(см."Сазан")
Зато в утешение мне подарили цыпленка! Конечно, это не мама додумалась до такого легкомысленного шага, учитывая ее равнодушие ко всякой живности, кроме собак (любила) и кошек (ненавидела). Черно-белые тона ее отношения к животным ломались под моим натиском, но преобразовались лишь в "жалость" - она никогда не забывала их кормить в мое отсутствие, и фразы типа "Или она - или я!", которые оканчивались моим выбором «Или она» и приводили к жестоким и часто повторяющимся ссорам при появлении нового попугая, рыб и прочего, когда я повзрослела и смогла отстаивать свою точку зрения.
Подарила цыпленка мамина подруга Нина. Ее уже воспитали соседи - шумная азербайджанская семья, которая завела в общей квартире университетского дома козленка. Козленок скучал, поэтому носился по длинному паркетному коридору квартиры из конца в конец, проезжая последний метр в попытках торможения на скользком полу и ударяясь растущими рожками в стену, где и оставил основательную яму. Коридор часто и со вкусом удобрялся, так что Нина полностью свыклась с домашними животными, и купила цыпленка в подарок - мне! Думаю, мама достала ее издевательствами по поводу жилищных условий, но и любви к себе тети Нины я не исключаю.
Тот, кто когда-либо воспитывал цыпленка (именно одного, а не толпу цыплят) в комнате, представляет муки моей бабушки. Поскольку я не ходила, и даже не могла поворачиваться, он, как и все птенцы, нашел себе "ходячую" маму - мою бабушку, и носился за ней из комнаты в кухню, громко свиристел, если его не брали, и подозревал "маму" в попытках его потерять. Поэтому он забегал вперед с огромной скоростью, целясь точно под ногу бабушки.
Разумеется, несмотря на все бабушкины предосторожности, именно его нога была, наконец, настигнута и отдавлена. Он просидел инвалидом три дня на моем животе, после чего поправился и несколько разлюбил бабушку, поскольку блюдечко с его рубленым яйцом ставили мне на одеяло, а он имел к нему доступ, только если прыгнет сквозь пяльцы. Такое применение пяльцев очень обидело мою соседку. Та, зная о моей неподвижности, подарила мне их для вышивания, как средство культурно проводить досуг. Я с тех пор не только не изменила к пяльцам отношения, но благоговею перед женщинами, способными просто шить. Для меня пяльцы были и, вероятно, останутся либо обручем для прыгания цыпленка, как льва на арене, либо прекрасно подвешивающимся в клетку кольцом для игры попугаев.
Мой цыпленок (конечно, по имени Петя) нашел в этом препятствии особый смысл и самозабвенно прыгал уже не за едой, а просто так, для души, причем довольно высоко, и наращивал атлетическую мускулатуру ног. Гости поражались, я гордилась. Со временем Петя вырос в белую птицу, разумеется, курицу, и бабушка перестала успевать бегать за ней с тряпкой. Целую неделю мне объясняли, что Пете нужен свет и воздух, нужен здоровый куриный коллектив.
Это был мой первый выход на улицу - передача Пети в коллектив, в курятник к маминой подруге. Несмотря на то, что там был потрясший мою городскую психику огромный самовар, который раздували сапогом (впрочем, сапог я тоже увидела впервые), я каждую минуту выбегала на улицу посмотреть, как живет Петя в коллективе.
Если считать кур коллективом, то он Петю не принял. Куры обходили её стороной, подозрительно косясь жёлтыми злыми глазами на белоснежную интеллигентку. Однако у всякого коллектива есть начальник. Это я обнаружила именно там. Огромный толстый петух мгновенно оценил стати моей Пети и закрыл ее от коллектива мощной грудью.
Я радостно побежала в дом рассказать, как дела... Хозяйка очень серьезно спросила, что ест Петя. Я ответила, что больше всего Петя любит шоколадное масло. Громовой хохот за столом меня обескуражил. Мне сказали, что Петя привыкнет есть то, что едят остальные куры. Я промолчала, подумав, что Петю они не знают. Забавно, что спустя несколько месяцев выяснилось, что Петя все же ест то же, что и другие куры, но из личной кормушки. А поскольку она оказалась отличной несушкой и почти ежедневно несла яйца, то хозяев это не раздражало и она стала там любимицей не только хозяев: она стала главной женой петуха!
Я навестила её спустя полгода, но она не пожелала меня узнать и убежала в кусты. Больше я себя не расстраивала визитами, хотя знаю, что она прожила счастливую куриную жизнь. Подозреваю, что иногда ей перепадал за очередное яйцо и кусочек шоколадного масла...
Петя переселилась весной, а летом мама купила мне петушка. Правда, это была рыбка, но и она долго радовала меня своими причудами. Разумеется, она была юной, очевидно, что названа Петей, и, как факт моей интуиции, оказалась в итоге самкой!
В птичьем строю Петю сменил больной голубь по имени Голубь. Его невзлюбили мои мама и бабушка: бабушка никак не успевала за ним с тряпкой, а мама... Дело в том, что мама сама сделала ремонт и наклеила обои. То ли дом был сырой (правда, не как в моем раннем детстве - в том доме зимой лед намерзал на стены и я протаивала в нем ямки пальцем), то ли мастер был из мамы не очень, но обои сверху слегка отстали.
И вдруг бабушкина тряпка потеряла работу! Обои были толстые и крепкие, и Голубь в этом отлично разобрался. Он организовал себе сначала одно, а потом несколько гнезд, где благополучно справлял свои нужды без опасности ущемить бабушкину чистоплотность.
Дух в комнате стоял захватывающий. Но, самое главное, незаметный дефект на обоях был превращен в весьма заметные и заляпанные гнезда, ощутимо нависающие над головами входящих. А тут еще приехали две дальние тетушки, у которых была горка с блестящим хрусталем и фарфором, красивые кресла и все такое прочее. Естественно, поскольку визит из Москвы в Балашиху представлял собой подвиг и не мог быть коротким, весь день они говорили только о голубе.
А потом я боролась еще неделю. Не знаю, чем был болен голубь. По виду, насколько я его помню, у него был орнитоз. Но испытанное на цыпленке шоколадное масло, тепло и еда помогли. Пока мы боролись, голубь выздоровел, из мокрой, драной и липкой птицы превратился в толстого и важного самца, принялся курлыкать, и я с чистой совестью его выпустила.
Именно тогда мне впервые после болезни и разрешили есть шоколадное масло, порцию которого я регулярно скармливала моим птицам, умирая от зависти.