(Заметки о стихах Ольги Ильницкой)
Стихи Ольги Ильницкой – удивительное явление нашей литературы. Они написаны попирая все каноны: строчки со строчками рифмуются, как им вздумается, строф как таковых часто вообще нет – либо они состоят из совершенно произвольного количества строк: как Бог на душу положит. Может быть три строки, может – четыре, пять, шесть и т.д. Но, если это и считать погрешностями, недоработками, то рука не поднимается править эти несоразмерности: ведь можно вместе с водой выплеснуть и ребёночка, т.е. разрушить неповторимый авторский стиль, вырабатывавшийся годами. Более того, за годы странствий и свершений друзья-поэты, вероятно, не раз указывали Ольге на эти особенности формы её стихотворных произведений, и если они так и не сумели её переубедить «писать правильно», то, значит, что-то в этой корявости и неправильности есть. Лев Толстой, говорят, нарочно запутывал синтаксис своих предложений, чтобы уйти от их "правильного" построения. Ольга Ильницкая никого не пытается "запутать". Она просто так живёт - пропуская через себя боль, мучительно доискиваясь правды, не боясь эту самую правду, даже личного свойства, разгласить во всеуслышание. Это её право, оплаченное собственной жизнью. И не нужно всех поэтов стричь под одну гребёнку.
Стихи Ольги Ильницкой не распадаются оттого, что написаны «неправильно». Я связываю это со смысловой насыщенностью строчек и с принципом импровизационности письма, который исповедывает Ольга. И как раз эта «неправильность» делает её стихи загадочными и даже авангардными для русской поэзии, потому что до Ильницкой никому и в голову не приходило так писать: боялись, что сочтут графоманом и с позором изгонят из литературы. Не зря говорят, что блаженны не ведающие: Ольга просто не знала, что так писать «нельзя», а когда узнала, стиль уже сложился – и что-то менять уже не хотелось, да и не стоило. Раз ты и так выделяешься из общего ряда – как человек и как личность, было бы даже странно, если бы твои стихи ничем не отличались от строчек других писателей.
Конечно, на поэтику Ольги очень повлияло то, что она - историк и журналист по первой профессии. Но не меньше, чем историю страны, чем современную нам эпоху разлома единого государства, она исследовала свою душу. Да так, что не до конца понимаешь, что же изображено на поэтическом полотне - душа на фоне исторических событий, или, наоборот, события, "наползающие" на душу.
Героиня лирики Ольги Ильницкой признаётся, что её человеческий и поэтический путь пролегает «поперёк листопада». Вспоминаются знаменитые строчки Высоцкого: «Я скачу, но я скачу иначе… говорят – он иноходью скачет…». Впрочем, «поперёк листопада» можно понимать и как «наперекор увяданию всего живого, которое несёт с собой листопад». Поэт сама указывает на особенности своего стиля. Это – «сквозные истины» и «обманчивость ясности сложной». Листопад знаменует собой конец ещё одной маленькой жизни, он нарушает «параллельность прямых» - значит, кто-то из близких «отстал отдохнуть», видимо, он не выдерживает темпа жизни или темпа мысли героини, чтобы оставаться рядом… Но поэт Ильницкая уверена: он отдохнёт – и наверняка догонит её, наверстает упущенное, потому что любовь вне времени, любовь никуда не уходит. Блажен, кто верует.
Поэт не только говорит сам. Может быть, ещё больше он ждёт, что ему ответят, волнуется, как ответят. Или просто слегка растерян от ещё не произнесённых вслух слов. «О беззащитность в ожиданье слова!» Увы, Тютчев был прав, нам не дано предугадать, чем наше слово отзовётся. Чем отзовутся в нас слова других людей… И я уверен, что он имел в виду не только слова рифмованные!
Ольга Ильницкая не только великолепная фехтовальщица (мастер спорта СССР по фехтованию на рапирах), она ещё и укротительница тигров. Сторонница того героического принципа, что «за жизнью нужно ходить», особенно писателю или художнику, она неизбежно попадает к разного рода "тиграм", которыми кишит эта самая жизнь. Тигры жизни склонны к метаморфозам и метафорам, они – наш страх, наша боль; они могут посещать нас в самых нетрадиционных формах ("Молчание было больше мира…"). Читатель может только догадываться, сопереживая, какой дорогой ценой оплачено поэтом укрощение распоясавшихся диких зверей…
Ольга Ильницкая убеждает своего друга-читателя, что её стихи пишутся не просто так, что они преисполнены глубокого смысла: «Значит, ты потрудись обнаружить во мне глубину зачинанья строки непреложной…» И действительно, читательский труд порой ничуть не легче писательского. Но вот, наконец, оно обретено, писательское ощущение истинности, незаменимости только что найденных строк: «глубина зачинанья строки непреложной». Непреложность строки и есть её истинность.
Эстетика г-жи Ильницкой производит двоякое впечатление. С одной стороны, «страшно далека она от народа», в силу специфики восприятия мира. С другой стороны, трудно вообразить себе более народного писателя, с её журналистским любопытством интересоваться всем и вся. И совсем уж сложно назвать Ильницкую элитарным писателем, хотя её стихи доступны и понятны очень немногим. Помнится, такое же «срединное» положение в русской литературе было у Александра Блока, но универсальное начало в нём, в конце концов, перевесило элитарное, за что и получил он, может быть, высшее литературное звание на земле – звание народного поэта.
Может быть, самое парадоксальное в стихах Ильницкой – это то, что сама она не замечает сложности и непонятности некоторых своих стихов. Для неё стихи эти и просты, и понятны, и, кажется, она готова объяснять их смысл первому встречному читателю. Стоит тому только заикнуться, что ему что-то непонятно. Но… в непонятности некоторых стихов заключена такая высокая магия, что мне кажется более нормальным… не понимать до поры до времени. Дети, которые впервые слышат какие-то слова и выражения, тоже ведь не понимают их значения. Они могут сразу же спросить об этом у взрослых – но тогда потеряется тайна. А могут никого не спрашивать – просто дожить до того момента, когда им безо всякой посторонней помощи откроется сокровенная суть незнакомого слова. Так вот, я – за второй путь. А поэт - он просто живёт в своём мире и рассказывает нам о своих переживаниях этого мира. Поэтому все наши мысли, будто бы он специально подбрасывает нам ребусы, чтобы мы не скучали, - от лукавого.
ОЛЬГА ИЛЬНИЦКАЯ
* * *
Поперёк листопада ложится мой путь,
Вдоль гусиного, мелкого ломкого шага.
Если был кто со мною — отстал отдохнуть,
Если шёл параллельно — то так ему надо:
Обомлеть, столбенея от истин сквозных,
Обалдеть от роскошного лисьего взгляда.
Подойду и скажу: параллельность прямых
Листопадом нарушена — значит, так надо.
Значит, ты потрудись обнаружить во мне
Глубину зачинанья строки непреложной.
И меня оттолкни, отпусти, отомсти
Теплотой за обманчивость ясности сложной.
Будем живы — и вновь разбежимся поврозь
Листопад разгребать, шелестя и рифмуя
Небо с морем и в небе с волною колдуя,
Ощутим глубину. И, волнуясь, глотнём
Эту истину — лживую, горькую, злую.
P.S. Наверное, я не открою Америку, предположив, что проза Ольги Ильницкой всё-таки перевешивает её стихотворное наследие. Но это - уже тема отдельного разговора. А.К.