С чего все это началось вспоминать противно, но поучительно. Хотя в нынешнем моем положении это особой роли не играет. Теперь я словно кролик в Кентукки. Как в анекдоте, помните? Не помните? Ну и не надо!
Просто теперь я знаю, что такое ад. Это вам не какие-то карикатурные черти со сковородками. И огонь дьявольский на огонь непохож. Все по-другому, все иначе...
Гуляет свадьба в ресторане. Скатерти – белые, очи – черные, водка – рекой. Жених в сером костюме первый раз при галстуке, высокий, и со взрослыми глазами.
Родственники невесты, родные жениха – по разные стороны баррикад. Непринужденно собирают компромат, чтобы было о чем вспоминать, когда нечем закусить и не с кем выпить.
Между ними скачет прощелыга с микрофоном и руками-шлакбуамами:
– А теперь, друзья!... и за маму, и за папу...
«Скоро наберутся. И папа тебе будет. И мама... и бабушка, и дедушка» – смотрит искоса на выход и прикидывает в уме сколько ножей и вилок в руках у рядом сидящих. Страшно ему.
Но он молодцом – виду не показывает. Профи! Массовик-затейник – вечный пионер.
Невеста с прыщом на щеке – ее платье одеть на ее маму... сугроб, не обойти за сутки. Она симпатичная, но тупая.
Женишок – типичный экономический турист из бывшей интеллигентной семьи с идеями о честно частном предпринимательстве и поездками за далекий бугор на свадебные деньги. Его родители тоже не против. Но без молодой жены...
Я сижу за отдельным столиком в противоположном углу зала. Они пока меня не видят. Да и было бы на что смотреть – ведь я уже женат...
Свадьба набирает обороты. Оркестр... О! Оркестр – парни в спортивных брюках, и голоса хрустят ловко:
– В темносинем лесу... осины... Косят зайцы траву...
«Трын-траву на поляне».
Скоро придут спички просить. Но еще не идут. И официант, подлец, где-то тормозит.
Еще не гроза – еще затишье. Все это понимают и настороже. И администратор, буржуй, в который раз выглядывает с очаровательной улыбкой, будто ищет кого-то в зале... Скоро найдет.
Наряд поглаживает черную поверхность резины вспотевшими пальцами. Предвкушают. Но это в фойе...
За окнами ветер стих.
Они еще знакомятся друг с дружкой. Еще присматриваются. Даже анекдоты еще не пошли в ход.
Милые беседы. Чавкающие рты на умытых лицах. Пошлости со светским оттенком. Ехидные улыбки исподтишка. Ни к чему не обязывающие просьбы: «Подайте грибочки... Уберите хлеб. Можно еще салатика?»
– Будьте добры.
– Спасибо.
– Кушайте на здоровье.
Еще нет:
– Эй! Мужик, а ты кто такой?!
Еще не звучит звон стекла. Еще нет болезненного гула. Еще никто не вскочил кричать тост – его еще – все слышат. И женишок что-то благодарно мурлычет в суетливо подставленный прощелыгой микрофон. Еще...
Еще только один раз звучало: «Горько!» И то не так браво, как надо, – а еще неуверенно, мирно, словно первое поглаживание укушенного комаром места...
Дама за моим столиком затеяла игру в английский флирт. Правильно. Я за этим сюда ее и привел. И официант приволок, наконец, ползаказа. Мило. Уютно. Холодно.
Штора упала на танцующих. Кто-то порвал туфлю... Праздник. Тот, что раз в жизни. Или два. Но некоторые умудряются и чаще...
Глупо. Но я еще не придумал, что мне делать с моей куколкой. Она, наверное, тоже замуж хочет. А может – нет? Интересно, любит ли она секс?
Любит или нет, однако ширинку под столом втихаря расстегивает профессионально. Да и какое мне дело до ее предпочтений? Было бы с кем время провести – все же не с самим собой... и не с курицей, несущей золотые яйца. Куры в быту не так уж и привлекательны... Даже если бегают по дому в полупрозрачных пеньюарах, выпячивающих похоть. Но я – не альфонс. Я – муж. И имею право на отдых. Культурный отдых вдали от дома. Все это понимают, поэтому недоразумений нет. И счастья нет...
– Доктор, я жить буду?
– А смысл?
За каждой стеной есть дверь. Может, стоит в нее постучаться? Я постучался – процитировал ей Гудвина:
– «Быть один на один с природой? Можно, если в руках кольт сорок четвертого калибра, и то на время, равное количеству патронов, в остальном же вариант один: собираться всем в кучи побольше в местах, продезинфицированных камнем, ложью, чернилам и дураками. И давай-ка все это, дружок, назовем городами Мечты».
Она хихикнула и запаковала ножку в туфельку – не поняла, что это цитата, решила, что я – умный. Сексуальная пауза несколько затянулась. Я застегнул ширинку.
Может мне развестись?