Глава 14. В ДЕРЕВНЕ.
— Машины бывают двух марок! — сказал Карпыч, — Мерседесы, и все остальные!
— А запчасти? Говорят, для Мерседеса всё очень дорого?
— Лучше, Миш, поставить дорогой стартёр и ездить на нём десять лет, чем менять дешёвый стартёр каждую неделю… Это приедается!
Была суббота. Они ехали в гости к Юрке в его деревенский домик. В багажнике лежал шашлык и все сопутствующие ему товары, включая литровую бутылку водки. Шашлык Карпыч сделал сам. После вчерашнего посещения военных они решили немного расслабиться, а Юрка давно их звал. Ехать было неблизко: деревенька находилась за пределами Масковской области. «Глухомань! — говорил про неё Юрка, — Даже собаки не лают!». Мерседес бежал очень шустро. Съехав с асфальта, они выехали на большак: широкую дорогу, покрытую песком. Поперёк дороги сплошняком шли небольшие канавки. Машина сильно затряслась.
— Неужели, нельзя асфальт положить? — возмутился Папа.
— Кто может, тому не надо, они сюда даже перед выборами не ездят! На Мерине ещё ничего, ты попробуй тут на Жигулях проехать! Или на УАЗике! Задница будет, как у мартышки — красная и без волос!
Вдоль дороги стояли деревянные столбы электропередач. Один столб сильно накренился, практически упал, а провода от него валялись на земле.
— Я вспомнил одну историю, связанную с иностранцами: ох, и тяжело им тут деньги зарабатывать! Как-то довелось мне работать с одной немецкой компанией. Приезжают к нам в очередной раз немцы-партнёры. В том числе молодой, энергичный малый. Он сюда в первый раз приехал. Я его сразу назвал «Май Херц». Разместили их в хорошей гостинице, а вечером устроили ужин в ресторане. Май Херц весь вечер хвастался своим новым костюмом за десять тысяч баксов то ли от «Гуччи», то ли от «Порш», не помню. Выпили очень даже прилично. После закрытия ресторана хотели продолжить в номере у кого-нибудь из немцев, но не стали. Утром мы за ними заехали, чтобы отвезти в офис и начать работать, а на них страшно смотреть! Не немцы, Миш, а ребята, я бы сказал, из «Криворожья»! Опухшие, помятые, уставшие… Больше всех Май Херц лютовал: «С вами, вообще, нельзя за стол садиться! В жизни больше не буду с русскими пить!». Как потом оказалось, у него были некоторые причины… Проснувшись рано утром по причине сильной жажды и навозных ощущений во рту, он встал. Обнаружилось, что вечером, когда мы привели Май Херца в номер, его забыли раздеть, и он спал в своём дорогом костюме и ботинках. «Раздеть — не одеть! — говорю я ему. Вот с моим институтским приятелем Ферзём был случай и похуже! Писали как-то пулю у товарища дома… В студенческие годы мы любили преферанс! Засиделись и не заметили, что скоро метро закроется! Пришлось в экстренном порядке одеваться и бежать. На улице был ноябрь. Поскольку Ферзь был приблизительно в таком же состоянии, как ты вчера вечером, его пришлось вести под руки, что сильно замедляло движение. Тем более, что Ферзь, выйдя на улицу, почему-то стал упираться, не хотел идти, пытался что-то нам сказать… Короче, дошлёпали мы по этой снежной каше до метро, вошли внутрь, и вдруг замечаем, что в суете забыли одеть на Ферзя ботинки! Что делать?! Так и пришлось ему ехать домой в носках… А жил он тогда у жены, за городом!». Но мой рассказ не удовлетворил Май Херца, и он продолжил свой. Зайдя в ванную, чтобы умыться и принять душ, он заглянул в зеркало и обнаружил, что на его костюме от подмышки и до нижней кромки пиджака, находится какое-то огромное пятно! Сначала он подумал, что это похмельные глюки, но всё оказалось не так. Оказалось, что в кармане его пиджака лежала котлета «по-киевски», и он проспал на ней всю ночь! Это было страшным ударом: дорогой костюм, которым он так гордился, был безнадёжно испорчен! Мы пытались ему объяснить, что это произошло случайно: ведь сначала собирались продолжить банкет в номере, и кто-то положил в его карман закуску, случайно, не нарочно… Водку надо обязательно закусывать! Май Херц был безутешен и больше не пил.
— Дикие люди! — сказал Папа, разглядывая пейзаж.
— Мы, или немцы?
— Все! — ответил Папа. — Зачем же так напиваться?
— Он больше не пил. Потом оказалось, что получить с завода деньги, на который мы совместно поставляли немецкое оборудование, не представляется возможным. Помнишь банковскую реформу Швайника?! Завод нам деньги перечислил, но получили мы их через год, когда на них можно было купить только бутылку пива. Ехали мы с Май Херцем на этом же Мерседесе, и он всё пытался понять, куда могут пропасть деньги, если банк их уже перечислил! А по дороге был такой же столб, который мы с тобой видели, и провода на земле… Тогда я Май Херцу и объяснил: «Деньги идут между банками по электронной связи! По проводам, короче… Видишь, Май Херц, этот столб?! Вот так они и исчезли — попали под заземление!». Он задумался, пытаясь понять, но не смог… И тут же клятвенно меня заверил, что никогда больше в этой стране не появится! Такой обидчивый оказался… Тяжело было с ними работать!
— А им с нами…
— Представляешь, Миш! Сломался у нас комп — пропали важные документы! Они опять обиделись… Мы-то тут причём? Когда комп вскрыли, оказалось что в «винчестер» попал таракан, и его там размолотило… Мы же его туда специально не запускали… Сам попал! Что обижаться-то? Тем более, что эти маленькие тараканы и называются «пруссаки»! Наш бы не попал — не пролез! Наши большие, жирные, чёрные! Я у себя в квартире их еле вывел… Сначала поставил импортную ловушку с дырочками. Захожу вечером на кухню, включаю свет… Вижу, таракан в эту дырочку головой попал, застрял и таскает ловушку по всей кухне!.. Для наших тараканов их ловушки не подходят — тут другие средства нужны…
Проехав ещё несколько километров, они приблизились к намеченной цели.
— Вон! — сказал Карпыч, — Видишь, Крест на горке стоит?! Ещё немного, и поворот. Там пару километров, и мы в Юркиной деревне.
— А что это за Крест? — заинтересовался Папа. — Красивый! — он перекрестился.
— Юрка говорил, что его поставил солдат, ветеран чеченской войны, в память о погибших однополчанах…Сам поставил, один… Хотел часовню, но денег нет.
Они проехали село с разрушенной церковью. Вдоль дороги стояло несколько небольших магазинчиков. Вот и поворот!..
Карпыч свернул с большака на просёлок. Тут машину затрясло по-настоящему! Этот просёлок и дорогой-то назвать было нельзя: очень глубокая колея, большие лужи, непонятно какой глубины, грязь… Карпыч пытался ехать рядом с колеёй, но периодически в неё соскакивал. При этом раздавались сильные удары по днищу.
— Вот по этому-то, мы все войны выигрывали! — сказал Карпыч, прислушиваясь, как трава и кустарник скребут по днищу. — Тут не любой «тигр» проедет, а моя девочка любимая пройдёт! Надо было им на Мерседесах воевать! — он вгляделся вдаль, — Главное, не заблудиться, обратно я трезвый не выберусь! Юрка говорил, что тут один поворот!
— Ты за машину не боишься, вдруг встанем?
— Не встанем! На днище очень надёжная защита! Хорошо, что сухо, по мокрой дороге мы бы не проехали!
Наконец, показалась деревня. Свернув налево, они поехали по улице, выискивая Юркин «Москвич».
— А почему он этот дом не продал? Долгов-то у него ещё много осталось?
— Рассчитался он с долгами! Продал всё, что мог! — сказал Карпыч, — Кроме квартиры. Оказывается, у жены была комната в коммуналке. Её продали. Мерседес тоже. Он деньги брал у горцев под высокий процент, чуть на счётчик его не поставили… А дом, «Москвич», да и девятка Лёшкина, копейки стоят! Ты его про долги не спрашивай — он и так нервный стал!
Наконец, дом был найден: обычный русский пятистенок. Во дворе, около «Москвича», ходил озадаченный Юрка. Увидев гостей, он очень обрадовался:
— Привет! Я уж заждался, думал, что без шашлыка останусь!
— Привезли, не переживай! — ответил Карпыч, — Ты что, машину ломаешь — малый конструктор «Сделай сам»?
— Как это? — спросил Папа. — Почему конструктор?
— Потому, что его надо постоянно делать… А автомобиль «Волга» — большой конструктор «Сделай сам». И делают их сейчас из отличной легированной стали марки «ХРЖ». Знаешь, Миш, что это за сталь?
— Подзабыл я уже с этой политикой легирование стали… Хром?.. Нержавейка что ли?
— Нержавейка! — ответил Карпыч, улыбаясь, — Сейчас делают ржавеющую нержавейку! А «ХРЖ» — хреновое ржавое железо!
— Что-то барахлит старушка! — озабоченно сказал Юра, — А я уже забыл, как наши машины ремонтировать! В Мерседес-то и заглядывать не надо. Проходите, располагайтесь…
— Пардонтий! Масло хорошее! — сказал Карпыч, разглядывая щуп, — А машину менять пора!
Юра отвёл гостей в дом, показал где раздеться и устроиться. Гости переоделись и вышли во двор. Около Москвича помимо Юрика стоял ещё какой-то мужик и внимательно смотрел под капот:
— Это у тебя, Юр, зажигание барахлит! Давай-ка отвёртку, я его тебе быстренько отрегулирую! Я ж трактористом тридцать лет в колхозе отработал! Тащи отвёртку!
Юрка отнекивался и отбивался от мужика и, захлопнув капот, сказал:
— Уйди, Макарыч, от машины! Это не трактор, не разбираешься ты. А стаканчиком я тебя по любому угощу и без зажигания! Видишь, гости приехали.
Макарыч посмотрел на Папу, стоящего босиком на земле и одетого в длинные шорты. Папа немного стеснялся своей полноты. За последнее время кабинетной работы он поправился. А ходить босиком очень любил.
— Здравствуйте! — сказал Папа.
— И Вам не болеть!
— Юра, почему ты решил, что Макарыч не разбирается в зажигании? Он же тракторист!
— По запаху решил! — ответил Юрка. — Давайте к столу! Понемножку…
— А шашлык? — удивился Папа.
— А мы понемножку, чтобы Макарыча не задерживать! У него ещё пчёлы…
Стол стоял во дворе, ближе к сеням, и был сделан из струганных досок. Карпыч принёс водку и стаканы, а Юрка из огорода молоденький лучок и несколько огурцов.
— Придётся теперь огородом жить! — иронично сказал он.
Выпили. Чтобы поддержать разговор, Папа спросил:
— Как тут живётся, Макарыч? Пчёл держишь?
— Держу несколько улейков… Какая у нас жисть? Доживаем с бабкой… Недавно на пенсию пошёл. Хоть какие-то деньги появились, можно в магазин сходить. Платят её, правда, редко. Мёд продаю. Живём огородом.
— А дети у тебя есть?
— Дочка спилась, похоронили её. Хотя на хорошей работе была в селе, денежной. А сынов посадили.
— Надо же… — задумчиво сказал Папа. — А что за работа у неё была?
— У нас тута село… Вы проезжали, наверняка. И в том селе больница для психических. Кто в ту больницу работать попадёт, тот богатый! Там живую зарплату платят! Деньгами! Почти как мои две пенсии… Дочка туда и устроилась. Как война-то началась, очень много солдатиков туда стали привозить: с виду бравые, здоровые. А на самом деле — психи, жалко на них глядеть-то: как дети малые, на войне ентой пострадавшие. А дочка там санитаркой. Вот и запила она. Как колхоз развалился, работы-то совсем не стало.
— А большой колхоз был?
— Миллионер! — со значимостью ответил Макарыч. — И пшеницы много государству сдавали, гречихи… Несколько ферм было. Вот эти лесочки вокруг, — он показал рукой на лес, — раньше всё поля были… Теперь зарастают… Хозяина-то нету! И клуб был, и магазин хороший!
— А что ж сыны тоже пили?
— Сыны-то, когда колхоз разорили, в город уехали, на заработки. Потом вернулися и решили фермерами стать. Видно, деньжат немного заработали. Взяли старый коровник, отремонтировали, начали скотину разводить. Спали по три часа. Но оказалось, что никому не нужно было мясо ихнее. Понемножку всё наладилось. Когда дела пошли, приехали наши местные бандиты от районного начальника милиции, потребовали дань. А откудова у них дань? Только начали на ноги вставать… Сожгли, короче, коровник ихний вместе со скотиной…
— Так за что их посадили-то? — удивился Папа.
Было видно, что Макарычу эти воспоминания даются нелегко. Карпыч, внимательно слушавший рассказ, подлил Макарычу в стакан водочки.
— Говорил я сынам: «Не лезьте! Не хозяева мы на своей земле! Смиритесь! Плетью обуха не перешибёшь, езжайте, лучше, опять на заработки!». Не послушали: «Тута, отец, родились, тута и жить хотим!». Стали они огурцы выращивать. Земли-то полно. Акалогия есть: ни заводов вокруг, ни фабрик! Может, кто-то лет тридцать назад канистру с соляркой на землю разлил — вот и все загрязнения. А тута другая беда: опять Мамай на нашу землю нагрянул — боевики! Теперя они тута командуют! Всё ихнее! Всё могут! Они сынам и говорят: «Весь урожай огурцов будете продавать только нам — за рупь!». Не послушались сыны, повезли куда-то в город продавать. Возвращаются, а боевики уже ихний дом спалили и трактором поле с огурцами перепахивают! Схватил, тогда, младший мой ружьё и давай палить… Стрелять-то не умеет, только жопу боевику-трактористу прострелил! Ну, и посадили их обоих, надолго…
— Вот сволочи! — возмутился Папа, — Человек сам вырастил и не может продать кому хочет!
Карпыч пихнул его под столом ногой.
— Что пихаешься? Не в Кремле!
— А что ты удивляешься? Забыл, что Шулер говорил? Не место русским на этой земле! Орлы прилетели — только у них весь глюв в говне!
— Начальство из района приезжало… — продолжил Макарыч, — Всё разъяснило: если кто на продажу выращивает — только боевикам продавать! Иначе спалим и в тюрьму! А боевики смеются, грозятся и больницу с солдатами спалить: «Мы устроим ад вашей сраной русской армии!».
— Не переживай так, Макарыч! — твёрдо сказал Папа, — Не спалят! Кишка тонка! Горой встанем, но не отдадим ничего! Ни пяди! И сыны твои ещё вернутся! И выгонят чужаков со своей земли! И село поднимут!
— Куда там… — грустно сказал Макарыч, — Землю нашу, в народе говорят, какой-то банк покупает. Не будет у нас скоро земли-то… Ладно, мужики, спасибо за угощение, пойду я… Всем здравствовать!
Макарыч ушёл, а тяжесть на душе осталась. Юрка начал разводить костёр для шашлыка, Карпыч накрывал на стол, а Папа так и остался сидеть на месте. Теперь он отчётливо понял, что все слова Шулера не шутка, не абстракция: Шулер говорил правду! И эта глухая деревушка — не какое-то исключение, не случайность…
— Юр! — сказал Карпыч, — Как у тебя-то? Что нового?
— Потихоньку, Карпыч. Работаю на стройке. Зарплата хорошая, и платят исправно. С начальством только тяжело, а остальное всё хорошо…
— Суровое начальство?
— Не суровое, тупое. — засмеялся Юра, — Всё руководство — родственники: мужья, жёны, дети, братья, сёстры… У всех заоблачные зарплаты! Но со строительным образованием никого нет! Они не то, что в стройке не разбираются — на калькуляторе считать не умеют! Дом-то мы построим, но сколько он простоит?
— Для них главное — квартиры продать, пока не рухнул! — засмеялся Карпыч. — Недавно я беседовал с одним иностранцем, его фирма производит цементные заводы. Он предложил такой заводик одному из наших олигархов купить. Тот, мало что в этом понимая, направил его к своему топ-менеджеру — специалисту по этой теме, господину Креветка. Иностранец посетил топ-менеджера Креветку, поговорил с ним и его специалистами и пришёл в ужас! Оказалось, что из двадцати работников отдела только один имеет профильное высшее образование. И, кстати, самую низкую запрлату. Хотя зарплаты больше всего и удивили иностранца: средний специалист отдела на месячную зарплату может легко купить новый «Мерседес». Пусть самый дешёвый, но может. Топ-менеджер по профессии — филолог. И коллектив он подобрал соответствующий: друзья-филологи, жена, родственники… Поговорив с топ-менеджером, а потом и со специалистами, иностранец понял, что делать там ему абсолютно нечего! Креветка, конечно, знал, что цемент не растёт в мешках на деревьях, а делается на заводе и применяется при строительстве чего-то там, но на этом его познания заканчивались.
— Да я понимаю… — ответил Юрка, — Великий Рыжпейс говорит: «На производстве нужен менеджер, а не специалист! Только менеджер знает, как получить прибыль!»
— Ты, кстати, этот дом оформил? — спросил Карпыч, разглядывая Юркин пятистенок.
— Это невозможно в принципе! Я пробовал, но даже официальное оформление стоит больше, чем сам дом вместе с землёй! Кричат про упрощение регистрации, а на деле: БТИ, архитектор, землемер, сельсовет, регистрационная палата… Всех привези, всем заплати… Это просто дом… А уж как фермерам оформлять — страшно представить!
— Как дома?
— Жена работает, Лёшка учится. Скоро уже, дай Бог, институт закончит и работать пойдёт. Очень дорого мне сейчас за обучение платить. И что злит, всё время в институте поборы: экзамен — плати, зачёт — плати…
— Что ты хочешь? Реформа образования!
— На хрен она упала такая реформа! Раньше ругались, дураки, что нас плохо учат! А сейчас вообще не учат! Надо сдать экзамен — плати сто баксов и давай зачётку! Вот и вся реформа! Как они работать будут с таким образованием? У меня Лёшка — строитель! Он на четвёртом курсе не знает, чем бетон от цемента отличается! Строитель…
— Тогда попробую его к Креветке устроить. Как у него с амбициями?
— С какими?
— Ты говорил, что он ходит в качалку, а там какой-то бандит из пехоты качается! И Лёшка, пообщавшись с ним, начал жаловаться, что ему надоело ездить на девятке… Хочется на Мерседес пересесть…
— И денег ему мало… — радостно подхватил Юрка, — Было… И сигареты он курит паршивые… И девушки у него страшные… Достал он меня тогда!
— А сейчас-то что? Не ходит в качалку? С деньгами у тебя ведь проблемы… Что ты такой довольный?
— В качалку ходит, — ответил Юрка, — но денег уже не требует! Это, Карпыч, единственное радостное событие у меня за последнее время! Завалили гниду! Нет больше этого пехотинца! Убили… Теперь девятка для Лёшки — вполне приличная машина… Денег хватает, сигареты хорошие, даже на девиц своих по-другому посмотрел: одна другой краше…
Оба громко засмеялись. Смеркалось. Дрова уже прогорели. Запахло шашлыком.
— Прожарь хорошенько! — сказал Карпыч Юрке, — Ты всё время недожариваешь! Я не люблю сырой шашлык!
— Горячее сырым не бывает! — ответил Юра.
Вдалеке виднелся силуэт Креста, который ученики видели по дороге.
— Юр! — спросил Папа, — А что это за Крест такой? Красивый…
— Это странная история… — ответил Юра, переворачивая шашлык, — Появился тут один парень, местный. Тёзка мой — Юрой зовут. Георгий. Он пришёл с войны. Я его раньше не видел. Познакомились, стал ко мне заходить, помогал иногда. И рассказал такую историю: «Когда меня призвали в армию и отправили на войну, я был обычным деревенским парнем. Насмотрелся на этой войне — не приведи Господи: и крови, и горя, и предательства… Не хочется об этом даже вспоминать… Выбросили, как-то, наш взвод с вертушек в горы, и напоролись мы на боевиков! Воевать-то толком не умели, а в горах тем более! Короче, это был настоящий ад! Погибли все, только я чудом остался в живых. Лежу весь в крови, ноги-руки прострелены, боль ужасная… И вдруг, только не смейтесь, пожалуйста, привиделась мне Богородица! Вокруг стрельба, шум, раненые стонут… А у меня, как будто время остановилось: боль ушла, тихо стало, только Её и вижу! Ничего Она мне не сказала, лишь посмотрела ласково… Не знаю, как это описать, только такой радости, восторга, счастья не испытывал никогда! Очнулся я уже в госпитале. Врачи удивлялись: «В тебе пуль, как семечек в подсолнухе! А ничего жизненно важного, вроде бы, не пострадало!». Потом мне рассказали, что боевики про меня просто забыли: всех добили, а меня нет, наверное, подумали, что я мёртвый! Уши раненым поотрезали, носы… Я уцелел. И решил тогда: если вернусь домой, обязательно в Её честь часовню поставлю! И в память о погибших ребятах! Приехал, покрестился: я ведь некрещёный был! Знаете, с какой радостью после крещения крестик надел?! Я же его купил, когда ещё в госпитале лежал! Но некрещёному нельзя крест носить!».
Юрка снял с мангала шашлык и раздал гостям. Налили по рюмке, выпили, закусили шашлыком. На Михаила Потаповича, рассказ произвёл огромное впечатление.
— И что дальше было?
— Стал он деньги искать: в Епархии был — те сами нищие, благословение на строительство часовни дали, а денег нет; у районного начальства просил; спонсоров искал… Ничего не получилось… Но он не отступился, как будто свербит у него: стал по дворам доски собирать, брёвна… Что, где валяется — всё брал!
— Тебя на стройке не учили? — спросил Карпыч, — Между «лежит» и «валяется» — большая разница!
— Не переживай, Карпыч, он брал что «валяется»! У меня тогда с деньгами было всё в порядке, но на часовню всё равно не хватало… А с Крестом помог. Я же, в принципе, верующий… Крещёный…
— У меня и Карпыч такой же! — строго сказал Папа, — Верующий в «принципе»… Надо было найти деньги!
Раздался скрип калитки.
— Вот! — сказал Юра, — Может Георгий?! Когда я приезжаю, он заходит: то творожку принесёт, то сметанки… Он и за Крест мне благодарен!
На дворе уже стемнело, но за столом было светло: Юрка протянул из дома электрическую лампочку, которая хорошо освещала стол и часть двора. Из темноты, со стороны калитки, появился молодой парень в камуфляжной форме. В руках у него был какой-то пакет.
— Здравствуйте! — сказало он, и обращаясь к Юре добавил, — Может я не вовремя? У тебя гости…
— И ты гостем будешь! — ответил Юрка, — Проходи, садись за стол. Знакомься — это мои близкие друзья, так что, стесняться нечего. Мы о тебе только что говорили… Михаил Потапович твой Крест хвалил!
— Правда? — спросил гость, — Мне тоже нравится! — он присел и положил на стол свёрток, — Вот, творожку принёс свежего! Вы-то в столице непонятно что едите… Крест что?! Вот поставлю часовню — ахнете!
Ученики внимательно разглядывали гостя. На вид ему было чуть за двадцать. Очень простое, русское лицо, веснушки. Только, совсем не вязалась с его внешностью абсолютно седая шевелюра. Карпыч придвинул к нему стакан и достал из мангала шампур с горячим шашлыком.
— Нет, нет! — сказал гость, — Спасибо, но я не пью! Вот от мяса не откажусь…
— Пардонтий! Не пьёт только килька, потому что она закуска!
— Конечно, — согласился Папа, — сегодня суббота, так что ешь. А водка: не хочешь, не пей! У нас вчера трудный день был, вот и решили немного расслабиться…
— Каждый день трудный, — возразил гость, — если всё время водкой расслабляться, так и спиться можно… У меня от этого вот дела, можно сказать, почти вся родня вымерла… Пока часовню не поставлю, ни грамма… А потом посмотрим…
— Миш, — спросил Карпыч, — а почему в субботу можно есть мясо? А в воскресенье, что, уже нельзя?
— Плохой ты верующий! Верующих в «принципе» не бывает! Или ты верующий, или нехристь! Сколько раз тебя в церковь звал?! Раз ты верующий, то должен знать, что мясо, и, вообще, скоромное, нельзя есть в среду и пятницу! Если поста нет.
— А почему не в понедельник и четверг? — не унимался Карпыч, — Может, мне так удобнее?!
Гость с удовольствием ел шашлык и с интересом слушал беседу. Папа не на шутку рассердился:
— Не знаю, как удобнее тебе, а мне будет удобнее, если по воскресеньям ты станешь ходить со мной в церковь! А вечером, после работы и занятий с Шулером, я буду устраивать тебе свои занятия: Евангелие читать! И по средам и пятницам будешь есть только постное по одной простой причине: в среду Его судили, а в пятницу распяли! — Папа немного остыл, — Стыдно, Виктор, этого не знать! И ещё: чем меньше будешь мяса есть, тем здоровее будешь! Будем больше на овощи налегать и на рыбку! Коровы целее будут!
— Тогда и пить не будем! — ответил Карпыч, улыбаясь, — Молоко и гантели! Злобный ты, когда выпьешь! Жестокий… Так нельзя… Была у меня одна история… Венера Гавриловна… Беременная, но честная женщина…
— Оставь её для Шулера! — перебил его Папа и обратился к гостю:
— Скажи, Юра, как продвигаются дела с часовней?
— Никак не продвигаются… Деньги нужны. Я уж думал её поменьше сделать: всё равно без денег не получается! Но я не отступлюсь! Будет часовня стоять!
— А почему именно часовня? — поинтересовался Карпыч. — Крест ты красивый поставил, в память, так сказать… Сам обустраивайся теперь. Что там у тебя есть: дом, хозяйство?
— Как Вы не можете понять? — удивился гость, — Без часовни ничего не получится! Не обустроишься! Хоть мильён сюда вложи, ничего не получится!
— Тебя, прямо, как заклинило на этой часовне! — сказал Юрка. — Найдёшь деньги — построишь, не найдёшь — так живи!
— «Так жить» не получится! Тут всё порушено, и надо начинать жизнь сначала, а ежели сначала, значит церковь ставить! Всегда на Руси так было! Первым делом церковь ставили, а потом уж избы и всё остальное! Хорошо бы настоящую церковь поставить, чтобы можно было все службы проводить! Но об этом я пока и не мечтаю. Сейчас хотя бы часовню!
— Вот с этим я согласен! — сказал Папа. — Без часовни ничего не сдвинется! А поломали изрядно! Можно сказать, всё поломали!
— Требы будем совершать, молиться! — сказал Юра, — Люди в часовню потянутся! Народ начнёт меняться: сейчас же — сплошная злоба, зависть, пьянство…
— Наверное, ещё с войны мусульман невзлюбил?!
— Если люди, то я всех люблю… И не важно, какой они веры. В нашем взводе мусульмане тоже были, я с ними дружил. А на боевиков зла не держу: они сильные и храбрые бойцы — это нас, как котят, на войну бросили. Их можно уважать — они за свою землю бились!
— Я смотрел по телевизору сюжет, — сказал Карпыч, — там показывали боевика, и он рассказал, почему взялся за оружие. В горном селе жили все его родственники, включая жену с детьми. Так вот, прилетели, как-то, вертолёты, и через пять минут села не стало: никого в живых не осталось! Он тогда сказал: «Буду мстить русским до последней капли крови!».
— Можно понять. — Сказал Папа, — Только с одной поправочкой! Причём тут опять русские? Почему им мстить? Генералы и политики, с обеих, кстати, сторон, делают бизнес, а виноват опять русский народ, который, как всегда, кидают пачками в этот крематорий?!
— Да… — сказал гость, — Народы тут ни причём. Но страдают как раз народы: и наш, и чеченский! Они тоже горя намыкали! Так что, зла на них не держу. Зря, только, они над солдатами издеваются: носы режут, уши, мучают… Солдат не должен так себя вести!
— Подонки, Юра, везде встречаются! — сказал Папа. — А на войне особенно…
— Я что-то не пойму! — сказал Карпыч, — Вы оба — истинно верующие люди, не то, что мы с Юркой, а заповеди нарушаете! Ведь сказано, если ударят по правой щеке, подставь левую! Я Евангелие читал!
— Виктор! — сказал Папа, — Нельзя же быть таким дремучим и воспринимать всё дословно! То, что ты начал читать Евангелие — это хорошо! Но читать нужно очень внимательно и вдумчиво, вникая в каждое слово. Если ты только встал на путь Веры, обязательно читай комментарии и пояснения: тогда тебе будет понятно, что хотел сказать Господь! Вот, например, Он сказал, что не мир принёс, но меч! Как ты думаешь, что этим хотел сказать Господь? — Папа посмотрел на Карпыча, — Что Он такой жестокий и будет рубить всех подряд без разбора? А как же тогда «подставь левую щёку»? То рубить всех мечём, то щёку подставлять под удар?!
— Не знаю, какая-то тут нестыковочка!
— Нет, Виктор! Тут стыковочка! Господь не ошибается! Когда Он пришёл и принёс новую Веру, отличную от иудейской, началась самая настоящая война! Война за души и сердца людей! А на войне без меча не обойтись…
— Хорошо! — сказал Карпыч, — Это понятно! По-другому и быть не может! Но как же тогда понимать про «подставить щёку»?
— Очень просто… — ответил Папа, — Тут не говорится о физическом насилии. Речь идёт о способности человека к прощению, к смирению… Одно дело, когда тебя обхамят, обидят, унизят… Не надо возмущаться, кричать, хамить в ответ, мстить… Улыбнись, скажи что-нибудь хорошее, подставь «щёку»! Не нужно распространять зло дальше… И, совсем другое дело, когда покушаются на твою жизнь, на жизнь твоих близких, на Веру, Родину… Тут надо брать в руку «меч»! Господь не запрещает этого…
— Правильно! — добавил гость, — Речь не идёт о физическом насилии, только о смирении! Допустим, — обратился он к Карпычу, — Вы захотите меня «вырубить», нанести мне тяжёлые побои, сильно ударить по лицу! По какой щеке попадёте?
— Если я захочу тебя «вырубить», Юра, то «вырублю» — не сомневайся! Но бить буду не по лицу, по другому месту! — Карпыч прикинул руками, куда бы он попал, — Если по лицу, то попал бы по левой стороне! — он задумался, — Непонятно?! Если по ней уже ударили, зачем опять ту же щёку подставлять?
— Как раз понятно! — ответил гость, — Потому, что речь идет не о насилии, а об оскорблении. По правой щеке можно ударить только тыльной стороной ладони. Это очень слабый удар, пощёчина, которая не приносит физической боли, но очень унижает человека! Вот о чём речь!..
— Правильно, — добавил Папа, — этим Господь учит нас прощать, а не мстить за обиды. До него был другой закон — «око за око»! Если кому-то выкололи глаз, значит и обидчику надо по закону выколоть глаз! А Он призывал делать по-другому: простить обидчику, чтобы и обиженному простились грехи, которые совершил он сам в отношении других! А обидчик должен покаяться, осознать свой грех, тогда и ему простится! И не только призывал Господь! Когда Иисуса распяли на кресте, невинного, Он простил это своим врагам.
— Точно, — продолжил гость, — не стал призывать к вендетте, не говорил, что нужно всех врагов перерезать! Сам простил и дал возможность покаяться нам!
— Да! — сказал Карпыч, — Не так просто во всём этом разобраться! Но кровная месть существует в основном у горцев, у мусульман…
— У горцев — существует! — ответил Папа, — Но с исламом это никак не связано! Даже в вопросах Веры, которые являются основными, Аллах предписывает мусульманам исключить насилие в принципе: «Если вступаете в спор с людьми Писания, то приводите им доводы наилучшие. И не спорьте с теми из них, кто бесчинствует. Говорите: «Уверовали мы в то, что ниспослано нам и что ниспослано вам. Бог наш и Бог ваш — один, и предаемся мы Ему». Это сказано в Суре «Паук». А они что устраивают, что проповедуют? Уже и Аллах им не указ!
— Люди Писания? — не понял Карпыч.
— Имелось в виду — «христиане».
— Что Вы! — сказал гость, — Настоящих мусульман тоже мало! У нас в деревне горцы — им бы только барана зарезать на праздник, да напиться! Они и Коран не читали! Зато баранов режут мастерски! Горло перережет, подвесит на дерево, раз — шкуру подрезал и снял, раз — на куски порезал, раз — уже шашлык жарит… Я недавно встретил одного такого: чуть идёт, пьяный… Я ему говорю: «Что же ты так надрался? Тебе же нельзя?! Пост у вас!». А он отвечает: «Аллах запретил вино пить, про водку он ничего не говорил!». Какой же он мусульманин?!
— Смотри, Юра! Аккуратнее… — сказал Карпыч, — А то и тебя так! Подвесят на дерево…
— Не подвесят! Если что, я сам кого хошь подвешу… Мне бояться нечего! — гость встал, — Спасибо за угощение, пора уже идти… Поздно…
Проводив Юру, стали укладываться. Папа отказался спать на кровати, а устроился на печке:
— Хорошо, — сказал он, засыпая, — хоть косточки погрею…
Рано утром Юра проснулся оттого, что кто-то толкал его за плечо:
— Хозяин! Где тут у вас лучше грибы собирать?!
Юра недовольно открыл глаза: перед ним стоял Папа в камуфляжной форме и резиновых сапогах. В руке он держал шестивёдерную корзинку «Мечта оккупанта». Юра потянулся, зевнул и снова лёг. Засыпая, он пробурчал:
— Совсем охренели! В Кремле так рано не встают… Дай, Миш, поспать…
Когда он проснулся и вышел во двор, то увидел сидящего за столом Папу, чистившего грибы. Рядом с ним стояла корзина, полная белых. Он наигранно презрительно посмотрел на Юрку:
— Лучше переесть, чем недоспать! Если не умеете водку пить, переходите на Сэван-храп! Скоро уже обед, а вы всё спите!
— Не злодействуй! Сегодня же воскресенье — можно и поспать…
— Вот я и говорю: грибов не получите! Они только под водку! А вам под иноземный лимонад надо чипсы жрать. Будете хорошо спать, тем более что он и половое влечение отшибает — будете спать и не отвлекаться на мелочи!
— Лимонад лучше вообще не пить… У нас в деревне научились использовать по назначению все эти «Колы», «Фанты» и прочую гадость… Бабы ими чистят от накипи и всяких отложений чайники, а мужики промывают систему охлаждения двигателей на тракторах и машинах… Намного лучше, чем специальными средствами!
Из дома вышел Карпыч. Он восхищённо посмотрел на грибы:
— Молодец, Миша! Чтобы я без тебя делал?
— Что делал? Спал бы дальше… Вот грибы дочищу, и надо домой собираться. Завтра мы в войска едем, помнишь? Надо пораньше спать лечь, думаю, тяжёлый будет день!
— Вы и в войска ездите? — удивился Юрка, — Смотри, Карпыч, под танк не попади… — он посмотрел на небо, — Действительно, надо собираться, если пойдёт дождь, мы тут надолго застрянем!
Дождь начался, когда ученики выехали на асфальт. Папа сидел задумчивый. Карпыч весело гнал Мерина по дороге, быстро оставляя позади другие машины:
— Посторонись, шелуха! Администрация Президента едет! Мне бы ещё синяк на крышу и крякалку…
— Синяки ставят только на чёрные, а у тебя зелёная! — грустно сказал Папа. — Что-то не понравилось мне в этой деревне!
— Что не понравилось? Природа? Или Юрка?
— Нет! Юрка очень понравился… И природа хорошая… Я не думал, что всё так серьёзно…
Наступила тишина. Ученики задумались. Они, наконец, выбрались на большое, широкое шоссе. Не успел Карпыч разогнаться, как тут же упёрся в пробку. Двигались очень медленно.
— Миш! Я всё хочу у тебя спросить, всё равно в пробке стоим. Как ты в Бога поверил?
— Я что-то тебя не пойму! Ты уже не мальчик — взрослый мужчина! Сформировавшийся… Или ты шутишь? — Папа посмотрел на Карпыча, но тот был совершенно серьёзен, — При чём тут пробка?
— В смысле, что время есть…
— Нельзя так, Виктор! Есть вопросы, к которым нужно относиться серьёзно, а не набегу… Набегу только споткнуться можно!
— Извини Миш! Я не подумал… А всё-таки?!
— Даже не знаю, как это тебе объяснить! Дело в том, что рано или поздно человек начинает ставить перед собой вопросы, на которые не может найти однозначный ответ: зачем мы живём, почему на земле существует несправедливость, подлость, ложь, предательство? Что будет со мной, когда я умру? Как появились звёзды на небе?.. Очень много вопросов может возникнуть. Можно отмахнуться от них, или ответить просто: живём, чтобы червей потом кормить; все люди — сволочи, вот и предательство: плохо живётся — не везёт в этой жизни; можно напиться «Трои», тогда вопросы сами собой исчезнут…
— И что?
— Но если ты всё-таки попытаешься на них ответить, ты точно придёшь к Богу — больше некуда! Но, чтобы поверить в Него — надо совершить очень большую духовную работу! А это непросто, и не у всех на это хватает сил. Эта работа, намного тяжелее физической! И у меня так было: когда я начал думать, анализировать, сопоставлять, то понял — без высшей силы тут не обошлось! Когда я это понял, всё решилось очень быстро: высшая сила — это Бог! Если бы я родился в исламской стране, тогда, скорее всего, поверил бы в Аллаха. Но я русский. Все мои предки были православными, и моя высшая сила, мой Бог это Иисус! Всё! Больше ничего не надо! Я стал регулярно ходить в церковь на службы, научился правильно молиться, внимательно читать Евангелие, и сразу мои вопросы стали уходить и начали появляться ответы! И жить стало проще и радостнее! — Папа посмотрел на Карпыча, — Но это мой опыт, может, у других людей происходит как-то иначе?! — Папа на минуту задумался, — Как-то я ехал на машине по пустынной трассе ночью, и у меня потухла фара. Без фары неудобно. Я остановился и вышел из машины. Вокруг темень, ничего не видно — только небо! Выключил все огни на машине и смотрел в небо! Полная темнота: только я и звёздное небо! Думаю, что и этого достаточно, чтобы поверить в Бога! Больше ничего не надо! Начинаешь чувствовать всю Вселенную: её бесконечность, бескрайность… Ты и она… А себя ощущаешь даже не песчинкой, нет, сотой, миллионной долей песчинки… Сразу начинаешь понимать свою беззащитность перед этой мощью, свою уязвимость… Но, в то же время, ощущаешь себя её частью… Незабываемое чувство!
Некоторое время они молчали. Потом Папа спросил:
— А когда ты крестился?
— Когда сюда приехал, через некоторое время и крестился. Понимаешь, Миш, я же сам пришёл креститься, но мне не понравилось! Отец Евгений, который меня крестил, как-то не так всё это делал. И заключительная проповедь мне не понравилась.
— Главное, Виктор, что ты крестился! Понравилось тебе, как тебя крестили, или нет, но тебя теперь оберегает Господь! В этом и есть основной смысл крещения: ты отрекаешься от сатаны и полностью отдаешь себя в руки Господа! С этого момента ты находишься под его защитой и покровительством!
— После крещения меня что-то не очень тянет туда ходить! Я верю, но предпочитаю общаться с Богом без посредников! Обязательно, что ли, в церковь ходить?! Молиться и дома можно!
— И можно, и нужно! — ответил Папа, — Но и в церковь надо обязательно ходить! Пойми, ты же к Богу приходишь, а не к отцу Евгению! Если он что-то не так сделал, сам за себя ответит! С него есть кому спросить! Не нравится тебе эта церковь и отец Евгений — иди в другую, найди, которая тебе будет по душе. Пойми, священники тоже люди! Со своими проблемами и заморочками. А ходить в церковь необходимо: православному человеку обязательно нужен священник. Он и выслушает тебя, подскажет, посоветует, причастит и грехи отпустит! Даже могу тебе объяснить с технической точки зрения, хотя не уверен, правильно ли это. В церкви очень сильная энергетика. Там всё продумано веками: форма куполов, место расположения, намоленные иконы, сами службы! Всё это очень благотворно действует на человека. Я видел передачу про опыт, проведённый, кажется, в Италии. Там на монахов одели датчики и попросили их помолиться. Так вот, во время молитвы, если она настоящая и искренняя, в человеческом организме происходят непонятные учёным, но очень позитивные для человека изменения. Учёные установили, что это просто чудеса! Происходят изменения на клеточном уровне! Любые болезни отступают! Я думаю, что молитва непосредственно в церкви, всё это усиливает. Такое же действие, кстати, производит и колокольный звон! Так что, Витя, будешь теперь со мной вместе в церковь ходить, будешь здоровеньким!
— Хорошо, но если Бог есть, почему он допускает войны, стихийные бедствия?! — Карпыч улыбнулся, — Я понимаю ещё такие бедствия, как землетрясение в Колумбии, с этим всё понятно: Господь наркотики уничтожает! Но если серьёзно, посмотри, сколько людей болеет, невинных детей! А у нас в стране?! Как можно спокойно смотреть с небес, что творит Рыжпейс?! Давно уже надо было его молнией долбануть! Если Бог есть, почему он не препятствует этому?! Почему не накажет?!
— Подумай сам, Виктор, вспомни историю… Вся история человечества — это история войн, убийств и крови, история беспощадного дележа, даже в нашем 20 веке! Так что же мы хотим от Бога? Господь смотрит на все происходящее на земле и, наверное, страдает больше нас! Ему намного тяжелей, чем нам! Мы страдаем за немногих, близких, а Он за всех! Надо оглянуться на свою жизнь: много ли мы сами сделали хорошего в своей жизни? Хорошо ли мы жили? Делаем ли добро людям, или постоянно им завидуем, злимся и желаем беды? Любим ли мы других людей, животных, природу, или только себя? Помогаем ли бедным и обездоленным, боремся ли за правду и справедливость? Заботимся ли о своём здоровье, или мы пьянствуем и насилуем свой организм? Хорошо ли заботимся о своих детях, об их здоровье, или только балуем их, пытаясь заменить игрушкой или телевизором своё внимание и любовь?! Если это так, если мы сами пальцем не пошевелили, зачем тогда обвинять Господа?!
— С этим я согласен! — сказал Карпыч, — Суют детям всякие чипсы, «колы», сладости, а потом удивляются, почему дети болеют?! Или посадят ребёнка на весь день к телевизору смотреть американские мультфильмы, или к компу играть в виртуальные убийства, только бы ребёнок их не отвлекал от дел и не отнимал время! А когда из него вырастет какой-нибудь вурдалак, опять удивляются! Детей надо любить, заниматься с ними! Если надо, и наказать для их же пользы!
— Вот о чём нужно задуматься перед тем, как винить Бога за свои же проступки! За его якобы несправедливость! Заслужили ли вы то, чтобы ваши дети и вы сами были счастливы? Многие обращаются к Богу только в момент горя, когда им плохо, а когда отпустит, тут же забывают! Зачем им Бог, когда и так всё хорошо?! И ещё пытаются торговаться: «Господи, если ты есть, сделай так-то… Тогда я в тебя поверю!». Лучше прочитали бы хоть раз Евангелие, узнали, о чём там говорится. Или люди, наши предки, которые знали его и постоянно перечитывали, на протяжении нескольких веков, были дураками?! Кого исцелял и спасал Господь? Верующих в него! «Твоя Вера спасла тебя!». Человек за всю свою жизнь не приложил никаких усилий, палец о палец не ударил, но хочет жить хорошо, не болеть и не мучиться! Не много ли он хочет? Трудно представить, что испытала Дева Мария, когда мучили, пытали, издевались и убивали Её единственного Сына? Безгрешного! И почему Бог Отец допустил убийство своего Сына?! Потому что, приняв смерть, Иисус дал нам всем возможность спастись! — Папа задумался, — Своей смертью и воскреcением он дал возможность любому верующему в Него человеку спастись! Любому! Но человек должен это делать сам! А если кто-то не желает — не надо! Это личное дело каждого… Хочешь, спасайся, не хочешь: говори, что Бога нет, что все виноваты в твоей неудавшейся жизни, в твоих бедах…
— И сегодня воскресение… — задумчиво сказал Карпыч, — Мы даже не замечаем, насколько сильно православие участвует в нашей жизни! Говорим просто: «Воскресение». И никак не связываем это слово с Воскресением Иисуса! Ты, конечно, правильно всё говоришь, но это надо осмыслить! Шулер, бедный, аж подпрыгивал, когда говорил про православие! Боятся они!
— И правильно делают! — сказал Папа, — Я думаю, что сегодня, единственный путь к объединению людей и возрождению — это Вера! Тем более, православная! В отличие от других христианских церквей, мы не растеряли своих ценностей и почти ничего не меняли на протяжении веков.
— Я слышал, что в Испании разрешили однополые браки! — сказал Карпыч.
— Разрешили! — подтвердил Папа, — Печально… Тем более, что это одна из немногих европейских стран, в которых влияние Церкви пока ещё очень сильно. Демократы со своими свободами так запугали духовенство, что священники боятся называть вещи своими именами. Политкорректность! По-моему, Вить, это начало конца! Если так, то ничего хорошего там уже не будет! Вот Шулер и боится, что у нас так не получится! И изо всех сил ломает наши нравственные устои, которые пока у нас остались. Ведь Церковь даёт нам нравственные законы, единственные, по которым нужно жить. И если их не будет, то придётся нам жить по законам, выдуманным банкирами, ростовщиками.
— Ты имеешь в виду заповеди? — спросил Карпыч, — Не смеши, кто их сейчас выполняет?! Священники, что ли? Не думаю…
— Зря! Иногда думать не мешает! Священники тоже люди, и они грешат! Ты знаешь, сколько священников уничтожили коммунисты? А их и подготовить нужно, и образование дать… Не в том дело, что люди нарушают заповеди: человек грешен и всегда будет грешить! Главное, чтобы они были, эти заповеди, чтобы люди ориентировались на них, стремились их соблюдать! И грех называли грехом, а не достижением демократии! Это нравственные ориентиры, без которых человечество погибнет! Тебе не нравятся заповеди?
— Почему? Просто не все смогут их даже назвать, не то что выполнять! В том числе люди, которые называют себя верующими!
— Меньше телевизор смотри! Я думаю, что для начала и не обязательно знать все заповеди, цитировать Евангелие… Главная заповедь — это Любовь! Если человек любит других людей, природу, окружающую его, зверей, лес, речку, значит, он никого не обидит, не нанесет вреда природе, не сделает никому больно! А, наоборот, всегда поддержит, поможет… Это значит, что он настоящий человек! Я читал статью про женщину, которая по работе была связана с интернатом для детей-алигофренов! Жалела их, была с ними добра. Постепенно взяла к себе жить несколько больных детей. Хотя известно, что это заболевание не лечится! Муж не вынес, ушел. Но произошло чудо: за несколько лет дети почти поправились! Знаешь, как она их вылечила?
— Таблетками, что ли, импортными?
— Не лечится это таблетками! Намного проще… Она их любила! Вот любовью и вылечила! Сколько ты отдаёшь, столько к тебе и вернётся, не меньше! Там, наверху, проценты не берут! Понимаешь, Вить, это настоящие ценности, вечные! И что же демократы предлагают нам взамен?! Точнее, не предлагают — требуют, навязывают их нам, как единственно правильные, танками, самолётами, бомбёжками! Стяжательство, культ силы, разврат! Вот это и есть демократические заповеди, которые вовсю работают в Европе! Я не хочу такие заповеди, такие законы!
— Я тоже не хочу! — согласился Карпыч.
— Скажу ещё проще: посмотри на лица наших монахов… Вглядись в их лица! Они же светятся! Сколько в них радости, жизни, света…
— Спасибо, Миш, за разъяснение. Может, действительно, с тобой в церковь сходить?!
— Конечно сходим… А пока начни с малого — не раздражайся! Зачем ты постоянно сигналишь?!
— А что этот козёл меня подрезал?! — сказал Карпыч, кивая в сторону какой-то машины, — Сейчас догоню его, и тоже подрежу!
— Не надо! Не раздражайся! Ты представь, что это Юрка тебя подрезал, или я. Ты бы не стал нас с Юркой подрезать?
— Вас, конечно бы не стал!
— Вот и не надо! Думай, что это я…
Карпыч задумался. Почти час потребовалось, чтобы добраться до сужения магистрали — небольшого мостика. Строители сняли пролёт с одной стороны, а по другой организовали двустороннее движение.
— Что-то я не заметил этого ремонта, когда мы ехали туда! — сказал Папа.
— Мы ехали очень рано, и машин было мало. Я насчитал шесть ремонтов. Если у каждого такая пробка, будем тащиться шесть часов. Хорошо, что по городу почти не ехать, там свои пробки.
Пока они медленно проезжали по мосту, Папа разглядывал стройку.
— Что-то не видно никакой активности. Они же федеральную трассу перекрыли! Могли бы и по выходным работать!
— Они и по будням не работают. Юрка тут часто ездит. Говорит: «Одного азиата с тачкой поставят, он её туда-сюда весь день и катает». Они эти мосты уже несколько месяцев делают. И так каждый год! Трасса отличная, а ездить нельзя!
— Народ ведь страдает! По шесть часов до дачи добираться — это же немыслимо! Неужели нельзя сделать быстрее?
— А зачем? Тут, по-хорошему, на две недели работы! Но надо делать несколько месяцев.
— Почему?!
— Сразу видно, что ты не строитель! Знаешь, сколько денег чиновники на ремонт этих мостов списывают? Лучше тебе не знать! Денег тьма, а сделали за две недели?! Так, Миш, не бывает! Хотя со всеми и поделились, но вдруг какая-то проверка нагрянет? Вот они и растягивают стройку на месяцы… А народ?! Что народ? Народ потерпит! Ты, главное, Миш, не раздражайся! Представь, что это мой подряд, что я мосты ремонтирую, я деньги на них ворую!
Ученики подъехали к следующей пробке.