Не так давно я вступила в самостоятельную жизнь - стала журналисткой. Новая реальность меня далеко не радовала, скорее наоборот. По мне, куда было бы лучше оставаться вечной и беззаботной студенткой. Кто-то скажет, что мое желание из области фантазии, и будет прав. Да-да, с моей стороны возражений не будет, я всегда слыла фантазеркой, с детства.
Моим первым заданием было написать о чем-то красивом, неведомом, а главное, - необычном. Вот иди и ищи, интересно где? Мне бы еще окончить юридический, чтобы иметь навыки сыщика. Профессия: сыщик необычного - звучит красиво, ничего не скажешь. Ох, меня опять распирает моя необузданная фантазия. Нет, мне пора опуститься на землю, ибо если меня выгонят с работы, то обратно в студенты не возьмут. А если и возьмут, то без содержания, это в лучшем случае, а в худшем, мне придется еще и платить за учебу. Так что, забота о хлебе насущном - вот где поле для моей фантазии. Фу, какая прозаическая картина вырисовывается, никакой романтики.
Подходило время сдачи материала, а у меня не было не то что необычного, но и банального. И если бы не мой бывший однокурсник, я не знала бы, что и делать. Звали его Славой. Это был жук, который знал все. Вот он-то работал по призванию, не то, что я. Хорошо, что его специализация кардинально отличалась от моей, а не то, как знать, помог бы он мне. Впрочем, я ему нравилась, поэтому он не мог не помочь мне. Надеюсь, это мое признание не моя фантазия. Точнее, я бы сказала, не плод моего больного воображения.
Так вот, при нашей встрече, узнав о моей проблеме, он сказал:
- Поезжай к Михаилу Андреевичу. То, что ты у него увидишь, это тебе и
нужно.
- А что я увижу? - поинтересовалась я.
- Фантазию!
Его ответ я восприняла, как камушек в свой огород.
- Ты меня дразнишь?
- Как я могу? - сказал он. - Ты познакомишься с удивительным садоводом. Уведешь фантазию цветов! Ну а напишешь ты об этом не хуже меня, если не лучше. Кто же тебе поможет, кроме меня?
Последнюю фразу он сказал с подтекстом, но так, что было не трудно угадать его смысл, который подтверждал мою догадку о его неравнодушном ко мне отношении.
Взяв адрес Михаила Андреевича, я чмокнула Славу в щечку и убежала, представив себя хитрющей и коварной соблазнительницей, которая, получив свое, ловко увильнула от него так, что он не успел опомниться. Ну, не фантазерка ли я? Все же мне необходимо лечиться, по мне давно плачет клиника.
Итак, я поехала за своей добычей, которая ждала меня далеко за городом.
Спасибо папе за подаренную мне машину, а не то трястись бы мне сейчас в электричке. Как вспомню, что всю сознательную жизнь таскалась с родителями на дачу в переполненной электричке, становится дурно. После таких пройденных мною испытаний факт обладания папиным подарком было для меня пиком огромного счастья. Поэтому спасибо папочке, спасибо дорогому и не поленюсь сказать еще раз - спасибо!
Мне нравилось выезжать за город, особенно в воскресный день. Можно мчаться и почти не притрагиваться к переключателю коробки передач.
Почти свободная от автомобилей дорога, утреннее летнее солнце, к счастью, светившее не в глаза, ветерок, ласково обдувавший мои волосы, любимые лирические мелодии, звучавшие в салоне, ввели меня в умиротворенно-блаженное состояние и, казалось, что мне под силу проехать без остановки до экватора.
Порой дорога бывает нескончаемой и невыносимой, но не на этот раз. Я не заметила, как проехала сорок километров и была несколько огорчена, когда показался нужный мне поселок. Поселок как поселок, ничем непримечательный, каких по всей стране десятки тысяч.
Я заехала на «Красную» улицу. Интересно, что послужило такому ее названию? Всего лишь тривиальный шаблон в названиях прошлой коммунистической эпохи? Или же другое? А может это дает ответ? Я увидела старое, внушительных размеров здание, выложенное из ярко-красного кирпича: «Городская баня номер один». И без вывески можно было догадаться о предназначении дома, чьи покосившиеся сырые стены, готовые рухнуть в любую минуту, украшала невзрачная, любящая влагу растительность. По всей видимости, красная старина водные процедуры уже не выдерживал. Должно быть, на этом месте это был первый построенный дом, чей красный цвет и послужил в дальнейшем названию всей улицы.
Доехав до конца этой улице, я свернула на грунтовую дорогу. На ней я скорость сбросила: дорога была ни к черту, к тому же, то там, то здесь крутили педали велосипедисты - местные жители, ехавшие так, будто дорога принадлежала только им.
У последнего дома я остановилась. Он-то и нужен был мне. Как и все дома в округе, он был окружен низким деревянным забором.
Сделав благопристойный вид и готовясь улыбнуться при появлении хозяина, я подошла к калитке, нажав на кнопку звонка.
- Звонок не работает, дочка. Ступай, - сказала мне бабка, скучавшая на лавке у соседнего дома.
Я и пошла, не кричать же мне. К тому же я не обладала сильным голосом, чтобы докричаться до дома, расположенного от меня совсем не близко. Правда, я умела свистеть, как мальчишка, но применить это свое умение мне было стыдно.
Едва я подошла к дому, как передо мною появилось страшилище - пес огромного размера. Какой породы, я от страха все равно бы не разобрала. Его квадратная пасть мне ничего не говорила, кроме как о том, что надо спасаться.
Куда-то бежать было бы смешно, и я замерла, как статуя свободы. Только вместо факела я держала в руке свою сумочку, которую подняла вверх сразу же, как увидела свирепую морду пса, вернее, псины. Вероятно, сработал инстинкт на сохранность моей наличности.
Пес, как и я, замер.
- А - у - у! - шепотом прокричала я.
В серьезных глазах пса появился интерес.
- А - у - у! - повторила я.
Теперь в глазах пса читалась самая настоящая усмешка, от чего я почувствовала себя полной дурой. Словно, сознательным существом был он, а я безмозглой тварью - букашкой перед ним, если учесть еще, и нашу с ним разницу в весовой категории.
Я попятилась назад. Пес обошел меня и, усевшись за моей спиной, дал мне понять, что обратной дороги у меня нет. Я сделала попытку двинуться к дому, но пес вновь оказался передо мной. А я так надеялась, что он останется на месте. Вот зверюга, ему, видимо, не терпелось, чтобы я дала ему повод на мое растерзание. Ух, мордастая, сразу видно, так и хочет выслужиться перед хозяином. Не дождешься! Больше всего меня поражала в нем его самоуверенность. Нет, такого проявления наглости я еще не встречала.
- Здравствуйте, - услышала я.
Пес тотчас исчез, и я поняла, что жизнь - это и есть рай.
Обратив свой взор в сторону спасательного голоса, я увидела у роскошной яблони не менее роскошного, лет тридцати, мужчину с интеллигентным и открытым лицом, на котором проскальзывала снисходительная улыбка сильного человека. Жгучий брюнет с некой грустинкой в небесно-голубых глазах, он был довольно-таки симпатичным человеком, если не сказать, красивым. Да, несомненно, он был красив. Это я оценила, несмотря на свое не совсем нормальное состояние.
- Мне нужен Михаил Андреевич, - пролепетала я.
- Это я. Зовите меня просто Михаилом, - подойдя ко мне, сказал он.
Я думала, что еду к пожилому человеку и почему-то представляла его в соломенной шляпе на голове, этаким старикашкой, характерной чертой которого было ворчанье. А оказалось, что меня встретил славный молодой мужчина, с кем говорить я была просто не готова. Этот неожиданный поворот заставил меня смутиться.
- Вы так и будете стоять? - спросил он.
До меня дошло, что я продолжаю стоять с поднятой, уже онемевшей, рукой, опустив которую, в нее хлынул поток крови. Похожий поток я ощутила и на своем лице - Михаил вогнал меня еще и в краску. Очевидно, мое давление подскочило к критической отметке.
- Что вас привело ко мне? - серьезно спросил он.
- Меня зовут Мариной, я корреспондент. Мне хотелось бы увидеть ваш сад и написать о нем, - произнесла я, улыбаясь во весь рот.
Будто не слыша, что ему говорят, он наградил меня испытующим взглядом; его глаза словно излучали рентгеновские лучи. Достойна ли я, прикоснуться к его сокровищу, не об этом, случайно, он думает?
Михаил продолжал молчать. Мне бы про себя возмутиться, но его неотразимость не давала мне этого сделать.
После продолжительного созерцательного безмолвия он, наконец, сказал:
- Не знаю, кто вам об этом рассказал, но для такой, очаровательной девушки, как вы, я готов показать свой сад. Пойдемте.
Насколько он был искренен по поводу моей внешности, я не знаю, но его комплимент меня взбодрил, можно сказать, даже воодушевил, и моя скованность улетучилась.
Мы прошли за дом, где я обнаружила огромный парник, форма строения которого напоминала мне египетскую пирамиду. Его стекла, отражая лучи солнца, меня так ослепили, что я, не заметив что-то под своими ногами, споткнулась и, если б не Михаил, поддержавший меня, улетела бы в крапивник. Его расторопность спасла меня от перспективы оказаться в жгучих зарослях и, возможно, с задранной юбкой. Вот была бы картина! Мне представилась она довольно ярко. Возможное развитие событий, которое допускала я в своих мыслях, вероятно, увидел в своем воображении и Михаил, приложивший немалое усилие над собой, чтобы не рассмеяться.
- Видите, иногда длинные ноги создают определенные неудобства, - прокомментировал он мою неуклюжесть.
Не зная, как реагировать на его слова, я решила промолчать, ответив ему лишь скромной улыбкой. Если его высказывание по поводу моих длинных ног воспринимать как комплимент в мой адрес, то за одну минуту он будет уже вторым. Если так пойдет и дальше, то, уходя от него, я буду считать себя, по меньшей мере, Клаудио Шиффер. Но на ловеласа он не походил, иначе для меня было бы небезопасно идти с ним в цветник.
Как бы то ни было, Михаил открыл туда дверь, и я вошла.
С первой секунды от увиденной мною красоты я испытала настоящий шок. При всей моей богатой фантазии ничего подобного я и представить себе не могла. Я попала на бал цветов, для меня тайный и сказочный. Листья блестящие, кожистые, сердцевидные, сочные; стебли вьющиеся, ползучие, свивающиеся. Гамма цветков божественная, форма и запах - неземные. Волшебное многообразие красок меня восхитило, привело в некое замешательство. Мне показалось, что, войдя в это царство великолепия, я занесла с собой с улицы нечто недостойное. Мне захотелось даже почистить свою обувь. Нелепо, но такая вот мысль пришла мне в голову.
Моя фантазия забурлила, и я окунулась в образное восприятие созерцаемой мною красоты, что так присуще моей натуре.
Это был другой мир, о котором можно было только грезить. Вроде он имел земное происхождение, но его ничто не связывало с тем, что находилось за порогом этого, осмелюсь сказать, храма! Бесподобные обитатели святого хранилища как бы олицетворяли собой совершенство настоящего мира, нуждавшегося в защите подобно заповеднику. А, обратив внимание на Михаила, я представила его монахом: он покинул беспутных людей и уединился в необычном монастыре, который сам и создал. Обитая в его стенах в окружении райской красоты, он обрел утешение в своей душе. Не его ли открытое лицо и чистые с грустинкой глаза натолкнули меня именно так представить себе Михаила?
- Давайте я вам покажу самое необычное, - сказал он.
Заговорив со мной спустя некоторое время, Михаил прекрасно понимал, что только теперь, выйдя с оцепенения, я готова его слушать.
- У вас тут все необычно! - восторженно произнесла я.
- Это мои гвоздики. Их стебли достигают метра в высоту, а сами цветки бывают до двадцати сантиметров в диаметре. Вы знаете легенду о гвоздике?
- Нет, - ответила я, не отрывая взгляда от цветов.
- Гвоздика считалась цветком богов. По приданию, этот цветок возник из крови пастушка, убитого богиней Дианой за то, что он своей игрой на рожке распугал всю дичь и помешал ей охотиться. Убив пастушка, Диана почувствовала угрызения совести и, чтобы хоть чем-то загладить свою вину, попросила у Зевса вырастить из крови невинно погибшего юноши красивый цветок. Зевс исполнил ее просьбу. Так и появилась красная гвоздика.
Михаил говорил ровно, и его слова приятно ложились на слух. Слушая его, мне казалось, что я на лекции - студенческие годы еще жили во мне. Впрочем, перед Михаилом я чувствовала себя совсем девчонкой.
- А это мои карлики: ель, сосна и береза. Они больше чем на метр не вырастают. Видите, их размеры на них не повлияли, они такие же красивые. Милые, не правда ли?
- Вы еще спрашиваете?! Они просто чудесные! - с восторгом отозвалась я. - Как вам удалось создать такую красоту?
- Это трудно объяснить. Я их чувствую. Ну и, конечно, мне помогают мои знания.
- И давно вы этим занимаетесь?
- Вообще-то с детства. А базовую науку получил от матери. Она фанатично любит цветы.
- О, мои любимые! - воскликнула я, увидев тюльпаны.
- Эти тюльпаны удивительные, - нежно произнес Михаил. - С виду они обычные, но на самом деле не совсем. Если сорвать один лепесток, он через три дня вырастит вновь, но будет уже меньше, чем был. Такого же размера становятся и другие лепестки цветка. Если снова его сорвать, он вновь вырастит, но станет опять меньше, чем был, когда вырос во второй раз. И опять такого же размера будут другие лепестки, которые уменьшаются словно оттого, что отдают сорванному лепестку часть себя.
- Один за всех и все за одного, - заключила я.
- Да, получается так.
- У вас здесь не только красота, но и характеры.
- Не без этого. А сейчас я покажу вам нечто. Это моя роза - моя богиня! Она в конце сада. Она у меня пока единственная.
- Скажите, а кто вы по профессии? - задала я интересовавший меня вопрос.
- Я врач - психотерапевт. Своих больных я часто принимаю здесь, - ответил он.
Пожалуй, это отличная идея, приглашать сюда больных. Сомневаться не приходиться в том, что, попав в это изумительное место, больные исцелялись от своих недугов, ибо я сама почувствовала в благоухающем здесь воздухе его целительную силу. И я не думаю, что мое ощущение было обманчивым, как некое самовнушение.
Мы шли, а моя голова крутилась во все стороны.
Я узнала ардизию с оранжево-красными волосками; бегонию, чьи корешки были покрыты мягкими, длинными, красными волосками, собранными в пучки; цветки были розовыми, сбившиеся в крупные соцветия. Не пропустила я и стройные, изящные пальмы, глядя на которые мне представился необитаемый остров. Впрочем, творение Михаила и было островом. Ни на одной карте его нет, но это еще не говорит о том, что он не существует.
Я не могла не заметить и огромный фикус с блестящими листьями. Самым большим из них можно было укрыться от дождя или палящего солнца.
Сильный и приятный запах обратил мое внимание на куст жасмина. Его раскидистые, поникшие и рыхлорасположенные побеги придавали ему ажурный вид. Заметив объект моего внимания, Михаил сказал:
- В старину из полых стволов садового жасмина делали дудки, флейты, чубуки для курительных трубок. Поэтому жасмин называют еще чубушником. Корень жасмина употребляется в сыром виде при головной боли, бессоннице и как обезболивающее средство при переломах.
- По-моему лечебные свойства ваших растений передаются человеку даже через воздух, - сказала я. - Лечебная энергия так и витает в вашем саду.
- Это верно, - произнес Михаил, а потом воскликнул: - А вот и она!
Я посмотрела на него и тут же по направлению его взгляда.
И я увидела ее - единственную и неповторимую!
Величественно возвышаясь над землей, роза будто восседала на троне, как королева. А вся другая растительность, что окружала ее, воспринималась мною, как ее свита. Ее бесцветный и нежный с филигранными узорами бутон был словно сотворен из хрусталя, как и ее стебель - стройный, без шипов, высотой под два метра, со светло-зеленым оттенком листьями, на которых просматривались все их ярко выраженные жилки. Она, блистательная, надменная манила. От нее, чарующей, пленившей своей сказочной красотой невозможно было оторвать глаз. Она просто загипнотизировала меня.
- Если на бутон розы дыхнуть, то он прямо на ваших глазах будет раскрываться, - сказал Михаил. - По моему наблюдению он раскрывается настолько, насколько богат душой и сердцем дыхнувший на него человек.
- Вы шутите? - не поверила я.
- Нисколько. А вы попробуйте.
Благоговея перед розой, я подошла к ней и, встав на цыпочки, дыхнула на ее бутон. Вопреки моему ожиданию, бутон стал раскрываться. Я не верила своим глазам. Настоящее чудо!
Через минуту, раскрывшись только наполовину, бутон еле заметно начал закрываться.
- Как, и все? Так мало? - огорченно воскликнула я. - Что же получается, я не совсем богата душой и сердцем?
- Я могу вас успокоить, - произнес Михаил. - Еще никому не удавалось заставить бутон раскрыться больше. Полностью раскрыть его может разве что дыхание самого Господа Бога.
Михаил еще долго водил меня по своим творениям, давая мне возможность вдоволь на них наглядеться. Разговаривая с ним, я ощутила себя несколько ущербной. Его знания поразили меня не меньше, чем его цветы, и общение с ним мне доставило неимоверное удовольствие. В моей жизни еще никому не удавалось столь долго удерживать мое внимание. Если бы Михаил преподавал в нашем университете, то количество разбитых им молоденьких сердец было бы трудно себе представить. Помимо ума и красоты в нем присутствовала еще и некая притягательная таинственность.
Созданная Михаилом атмосфера изысканной гармонии символизировала жизнь и любовь, чистоту и нежность. Ах, если бы всегда нас окружала подобная красота!
Мой удачный профессиональный день дал мне то, что я могла не получить и за десять лет своей жизни. Нахлынувшие на меня здесь чувства и фантазии я не испытывала очень давно. Славка помог осуществиться сказке, и я за это буду век ему благодарна.
Я провела с Михаилом незабываемые часы, а пролетели они как одно мгновение. И, находясь под неизгладимым впечатлением, я покидала его дом с большой неохотой.
Мы подошли к моей машине.
- И давно вы водите? - спросил Михаил.
- Не очень, - ответила я, усаживаясь за руль.
- А я вот никогда не смогу водить автомобиль.
- Почему? - удивилась я.
- Я же дальтоник.
- Что вы сказали? - переспросила я.
- Я не различаю цвета.
- Как?! А как все это!.. - воскликнула я. - Вы создали такую красоту и не видите ее цвета?!
- В цветах я вижу цвет, а так... - спокойно ответил он.
Это была последняя капля, переполнившая чашу невероятности. Перестав что-либо соображать, я завела мотор.
- Подождите! - крикнул Михаил и забежал к себе во двор.
Через минуту он вышел ко мне с охапкой гладиолусов. Протягивая их мне, он сказал:
- Гладиолус в старину называли цветком победы. Желаю и вам, чтобы вы везде и во всем одерживали победу. Счастливого пути!
Двигаясь в город, в его круговорот, я чуть было не вернулась обратно. Признаться, меня тянуло не только к цветам, но и к их покровителю «отцу Михаилу». Но у меня еще будет повод с ним встретиться. Я приеду к нему, чтобы подарить ему журнал с моим материалом.
Я четко представляла себе, что писать и как назвать свою статью.
«Я вижу цвет в цветах», - его слова звучали в моих ушах. «Я вижу цвет в цветах», - невероятно, но какая истина!
Все теряет цвет, и нашим душам его не хватает. С этим трудно не согласиться, и это уже далеко не моя фантазия.
«Я вижу цвет в цветах». Ведь Михаил в силу своей профессии фактически лечит души, а где их можно излечить, как не в гуще великолепия цвета!!!