После гибели Павлика, Бориса как будто подменили. Он с величайшим вниманием, заботой и терпением занимался всеми делами , связанными с похоронами, оформлением документов и заказом памятника. И при этом почти каждый день выкраивал время, чтобы проведать Люсю, утешить ее. Я не возражала.
Так продолжалось месяца два . Как-то, возвратившись с работы, я застала мужа в странном состоянии.
- Что с тобой, Борис? - спросила я.- Ты не заболел?
- Нет, Карина,- заговорил он непривычно взволнованно.- Я ждал тебя... Ты только выслушай меня и ничего не говори. Я долго не решался тебе сказать, но больше не могу. Меня угнетает этот обман. Ты знаешь: я человек прямой и решительный, но здесь долго колебался... Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Короче, жить без нее я не могу. Я ухожу к Люсе.
Он собрал в чемодан вещи и ушел.
Я проплакала всю ночь и решила: буду воспитывать детей одна.
Игорь воспринял уход отца, как предательство. Когда Борис приходил (он продолжал любить детей) - встречал его с присущей подросткам злобой и презрительно бросал:
- Нечего ходить туда- сюда.
- Игорь,- пыталась я урезонить сына,- это же твой отец.
Он хлопал дверью и удалялся.
Развод мы не оформляли, да и Борис не торопил, а я не настаивала. Прошло месяца полтора. Вдруг он вернулся. Вернулся с тем же чемоданом, с каким уходил. Выглядел он очень бледным, похудевшим, непохожим на себя. В нем, словно, что-то надломилось.
- Если можешь простить – прости.- тихо выговорил он.- Если нет – я уйду.
- Независимо от всего, ты пока еще имеешь право на жилплощадь.- Произнесла я безразличным тоном.- Так что живи.
- И на том спасибо.- Сказал он так, словно мои слова явились для него неожиданностью. Затем он посмотрел на меня, словно заново изучал.
- Ну, почему ты не такая, как все? Почему ты не пыталась удержать меня, когда я уходил? Почему сейчас не гонишь, не даешь по физиономии?
Я молчала.
Тогда он заговорил уже более спокойно:
- Я знаю: ты достаточно умна и всегда умела скрывать эмоции. Теперь я понимаю, что виноват перед тобою, но это вина совести, чести, долга – не более. Раньше я не знал, что такое депрессия. Теперь на своей шкуре испытал...
Он сел на стул, расстегнул пиджак и оглянулся вокруг, словно увидел и меня и нашу комнату впервые.
- Скажи, Карина, откровенно: ты довольна, что я вернулся?
Что я могла ему ответить?
- Это равносильно тому, как если бы человек сначала нанес тяжелую рану, а затем стал перевязывать и спрашивать: «Тебе не больно?». Рана- то все равно осталась.
- Ты рассуждаешь как врач, а не как женщина.
- Скажу тебе откровенно,- призналась я,- мне за эти полтора месяца пришлось так много пережить, что я уже не могу воспринимать твой приход иначе. Все чувства перегорели. Но я довольна, что у детей снова будет отец. Вдвоем нам будет легче их воспитывать.
Я до сих пор не знаю, почему Борис вернулся. Может, сойдясь с Люсей, он вдруг обнаружил что-то такое в ее характере или в манере поведения, что его разочаровало. А, может, Люся сама его выставила, потому что ей никто не мог заменить Павлика.
- А как дети восприняли возвращение отца? – спросил я.
Олежка, младший, был счастлив, а Игорь все время молчал. Как только ни пытался подойти к нему муж: то билеты на футбол достанет, то интересный журнал или книгу принесет- сын оставался равнодушен. Подростки, ведь , очень впечатлительны и бескомпромиссны. Для них любой человек либо очень хорош, либо плох. Борис же в области психологии взаимоотношений разбирался неважно.
Словом, мы с мужем стали постепенно заново привыкать друг к другу.
Я так подробно рассказала Вам о своей семейной жизни потому, что без этого будет трудно понять то, что произошло потом.
Карина Сергеевна надолго замолчала, а я не стал ее торопить, хоть мне не терпелось узнать, что же было дальше.