Притомившись от жизни, устав от борьбы и от бега,
Я слеплю себе друга из белого-белого снега,
Чтоб душа его чистой, свободной от пут состраданья
И холодной была - без услужливости и лобзанья...
Может, лучше врага мне слепить, чтоб не был равнодушным?
Чтобы жизнь не конфеткой была, не размеренно-скучной...
Мне вражина нужней! Он не будет слепым и беспечным,
За проступки заставит платить по счетам бесконечным,
Каждый вздох, каждый шаг мой и слово подметит он верно...
Как запутанно в жизни всё, зыбко, обманчиво, скверно:
Если долго лепить себе друга - вдруг да слепится враг?
Враг, наверно, надёжнее друга... Если враг - не дурак...