*
набережная вся в челнах иссветилася
на углу стоят люди в кепи - полукруглые
дорогая моя - дорогая моя - как долго с тобой матерились клубами, дымами
а теперь всё по норам, записываем норовы на бумажные кораблики
а дальше отпускаем их в ил
поджигаем приобретённые навыки
как ах -тельно-нагрудно-карманно на улицах
выйти и петь из горла пускать артерии хочется
прохожему человеку бросить круг спасательный
переправив его на берег свой- играть серёжкой в рваной мочке
руки в крест и сама поодаль
болью льюсь
у виска палец сгибая
в пистолет
двадцати с лишним лет человеческого роду
как звезда с неба неприкрыто позорного
как солнце, плачущее на ковёр бессмертий
и со мной настанет счастье инкубаторское - чёртово - богово
без скалящейся тоски свесится месяц через перила Ярила
ножками в каблучках процокает по крышам
тише с каждым шагом - прикрываясь плюшевым мишкой - тише
месяц дурного нраву - потому что дурного, прошу себя тише - так лучше слышно
будет как
сяду тихенько у подъезда, скрючившийся
на мозоли бинты понавешаю душещипательную песенку завою
исковерканный, рваный, нищий предоставленной пищей
предоставленной Господом нишей
тише прошу тебя - тише прошу себя - тише - он может услышать - как я
сяду тихенько, на тебя уставившись на красивого
чтобы стыдно тебе
чтобы стыдно совсем
наизнанку вывернутый
стану выть под луной, стану выть под луной песню замкнутых стен
подсознаний замученных, чтобы ты захотел подарить своё тело - подарить свои уши - чтобы мне получалось бы слушать - как скрипит колесо по суше нашего города гордого тёмного в кандалах заключенного,
каждый хочет подойти рассмотреть меня, рассмотреть тебя, получается мимо
ему тоже всё равно, что я сердце своё ради его мостовых гранитных изранил, избил
рано поутру, ножик в мышцу всадил, неисчислимым количеством ножевых ран
ах
всё хорошо
жизнь моя проглочена космосом насовсем
с каждой секундой всё меньше понимаю слова - строчки - голосА
единственное что меня держит в городе теперь - его каштановые волосы.