Какое странное чувство…Писатели, пожалуй, ошибались, описывая чувства человека, находящегося в моем положении. Нет. Не существует никакой эмоциональной бури. Нет никаких обращений к совести. Нет. Я не вспоминаю о близких. – Он грустно улыбнулся- Быть может потому что они не вспоминают обо мне.- Он на мгновение окунулся в раздумья, но поспешно выплыл.- Да, возможно и так. Буря была. Была…Но она стихла. То, что сделаю я – делают после бури. Когда ветра мыслей стихли. И не надо облизывать палец и поднимать его, дабы почувствовать, куда дует их ветер. Нет. На это решаются после бури. Это делают в штиль. В мертвый штиль. Весьма странный, парадоксальный чувственный штиль, граничащий с больным безразличием. Вот мое состояние. Штиль. Внутри нет ничего кроме всепоглощающей пустоты и устрашающей решимости. Именно устрашающей. Страх. Ужас. Когда боится не тело, не душа или сознание, а сама твоя сущность. Животный ужас, облеченный человеческим ликом. Я животное?- спросил он сам себя вслух.- Нееет.- Протяжный ответ.
Хотя для кого-то, возможно, и животное. Животное в капкане, яростно грызущее собственную лапу, пытаясь, теряя силы, превозмогая боль, видя впереди все затухающую надежду, выбраться. Хм. Надежда…Она смотрит на меня. Смотрит откуда-то снизу. Она почему-то скалится с распростертыми объятиями. Ну что же, моя дорогая…Ты сейчас сдавишь меня в своих жестоких объятиях. Ты будешь рада. А я почувствую лишь облегчение. То облегчение, которое ощущаешь, когда рак, разинув пасть, делает последний прыжок и сжирает тебя. Да...пожалуй…
Ожидание окончено! Я буду счастлив встрече с тобой!
Он улыбнулся. Глаза затуманились, заглянув куда-то вглубь и увидев ослабевшую уверенность, подали тревожный знак.
-Пора.- Крикнул он.- Пора!
Это слово эхом пронеслось в сознании, бесконечно умножившись, отталкиваясь от границ понимания.
-Пора.- Еще раз, радостно и надрывно крикнул он.- Я счастлив!
Он выпрыгнул из окна. И вскоре встретился со своей надеждой, умерев одновременно с ней. Синхронно.