
- Ты плохо слышишь, парень? Это имя совсем не редкое, между прочим.
- Весёлая у тебя жизнь, Куг – Ги. Ты открыл Акорсу ворота Алоны, а после этого скрывался в этой дыре. Так?
- Если бы это был я, то нашёл бы другое место, чтобы скрываться. Н’дэр, к примеру. И уж точно, назвался бы сейчас
по – другому.
Казалось, маленький домовой нисколько не расстроен словами гвардейца. Зато неожиданно взвился Тогу.
- Думай, что говоришь, нетумец! Это слишком серьёзное обвинение. Нельзя раскидываться такими словами.
Тим медленно, чуть ли не по слогам, произнёс:
- Я не раскидываюсь. Куг – Ги – имя предателя, из – за которого погибла Алона.
Шоэтт возразил:
- Куг – Ги – имя доверенного лица государей Лесного Края,
очень уважаемого человека. Благодаря ему, семь лет назад Акорс был изгнан с Белого Острова.
- И что это значит? – вновь завёлся Тим. Король Эжен причастен к гибели эльфийских государств?
- Возьми свои слова назад! – прошипел Шоэтт, сжав кулаки. – Не смей говорить такое про моего Эжена!
- Ладно – ладно, - пошёл тот на попятный. – Но факт есть факт. Это имя…
- Оно не редкое, - вставил Тогу.
- О! – обрадовался Тим. – А что скажешь ты? Что известно об этом в Н’дэре?
- Какая разница? Тебе нужны сплетни? Важно то, что говорю я. Вот он, - Тогу ткнул пальцем в сторону домового, - не мог этого сделать. Какое бы имя не носил.
- Ха – ха! – заявил Тим.
Всё это время Куг – Ги спокойно рассматривал стрекозу, севшую ему на коленку. Лука наклонился и тихо спросил:
- Это твоё настоящее имя?
- Одно из двух. Иногда возникает путаница. У нас у многих по два имени.
Куг – Ги поднял на советника серые, абсолютно детские глаза, и тот невольно рассмеялся.
- Значит, Хранитель Кораблей?
- Совершенно верно.
Тем временем к спору подключился Клавдий. Он говорил, что не может оставить кого бы то ни было одного на пустом берегу.
Страсти бушевали, но в конце концов все вспомнили о предмете спора и уставились на Куг – Ги.
- Одно имя и так много людей? – тихо спросила Яна, но её услышали. Маленький домовой поднялся и сообщил:
- Имя одно и я один. Я пока не могу оправдаться, у меня нет доказательств, но ворота Алоны открыл не я.
- А кто? – спросил Тим.
- Я не знаю.
- А он ещё сознаётся! Не берём его. Я вообще предлагаю сдать его местной власти. Доверенное это лицо.
- Да нет, я ошибся, - вынужден был признать Шоэтт. – Наверное, это не тот Куг – Ги. Да?
- Возможно, что и не тот, - согласился домовой. – Но как всё чудесно складывается! Вы берёте меня с собой и где – нибудь по пути кому – нибудь сдаёте. Тогда кто – нибудь раскопает что – нибудь и докажет как – нибудь, что я не виноват в том, в чём меня обвиняют.
- Вы чувствуете, он хочет попасть на судно, чтобы нас самих кому – нибудь выдать.
- Тим, я уже говорил, что не надо…
- Кто ты такой, Тогу, чтоб тут указывать? Твоё мнение – это мнение слуги Акорса.
- Не обижай Тогу, Тим, - в один голос сказали Шоэтт и Куг – Ги.
- Не ссорьтесь, дети, - призвал Лука.
Клавдий предложил:
- А давайте спросим Янека.
- А почему, чуть что, так сразу меня?
Элоиза, наконец, вышла из себя.
- Не выделывайся, а скажи своё мнение.
- Ну, мнение моё такое. О человеке по имени Куг – Ги я слышал только хорошее. Очень хорошее.
- Я тоже, - улыбнулась наследница.
- Только вот что. Друг моих родителей и дяди с тётей не будет сидеть в этом корыте пять лет.
- Но мы же уже решили, что я – это не он.
- А вдруг ты?
- Остановитесь на чём – нибудь одном. Так проще.
Домовой запутал всех капитально.
Лука тихо сказал:
- Яна говорила, характер судна мы узнаем в пути. Так и Хранителя Кораблей.
- Ты проиграл, Тим, - закончила спор Элоиза.
- Хотите сказать, он поплывёт с нами?
- А куда вам деваться? От нас, Хранителей Кораблей, так просто не отвяжешься. Мы прямо как пиявки. Как рыбы – прилипалы.
- Вот учтите, - пророчествовал Тим, - с этим типом нас ждёт беда. В лучшем случае он погубит нашу безымянную калошу.
- Ничего он не погубит, - отрезал Тогу. – Давайте – ка отчаливать. Темнеет.
Путники быстро собрались, и тут Клавдий удивил всех. Он встал у трапа, преграждая путь злому донельзя Тиму и
остальным. Он дождался, когда к нему подошёл Куг – Ги и низко поклонился ему. Тот ответил улыбкой и лёгким кивком, словно был не безграмотным домовым, а правителем Нетума.
- Клатти Ниго! – воскликнул он. – Рад знакомству.
Куг – Ги первым взбежал по трапу и обернулся, ожидая остальных. Тогу положил руку на плечо Тиму.
- Не переживай. Это часть обряда – пустить вперёд себя зверушку.
- Я всё слышу, дружок! – весело крикнул Хранитель Кораблей.
* * *
В весёлом замке Крэис опять пирушка. Хороший праздник и хороший повод. Это надо же – так удачно заполучить в свои лапы самого Виктора Лаэнса! Фе ликовал. Всё получается, как он задумал. Священная земля Нетума наводнена его приспешниками и солдатами. Нор Брасон всё подготовит, и, если одержимый Эжен всё же поладит с Внедрилием, его будет ждать большой сюрприз. Это если ему удастся победить Акорса. В любом случае Штефан и Снежана выведут к побережью тех его солдат, что до сих пор находились в войске колдуна по приказу господина Фе. На корабле, что ждёт их на Тихой Реке, его марионетки вернутся сюда, ждать распоряжений. Пусть Акорс пока не и чём не догадывается и играет в свои игры с семейством Лаэнса.
«Надеюсь, они поубивают друг друга, - думал толстый маг. – Я же пока добуду Сердце Реки».
Да, в его собственном мире, Фе называли господином и должны были кланяться до земли. Здесь, в Высоком Совете, он прикидывался равным среди равных, однако сидел во главе стола и его слово было решающим. Фе носил гордое звание председателя Высокого Совета.
Он долго следил за гигантской работой Акорса и безумными выходками Лаэнса. Хотелось бы, чтоб на данном этапе победил Акорс, никчёмный, безвольный тип, мечтающий только об одном: самоустраниться от всех проблем этого мира. А вот если верх одержат пронырливые братцы, они разовьют бешеную деятельность по воскрешению этих пустынь. Они помешают Фе сделать то, что задумано.
А задумано вот что. Устроить здесь сплошную лабораторию. Наконец – то развернуться и испытывать всевозможные новейшие технологии волшебства. В том числе, сильно убойные. Запрещённые. На ком экспериментировать? Так ведь Акорс собирается бросить здесь свой народ погибать в обезвоженном пространстве. Пусть эти жалкие жизни послужат науке. В том числе и Акорс, который с помощью Фе, сам превратится в оружие в руках своего коллеги. В могущественнейшее оружие. И очень актуальное. Ведь на повестке дня ещё столько миров, интересных открытий, великих свершений!
Что касается Виктора… Фе заставит его работать на себя, на благо науки и магии. Он же изобретатель. Что угодно изобретёшь, если кто – то угрожает расправиться с твоими близкими. Акорс обещал, кого возможно, из этой семейки отдать в лапы Фе. А тот надеялся, что Камень Хранителей попадёт ему в руки раньше, чем Акорс потребует выдачи своего врага.
Скоро всё это закончится. Поэтому нынче праздник. Музыка гремит. Молодые фанатичные ведьмочки пляшут на столах. Отбивают ритм кто голыми пятками, кто неизмеримыми каблуками. Развеваются пёстрая бахрома их шалей и оборки юбок. Вспыхивают разноцветные камни ожерелий и перстней.
- Кис – кис – кис, - позвал Фе чёрную кошку. – Иди, поиграем.
Он принялся водить перед зверьком оранжевой ленточкой, связанной посередине узелком. Её он вынул из руки потерявшего сознание Виктора и теперь, размышляя о светлом будущем Иллена, крутил так и эдак.
- Кис – кис! Кис – кис – кис! – сюсюкал Фе.
В углу, за постаментом статуи, Виктору стало плохо от гнева. Он забыл о голоде и о том, что долгое лежание на холодном и мокром полу не прошло даром для его здоровья. Сейчас важным было одно: любой ценой забрать у негодяя ленточку Дини.
Девушка была дочерью его близких друзей и компаньонов. Мало того, она их с Эженом названая сестра, член их семьи. И чтоб лапы этой дряни касались её вещи?!
Виктор выполз из – за постамента и, очень сильно рискуя, двинулся в сторону стола. Когда он проползал между стульями, кто – то отдавил ему хвост. Хранитель не сдержал возмущённого шипения. Ах, почему он не Шоэтт, не Алеш – ужасно ядовитые типы? Укусить бы сейчас эту ногу! А лучше ногу Фе. Раз – и никаких проблем.
Он немного поразмышлял: не стоит ли вот сейчас сделать что–нибудь с колдуном? Но решил поостеречься. Виктор смутно помнил, что когда его везли сюда, Фе говорил что–то о том, что его жизнь завязана с жизнью Золотой Реки. Он специально принял такие меры. Чтоб всяким Викторам неповадно было. Кроме того, тот, кто убьёт Фе, неизбежно погибнет сам. Зачем председателю это нужно? Таким заклинанием пользуются те, кто опасается чьей – то мести. Или хочет отомстить сам, пусть ценой своей жизни. Хранитель подумал, что не имеет права рисковать Золотой Рекой и собой, пока не разберётся, что происходит в Лесном Крае и не нужна ли кому его помощь. Если нет, он вернётся и разделается с Фе.
Кто – то грохнул кулаком по столу – и на пол упал бокал. На Виктора выплеснулось вино. Кто – то здорово ушиб его по лицу (или по морде?), когда передвинул ногу. Один из магов наклонился за упавшей волшебной палочкой, случайно схватил Хранителя поперёк тела и больно сжал. Пришлось кусить. А что делать? Пьяный колдун вскрикнул, но не возмутился. Может, кусачие волшебные палочки для него в порядке вещей?!
Так, уворачиваясь от ног и прочих неприятностей, Виктор подобрался к креслу Фе. Кошка махала лапами и цеплялась когтями за серебряную кайму ленточки. В такой момент Хранитель слегка цапнул её за лохматый хвост.
- Мяв! – взвыло животное, подпрыгнуло и кинулось прочь из зала. Яркая ленточка, зацепившись за когти, тянулась за ним.
С трудом и с горем пополам голодный и простуженный Виктор потащился следом.
Кошка неслась по коридору как снаряд из катапульты. Порой она останавливалась, фыркала, крутилась вокруг себя, пытаясь то ли отцепить ленточку, то ли лизнуть хвост, подпрыгивала и мчалась дальше.
Приняв свой обычный вид, Виктор попытался подманить киску. Та укоризненно на него посмотрела. Ей, наверное, хотелось сказать: «Да уж, знаем мы ваше кис – кис!». Тогда он попытался изловить строптивого зверя. Но только протянул руку, как – апчхи! Это вышло не нарочно. Кошка нырнула в дверь кухни.
Кухня – это хорошо. Это тепло, это возможность поесть и поспать на печке. Найти нужные травы, сделать себе отвар, смешать с горячим красным вином и утром проснуться здоровым. И тут не ошиваются волшебники.
Виктор принял облик только что вышедшего отсюда хмурого повара, порылся в шкафчиках, раздобыл, что ему нужно и влил в себя приготовленное лекарство. На приставания прочих слуг он хмуро отвечал одно очень хриплым голосом:
- Отстаньте все, заболел я.
После этого Хранитель и вправду незаметно заполз на печку и, пригревшись на тёплой плитке, следил, как молоденькая служанка вплетает красивую ленточку Дини в свою косу. Надо же, и узелок не смутил. С ней он разберётся потом.
Повар? А что повар? До послезавтра у него ларингит. Не сможет он рассказать, какие травы сыпал в котелок.
* * *
Оказывается, едва Внедрилий и компания ступили на землю Лесного Края, король Эжен принял меры, чтобы весть о том, что правитель и наследница живы, облетела все степи. К северным границам Нетума устремились беженцы и те, кто хотел сражаться с Акорсом под синими знамёнами своей страны. Особенно привлекал мятежников город Мирославль, что находился недалеко от границ трёх государств: Нетума, Лесного Края и княжества Вэрлетт. Сам Внедрилий говорил, что это замечательная, хорошо укреплённая крепость.
Сегодня армия короля Эжена выступала туда же. Его друг правитель ехал во главе собственного небольшого войска. Разумеется, за время пути оно увеличится.
- Я всё сделал, чтобы наш дорогой Акорс думал, что я ещё на Белом Острове, а во главе нашей армии – Алеш, что ты не вернул мне Золотую Реку, и что мы движемся на Н’дэр. Ты не представляешь, каких это стоит усилий. Особенно первый пункт.
Яночка сказала бы, что Эжен прикалывается. Как Недди может не представлять, если он всё время рядом? Правитель с тоской поглядел на Тихое Озеро, в то место, откуда вытекала река. Он знал, что его дочь, племянница и их друзья выбрали этот путь, неизведанный и опасный. Молодые самоуверенные оболтусы! Считают, что им всё по плечу. Он сказал Эжену:
- Тебе необходимо оставаться здесь, твоё сердце рвётся в Н’дэр, а ты едешь со мной…
- Что делать? Кто потеряет Нетум – потеряет всё. Вернуть воду
на Иллен я смогу только там, а это главное сейчас. Эта земля священна. Возрождение начнётся с неё. Прежде чем со мной что – нибудь случится, я сделаю то, что должен. Просто выполню обещание, данное тебе.
Иногда Эжен казался Внедрилию одержимым. Все эти разговоры об одном и том же… Он спросил:
- Но при чём здесь Золотая Река? Она есть везде, в том числе в Н’дэре.
- Как при чём? Она – моё оружие, перед ним не устоит никакой Акорс. А земля Нетума придаст мне сил. Ты ведь знаешь, проклятие Тэин…
Внедрилий знал. Все эти дни Эжен не выпускал из рук медальон Тхаа. Словно серебряная пластинка была спасательным кругом. Будто это украшение имело над его другом какую – то власть. Вчера, оступившись и пытаясь удержаться на ногах, король случайно разжал ладонь и медальон упал в траву. Правитель видел, как с минуту Эжен стоял неподвижно, а в лице его читался не просто страх – ужас. Боль и отчаяние. Медленно – медленно побелевший король стал опускаться на землю. Внедрилий бросился к нему, но не успел. Дядюшка Рэй, что хвостом ходил за своим воспитанником, подскочил и сунул ему в руку талисман. Он укачивал своего господина как ребёнка, и всё шептал имя Тхаа.
И всё же Эжен держал себя в руках. Только он сам знал, каких усилий ему стоило оставаться самим собой. Вот и сейчас он не удержался, чтобы в сотый раз не съязвить:
- Ну и войско у тебя, Недди! Просто табор диких каиссцев! Весь Лесной Край ухохатывается, глядя как они машут мечами. Как крыльями!
- Что ты хочешь, никто из них не видел врага, страшнее волка, - как всегла обиделся правитель. Эжен невесело улыбнулся и отошёл к своей королеве.
С пристани Внедрилий смотрел на них. Красивые и грустные, они стояли на берегу, взявшись за руки. Недди подошёл к Марысе.
- Пока, вертушка, - сказал он.
- Пока – пока.
- Удачи тебе здесь.
- И тебе удачи там.
- Ну, ладно. Увидимся.
- Конечно. Встретимся.
- Пока, - вздохнул Внедрилий.
Она подала ему руку и он задержал её ладошку дольше, чем положено. Потом развернулся и зашагал к переправе. С борта судёнышка он любовался игрой света в блестящих Марысиных волосах. Она подняла руку. На запястье, подобно капелькам росы, поблёскивали браслеты. Девушка махала только ему, Внедрилию. А потом она сняла с шеи бело – голубую косынку и пустила её лететь через озеро прямо к нему в руки. Недди поймал кусочек ткани, да так и остался стоять, не зная, что делать с драгоценным подарком. На душе было тепло и радостно. Когда это закончится, он сделает всё, чтобы понравиться Марысе. И он молился, чтобы они с Элоизой понравились друг другу. Он не знал, что всё это уже произошло.
Разделённые озером, Елица и Эжен рассмеялись, наблюдая эту сцену. Но веселье быстро иссякло. Они отвели друг от друга глаза, мучимые одной мыслью: Тхаа.
И в отчаянии, без надежды быть услышанными в замке Крэис тем, кто сам нуждался в помощи, каждый из них воззвал, глядя на воду:
- Виктор, помоги!
Они привыкли в самые тяжёлые минуты полагаться на старшего брата.
* * *
Старшему Хранителю невероятно повезло. Можно было уже нынче утром покинуть осточертевший замок и заняться своими делами. Потому, что рано – рано в кухню явилась девушка с оранжевой лентой в косе. Она была одна и сходу принялась топить печь и метать в большую раковину грязную посуду. А что такого? В замке Крэис имелся водопровод.
Девушка выглядела то ли испуганной, то ли расстроенной. Она нервно озиралась и жалобно всхлипывала. Как бы не перепугать её ещё больше!
Виктор строго глянул на дверь и сказал ей пару ласковых. Любой, кто приблизится к кухне, мигом вспомнит, что у него полным – полно дел в другом месте, развернётся и уйдёт. Не будет мешать дружеской беседе. Хранитель блаженно потянулся, помахал хвостом и с сожалением оставил тёплый уголок.
Девчонка, сидя на табуретке, рылась в ящике. Виктор принял облик лохматого Хранителя Жилищ и сел напротив. Молодые девушки суеверны, им легко запудрить мозги и добиться желаемого – возвращения ленточки Дини.
- Привет, - сказал Виктор.
- Привет, - улыбнулась страдалица сквозь слёзы.
«Интересно, почему она не орёт?» - подумал Хранитель и спросил:
- Ты кто?
- Меланья.
- Прекрасное имя. А кто я, знаешь?
Он ожидал, что девушка ответит: «Домовой», но она сказала нечто неожиданное.
- Знаю. Ты замковое привидение. А где твоя жена?
- Э… Что? – обалдел Виктор. – Жена? В каком смысле?
- Ну, вы же всегда появляетесь вместе.
- Да? Я… Она ещё спит. Точно. Ещё ведь так рано!
Меланью ответ удовлетворил и она кивнула. Действительно рано. Даже для привидений.
- Ты голодный? – спросила заботливая девушка.
- Очень, - сознался Виктор.
Она быстренько накидала в тарелку кашу с мясом и дала ему в руки. Потом подогрела остатки его вчерашнего лекарства и поставила перед ним.
- Лечебное, говорят.
Виктор задумался. Странные здесь привидения. Голодные и больные.
- Меланья, а скажи, что делаем мы с… с женой, когда появляемся?
«Ох, не вогнать бы девушку в краску», - запоздало подумал Хранитель. Но она ничуть не смутилась.
- Говорят, вы держитесь за руки и так нежно смотрите друг на друга. И на людей. Совсем не зло. Я вас не видела, но мне вас жаль.
- Почему?
- А как же? Вы порой подходите близко к молодым людям и заглядываете им в лица. К тем, кто как вы. Тогда они видят, что вам очень грустно.
- Грустно?
- Ну, да. Я слышала. Маги там, наверху, говорили о вас. Будто вы отвернулись от своего сына, когда он нуждался в вас. Он мог бы защитить вас от Фе, но не сумел, вы отреклись от него. Его не было рядом. «Поделом им, всем троим», - сказали они. Что с тобой? Плохо? Ну, прости. Я не должна была напоминать. Только знаешь, я не верю. Нет – нет. Наверное, произошла какая – то путаница. Если надо, я помогу. Я думала, вот увижу вас и спрошу, не надо ли помочь?
- Фе… - чуть слышно произнёс Виктор. Ему казалось, его сердце разорвётся на тысячи кусков от всевозможных чувств. – Понятно, почему Фе боится мести.
- Прости, - ещё раз попросила Меланья.
Хранитель попытался взять себя в руки. Ещё будет время для переживаний и для принятия решений.
- Ничего, - улыбнулся он девушке. – А ты не знаешь, что с нами сделал Фе? Видишь ли, мы очнулись уже привидениями. А что было перед этим – не помним.
- Я не скажу, - неожиданно заартачилась она. – Как я могу сказать такое? Ты снова расстроишься.
Он покачал головой. Говорить не было сил. Большие глаза девушки стали огромными.
- Он замучил вас. Ради науки. Он же учёный. Хотел посмотреть, как устроен Маленький Народ. Хорошо, что вы не помните. Тогда никого не было в замке, когда он привёз вас пять лет назад. А я недавно убиралась в его комнате. Подработать хотела. Одна тетрадь упала и раскрылась, а я прочла. С тех пор не могу успокоиться. И очень боюсь: вдруг узнает?
- Он похоронил нас? – глухо спросил Виктор.
- Я не знаю. Всё время кого – то хоронят там, за скалой. Всё время пропадают люди. Но это не значит, что они бегут отсюда. Бежать теперь невозможно.
Виктор немного посидел, не в силах продолжать разговор. Какие, к чертям, привидения?! Он отлично знал тех, о ком шла речь: все думали, что они погибли от рук Акорса.
- А что слышно про него… Про нашего сына?
- Только он может убить Фе, если свяжет себя, как положено, Узами Мести. Больше никто. Но если он сделает это, погибнет сам. Но он никогда не догадается. Не узнает. Даже Виктор Лаэнса не знает об этом.
- Это точно… Значит, только наш мальчик может избавить Иллен от Фе? Но, Меланья, ему это не по силам! Я же знаю его! Кто угодно, только не он! – в отчаянии выкрикнул Хранитель. – Я не хочу! Даже для всеобщего счастья и благоденствия. Как можно его потерять?
- Но он же и не узнает, никто ж не скажет, - напомнила девушка.
- Ах, да. Это радует. Пусть бы так и было!
Конечно, никто не скажет, кроме доброй, милой, но не в меру болтливой девчонки.
- Что мне сделать для вас? Только не проси покинуть город. Это невозможно.
Хранитель, наконец, обернулся. Меланья увидела, что по мохнатым щекам текут слёзы. Как это понятно!
- Все плачут здесь. Я тоже. От страха. Особенно, когда одна. Очень, очень страшно и плохо. Вот бы уехать отсюда! А ещё лучше, пусть бы проклятые маги провалились сквозь землю! Пусть уедут они. Мы всё время мечтаем о том, какая тогда начнётся жизнь.
- Отчего не сказали Виктору?
- Он очень редко бывает здесь. И ведь никогда не было так плохо, как сейчас. А следят за нами как, ты не представляешь! Чуть что – и человек пропадает.
Девушка поёжилась. Хранитель сказал:
- Виктор очень виноват перед вами. Он был слеп. Но он исправится, вот увидишь. Всё изменится уже скоро. Не надо плакать. Я же привидение. Я знаю.
- А… - начала было Меланья.
- А как этому помочь? Дай мне ленточку, что у тебя в косе.
Она без звука выпутала её из волос и протянула собеседнику.
- Это поможет?
- Не сомневайся. Ленточка – то волшебная.
Виктор чмокнул девушку в щёчку и, пошатываясь, вышел из кухни. В коридоре он чуть постоял, привалившись к стене и прижав ладони к глазам. Его друзья давно оплаканы. Но кто мог подумать, что с ними случилось такое и здесь, в этом замке?
- И стоило из – за тебя так рисковать? – спросил он оранжевый лоскуток и убрал его в карман.
Покинуть замок и его двор было делом нескольких минут. Добравшись до первых домов городка, Виктор навёл на себя очередную личину. По окраинным улицам зашагал небогатый дворянин из северной части провинции Крэис.
Хранитель направился в ближайшую харчевню послушать новости.
Они оказались хорошими. Лесной Край одержал победу и Акорсово войско драпает в Н’дэр. Ай, да младший братец! Вывернулся и тут.
- А что себе думает Виктор Лаэнса? – сам про себя спросил он у подвыпившего охотника из местных.
- Лично я ничего не знаю, а вот волшебники из замка считают, что ему крышка. Ну, а раз они так говорят, то значит, здесь все так думают.
Охотник чокнулся с Виктором пивной кружкой.
- Твоё здоровье.
- Что значит, крышка?
- А то и значит. Сцапал Хранителя Акорс – и тю – тю. Где он – неизвестно. Только говорят, что братец ничего не сделал, чтоб его выручить. И то верно. Что такое Виктор Лаэнса по сравнению с мировыми проблемами?
- Это как?
- Ну, там, война с Акорсом и Нетум, опять же. И прочие дохлые страны. И…Ик! Твоё здоровье.
- Да, уж. Я был лучшего мнения о нашем короле, – притворно вздохнул Хранитель. Ему было интересно, насколько пошатнулся авторитет его брата среди народа Лесного Края, хотя провинция Крэис всегда была как бы сама по себе. При замке, в незапамятные времена отданном в аренду она была - должен же кто-то кормить Высокий Совет. Верят ли люди в это дикое враньё, что Виктор ничего не значит для Эжена?
- Ик! – мудро сказал охотник. – Людей, которые часто меняют своё мнение, называют беспыр… Беспирц… Беспирципными.
- Беспринципными, что ли?
- Ага. Вот – вот. Так что ты вот это самое оно и есть.
- А ты?
- А я что? Моё мнение всегда при мне. Я не могу себя обозвать вот этим самым словом.
- А меня, значит, можешь?
- Могу. Ишь ты! Ему набрехали – он и поверил. Да, тебя я могу обозвать бесцирп… беспц… бесрнц…
- Ну – ну, попробуй. Вот тебе занятие на целый день, - рассмеялся Виктор. Расплатился и вышел.
Настроение было прекрасным. Особенно радовало то, что Фе вместе с ленточкой не забрал его кошелёк. Но что – то смущало его и тревожило. Что – то такое носилось в воздухе, что не давало Хранителю покоя. Он отправился в лес, нашёл наполовину засохшее и заросшее озерцо, протянул над водой руки и закрыл глаза.
- Ну, что там у вас случилось?
И он всем существом почувствовал свой маленький мир. До такой степени, что сам стал Илленом, измученным жаждой, жарой и страхом, обезлюдевшим и только кое – где сохранявшим островки жизни и зелени.
И он почувствовал: что что – то изменилось, он проникся надеждой Иллена и его ожиданием. Уже не напрасным. Виктор воскликнул с робко шепчущим миром:
- Ура! Хранители призваны в Нетум!
И он засмеялся счастливо, представив Золотую Реку, полную воды, леса, степи и горы, полные жизни, и жизнь без Сердца Реки.
Но маленькая птичка щегол, помнившая тепло рук племянницы Тхаа, сидя на былинке, пела тревожно, и, ничуть не боясь, смотрела на Виктора.
- Что, - усмехнулся он, раскрыв над водой ладонь, подставив её пичужке, - влипли мои младшенькие? Ничего. Я всех спасу, как всегда. Я уже в пути.
И Виктор отвёл взгляд от моря, чуть видного за деревьями, от моря, по которому - несомненно - спешила к нему самому спасательная экспедиция. Что же делать, ей придётся разбираться с местной нечистью без него. У девочки Тхаа нет времени ждать. У самого Виктора лишь столько времени в запасе, сколько требуется, чтобы один Хранитель дал знать другому: "Со мной всё хорошо. Я уже в пути."