Разговор с чёртом
Ночевал я однажды у знакомых на хуторе, дело аккурат в канун Рождества было. Помнится, занесла нелегкая. Хозяева люди хорошие были - спать положили где теплей, в бане. Притомился я за день ужасно, да и за встречу порядком выпили. Угрелся, лежу, тепло так, хорошо; на дворе мороз лютый, снег сам по себе хрустит аж, баня натоплена, запахи приятные - хлебом квашеным пахнет да листом берёзовым. Чую, задремал. В сон погружаться начинаю, пелена этакая сознание окутывает. Тут бах - кто-то кашлянул извиняюще, слышно, как в затылке поскрёб от смущения. Продираю я глаза и вижу. Стоит внизу (а я на верхней полке спал) мужичок, в тулуп кутается. Ноги, что из-под полов видны, чёрные да с копытцами вместо ступней, хвост вроде ослиного болтается, рожа ухмыляющаяся, рыло свиное посапывает, на макушке рожки торчат. Глаза самые обычные - хитрые, с огоньком. В общем, одно я сразу просёк - чёрт то. Он, подлец, видит, что я уже не сплю:
-Вот ты, братец, дремлешь, а я, можно сказать, чёрт!
Я сонно чавкнул, пятку почесал и говорю:
-Ты время, конечно, нашел подходящее для таких сюрпризов. Ко всему, я вовсе тебе не братец…
-Прости уж. Просто зверски поговорить с вами, людьми, охота, - и присел на нижнюю лавку, - когда ведь, если не сейчас ?!
Сон у меня, как назло, прошел начисто. Повернулся на спину, в потолок смотрю и спрашиваю снисходительным тоном:
-Ну, на что ж ты, чёрт, жалуешься ? О чём расскажешь ?
-Беда прямо. Вы, люди, по непонятной причине о нас забывать стали. Что ж мы, мерзость какая? Не вежливо это … - шмыгнул носом, глазами заморгал и начал сосредоточенно созерцать извлеченную из уха серу, - у нас добра ентого много … Так как ?!
-Известно почему, - я зевнул, - попадаться вы нам перестали. Вот тебя первый раз вижу, а ведь ничему не удивлён от этого. Ну, на счёт мерзости это как сказать - мы тоже в ушах пальцем могём ковырять. Духа ты скверного не источаешь, прямо удивительно …
-На редкость чистоплотен. А на добром слове спасибо. Попадаться редко стали - так это ваша же заслуга: грешите неимоверно, аж без нашей помощи. Работы нам прибавляете. Братва ваша, что в маслице печется, совсем охамела: не вопит, не стонет, только грязно выражается да на нас поплёвывает.
-Но вы-то тоже хороши - подгадить вовремя умеете. То тараканов разведёте по домам, то кучку чего надо на дороге подложите не заметно …
-Сами же и кладёте!
-А женщин нам кто портит ?! Всё науськиваете, ум вправляете ?! Посудой их кто кидаться научил ? А ? - начисто я обозлился, привстал, в него, подлюку, пальцем тычу. Он тоже, тулупчик сбросил, грудь волосатую выпятил:
-Это ж подлецы крылатые вытворяют! Да вот я возьму, хозяйке мысль развратную нашепчу сейчас - она к тебе и прискачет. Каково ?!
-Ужо я тебя, гада, за такие дела крестным знамением, хош ?!
Успокоился вмиг. Шкуру свою подобрал, рыло скуксил, обратно сел. Забурчал:
-Пообщаешься с тобой - не знамо что выходит. Обижать, чуть что …
-Ладно, не кисни. Это я так … - примирительно говорю, - Ты мне вот лучше о чем поведай. У вас, у чертей, женское племя наблюдается ?
Обиженную мину у него как рукой сняло, прихрюкнул аж и запел :
-А то как же! Что мы, хуже людей ?! Ещё какие есть, получше ваших будут. Только последнее время с ваших сволочей пример брать стали, противно, хоть плачь. Цветов де, вина, поэзии некой … Из меня, как назло, баснописец тот ещё.
Я про себя думаю: Рождество на дворе - человеку, пусть даже чёрту, подарок неплохо б сделать. Порылся в карманах пиджака, что рядом лежал, достаю свою книжечку записную с лирикой.
-На. Ладная, по-моему, вещь. В юношестве накалякал, через неё у дам успех имел когда-то.
-Никак подарок ?!
-Точно …
-Спасибо, человек.
-Ты её выучи. За свои выдавай без смущения.
Чёрт хрюкнул, пузо почесал, в ладоши хлопнул так, что пыль адская пошла. Откуда ни возьмись, в руках у него возник какой-то мешочек кожаный.
-Во, - говорит, - и тебе подарочек нашелся. Перо, что без ошибок пишет, без чернил. Кошкин глаз, в который посмотришь ночью - всё видать. Это на случай, если к жене чужой ночью понесёт, - хохотнул он, - И одна бирюлька полезная: всякая дрянь, вроде посуды, лететь мимо тебя будет. Правда, если муж разгневанный кулаком в лоб нацелит - не спасёт.
-Вещи нужные, - принимаю подарки, - Премного благодарен!
Тут у него глаз вдруг красным загорелся. Охнул чёрт, засуетился.
-Пора мне. Светать скоро будет.
Поскакал он к выходу, сокрушаясь:
-Жалость-то какая! Чертям в Рождество гадости людям делать полагается, а я тебе подарков надарил …
Я за ним в сени выхожу. Чую, вонь мерзостная возникла. Чёрт, подлец, в роже переменился, гогочет:
-Попался! Гляди-ко!!!
Смотрю, стою я одной ногой в кошачьем дерьме. Хозяйская, видать, наклала.
-Да ну тебя, прощаю. Не в обиде. Иди давай куда шел …
-Прощай, человек!
-Бывай, чёрт!
Так и поговорили. Испарился он. А подарки мне его очень даже пригодились. Вот, собственно, и всё, что было раз со мной на Рождество.
1996г.
Чёртова дорога
Наша деревня - самая обыкновенная деревня *** уезда, каких тьма тьмущая по всей матушке России. Люди у нас живут не худо и не бедно, однако ж и не совсем чтобы гладко и богато. Впрочем, скажу я, как и в большинстве русских деревень. Места тоже вполне заурядные, Богом не забытые да природой не обиженные. Пашем, сеем, урожай собираем и гуляем по праздникам, а то и без оных. Никакими знаменитостями края наши не славятся, событий державного масштаба не случалось. Но, ручаюсь, то, что произошло у нас однажды в канун Рождества, ни одной другой деревне и не снилось. Необходимо, правда, сперва оговориться и сделать кой-какую поправку на время - история эта приключилась ещё с моим прадедом и тут уже успели порядочно приврать.Я попытался собрать все легенды и россказни в кучу, очистить всё это от явной ерунды, в результате чего вышел довольно правдоподобный рассказ для тех, кто верит, что не одни мы, люди, по земле ходим. Ну, слушайте, коли интересно, а если у кого волосы дыбом вздумают вставать да мурашки по спине вдруг побегут - вот вам мой совет: штоф водки перед собой поставьте и всякий раз, когда страшно будет, по чекушке и замахивайте. Пускай лучше от водки передёргивает, чем от ужаса …
Не стану рассказывать, что за человек был мой прадед Тимофей Антипыч, замечу только, что вранья да сплетен на дух не выносил, следовательно, в его правдивости нет повода усомниться.Гульнуть любил, похулиганить, побездельничать- точно.И можно было б объяснить увиденное прадедом его скотским подпитием,если б не бывшая с ним красна девица Людмила, которая, хоть и смеялась часто без причины, в отличие от спутника своего, не была пьяной. Она-то потом и описала доподлинно всё случившееся в шальную тёмную рождественскую ночь.
Тогда в наших краях скрывался один беглый казак, бандитскую шайку которого перебили где-то на Волге и теперь ловили по всей Руси. Известное дело - казаки в то время норовили по старой привычке в Сибири укрыться.Ищи их потом, попробуй. Атаман этот, Мишка Павлов, который Бирюк, душегуб был страшнейший, столько народу перерезал, что удивительно - и как такого грешника ещё земля носит ?! Павлов и знамением-то крестным редко себя осенял.У нас он, правда, затаился, грабил не часто, видать потому, что один. Всё равно от этого никому спокойнее на душе не было. Ходит где-то по лесам, кружит около деревни. Точно волк-бирюк! Вдобавок частенько видели его на заброшенной дороге, что по северной стороне деревню за лесом огибает. У дороги той и без Мишки Бирюка слава дурная: говаривали, будто по ней по ночам нечистая сила прямиком к Сатане ездит. Очевидцы видали странных всадников, могильный свет,кое-кто слышал вопли при луне ужасные и т.д. Три дома, что ближе всего к лесу в том месте примыкали, за одно лето сгорели дотла не знамо от чего. Постепенно деревья стали эту дорогу всё больше от глаз людских скрывать. Редко кто туда днём-то отваживался сунуться, не говоря уже ночью. Бирюк вот самый смелый и оказался. Дурни твердили: он, дескать, с чёртом договор заключил, потому и бродит там безбоязненно, а я думаю - Мишка оттого себя вольготно в том месте чувствовал, что туда люди хаживать боялись.
Вот пришло Рождество. Стужа стоит лютая, снег хрустит, от мороза окон не разглядеть. Разговеться едва успели - народ, как водится, уже гуляет со свистом, песнями и плясками. От избы к избе кочуют люди, пьют, закусывают - никакой холод не страшен! Только крик удалой да женский визг по деревне несётся. Конечно, прадед мой, Тимофей Антипыч, поболее всех нарезаться сумел. Вздумалось ему сани запрячь и носиться, народ катать.Сам орёт, вожжами в воздухе крутит, посвистывает, девок норовит из компании какой украсть. В конце концов умудрился он одну веселушку, Людушку в сани повалить. Она визжит, хохочет, отбивается игриво. Тимофей лишь хрюкает пьяно и ласковые слова ей лепетать пытается. А лошади, то ли перепугались, то ли взбесились - и ка-ак понесут, только снег летит во все стороны и плетни да избы мелькают мимо. Случилось так, что внезапно оказались они, к своему ужасу, на чёртовой дороге. Тимофей вмиг отрезвел. ’’ Тпру!!!’’ - кричит во всю мочь. Кони ещё чуть проскакали и замерли, даже им, бедным, боязно стало. Выясняется - заехали глубоко, вот ведь угораздило! Куда ни глянь - темень, сосны, словно чудища,лапами косматыми качают, стволами скрипят, луна оком сатанинским светит, пар изо рта валит, мороз лицо колет. Свят, свят, свят - ан дорога-то вся утоптанная, заезженная!!!Точно нечистью! Перекрестились несчастные, друг в друга вцепились. Прадед давай коней поворачивать и тут …
Выныривает из темноты всадник, будто из ниоткуда взялся. Полукафтан овчиный, поверх него кольчуга чешуйчатая, шаровары, татарская обувка какая-то тёплая, папаха казачья, шёлковый платок на шее. Клинок кривой в руке блестит. А лик - ужасней не бывает: брови густые, чёрные, словно уголь, бородища косматая, очи по-звериному светятся. Мишка Бирюк, он самый! Оглядел людей в санях пытливо, молвит хриплым, простуженным басом:
-Здорово, христиане! Чего это вас в такую ночь к Дьяволу несёт ?! Не иначе как души свои заложить желаете ?
-Вечер добрый, мил человек, - прадед мой нервно сглотнул, - дорогой ошиблись; лошади, проклятые, помчали сдуру …
Бирюк всё на Людушку пялится, которая в Тимофея вцепилась от страху и шевельнуться боится.
-Уж не бабёнку ль ты мне на Рождество везёшь ?
От такой наглости Тимофей Антипыч аж чуть с воза не выпал, вмиг всякую осторожность потерял. Когда дело женщин касается, в нём как бес проснётся. Вот он по-петушиному и каркнул:
-Бабёнка, да не про тебя, стервец!
-Я те …- обомлел казак и на прадеда с коня зараз сиганул.
И давай они друг друга в сугробе волтузить, только искры кругом от зуботычин сыпятся. То один верх берёт, то другой. Людушка рот разинула и сидит, ни живая, ни мёртвая. В конечном итоге звезданул Бирюк Тимофею особо удачно, девицу поспешно на коня забросил и ну дёру. Прадед мой лежит, отплёвывается, очухаться силится. Провалялся порядочно. Думает: ’’ Во беда привалила под Рождество! Хошь, не хошь, а девку надобно сыскать и освободить! Где только её искать, куда поехал этот окаянный ?! ’’ Выпрягает он лошадь, едва в седло успел взобраться … Вот те на! Опять кто-то по дороге приближается. Конь чёрный, могучий, взмыленный. Седок на нём престранного вида: старинные латы нерусские, исписанные некими символами непонятными, шлем рогатый с узкими прорезями, в которых глаза огнём горят, что-то вроде накидки кожаной за спиной шуршит. Меч у всадника ещё был огроменный - длинный и двуручный. Подлетает конник к прадеду и зычно вопрошает:
-Не видал ли, смертный, казака Мишку Павлова ?Надобна мне его грешная шкура!
Тимофею нет времени пасть разевать от удивления, он и гавкнул в ответ:
-Видал.Сам эту паскуду догнать хочу: двинул мне в хохотальник и красну девицу похитил! Прямо, наверное, поскакал.
Этот чёрт рогатый как будто поразмыслил недолго, махнул рукой:
-А, будь ты не ладен! Знаю, где искать его. Поехали вместе. Смотри только, по сторонам не засматривайся да лошади под ноги не гляди! Не то поплатишься головой!
Помчались они вперёд. Тимофей спутника своего не послушался и, как ни старался, всё ж изредка кругом поглядывал, уж больно чудные вещи творились: деревья у дороги превратились в пики с человеческими черепами на остриях, по лесу замелькали шатающиеся со стонами покойники, то тут, то там вырывались из-под земли снопы синего адского пламени, озарявшие жуткий лес вокруг. Кажись, дорога была вымощена костями. Время от времени мимо проносилась всякая нечисть с дикими воплями и улюлюканьем, которую на смерть перепуганный, бледный, вжавшийся в лошадь Тимофей не успевал толком разглядеть. Лишь чувствовался леденящий порыв ветра или наоборот - обжигающий огненный смерч, да зловоние. Антипыч внезапно сообразил, что спутник его - сам Нечистый и за спиной у него не накидка, а мерзкие крылья, точно у нетопыря! От своей догадки прадед мой аж в седле подпрыгнул, после чего что-то мокрое хлестнуло его по лицу, поводья выпали из рук и Тимофей грузно рухнул с лошади. В сознание горемыку привёл снег, который осыпался с еловой ветки. Она-то всему и виновница! Прадед мой сидит посреди окаянной дороги, себя проклинает, что чёрта не послушал и уж было совсем отчаялся Людушку найти: теперь местность вмиг прежней оказалась! Сугробы, ёлки, мороз, луна … Куда тропа адская подевалась ?!
Тут посредь ночи тёмной где-то позади забрезжил свет. Тимофею с радостью великой подумалось, что это его люди искать идут. Однако едет новый всадник и сияние такое около него стоит, будто костёр на Ивана Купалу запалили! Весь из себя красавец: глаза голубые, волосы русые,борода да усы ухоженные, доспехи золотом так и сверкают, щит овальный, красный, клинок словно молния в руке. Лошадь под ним белая с длинной, вьющейся гривой, в дорогом убранстве. Поровнялся когда с Тимофеем, тот и крылья ангельские приметил.
-Здравствуй, добрый человек! Скажи, не проезжал ли здесь чёрный конник ?- говорит.
-Нечистый ? А как же; был.Помоги, воинства небесного начальник! - на пьяную-то голову и не понятно, Михаил ли, Гавриил ли. Рассказал ему прадед, как дело было.
Выслушал Тимофея архангел, погладил бороду, поразмыслил и отвечает:
-Повезло тебе, что сегодня Рождество Христово и я тут чёрта приследую, иначе не видать бы тебе своей красной девицы. Теперь помни: не оглядывайся и держись в седле крепко! Ибо времени у нас мало - светать скоро будет и вся нечисть под землю попрячется.
Вновь замелькала под копытами дьявольская дорога. Только на этот раз она сделалась совсем другой - пустынной, окутанной туманом и тихой. Стук копыт гулко звучал в ночной тиши по обледенелой чёртовой тропе. Долго ли, коротко ли, свернули куда-то в сторону и затем очутились на большой поляне.
Бледная луна стояла высоко в морозном небе, засыпанные до макушек снегом сосны и ели походили на занесённые кладбищенские кресты, нестройно торчащие тут и там и покосившиеся. На поляне был тот самый чёрный всадник. Он держал за шею окровавленного казака, поднятого над землёй и то и дело пронзал его мечом. Бирюк издавал жуткие вопли, словно визжащая свинья под ножом, и от его нечеловеческого крика кровь стыла в жилах. Чуть поодаль лежала без чувств красна девица. Едва Нечистый увидел архангела, он сразу же отсёк казаку голову и швырнул её высоко вверх. Подлетела косматая башка в поднебесье, продолжая орать благим матом, вспыхнула синим пламенем, только пепел вниз упал.Что тут началось! Начали эти двое биться,аж земля-матушка загудела и звёзды с неба посыпались! Скрежет, звон, рёв! Тимофей как пень уставился, рот открыл, забыл, зачем приехал. Вот в него рукавица железная и попала с поля боя! У него с тех пор осталась ещё отметина на щеке - будто медведь лапой хлестнул. Охнул прадед мой, опомнился: подобрал Людушку, сел на коня и поскакал от греха подальше. А эти двое уже как кабацкие шарамыги схватились - пешие, без мечей, побитые. По колено в сугробе знай друг друга кулаками лупят, так, что снег таять около них начал!
Не упомнит как, сломя голову мчался Тимофей обратно по дороге, будто кувырком всё летело кругом! Слава Богу, выбрался из леса и, крестясь, поехал в деревню …
Такая-то вот история вышла с моим прадедом однажды на Рождество! А дорога та, кстати, и по сей день за нашей деревней *** *** уезда проходит. Приезжайте, коль не верите!
11. 10. 98.
Упырь
К этому времени рассказчики уже не на шутку так развеселили и развлекли слушателей, что даже считавшие святочные рассказы полнейшей брехнёй закоренелые скептики стали подсаживаться к столу, за которым люди травили подобного рода истории уже добрых три часа. Ради этого оставили свои занятия и игравшие за соседним столом картёжники, покинули балкон и яростно спорившие о политике, наконец поднялись с диванов просто скучающие по углам. Собравшиеся неторопливо потягивали коньяк и пытались разглядеть в густой табачной дымке очередного рассказчика. Им стал полковник в отставке Иван Филиппович Нежин.
-Я поведаю вам не совсем обычную святочную историю. Про чертей и всяких там оборотней, я полагаю, каждый волен говорить с усмешкой и некоторой долей сарказма, но кто из нас хоть раз не испытывал порядочного страха, окажись он один на кладбище, да притом ещё и ночью ?! Внезапный свист ветра меж могильных крестов, стон птицы ночной и другие подобного рода звуки,весьма некстати послышавшиеся одинокому путнику. А уж привидившаяся вспыхнувшая на могиле свечка любому смельчаку прыти прибавит. Впрочем, сами послушайте …
…Помнится, было это ещё в Первую Мировую, осенью 1914 года. В Галиции, на Золотой и Гнилой Липах, мы здорово всыпали австриякам и как раз стояли где-то в тех краях …Бог его знает, как местечко то называлось … собственно, не это важно. Служил у нас в первой бригаде 9-й Сибирской стрелковой дивизии молодой корнет Свешников, над которым всегда любили сыграть не злую шутку и всячески попугать его юную неопытность. То про последствия немецких газовых атак завирают, то про темперамент местных девок, про немыслимые подвиги сослуживцев в боях, выпивке и женщинах или ещё чего придумают. Корнет басни в себя впитывал вечно с раскрытыми от удивления глазами, изумлённо присвистывая и просил повторить поподробнее, но когда кто-нибудь из окружающих уже не выдерживал и заражал диким хохотом остальных, Свешников всё равно не обижался и по многу раз переспрашивал, так ли было всё на самом деле, пока ему наконец не объясняли. Но и тогда он не всегда отказывался не верить и долго сидел в каких-то своих раздумьях.
Однажды предстояло корнету Свешникову тащить на себе в стельку пьяного поручика Бабина почти на самую окраину села, в обветшалый дом старой хозяйки-полячки, где они остановились на постой. Была скотская офицерская попойка по случаю того, что в результате дерзкого рейда ранним утром удалось отбить у австрийцев четыре орудия, два пулемёта и обоз, который, к всеобщему конфузу, оказался набит неприятельскими кальсонами. При вылазке ни один человек не был даже ранен, зато корнет Свешников умудрился пристрелить в утреннем тумане отбившуюся от стада корову, посчитав её с испугу за немца. Однако сколько ни наливали корнету за такую боевую заслугу, весь самогон за него жрал поручик Бабин. Бог его знает, но если бы первый был так же пьян, как последний, он вряд ли бы стал героем нашей истории.
Путь к далёкой хате лежал через множество дворов и плетней, мимо походного госпиталя и, наконец, через два кладбища - наше, русское и то, где были похоронены подобранные нами чужие солдаты, умершие от ранений пленные - словом, все те горемыки, кого сразили русские пули и снаряды. Вот по поводу кладбища вахмистр Петров, человек искусный на всякую брехню и враки, едва ворочая языком, нашептывал корнету Свешникову последний час какие-то жуткие истории, выкатывая глаза для пущей важности, или переходил уж на совсем тихий шепот и при этом опасливо оглядывался. У немцев, мол, в армии такое сейчас твориться! Солдат пичкают зверским зельем, после которого им пули и штыки нипочём, а если и удастся их положить, так они потом всё равно из могил встают. Австро-венгры, дескать, газ изобрели :превращают людей в бессловесных убийц с перекошенными дьявольскими рожами, которые,словно покойники,по округе ходят и всё живое чуть ли не зубами на части рвут. Сидит вахмистр, икает, шикает: мол, пойдёшь по тому кладбищу нехристей, так держи ухо востро, а то давеча один казак ночью такого там насмотрелся! Корнет, как лист бледный ,на посошок стакан самогону для храбрости опрокинул, скривился, сгрёб поручика в охапку и поволок свою ношу до дому. Сам, однако, свободной рукой за шашку придерживается. Кто-то ему вслед и бросил: ’’ Эк, братец! Не поможет сабелька, коли немчуру мёртвую повстречаешь! Вот и полночь уж близко …’’ Слова эти вконец юного корнета последних сил душевных лишили …
Долго ли, коротко ли они кренделя по округе выписывали, сколько запинался и валился поручик навзничь, сколько плетней посшибал и собак дворовых пьяными матами заходиться от лая заставлял. Свешникову не до спутника своего было: он всё кругом озирался и поднимал Бабина с земли, когда тот уже похрапывать начинал. Будто специально, темнота кромешная стояла и, кроме поручика, ветер разве что изредка подвывал. Прошли они русское кладбище и вышли в скором времени на нерусское.
Всё тут корнета пугало: и запах стоял какой-то странный, не похожий на духан перегара спутника, и поступь их ног как-то по-особенному гулко раздавалась в тишине, сова проклятая заухала где-то на дереве. Свешников таращится в темноту, пытается хоть одну могилу разглядеть, чтоб точно успеть заметить, откудова покойник полезет,и молит Бога: ’’Только бы этот чёртов пьяница опять не рухнул, к земле меня не потянул! А то пока я с ним возиться буду, мертвец мне в шею и вгрызётся зубами! Поминай потом, как звали …’’
Стоило ему это подумать, как они дружно запнулись о здоровое полено, брошенное на дороге. Поручик мешком повалился наземь, а корнет кубарем полетел вперёд и ткнулся лицом в мягкую землю. Святой Никола-угодник! Это ж могила свежая!!! Сердце у бедняги чуть не выскочило из груди, он, крестясь и молитву скороговоркой причитая, пополз на карачках своего спутника поднимать. Шарит руками в темноте по дороге. Бабин рядом где-то булькает себе под нос, матерится ласковым, весёлым голоском, почти ко сну уже отходит. Отыскал Свешников его морду, по щекам лупит, поднять хочет. Чувствует, однако, что не эта морда звуки издаёт - эта какая-то бессловесная. Дёрнул же чёрт корнета спичку запалить!
Ужасное, заросшее длинными патлами и бородой, угловатое белое лицо покойника предстало его остекленевшему от страха взору. Корнет нечеловечески взвизгнул. В следующую секунду мертвец открыл глаза и судорожно попытался схватить скрюченными пальцами Свешникова за ворот. Последний пулей вскочил на ноги и с криком: ’’Упырь!!!’’ кинулся прочь …
Уже под утро изрядно подпитая команда, сбежавшаяся на крики корнета отыскала ’’покойника’’, да только не одного, а целых двух - спящих в обнимку поручика Бабина и полкового батюшку, отца Аристарха, вокруг которых стоял такой дьявольский запах перегара и храп, что удивительно, как только мертвецы действительно не повыскакивали из могил и не ушли на вечный покой в какое-нибудь более спокойное место …
…- Вот такой истории, господа, я был свидетелем, - закончил под общий хохот полковник Иван Филипыч Нежин.
27. 07. 99
4.08.1999
Новогодний дождь
Вечером тридцать первого декабря , примерно около восьми часов , я вышел из дома под холодный декабрьский дождь . Погода стояла отвратительно тоскливая для праздника: без конца моросило , было жутко холодно и мокро . Улицы выглядели совершенно вымершими . Ещё бы - люди встречали новый год в тепле домашнего уюта . Вряд ли кому-то была охота высовывать нос , разве что таким неприкаянным одиночкам вроде меня . Я просто стоял под тусклым фонарём , который противно поскрипывал на ветру и медленно курил . Вот докурю - а дальше занятия никакого не предвидится …
Мои друзья находились , наверное , в таком же плачевном положении , что и я . Правда , им повезло больше с точки зрения компании . Саня уехал вместе с родителями по каким-то замороченным проблемам , сорвавшись неожиданно и не оставив ни координат, ни надежд на своё скорое возвращение . Лёха с Антоном , оба менты , попали в наряд и стерегли то ли общественный порядок и покой , то ли казённое имущество . Мой брательник Панч ушел в глубокий загул со своими ещё позавчера , и от него не было ни слуху ни духу. Моя любимая Аня была дома , я даже поговорил с ней по телефону , и она вроде как звала меня к себе . Но , судя по шуму и по обрывкам её фраз , я догадался , что у родителей там шумное и многолюдное застолье , такое , что яблоку упасть негде . Не хотелось выглядеть мокрым ненужным чужаком , поэтому я , конечно , пообещал прийти , но оставил этот вариант как самый последний . Предки мои тоже пошли в гости . В общем, я остался совершенно один .
С двумя бутылками водки за пазухой , пачкой сигарет и дождливым предновогодним вечером .
Пить одному как-то идиотски пошло и нездорово . Притом водка такой специфический напиток - обязательно надо одного-двух собутыльников . Обзванивать знакомых и пытаться навязаться в гости , чувствуя себя неловко ,- это и вызывающе нагло , и совсем никуда не годилось .
Я позвонил своей бывшей жене Кате . Она была рада меня слышать , сказала , что тоже не знает , с кем встречать Новый год и мы в итоге договорились , что увидимся через полтора часа на самой проклятой окраине города . Я не стал особо вдаваться в подробности , почему именно там и даже никак не противился назначенному месту . Помню только , что у неё были в тех краях какие-то дела .
Добираться пришлось почти пешком . Я плутал по улицам , срезая путь , временами совершал короткие пробежки вслед за случайными автобусами в надежде , что какой-нибудь транспорт меня всё-таки туда довезёт . В итоге я попал на одну из диспетчерских городского пассажирского транспорта . Немного потоптался на остановке , затем побродил по залитым лужами окрестностям . Некоторое время сидел на ступеньках закрытого магазина . От нечего делать запалил стоявшую рядом мусорку . Мои мытарства можно было проследить по оставленным тут и там окуркам ’’Золотой Явы ’’.
В рукава и за ворот постоянно задувало противной мокротой и холодом . Вся одежда на мне уже давно была сырая и ждать дальше было бесполезно . Я не знал , отчего Катя так и не появилась , но спокойно побрёл обратно , в родные края . Не проклиная , не злясь . Правда , изредка мне в голову приходила мысль , что на дворе Новый год и для такого события мои дела обстоят чересчур хреново . Но это отнюдь не вызывало чувства отчаяния или одиночества . На удивление , на душе царило некое умиротворение . Только водка за пазухой булькала : ’’Что-то не так ! ’’ Ещё меня не покидало ощущение , будто во всём городе по улицам шатаюсь лишь я один . Плюс ветер и этот нежданный декабрьский дождь .
Около одиннадцати часов я топал по лужам уже в своём районе . Вскоре по пути встретил спешащую куда-то парочку . Оказалось - Катя со своим мужчиной .
- Извини , - торопливо оправдывалась она , - не смогли тебя предупредить . Ты , наверное , долго прождал ?!
- Я ей говорил , что получится очень некрасиво . Это из-за меня вышла такая заморочка,- добавил Паша .
- Чёрт с ним , я уже собрался в другое место , - я ответил как-то неуверенно , но как можно более дружелюбно и с улыбкой .
- Тогда с наступающим тебя ! Счастливо отпраздновать !
Я посмотрел им вслед , затем плюхнулся на лавку неподалёку . Подумал . С отрешенным видом достал из-за пазухи бутылку водки , распечатал её . Глотнул . Задумчиво закурил сигарету . Хмыкнул . Бросил взгляд на часы , после чего хитро огляделся по сторонам и решительно помчался к Ане .
Пропустив мимо ушей протестующие крики родственников и приглашения войти , я выдернул её из дому и почти бегом потащил к себе . У меня она долго охала и ахала , бегая по квартире , что ничего не готово , постоянно вслух отсчитывала оставшиеся до Нового года минуты , умудрилась соорудить неплохое подобие праздничного ужина и в конечном итоге отослала меня за шампанским в ближайший круглосуточный ларёк . Стоило выйти из подъезда, как я чуть было не попал под колёса милицейского ’’уазика’’. Оттуда с матами выскочили Лёха с Антоном , заорали , что уже без двадцати двенадцать, с грохотом выгрузили ящик шампанского и поволокли меня обратно . Дома я сидел , совершенно опешивший и ошалевший , и наблюдал за быстрыми хлопотливыми передвижениями гостей по своей квартире . На глазах рождался настоящий праздник . Я втихаря опрокинул стопарь водки , чтобы хоть как-то придти в себя . Поэтому ворвавшийся , словно вихрь , промокший и запыхавшийся Саня подозрительно бросил в мою сторону : ’’Никак, подлец , нажраться без меня успел ?! ’’ Он примчался тютелька в тютельку . Забило двенадцать часов . Мы дружно подняли бокалы …
Спустя часа три я неровно выбрался на балкон покурить . На улице стояла поразительная тишина и крупными хлопьями валил снег . Наступил Новый Год .
19.10.99.
Сказ про мужСказ про мужицкую дурь
Тащилась раз по очень унылой местности многочисленная ватага мужиков . Какого сброда тут только не наблюдалось : и потрёпанные странствующие рыцари ехали, скрипя доспехами , и бородатые вонючие байкеры в кожанках на пыльных мотоциклах , и лихие гусары с удалыми казаками, и просто пешие деревенские парни с оглоблями в арьергарде топали . Даже фриц какой-то на танке затесался в компанию . Всё на губной гармошке трели выводил . Никто не ведал , куда и зачем все они направлялись . Видимо , от безделья и хандры мужской похмельной попёрлись веселья искать . Быть может , и баб каких себе надыбать по пути.
Долго ли , коротко ли они колесили , поднимая пыль и громыхая ёмкостями с выпивкой , как повстречалась им на пути гора . Когда же табачный дым и перегарные пары рассеялись, выяснилось , что уткнулась вся компания носами в высоченную каменную башню . Задрали мужики головы - вот ведь твердыня неприступная дорогу преградила ! ’’Поди великан злобный али дракон гнездится ,’’ - рыцари думают . Байкеры деловито вокруг строения объехали , принюхались , стены попинали - нет , в такой дыре , на окраине , только сиволапые ковбои свою таверну выстроить могли . Казаки с гусарами присвистнули: дескать , это либо шведы , гады нерусские , либо турки в ентом укреплении засели . Парни деревенские говорят , что им ни хрена дела нет до того , кто башню выстроил , но ужо страсть как её охота поломать . Фриц же , видать , контуженный попался , только головой кивал и кричал : ’’ Йа , я! Дер шлос ист капут!!!’’ В конечном итоге покурили они немного , выпили и единогласно решили взять башню приступом : трое суток напролёт под ней лагерем стояли , без конца квасили , песни пьяные орали на все лады , сабельками размахивали да из ружьишек постреливали , провоняли всю округу низкосортным куревом и мужицким потом . Словом , не всякий такое вынесет . Однако хозяева за всё это время не только крепость не покинули , но и на глаза ни разу не показывались. Тишина , ёлы-палы !!! Стала наша компания думать , что вовсе внутри никого и не обитает , как вдруг один казак голову кверху поднял - после понюшки табаку чихнуть собрался , - вмиг глаза округлились , усы словно сапожная щётка в разные стороны затопорщились , чуб дыбом встал и казак ка-а-ак чихнёт , что ажно из седла вылетел !!! Все на землю кинулись , головы руками закрыли : почудилось , будто фугас рванул .
Очухались , давай озираться , все ли целы .А виновник переполоха пальцем вверх тычет: ’’Гляди , братва , баба там в окошке ! ’’ Правда , появилась в единственном окне в башне красна девица с пышным телом и косой русой до пояса . Посматривает вниз томным взглядом , вздыхает . Скучает , видно .
Что тут началось среди нашей компании ! Байкеры давай на мотоциклах на отвесные стены заехать пытаться, с рёвом по округе носиться . Пока головы себе в кровь не расквасили , не успокоились . Девица красна знай себе вздыхает , личико пуще прежнего скуксилось . Рыцари до хрипа серенады пели и стихи орали , коней на дыбы поднимали , грудь выпячивали , под окном гарцевали . Дама уж зевать начинает! Казаки с гусарами поплясали , посвистели , поулюлюкали , романсы на гитарах поиграли , из мушкетов в воздух палили. Красавица в окне скривилась , устало глаза закатывает , ногти пилочкой подравнивает. Деревенские просто потасовку великую устроили . Сначала друг друга волтузили , потом и всех остальных в это дело втянули . Предмет мужского волнения лишь всё больше злится .А немец тем временем в танк прыгнул , отъехал чуть-чуть , нацелил дуло аккурат на башню и бабахнул . Толпа затихла , замерла в испуге . Со строения только труха да гниль какая-то посыпалась , повреждений никаких нет , девица чёлку поправила, улыбнулась загадочно и скрылась из виду . Все в нетерпении ближе , под самое окно подались в предчувствиях . Немчура опять закивал : ’’ Зер гут , зер шон !’’ В самую середину толпы въехал . Ждут мужики , затаив дыхание , час-другой . Появилась девица в окне, кисло вздохнула и … выплеснула им на головы ведро едчайших помоев , после чего вновь удалилась. Утёрлась наша компания молча , протрезвилась , собрала лагерь и , обойдя башню , поплелась по дороге дальше искать приключений .
4.09.99.
Зов Демона
С благодарностью к группе RAMMSTEIN за вдохновение
Здесь холодную ночную тьму рвут на части мои костры-хищники . Вместе с ветром мы терзаем чувственные деревья и чёрное тряпьё неба . Твердь земную сотрясает грохот стальных наковален , по которым лупят в безумном ритме тяжелые кувалды моего сердца . Языки пламени, огненные искры , смерч раскалённой страсти - это моё дыхание . Всё в этом мире дело моих рук и принадлежит мне . Сумасшедшее царство боли , злой тоски , лжи и ядовитой любви . В пьяном танце я втаптываю в землю пепел с пожарища действительности и морали . Мой идол , Бог свободы , любви и удалого беспамятства-веселья , оскалился своей хитрой дьявольской ухмылкой , в его расширенных зрачках я читаю гимны своего прошлого , настоящего и будущего . Раздаётся дикий , пьяный хохот , эхо которого ещё долго не смолкнет вокруг … Это сигнал .
Эй , ты ! Нежнейшее , божественное создание ! Спускайся вниз , ко мне ! Я хочу вдребезги разбиться об ослепительное сияние твоих лазурных глаз , утонуть в бездонном колодце наслаждений твоей красотой . Мне нужно увидеть , как дикое красное вино страсти будет струиться ручейками по изгибам твоего обнаженного белого тела . Меня возбуждают пугливые движения твоих нежных рук , шепот ресниц , вздрагивание чувственных губ, будто произносящих отходную молитву по умирающему демону . Пусть сорвётся с небес тёплый ливень твоих ласк , пускай же вихрь женского запаха заставит меня опьянеть и рухнуть на колени. Яркая вспышка наготы , сладкая белизна кожи , терпкая алая кровь - в объятиях взбешенного греха , обжигающей страсти . Я должен сгореть дотла. Обратиться в прах . Посмотри же вниз !
Или ты страшишься ?! Да , накажи меня своей гневной гордостью , презрением . Душевной слабостью . Поминай меня в своих нечастых молитвах , пока ветер не стал холоднее. В редких слёзах жалости и воспоминаний . Стегай мою чёрную проклятую душу ослепительными лучами своей красоты ! Моё спасительное наказание ! В твоём величии я жалок .
Почему ты молчишь ?! Нечем мне ответить ? Ты испуганно затаилась в губительной тиши и белизне небес . В своей мнимой свободе . Под покровом светлых мечтаний . В тени прошлого и на восходе убивающего тебя будущего . Сойди в моё яростно бушующее пространство вечности ! Позволь себе меня . Прими мой дикий вызов ! …
25.11.99