Загнивание. Ничто глубоко не трогает, ничего по-настоящему не хочется. Я настолько углубился в себя, что перестаю замечать окружающий мир. Теоретически зная, что там по-прежнему содержится немало интригующих факторов, которые обязывают жить. Все события напоминают несвязанные между собой абзацы и обрывки слабо запоминающихся эмоций. Я прислонился к стене и закрыл уставшие от мерцающих огней вселенной глаза. Во тьме мне спокойнее и не возникает желания вновь открыть их.
такое ощущение, что фантазировать разучаюсь. Зажрался в эмоциональном плане. Почему -то представилось, как ты будешь рассказывать обо мне по телевизору, когда будет передача, снятая по случаю моей безвременно ушедшей творческой натуры. Безразлично-заснятая замёрзшим, отчего выпившим оператором и наигранная боль утраты в засыпающем мерзком голосе пастельной каръеристки-журналистки. Хотя нет....ЧТо-то всё таки чувствую. Неоокончательно мой внутренний туалет спустил всё в канализацию. ЧТо-то ещё плавает и пахнет, тихонько булькая в таинственной глубине.Вся эта жизниненая определённость возбуждает как-то по-новому.. Не хочется торопиться, почти до конца осознав смысл ранее прочитанных и заученных фраз, цитат - вот только...я больше не вижу картин, друг мой. Уже несколько месяцев лишь белое полотно, в расфокусе отдаляющееся от моих близоруких глаз. А я бегу за ним, разбрызгивая из себя краску. Оттенки смешиваются, но не образуют цвет. Сижу, покачиваясь взад-вперёд. НЕ могу даже поднять глаза, потому что страшно вновь посмотреть на белое полотно. Там. Эти линии - я их не хочу видеть. Они пугают меня. Я хочу сделать всё по-другому, по-своему. ЧТО-то с ними не так. Они прерывистые, заданные кривым аллогичным вектором. Они ломают кисть. Везде грязно-красные тона. Опять монотонность.Только страх, какой-то новый....знаешь? По-новому глубокий. Более мудрый в выборе слабых мест. Нарастающе-мучительный. Томный и цикличный. Весь этот вакуум начинает страдальчески стонать. Грубым женским голосом, отвратительным, как и она сама. Он приводит меня в ступор. СЛовно гипнозом глаза змеи начинают проникать в моё сердце. Его оковывает холодный ужас. Я начинаю понимать время. Противно от себя самого. От своего отношению к миру, к окружающим вещам. А потом стоп! Пока всё в порядке. МОжет я всё делаю правильно. Но это как предчувствие. Полосует уже почти зажившие нитями мысли, застрявшие в заростающей ране. По-новому стальной несгибаемой иглой. Если бы во мнеЕсли бы структура её могла гнуться - я мог бы сразу уменьшить боль от этой пустоты. Но её только ломать. До момента, пока не начнёт сводить мышцы и тело не начнёт дрожать, будто под тяжестью железа. Пока оно не перестанет слушаться разума и силы воли. В этот момент силы становяться равными, а дальше побеждает тот, у кого больше окажется воля к жизни. Она первой каплей, случайно упадёт с неба к тебе на щёку, предвещая томительное ожидание, которое мудрые люди продлевают, сладко растягивая это сухожилие предвкушения. Для любых решений у нас есть свобода. Я могу осторожно продвигаться вперёд по этой ветви. Замирать при порыве ветра и, уже не боясь, раскачиваться в унисон со всем деревом. Лететь вниз в последними листьями осени и перегнивая с ними под белым полотном - заново расцетать на этом дереве. Играть в эту игру снова и снова. Расширяя любопытством лёгкие от проникающего внутрь кислорода жизни, вкус которой неизменно запомнится мне навсегда. Точнее до следущего раза.Появляется лёгкость. Всё редкое желание приземляться со временем к мысли о невозможности посадки обратно. Есть дороги лишь в одну сторону. И лишь обстоятельствам решать когда тебе суждено ступить на подобный путь. Грусть? Уже нет. Сквозь утомлённость всё ещё слышу звук, голосом поколений, доносящийся до меня - он зовёт идти дальше. Ветер утих. Ветвь перестала раскачиваться и теперь отчётливо будет слышен скрип. Он будет означать, что я слишком тороплюсь пройти свой путь. В таких местах стоит оглянуться назад, остановиться и просто помолчать.