У каждого запаха свое ощущение, розы пахнут любовью, васильки летним лугом, ресторан пахнет едой, мандарины Новым годом, а больница пахнет безысходностью и страхом. Наверное, поэтому я больницы никогда и не любил. Из-за запаха…
Кристина позвонила рано утром и попросила придти к ней. Голос ее звучал тихо и устало. Я шел по длинному коридору, по глупой привычке считая шаги. В коридоре никого не было, отчего мои шаги, отражаясь от стен, звучали гулко и тревожно. Зайдя в палату, я увидел двух бабулек лежащих на застеленных кроватях и какую то женщину, укрытую одеялом, Кристины в палате не было. Я подумал, что ошибся и хотел выйти, но услышав: “ Спасибо за то, что пришел “, обернулся. Женщина приподняла голову, и я понял, что это и есть Кристина.
- К нашей Свечке пришли, - сказала одна из бабулек и они, кряхтя и помогая друг другу, вышли из палаты.
- Не смотри на меня, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты помнил меня той, какую когда-то любил.
Я присел на край кровати и взял руку Кристины. Рука была практически прозрачной и почти ничего не весила.
- Я всегда тебя любил такой, какая ты есть…
- Я знаю, - она слабо улыбнулась.
- Я позвала тебя, что бы сказать, что Женя твоя дочь, не бросай ее, пожалуйста. У меня после тебя никого не было.
- Но почему ты мне раньше этого не говорила?
- Я так боялась испортить твою жизнь, мне оставалось два-три года…
- А Женя знает, кто ее отец?
- Нет…Она сейчас у моего шефа, Марии Сергеевны, адрес здесь…
Кристина заплакала и прижалась щекой к моей руке.
- Ты простишь меня?
- За что?
- За то, что я испортила и твою жизнь и свою…
- Это ты прости меня, что я не догадался.
- Я устала, ты иди, а я посплю…
- Нет, я посижу с тобой, я так хотел быть рядом с тобой, когда ты спишь.
- Я никогда даже не смела мечтать о такой любви…
Кристина откинула голову на подушку и закрыла глаза. Вернувшиеся бабульки поглядывали на меня, переговариваясь о чем то о своем.
- Святая жинка у тебя, касатик. Видишь, светится!
Я посмотрел на Кристину, она слабо улыбалась, отчего ее лицо действительно светилось.
- Отгорела наша Свечка…- бабульки начали креститься.
Я не помню, что я делал, что кричал, о чем умолял прибежавших врачей. Пришел я в себя в ординаторской, около меня сидела заплаканная медсестра. Лицо у меня было мокрое, а в руке стакан, пахнущий валерьянкой. Так же смутно я помню, как добрался до дома
Марии Сергеевны. Когда я позвонил, мне открыла дверь пожилая женщина с очень добрым лицом. Ни о чем не спрашивая, она провела меня на кухню и налила чашку чая.
- Женечка сейчас спит.
Я кивнул головой и молча уставился в окно. Мария Сергеевна о чем-то говорила, что-то спрашивала, подливала мне чай, а я думал о Кристине, зная, что никто никогда мне ее не заменит.
И тут в кухню вошла моя дочка, моя Женечка, держа в руках большого плюшевого зайца. Девочка посмотрела на меня, она так была похожа на Кристину…
- Ты пришел, папа?