***
Итак, задача обозначена. Осталось только воплотить. Единственный вопрос как? Как назло ничего путного в голову не приходило. Вот не любил он заказные вещи. Хоть ты тресни! Как только тема была задана не им, творческое воображение отказывало напрочь. Мучился, выдавливал из себя что-то. Потом это что-то приобретало боле менее законченный вид, и он нес это издателю, а тот, как всегда, хвалил и ставил в печать. В прессе выходили восторженные статьи об очередном шедевре мастера отечественной фантастики, а он все равно чувствовал смутное недовольство и собой и издателем, навязавшим ему эту тему. Но отказаться писать на заказ не мог, хотя каждый раз упрекал себя за это. Не мог не сколько из-за врожденной мягкости характера, а сколько из-за чувства благодарности этому издателю, поверившему когда-то в, никому неизвестного, начинающего автора. Вот и сейчас: «Мы решили издать сборник фантастических рассказов разных авторов, на тему происхождения жизни на земле. Чтобы осветить, так сказать, проблему с точки зрения современной фантастической литературы» Примерно так заявил ему главный редактор. Тема была ему абсолютно неинтересна, но он покорно кивнул головой. Ну и что теперь делать? Вымучивать из себя очередной шедевр? Он вздохнул и приступил. Хорошо хоть рассказ попросил написать, а не целый роман, а то еще и трилогию. Эх! Он поскреб затылок и решительно положил руки на клавиатуру. Через пять минут он перечитал написанное и нажал на Delete. Чушь какая-то!
- О чем задумался, дорогой? – мягкие ручки обвили шею. В воздухе запахло нежно и тонко.
Он повернул голову и поцеловал сгиб локтя.
- Пишу рассказ, - уныло произнес он.
- А что так грустно? – улыбнулась она, и добавила, не дождавшись ответа: - Женщину не обманешь. Баба, она сердцем чует… Что опять Горобец тебя эксплуатирует?
Он молча кивнул, продолжая пялиться на экран. Он ждал вдохновения, какого-нибудь проблеска мысли, чего-нибудь, за что можно уцепиться и потом начать разматывать этот клубочек все больше и больше, дожидаясь того священного момента, когда действие начнет разворачиваться как бы само собой, практически не требуя никаких поправок с его стороны.
- А что за тема? Неужели проблемы экологии? – в притворном ужасе воскликнула жена.
- Происхождение жизни, - буркнул он.
- Да, - засмеялась она. – У Горобца, как всегда бредовые идеи. Фэнтези, научпоп?
- Не имеет значения, – скривился он.
- Ну, фэнтези для происхождения жизни на Земле, наверное, не годится… - задумчиво сказала она. – Уж больно объелись уже все магами, драконами и прочей гоблинианой. А вот псевдонаучное происхождение… вполне.
- Да ну, - отмахнулся он, - какое там псевдонаучное… Что опять про инопланетян писать? Прилетели, мол, засеяли, улетели и забыли. Так что ли?
- Или не забыли, - поддакнула она. – А, может, это мыши эксперимент ставили?
Он ухмыльнулся. Да уж, какое тут вдохновение!
- А какая еще версия может быть? – деловито спросила она.
- Да на этом поле только ленивый не потоптался, - отмахнулся он. – Начиная с начала начал. «Вначале было Слово…» и так далее.
- В начале было слово… - повторила она задумчиво. – В начале было слово, в начале было слово, в начале было слово, - нараспев почти шептала она, оглядывая глазами книжные полки. – Вот она! – и протянув руку, вытащила небольшую зеленую книжицу. – Смотри, - воскликнула она. – В первый день бог создал землю.
- Да? – насмешливо удивился он. – Ой, как интересно!
- Подожди, - не поддержала она его иронии. – Представь. Допустим, прилетают инопланетяне.
- Куда? На землю?
- Нет, - она задумалась. – Нет, просто космический корабль. Прилетает на какую-то планету. Пусть будет неясно, что это за планета. Может быть Земля, а может, нет. А тут, в смысле, на планете, жизнь еще только началась.
- Ой, - протянул он. – Ну, это уже было… Ускорение эволюции… Нет. Ерунда.
- Подожди, - она пролистнула страницу, - Не ускорение. Жизнь на планете есть, но мыслящих существ нет. Просто млекопитающие. Там тигры, зайцы, олени и прочие.
- А динозавры? – поинтересовался он.
- Какие динозавры? Они уже вымерли давно. Пусть это будет та стадия, когда водились эти крупные обезьяны, которые вот-вот должны были стать человеком.
- Мутация? – опять предположил он. – Или поймали пару особей, сделали им операцию на мозге, чтобы они догадались взять палку в руки и выпустили?
- Нет, - она помотала головой. – Как-то это слишком… скучно. Не ловили они никого. Просто прилетели с исследовательской миссией. Накрыли куполом огромную территорию. Купол, знаешь, такой прозрачный или, вообще, невидимый.
- Силовое поле, - кивнул он.
- Да-да. И стали в этом пространстве все изучать. А для начала все обеззаразили, обезвредили, агрессивных животных нейтрализовали… Чтобы ходить безопасно было.
- Подожди, - перебил он, - а как же изучать, если все обезвредили?
- Да? – она задумчиво пролистнула еще пару страниц. – А они на клеточном уровне изучали, - осенило ее, - или ДНК, ну сообразишь сам…
- Хорошо. А цель?
- Цель? Не знаю. Главное: их поразило, что здесь все друг друга едят. Просто поголовно. Жутко агрессивная планета.
- А у них, что, не так?
- Хороший вопрос. У них все не так. Они, вообще, никого не едят. Может, и ели когда-то, но они очень древняя и мудрая цивилизация. И, вообще, они почти бесполые.
- Да ну?! Совсем?
- Нет не совсем. В смысле, разница между полами есть, но только на уровне первично-вторичных признаков, но они уже давно так, как мы, не размножаются.
- А как? – с насмешливым любопытством посмотрел он на нее.
- Вот сразу видно, мужчина! Тебе бы только про размножение писать…
- Это не я, - запротестовал он, - это ты тему затронула… Ну и что там с размножением?
- Э-э… Короче, размножаются они в пробирках, а о том, что есть другой способ, давно забыли. Вернее, знают, но считают жутко примитивным. Ну, как мы уже давно не добываем огонь трением, хотя можем. Но зачем тратить столько энергии, когда есть более доступный способ. Так ведь?
- Хм. Примитивный, - кивнул он и обнял жену за талию, - но очень приятный. А как же либидо? На пилюлях живут?
- А у них его нет, - засмеялась она и переместилась к нему на колени. – Они уже давно не имеют в организме этого органа.
- Какого? Что совсем? – ужаснулся он.
- Не того, о котором ты подумал, - стукнула она его по лбу. Легонечко. – С этим, как раз, все в порядке. У них нет этого, как его… ну который там гормоны вырабатывает… Ну, ты сам знаешь. Кто у нас фантаст? – возмутилась она, видя его насмешливую полуулыбку.
- По-моему, ты, - не выдержав, рассмеялся он. – Ладно. А дальше?
- Дальше? И там есть одна женщина и один мужчина. Ну, они себя так не называют. Просто для простоты я буду так их называть. А она, пусть будет, зоолог. Ну, или, что-то, вроде того. И вот она идет изучать повадки животных и там с ней что-то случается. Что-то нехорошее. А-а, на нее напал огромный самец горилы или какие там еще обезьяны в то время были.
- Самец? – переспросил он. – Уже интересно. Ну-ка, ну-ка. Может, удастся в Плэйбой рассказик тиснуть?
- Будешь издеваться, пиши сам, - обиделась она, но не всерьез, конечно.
- Даже не думал, - прижал он ее к себе покрепче. – Что там самец? Напал и что сделал? Неужели?.. Бедная иноплатенянка! А потом у нее родился обезьяныш с интеллектом…
- Фу! – презрительная гримасска исказила ее прелестное личико. – Никто у нее не родился. Она полезла смотреть брачные игры обезьян и, конечно, это им не понравилось. Самец напал на нее, а тот мужчина ее спас.
- И что?
- Да то, что с точки зрения их моральных норм он поступил неразумно. Подверг свою жизнь опасности. Так бы она одна погибла, а так могли погибнуть оба. А это невосполнимый урон для команды. Не приветствуется у них такое геройство, но он объясняет, что она жутко необходимый для их экспедиции специалист, поэтому он не мог допустить ее гибели. Ну и тут эта тетка проникается к нему симпатией. Нет, не так. Нет у них в словаре таких слов. Просто она начинает выделять его из коллектива. Так они все одинаковые. Да, точно. Они все на одно лицо. Ну, похожи очень. Пробирочные ведь все. Что мужчины, что женщины. Лысые. С одинаковым телосложением. Ну, у женщин там что-то в области груди выделяется и только А так – узкие бедра, узкие плечи, волос нет, потому как не нужны. Возись с ними, а в космосе это неудобно.
- Так, так, - он задумался на секунду. – А почему тогда разнополость еще сохранилась? Грудь еще выделяется, говоришь? Были бы бесполые, проблем бы не было…
- Ну, их ученые никак не могут решить эту проблему. Все остальное могут, а вот добиться, чтобы половые признаки сгладились, пока не могут. Да это не важно. Важно, что они все такие одинаковые, безэмоциональные… И тут у них начинает, что-то происходить. Что-то странное, - она подняла глаза вверх и посмотрела на потолок. «Люстру бы протереть не мешало, вон пыли-то сколько…».
- Что странное? – не выдержав затянувшейся паузы, толкнул он ее в бок.
- А? – вернулась она с люстры на землю, вернее, к нему на колени. – Странное, в смысле, что женщина начинает чувствовать к нему симпатию. К тому, кто ее спас. Нет. Не так. Вот как. Этот самец ее ранил, короче он ее почти разодрал на части. Ее буквально пришлось собирать по кусочкам. И ей нужна была костная ткань. Потому как надо было кости восстанавливать. У них там, конечно, аппараты для выращивания и органов для замены и кожи и костей, но нужна была донорская ткань. И вот этот мужчина дал ей кусочек своего ребра, и из него ей нарастили новые кости…
- Вау! – захохотал он и уткнулся лицом ей в грудь.
- Не нравится, сам придумай лучше, - теперь она обиделась почти всерьез.
- Нравится, нравится, - заискивающе улыбнулся он и поправил локон, выбившийся из-за маленького розового ушка. Да и, правда, из ее уст он готов был слушать самую нелепую чушь, и не просто слушать, а и выполнять. «Черт знает, что такое, - подумал он, - взрослый мужик, а влюбился, как мальчишка. Как раз тогда, когда решил (после очередного развода), что хватит с меня всяких там любовей. А вот, поди ж ты…»
- Ой! – встрепенулась она. – У меня ж там пироги горят!
Он проводил взглядом ее стремительную фигурку и, в который раз, поймал себя на мысли, что не понимает, что эта прелестная молодая женщина нашла в нем, унылом ботанике. Он как-то спросил ее об этом. «Какой же ты унылый? – всплеснула она руками. – Ты когда пишешь, у тебя глаза горят и хвост трубой» «А когда не пишу?» «А ты всегда пишешь, - засмеялась она, - даже когда спишь. Я же вижу, какие тебе сны снятся». Честно говоря, он не понял тогда, как это можно видеть, какие сны ему снятся, но переспросить не успел, она, как всегда, хлопотала по хозяйству и убежала то ли спасать очередной кулинарный шедевр, то ли еще чего важное делать. Из кухни донесся умопомрачительный запах сдобы. Он даже глаза прикрыл, как представил себе, это зрелище: полный противень пышущих жаром пирожков и ее раскрасневшееся от духовки лицо с огромными синими глазами. Захотелось все бросить и бежать туда, на кухню, схватить ее в охапку, вместе с кухонными рукавицами, фартуком и … Но он сделал усилие и не побежал. Он никогда бы не достиг того, чего достиг, не обладай он умением собраться, отключить все ненужные эмоции и работать, пока последняя точка не будет поставлена. Он снова посмотрел на монитор и решительно положил руки на клавиатуру.
Она уже давно спала, когда он с удовлетворением дочитал, только что написанную фразу, потом быстренько пробежал по тексту глазами и сильно потянулся, разминая затекшие плечи. «Не бог весть, что, но для сборника сойдет, - подумал он, - в любом случае, всегда можно сказать, что это ранняя вещь, из ненапечатанного. Да, точно. Такое условие Горобцу и поставлю. Хоть не стыдно будет» Он еще раз потянулся, встал, хотел, было, дойти до кухни, за пирожком, но собрал волю в кулак (обещал ведь себе – не есть на ночь) и пошел в комнату. Через пять минут, когда он уже погрузился в мир сновидений, она открыла глаза и тихонько выскользнула из-под одеяла. Можно бы, конечно, прочитать это и завтра утром, но она не могла удержаться.
***
"...Сознание медленно возвращалось к ней, а вместе с ним возвращалась боль. Боль была такая, что хотелось закричать, но кричать было нечем. Ни рта, ни ушей, ни ног, ни рук… Потом появились мысли и это обрадовало. Мысль не дала страху захлестнуть едва пробудившееся сознание. Страх был новым неизведанным ранее чувством. Раньше она никогда не боялась. Да и само это слово, из разряда архаизмов, редко использовалось в обычной жизни. Да и слов, как таковых давно не было. Они уже давно пользовались телепатическим способом общения. И мысли передавались целым наборов импульсов, ощущений, образных картинок. Все, что видел и слышал и даже думал один, могло тут же стать достоянием всего сообщества. Поэтому никто никогда не оставался один на один со своими мыслями. Никто, кроме нее сейчас. И от этого было страшно. Наверно этим словом обозначали когда-то это чувство пустоты, одиночества и тревоги. Где я, кто я, что со мной? Потом стали приходить воспоминания, и от этого она немного успокоилась. Последнее, что она помнила, была оскаленная звериная морда с огромными желтыми зубами и дикая боль, захлестнувшая тело, когда клыки впились в тело и хруст разрываемых сухожилий и костей. Усилием воли она погасила воспоминание о боли. Умом она понимала, что боль была только в ее сознании. Скорей всего она в регенерационной камере, а там не может быть боли.
Человек у пульта, посмотрел сквозь прозрачную поверхность на плавающее в голубой жидкости тело и пробежался пальцами по дисплею. Глаза пациентки были открыты и смотрели прямо перед собой. Он нажал еще пару кнопок, в камеру начала поступать зеленоватая жидкость, смешиваясь с основной, голубой. Ее глаза медленно закрылись. «Вот так, - подумал он, - пускай спит. До полного восстановления еще долго». «Что там?» – услышал он вопрос командира. «Процесс идет, - послал он ответный сигнал, - донорская ткань идеально подошла». Ответа не было, но он почувствовал общий настрой облегчения. Да, в такой экспедиции, как эта, потеря каждого члена экипажа, была невосполнимой утратой. Поэтому поступок Адора мог расцениваться, как положительный. Но если представить, что вместо одного можно было потерять двух, то… Опять пресловутый вопрос о целесообразности. Не отгони Адор хищника, Ловита возможно погибла бы, если можно так сказать. Все равно остались бы фрагменты тела, и там, дома, на родной планете, тело бы воссоздали, а матрица сознания, в Хранилище Разума, вернула бы личность полностью восстановленной. Почти. За исключением воспоминаний об экспедиции, это была бы та самая Ловита, но в том-то и дело, что весь смысл их исследования базировался на ее работе. То есть, риск, которому подверг свою жизнь Адор, был более чем оправдан. «Да, оправдан, - услышал он мыслеслово командира, - я отмечу это в личном деле Адора».
В лаборатории станции царило безмолвие. Мерцали зеленоватым цветом дисплеи, вспыхивали и гасли кнопки приборов, Адор сидел перед монитором, сосредоточенно считывая показания последних данных. То, что произошло вчера, конечно, затормозило их исследования, но Ловита скоро восстановится и работа будет продолжена в прежнем темпе. В глубине души он чувствовал смутное удовлетворение. Он уже знал, что командир одобрил его действия и от сознания правильности принятого тогда, за доли секунды решения, в голове роилось множество мыслеобразов. От «я – молодец», до «мои наставники могут мной гордиться». Потом он решил, что это, наверное, не очень верно, так думать. Потом подумал о Ловите, о том, что хорошо, что она скоро вернется, потому что ему нравилось работать с ней вместе над этим проектом. Что ему очень повезло, что его отобрали в эту экспедицию из множества других выпускников академии. «Потому что, я лучше всех», - промелькнула мысль, но он быстренько погасил ее. Не хватало еще, чтобы его мыслеобразы стали достоянием всего экипажа. Опять пришли мысли про Ловиту. Он представил, как она сейчас плавает в регенерационной камере, одна, отрезанная от общего мыслепотока, потому что стены медблока экранировали любые мозговые импульсы. Ему почему-то очень захотелось посмотреть на нее. Он решительно поднялся и направился в восстановительный блок.
- Ты пришел, - уловил он слабенький импульс и удивился. Глаза ее были закрыты. – Я уже давно проснулась, но никого нет. Потом я стала звать хоть кого-нибудь, и ты пришел. Спасибо.
- Как ты?
- Не знаю. Как я выгляжу?
Адор представил ее, плавающую в голубом желе.
- Хорошо, - уловил он вздох облегчения. – Покажи мне, как это случилось.
- Ты уверена, что это нужно? – засомневался Адор.
- Да, - уверенно «сказала» она.
- Хорошо. Смотри, - он сосредоточился, и перед глазами замелькали яркие вспышки.
В тот день они опустились на маленькой полянке, перед густыми зарослями. Накануне, сканируя местность, Ловита заметила группу крупных млекопитающих. Ее очень интересовали именно эти представители местной фауны. В отличие от других животных, эти, казалось, обладали зачатками интеллекта. И внешний облик их напоминал человека. Способность к прямохождению, строение кисти руки, позволявшее брать в лапу некоторые предметы, позволяло предположить, что это, возможно, будущие браться по разуму. Если бы только удалось провести сравнительный анализ ДНК… Они осторожно продвигались сквозь густые заросли и, наконец, подошли совсем близко. Им повезло: они застали как раз момент спаривания двух особей. Ловита очень хотела сделать замеры биохимических показателей, как раз во время спаривания, чтобы проверить одну свою гипотезу. Адор стал заходить немного в бок, чтобы удобнее было прицелиться в самку. Ловита выстрелила самцу в спину. Маленькая капсула, проникла в тело животного и тут же начала предавать сигналы на станцию. Адор, наконец, нашел удобную позицию, навел трубку прибора, нажал кнопку, микроскопическая капсула ушла прямо в цель. Он так и не понял, что же именно произошло, может, она наступила на гнилую корягу или поскользнулась, но он услышал треск ломающегося дерева и на поляну, откуда-то сверху вылетела Ловита. Она упала ничком прямо под ноги здоровущего самца. Тот издал такой рык, что Адор похолодел от ужаса. «Это не может быть правдой, - мелькнула у него мысль, - уровень агрессивности искусственно понижен до безопасной нормы» Но тут он увидел, как самец в ярости набросился на Ловиту, и дальше думать было некогда. Он подхватил с земли какую-то суковатую палку и выскочил на поляну. Увидев нового противника, зверь взревел еще яростней и, оставив неподвижное тело, бросился на него. Адор повернулся и бросился наутек, стараясь как можно дальше увести разъяренное животное от Ловиты. На ходу, достав из кармана парализатор, он успел выстрелить в самый последний момент, как раз тогда, когда самец уже занес мощную лапу для удара. На всякий случай он обездвижил еще и самку, которая тоже возбужденно прыгала на месте и скалила клыки.
- Ты рисковал, - сказала Ловита.
- Риск был оправдан, командир подтвердил это.
- Хорошо. Что показали анализы?
- Во время спаривания увеличивается деятельность функции желез внутренней секреции, выброс тестостерона, уровень возбудимости. Отсюда повышенная агрессивность.
- Я так и предполагала. Жаль, что так вышло. Я хотела залезть на дерево, чтобы посмотреть на процесс поближе и оступилась. Теперь можно будет доказать, что переход наших предков на другую систему размножения дал существенный толчок развития нашей цивилизации. Представляешь, сколько энергии тратилось впустую на ненужную активность в определенный период спаривания и вынашивания потомства?
Ловита сидела в лаборатории, пристально вглядываясь в монитор с мелькающими на нем данными. Со стороны могло показаться, что она напряженно работает. На самом деле она мысленно анализировала свои ощущения за последние сутки. Уже несколько дней после выхода из медблока, ей казалось, что с ней что-то не то. Она связалась с медиком, но он, просканировав ее мыслеобразы, ничего серьезного не нашел. Сегодня ночью ей приснился сон. Она пробиралась сквозь густые заросли, уверенно раздвигая руками листву и лихо перепрыгивая через поваленные стволы деревьев. Она двигалась к хорошо известной ей цели и, наконец, вышла к огромному дереву, подняла голову и увидела там, над собой, на ветке, огромную мохнатую спину. Зверь завозился, рыкнул, свесил с ветки лапу и оскалил клыки. Как ни странно, она ничуть не испугалась, как будто знала, что пришла именно туда, куда и хотела. Она пыталась понять, что стоит за этим сном. Медик сказал, что это остатки пережитого страха. Но она очень хорошо помнила свои ощущения. Ей не было страшно. Ей было…хорошо. И от этого было не по себе. И еще… Ее беспокоил Адор. Она поймала себя на мысли, что постоянно ищет его глазами. И каждый раз, подумав о нем, он оказывался рядом, утверждая, что она звала его. Через несколько дней она пришла к выводу, что это из-за донорской ткани. Хотя совместимость членов экипажа подбиралась особенно тщательно, ДНК Адора подходила ей почти идеально. И именно его кусок костной ткани был взят для регенерации поврежденных органов. Видимо здесь и крылась причина установившейся особой телепатической связи. Обычно люди легко экранировали свои мыслеобразы если не хотели предавать их огласке. Но Адор чувствовал ее мысли всегда, даже самые слабенькие. А сны продолжались. И с каждым разом Ловита подходила к самцу все ближе и ближе. Он тоже уже спустился с ветки и приближался, пофыркивая и скаля зубы, но, она знала почему-то, что в этом не было агрессии. Было что-то другое, она пока не поняла что. Решив отнестись к этому, как настоящий исследователь, она стала записывать эти сны для последующего анализа. Адора пришлось посвятить в эксперимент. Во-первых, ей нужен был помощник, во-вторых, он все равно видел ее мыслеобразы, и скрывать что-то было бессмысленно. «Не сопротивляйся, - сказал он, - это всего лишь сон» И она решилась. Следующий сон начался с того самого места, где закончился предыдущий. Самец стоял совсем рядом, тыкался мордой в спину, она потянулась к его голове и руками начала перебирать густую шерсть. Самец удовлетворенно захрюкал, и тут Ловита с удивлением увидела свои руки – лапы покрытые шерсткой с крепкими сильными коготками. В изумлении она проснулась и вскочила с койки.
-Что? – спросила она Адора. Тот сидел перед монитором.
- Не снимай пока, - указал он жестом на обруч на ее голове, передающий мозговые импульсы.
Она покорно села обратно на койку. Адор все так же не поворачивался к ней лицом, но она и так слышала. Он боялся. Она чуть напряглась и нащупала его слабенький мыслепоток. Раньше она никогда так не делала. Был своеобразный кодекс, запрещавший влезать в чужой мыслепоток без согласия человека, но сейчас ей надо было знать, что происходит. Это оказалось проще, чем она думала. А может, здесь сработал тот странный феномен донорской ткани, объединивший их ДНК. Она еще чуть напряглась и тут на нее нахлынула такая волна образов, что она подскочила на месте.
- Ты! – воскликнула она яркой вспышкой. – Ты тоже?
Адор развернулся к ней, посмотрел, вздохнул и опустил голову.
- Да, - ответил он. Она вновь почувствовала волну страха. – Я не знаю, что делать. Надо сообщить командиру. Если это инфекция, мы подвергнем опасности весь экипаж.
Она кивнула. Ей тоже было страшно. Впервые они столкнулись с чем-то, чему не могли дать разумного объяснения. «Инфекция, - подумала она. – Может быть. Но как медик просмотрел? Если только то, что попало в мою кровь со слюной животного, не распозналось компьютером, как инфекция. Тогда что?»
- Где данные биохимических показателей животных, что напали на нас?
- Ты хочешь сравнить их со своими? – догадался Адор. – Нашими, - поправился он тут же.
- Да, - Она сняла обруч с головы и села рядом с ним к пульту. Вытащила крошечную капсулу и с силой сжала ее между пальцами, почувствовав мгновенное жжение, которое, впрочем, тут же прошло. Достала вторую и протянула ее Адору, тот нерешительно посмотрел на нее. – Не бойся. – Она улыбнулась и взяла его за руку. Адор покорно раскрыл ладонь и позволил ей с силой прижать капсулу к коже. – Не бойся, - повторила она и подула на то место, где он ощутил легкое жжение. И сама смутилась от этого. Они посмотрели друг на друга с ужасом, потому что образ, вспыхнувший мгновенно, был общим для обоих и ярким, как никогда. Это они там, на поляне, под огромным деревом, сидели рядом и нежно перебирали другу у друга темную густую шерсть, порыкивая от удовольствия.
- Давай работать, - отвернулась она, пытаясь погасить волну отчаяния.
Через какое-то время, когда анализ был произведен, они молча сидели рядом, пытаясь не дать страху выплеснуться в общий мыслепоток. Они так и не решили, что же им делать. И когда услышали приказ командира об общем сборе, поняли, что решать уже не надо, все решат за них.
Совещание проходило в медблоке. Со стороны могло показаться, что все они сидят за одним общим столом, только легкое мерцание выдавало, что два члена экипажа отделены ото всех непроницаемым силовым барьером.
- К сожалению, нашу экспедицию придется прервать. Мы не можем допустить распространение инфекции.
- Не инфекции, - поправил медик.
- Но ведь то, что произошло с ними, заразно?
- Теоретически. Неизвестное нам вещество, вызвавшее необратимое изменение в организме двоих членов экипажа, находится в их крови и слюне. Если исключить физический контакт, то эпидемии, я надеюсь, не будет.
- Но это только предположения.
- Да.
- Перспективы излечения?
- Мало. В ближайшее время, во всяком случае. И не здесь, не в экспедиции.
- То есть мы должны рискнуть и привезти их на нашу планету? А если зараза выйдет за пределы лаборатории? Можем ли мы подвергнуть риску нашу цивилизацию? Только ради того, чтобы выяснить от чего это произошло? Риск не оправдан.
Риск не оправдан. Они знали, что так будет. И даже не очень удивились. Они и сами бы поступили так же. Адор под столом нашел ее руку и слегка сжал, и дальше они так и сидели рука в руке. От этого становилось чуть легче и чуть менее страшно.
- Теоретически я предполагаю, что произошло, - продолжил медик. – Судя по имеющимся у нас данным, вещество, вырабатывающееся железами самца в процессе спаривания, попало в кровь Ловиты и запустило механизм, рудиментарно оставшийся в организме от тех времен, когда наши предки размножались примитивным способом, через оплодотворение яйцеклетки непосредственно в теле самки.
Волна отвращения прокатилась по помещению. Мыслеобраз был достаточно сильным. Командир посмотрел на сидящих в силовом коконе.
- Вы не виноваты. Вы сделали, все что могли, но риск не оправдан. - Двое в коконе согласно кивнули. – Выбор за вами. Легкий уход в небытие. Или…
- Мы останемся на планете, - сказал Адор.
- После нашего отлета, силовое поле исчезнет. Не сразу, но вскоре, среда восстановится, а это значит, что вы останетесь один на один с этим миром, где все поголовно едят друг друга. Вас ждут болезни, голод, нападение хищников. Вы не продержитесь и несколько дней.
- Мы останемся, - сказала Ловита.
- Что ж, ваш выбор оправдан, - сказал командир и встал, давая понять, что совещание окончено.
Они стояли на зеленой траве и не смотрели, как в синем небе исчезает серый диск корабля. Они держались за руки и смотрели друг на друга.
- Что с нами будет? – спросил Адор.
- Мы справимся, - попыталась успокоить его Ловита. – Я зоолог, я изучала примитивные формы жизни.
- Нет, что будет с нами? – поправил ее Адор. И она увидела себя его глазами и тут же провела рукой по голове, там под рукой она ощутила колкие короткие шерстинки. На миг она испугалась и внимательно посмотрела на Адора. Тот тут же провел рукой по лицу и в ужасе отпрянул. – Я ужасен!
- Нет, - поспешила заверить она. – Вот я точно буду ужасно выглядеть с шерстью на лице.
Он протянул руку и провел тыльной стороной ладони по ее лицу.
- У тебя нет.
- Пока нет. Ты не сердишься?
- За что? А! Ты не могла знать, что это приведет к таким последствиям, - он вздохнул, и они оба увидели, как в один из дней после выздоровления Ловиты, они шли с добытыми образцами к своему летательному аппарату и вдруг она увидела дерево, на котором висели крупные красные плоды. Ловита сорвала один из них.
- Попробуй, как пахнет, - она протянула плод Адору. Тот понюхал и кивнул. – Человекоподобные едят их. Я думаю их можно использовать в пищу.
- Это противоречит инструкции. Никаких неоправданных экспериментов.
- Мы прилетели сюда для эксперимента, а сами боимся нарушить какую-то инструкцию. Человекоподобные едят их. Строение их тела очень похоже на наше, расположение внутренних органов почти идентичное. И они едят это с удовольствием. Я готова рискнуть. К тому же у нас есть медблок. – И с этим словами откусила кусочек. Секунду подержала его во рту, как бы сомневаясь выплюнуть или проглотить. Пожевала его с осторожностью, проглотила и тут же сделала второй надкус. – Вкусно. Очень. Попробуй.
- Ты не могла знать, к чему это приведет.
- И все равно. Я не должна была подвергать тебя риску.
- Ты же не заставляла меня его есть. Я сам. Кто же мог знать, что через слюну…
- Пойдем. Нам много надо сделать, пока здесь не начали бегать хищники.
Корабль вышел на орбиту и стал медленно вращаться вокруг небольшой голубой планетки.
- Как идет подготовка к запуску орбитальной станции слежения?
- Все готово. Можно начинать, - отрапортовал техник.
После запуска станции, когда все параметры были проверены. Командир связался с медиком на том уровне мыслепотока, который был не доступен рядовым членам экипажа.
- Эксперимент завершился удачно, Хранитель.
- Эксперимент только начался, - поправил медик. «Что с ними будет?» - уловил он слабую мысль командира, мысль, которую тот тут же загнал подальше и поглубже. Но уловил, не будь он Хранителем, который ради этого, жизненно важного для всей их планеты, эксперимента отправился в космос под видом простого медика. – Вот это мы и должны выяснить. Ради этого мы искали эту планету так похожую на наш родной дом. Ради этого годами отбирали подходящие по генотипу особи.
- А если бы заражение не произошло?
- Оно не могло не произойти. Я отключил блокировку агрессивности в том месте, куда они отправились. То, что Адор сумел отогнать хищника и не пострадал, немного нарушило наши планы, но потом она угостила его тем фруктом, и процесс продолжился. Ты заметил, как они изменились, особенно Ловита? И это за каких-то несколько дней?
- Двадцать два, - уточнил командир.
- Да. Двадцать два дня. Комбинезон на ней еле застегнулся, так изменилась ее фигура. И волосы. Ты заметил?
- Хранитель, а ты уверен, что это поможет нам? Нашей планете?
- У нас нет выбора. Мы гибнем. И ты это знаешь. Пусть не скоро, через несколько тысяч лет, но наша цивилизация погибнет. Да, у нас большая продолжительность жизни, благодаря ускоренной регенерации. Но новые особи ни на что не годятся. И ты это знаешь. Они не способны к самостоятельному мышлению, у них один коллективный мыслепоток.
- Разве это плохо? У нас тоже коллективный мыслепоток.
- Да. Но мы еще способны на самостоятельные действия. Они – нет. А это приведет к стагнации, к остановке прогресса и, в конечном результате, к гибели. Когда уйдет в небытие последний из Хранителей, на планете останутся только толпы безвольных идиотов
- Но ведь нас, Хранителей, много.
- Потому я и говорю, что у нас еще есть в запасе несколько тысяч лет.
- А что с ними?
- Какое-то время ускоренная регенерация будет передаваться через гены, но потом продолжительность жизни должна будет сократиться и значительно. Но мы потом придумаем, как восстановить это свойство. Сначала надо будет убедиться, что эксперимент удался, что атрофированные железы, отвечающие за размножение, стимулировали интеллект.
- Но ведь они еще и стимулировали агрессию. Вы видели, как агрессивна среда на этой планете. А ведь это животные не обладающие разумом. Что будет, если агрессия объединится с интеллектом? Хроники донесли до нас память о разрушительных войнах, бушевавших на нашей планете когда-то.
- Лучше войны, чем растительная жизнь дебилов, - закончил дискуссию Хранитель. – И потом, через нашу станцию, мы сможем контролировать процесс, и при необходимости, корректировать поведение людей на этой планете. Во-первых, по моим предположениям, они сохранят некоторые способности к телепатии, значит, с ними можно будет общаться напрямую, внушая им определенные идеи, а во-вторых, методом устрашения: наша станция способна концентрировать большие воздушные массы и тем самым вызывать сильные атмосферные осадки.
- Но эти двое, на планете, они могут передать свои знания потомкам.
- Как? Мы оставили им немного еды и оружия, но ничего что могло бы послужить для записи информации. Через несколько поколений все забудется, когда эти двое уйдут в небытие, останутся только мифы и легенды. А историю будем творить мы, Хранители.
Двое на траве, устало сидели под ярким голубым небом. Рядом громоздились контейнеры. Женщина вытерла лоб, и расстегнула верхнюю застежку комбинезона.
- Жарко, - ее губы попытались растянуться в улыбке.
- Что ты делаешь? – удивился мужчина.
- Выражаю эмоции, через мимику. Так поступают животные.
- Но мы не животные.
- Но теперь мы будем среди них жить, и нам придется кое-что у них перенять. Чтобы выжить. – Ее рот раскрылся и она, с усилием напрягая слабенькие связки, произнесла: - А-а-а. Попробуй. Это легко.
- А-а-а, - покорно повторил мужчина и тоже улыбнулся.
Высоко над ними, в темном пространстве парил астероид, внутри тихо работали аппараты, передавая в космос невидимые сигналы. Медик, он же Хранитель, посмотрел последнюю запись, удовлетворенно кивнул сам себе и провел ладонью по голове. Посмотрел на руку, провел по голове еще раз, ощущая, как колют кожу чуть вылезшие из кожи волосинки. «Двадцать второй день, - подумал он, - двадцать второй»
***
Она закончила читать, и какое-то время сидела неподвижно. «Да, - думала она, - я не ошиблась, он гений. Хранители правы. Эксперимент надо закончить. Времени осталось не так много. Теперь Совет не посмеет оспорить результаты. И наша цивилизация будет спасена. А я… Если мне разрешат остаться, для дальнейшего контроля - я останусь».
***