Говнюки кругом стояли,
я с ними подплясывал.
Путами пальцы в косичку заплетали -
на память, вдруг распутаем.
Талончик не покупал,
холодно было,
а завтра три куплю,
может не умершее порадую,
пусть хоть она понасмехается.
Мы кинули его, ко всем - в яму,
вот только вылезти до сих пор
не получается,
забыли что-то,
может его вытащить?
"Да он убежал уже"
кричали нам оттуда.
Странно,
ведь он здесь должен быть
Странно, может, укрылся где?
Побежали, шелестеть будем трупами,
может, найдем - оправдаемся.
Возле коробочки с печеньем стоял,
выбирал - черное или белое.
Пожевал картонку поперечную - понравилось.
Зефиринку потом скушал -
она мне в гримерочке песенку спела,
долгочасную.
На полотне многие пели,
а зефиринка потихоньку переваривалась.
Нужно будет выбирать, что потом пожрать
- может, будет ей компания,
когда время придет.
Фильм не досмотрел -
пришлось руки пойти помыть,
только в бочке воды не было.
А он где-то там в отражение,
я послание ему,
наверное еще без варева.
Мы его в четвертый раз,
а он странный был,
он все подскакивал.
Я корочку хотел,
мне буханку, да водки,
Опять спать придется.
Хребетушка лопнула,
а они тоже хордовые,
тупые такие.
Мне за него даже морду не набили.
Обиделся,
а ведь раньше били,
Тоже обижался.
На них, не на битого,
я им денежку отплачивал.
Странные они, дружие.
А сегодня никто не вышел,
все дома остались,
а мы умные,
принесли земли под крышу,
два рубля за свечу отдали -
коммерция.
Пауки путались,
Из рогатки, увертливые.
Я даже пакетик купил,
в первый раз, и в коморку,
к социальному.
Я ей платье,
из перышек.
И теперь мы вдвоем,
Она как сияние,
И я как сияние,
с общипанными.
У нее клюв под юбкою,
харю царапает, довольную.
Грудку на плечо -
пусть поджарится.
Кончали, кончали,
а он заканчивал.
Срали, срали,
Всё равно измазался.
Блохи с пауками подружились,
до восстания,
всё равно съедят.
А я смелым был,
поспешивал.
А он взрослым стал,
На одре сказочку закрыл,
поднять надо будет,
пока не разложилась,
да в интернет,
да в интернет.
А может он и вправду в рай,
без Яныча, без Сашеньки,
мы их здесь оставили,
на бумажечке.
А его посинела пленка,
где солнышко?
Всё, надоело мне,
пойду, повешусь я,
пока сопля висит.
Они плакали,
а я носом копил.
Надоело мне,
уже давно убился я,
зато красиво так,
он так не смог бы,
да без желания.
Пойду сказочку,
почитаю я,
про долгую, про счастливую,
Он подскажет мне,
как не надобно,
на страничку, слезками,
носовыми.
Я так кидал его,
не докидывал,
Он сам ушел,
А я кидаю всё.
Может он тоже там,
журнальчик листает.
Я ему пошлю, пепелом.
Тогда нам, что останется?
Завтра снова – хоронить Летова.