Пупсиков и Масленица

Ирина Жарнова
Лев Пупсиков праздников не одобрял. Тем более Масленицу. То есть против самих-то. праздников он ничего не имел, если бы не застолья. Застолья для Левы были казнью египетской. Что греха таить: любил он поесть. А потому, при росте своем «метр с кепкой», фигуру имел, мягко говоря, не спортивную. Такую фигуру, которая у женщин ничего кроме недоумения не вызывала.
Перед каждыми праздниками Лева давал себе честное слово сесть на диету. Но, как только оказывался за праздничным столом, какой-то бес, угнездившийся в его желудке, начинал трындеть: «Да ладно, праздник ведь. Столько вкуснятины всякой. Ешь - только раз живем». И Пупсиков давал слабака. Кляня свою мягкотелость, он чревоугодничал, обещая себе с завтрашнего дня завязать.
А завязать было необходимо. Иначе - беда: кругленького и застенчивого Пупсикова женщины за мужчину не воспринимали. От того, что обсуждали при нем сидящие в одной комнате сотрудницы, Пупсиков краснел, бледнел и готов был провалиться сквозь землю. От того, как на улице смотрели сквозь него проходящие мимо длинноногие красотки, Льву хотелось выть.
       *
В начале масляной недели офисный народ о празднике не вспоминал: не до того было. Пупсиков тихо радовался и тешил себя надеждой, что за чередой дел Масленица так и пройдет незамеченной. Однако, в пятницу он проснулся от нестерпимо вкусного запаха: матушка на кухне пекла блины.
- Да ладно, за всю неделю один раз можно. Хоть полблинчика попробуй, - тут же заканючил бес в желудке.
- Ну, если только полблинчика, - скрипя сердце согласился Пупсиков и ..… съел всю стопку.
Идти на работу расхотелось, но делать было нечего: Пупсиков пошел. Лучше бы не ходил! Все, как сговорившись, притащили в офис блины. Пупсиков не хотел наживать врагов, а потому покорно ел все, чем угощали: блины со сметаной, с картошкой, с яблоками, с вареньем, с соевым фаршем, с анчоусами (кильки такие) и еще не пойми с чем. Когда уже бес в желудке испуганно затих, а сам Пупсиков готовился умереть от обжорства, в комнату впорхнула Зиночка. Естественно, с блинами. Зиночке Лев отказать не мог, ибо мечтал о ней денно и нощно. Ради одной ее улыбки он готов был принять мученическую смерть, а потому, давясь, мужественно отправил в рот пару горелых Зиночкиных шедевров и выразил восхищение ее кулинарными способностями. И вот, когда она, наконец, одарила его неземной улыбкой, в комнату ввалился неотразимый Юрик. Играя бицепсами, он небрежно отщипнул от предложенного Зиночкой блина, рассыпался в комплиментах и предложил ей продолжить праздник вечером в ресторане. Легкомысленное создание, естественно, согласилось А Пупсиков, проклиная коварство Евиного племени, решил, что отныне ни одна женщина не найдет путь к его сердцу через желудок.
       *
 Все уже разошлись, а Пупсиков сидел за своим рабочим столом и страдал: от переполненного желудка или от разбитого сердца, он и сам не знал. Идти домой не хотелось: матушка наверняка опять наготовила, как на Маланьину свадьбу. И тут он вспомнил, что еще позавчера обещал бывшему сокурснику Игорьку помочь избавить его компьютер от какого-то на редкость зловредного вируса. Набрав его домашний телефон, Пупсиков услышал в трубке музыку и смех.
- А, Левон, приезжай, конечно! – обрадовался Игорь. – Жду!
       *
Через час Пупсиков позвонил в квартиру приятеля, из которой доносилось веселое пение под гитару. Дверь открыла небольшого росточка, пухленькая, румяная девушка, похожая на матрешку.
- Игоряш, к тебе молодой и интересный мущщина! - пискнула она радостно.
Пупсиков смутился: интересным его никто никогда не называл.
- А, прибыл! Дуй за стол, - пожал ему руку подоспевший приятель – Кстати, познакомься: это – Лиза, моя соседка. Она тут таких блинов напекла – объедение!
- Да я, собственно, на минутку. Только с компом твоим разберусь, - попытался было отвертеться Пупсиков. Но Лиза обиженно надула пухлые губки, а Игорек ласково подтолкнул его к столу.
- Забей ты на этот комп, я его уже сам починил.
Веселая компания, сидевшая в комнате, дружно загалдела, расхваливая блины и … Пупсиков сдался.
Через час он уже хрипло горланил песни, а Лизочка сидела у него на коленях и пискляво подпевала. Ни слуха, ни голоса у нее не было, но от пухленькой ручки ее, обвившей его шею, верещанье это казалось Льву ангельскими трелями.
       *
Проснулся Пупсиков от дурманящего запаха свежеиспеченных блинов.
- Опять матушка хлопочет. Нет, все – завязываю! Ни полблинчика! Молча-а-а-ать!!! - цыкнул Пупсиков на захныкавшего было беса в желудке и открыл глаза.
Комната была незнакомой, из чего следовало, что ночевал он не дома. Но и не у Игорька: в его берлоге всегда царил художественный хаос. Озадаченный, он поскреб в затылке, мучительно пытаясь вспомнить вчерашнее
- А, Пупсик, проснулся наконец.
Возникшее видение было похоже на… На кого же? Ах, да, на Лизочку. Сегодня она, в кокетливом фартучке, еще больше смахивала на румяную матрешку.
– Блинчик хочешь?
- Хочу!!! – плотоядно взревел Лев и, протянув к ней руки, шмякнулся с дивана. – Еще как хочу!!!