На крыше ветер дул сильно, но не настолько, чтобы ему помешать. Он прицелился.
Цифра «семь» его любимое число, и перед выстрелом он обязательно наудачу сосчитает до семи. Это стало его привычкой. Впрочем, наудачу он считал до семи и в других случаях.
В отличие от прошлого раза Александр мог не спешить, поскольку эту возможность ему давал человек, на которого он направил свою винтовку. Не спешила намеченная его жертва, не спешил и он.
Держа на мушке цель, Александр спокойно считал: Один, два, три...»
Лишь на десятой секунде, произнеся мысленно «семь», он нажал на курок.
Сверху ему было хорошо видно, как человек, в которого он стрелял, повалился
на асфальт.
Пока охрана бегала вокруг, уже мертвого, своего подопечного, Александр оставил оружие на крыше, а сам спустился вниз на улицу, где растворился среди прохожих.
Седьмой, последний заказ, был выполнен.
У дома, где Александр снимал квартиру, ему не понравилось - вызывала подозрение с затемненными стеклами незнакомая ему машина, которая стояла возле его подъезда. Он точно знал, что никому из жильцов дома эта машина не принадлежит - от нее так и веяло опасностью.
«Вычислили суки», - выругался он и поехал на свою другую съемную квартиру. У него их было несколько, потому что он никогда не проводил две ночи кряду в одной и той же квартире. Всегда и во всем соблюдать осторожность - главная его заповедь и, будучи верен ей, он не раз спасал свою шкуру: и когда служил в армии, и когда воевал на Кавказе, и когда профессионально занялся заказными убийствами.
Во дворе дома другой квартиры было спокойно. И все же Александр не пошел через подъезд, а поступил иначе: он поднялся по пожарной лестнице на крышу, потом проник на чердак и уже оттуда осторожно прошел к себе.
Едва он ступил на порог квартиры, затрезвонил его мобильник.
Ему звонил его деловой партнер Гришка, такой же бывший воспитанник детского дома, каким был он сам. Когда-то, давно, этот факт их и сблизил.
- Я слушаю, - сказал Александр.
- Ты где, - спросил Гришка.
- Я на третьей.
- Я скоро буду.
- Хорошо.
Александр налил в бокал вино - непременный атрибут после удачного дела, - сделал глоток и прошел в ванную, чтобы побриться.
Он взял пену для бритья, бритву, но бриться не стал - передумал. «Не сейчас, не к чему», - сказал он себе и, собрав свои туалетные принадлежности, бросил их в дорожную сумку. Туда же он побросал пару рубашек, кроссовки и спортивный костюм. Больше ничего брать с собой Александр не хотел, и те вещи, что занимали добрую половину шкафа, он оставил на месте. «Будем драпать налегке», - бросил он.
Допивая вино, Александр смотрел в окно. Двор жил своей обычной жизнью: сосед по лестничной площадке выгуливал свою собаку, женщина с последнего этажа сюсюкалась на скамейке со своим грудным ребенком, копались в песочнице дети из соседнего подъезда. Появился дворник - таджик, добросовестно замахавший метлой.
Продолжая наблюдать за прилегавшей к дому территорией, Александр дождался Гришку. Оглядываясь по сторонам подобно нашкодившему подростку, он приближался к подъезду.
Гришке было тридцать лет от роду, а выглядел он как юнец. Его невинное лицо совсем не соответствовало тому, чем он занимался. Это Александр – плотного сложения, с пунцовым лицом и с прожигающим взглядом соответствовал образу человека сеющего смерть. А этот, в общем-то, хлюпик, казался человеком, не способным обидеть даже муху.
Убедившись, что за Гришкой нет «хвоста», Александр подошел к наружной двери и посмотрел в глазок.
Спустя три минуты Гришка показался на лестничной площадке, и Александр распахнул перед ним дверь.
Весь взмокший, Гришка прямо с порога выпалил:
- Дай мне чего-нибудь выпить. Водка есть?
- Водки нет, - сказал Александр, наливая ему в рюмку коньяк.
- Что за дозу ты мне наливаешь? Будто сердечные капли мне даешь. У меня с сердцем все в порядке пока, - недовольно произнес Гришка.
- Это же коньяк, - подчеркнул Александр.
- Я не на приеме. - Он взял стакан. - Давай наливай сюда до половины.
Наливая требуемое, Александр спросил:
- Бабки с тобой?
- Да.
- Проблем не было?
- Нет, не было. Хватит и тех, что уже есть.
Опустошив стакан, Гришка вынул из своей небольшой сумки увесистую пачку
долларов.
- Здесь все? - поинтересовался Александр.
- Да. - Гришка плюхнулся в кресло. - Надо было давно уносить отсюда ноги, а ты давай седьмого, седьмого. Обложили со всех сторон. Так и горит земля под ногами. И менты ищут нас, и братва… Крепко мы с тобой попали. Столько врагов, сколько у нас, по-моему, ни у кого нет. Но ничего, ничего...
- Это наша судьба такая, быть гонимыми. Все было предначертано нам с детства, - задумчиво сказал Александр.
- Какая там судьба, все дело в деньгах. Был спрос, хорошо платили, вот мы и ввязались в это дело. Всем мы были нужны: и бандюгам, и коммерсантам, и чиновникам, и даже ментам, пускай и бывшим. Всем этим дерьмом я уже по горло сыт. Тебе что, ты нажимал на курок, и все, тебя даже имя не интересовало того, кого ты хлопаешь. Думаешь, таким образом, ты меньше греха брал на душу? А я варился в этом котле и выкладывал тебе все на блюдечке. Ну, теперь конец. Сегодня до столицы, а там за бугор. И прощай матушка Россия. Несчастная ты наша.
- А почему несчастная? Если бы не эта Россия, где бы мы с тобой столько
бабла заработали?
- А я что говорю? Заработали в ней, и валить пора. Гори она огнем.
- Тебе не жалко свою Родину?
- А что она дала мне, чтобы ее жалеть? Родина... Родина - это не то место где ты родился. Родина - это то место, где тебе хорошо.
- А мне тяжело ее покидать. Здесь я чужой и там буду чужим. Но здесь хотя бы язык родной.
- Ты там чужим будешь, но с деньгами. И тебя уважать будут. А здесь, чтобы тебя уважали, нужно иметь миллиард. И то не факт. В любой момент могут надолго упечь в клетку. Может, ты уже передумал дергать?
- Нет, не передумал. Кроме земли и люди должны держать. А какие люди нас
держат здесь, никакие.
- Тогда передохнем, дождемся темноты и тронем. На Москву!
- Я только навещу тетку, - твердо произнес Александр.
- Какую еще тетку?
- Нину Николаевну, она была подругой моей покойной матери.
- Ты с ума сошел! На хрена тебе лишний раз маячить по городу?!
- Я должен попрощаться. Она единственный человек, кто был у меня все эти годы. Видишь, я даже не побрился. Меня и не узнаешь сразу.
- Ты же сейчас говорил, что у тебя здесь нет никого.
- Это совсем другое.
- Смотри, тебе решать, мое дело тебя предупредить. Чувствую, не к добру эта
твоя затея.
Александр надел кепку, надвинув ее на лоб по самые глаза.
- Ты отдыхай, а я скоро, - сказал Александр.
- В такси не садись, лови частника. Все таксисты могут быть предупреждены, - произнес Гришка, обеспокоенный уходом своего напарника.
- За кого ты меня принимаешь, - усмехнулся Александр и, сосчитав до семи, вышел из квартиры.
Он направился в больницу, где из-за своего крайне тяжелого состояния здоровья находилась Нина Николаевна. Александр заботился о ней уже много лет и помогал ей намного больше, чем ее родные дети. Последнюю свою помощь он оказал ей в больнице, когда узнал, что она лежит там в коридоре. Александр дал всесильную взятку и Нине Николаевне выделили отдельную палату. Своей помощью ей и постоянным вниманием к ней он таким образом благодарил ее за доброту, которую она проявила к нему в его детские годы.
Родители Александра погибли в автокатастрофе, после чего он попал в детский дом. И Нина Николаевна была единственным человеком, кто его навещал. Очень редко, но эти редкие минуты, часы, были для Александра самыми счастливыми мгновениями детства - детства в детском доме. Они дорогого стоили, особенно на фоне других детей, к которым никто и никогда не приезжал.
Александр вышел на дорогу к остановке. В эту самую минуту там остановился рейсовый автобус. Недолго думая, он запрыгнул в него и сел на заднее сиденье.
Проехав четыре остановки, Александр с автобуса сошел и где-то с полкилометра, что еще оставалось до больницы, прошел дворами, пряча лицо от случайных прохожих.
Построенная еще при последнем царе больница выглядела постыдно. Это касалось как ее внешнего вида, так и внутреннего. Александр подумал о том, что в подобных стенах больницы очень мала вероятность на излечение даже самой безобидной болезни. Более того, попади туда здоровый человек, он может с легкостью заболеть. Такой угрюмый, сырой, с покосившимися стенами дом, должны были отвести под морг, чтобы в новом для него качестве, учитывая его плачевный вид, он мог олицетворять конец несчастной и нечеловеческой жизни большинства жителей города.
По обшарпанной лестнице Александр поднялся на последний этаж, который в отличие от первых двух этажей больницы находился в относительно сносном виде. Надо полагать, что лет двадцать назад этот этаж приводили в порядок, когда как до первых двух руки так и не дошли. Лишь палата Нины Николаевны не вызывала никаких нареканий - она была после ремонта и в ней чувствовался запах свежей краски.
Александр застал Нину Николаевну в кровати. Ее бледное лицо сразу же бросилось ему в глаза, как и ее потухший взгляд, оживший лишь после того, как она увидела его.
- Ой, Саша, какой ты обросший, - чуть раздвинув губы в улыбке, сказала Нина Николаевна.
- Как вы? - спросил Александр, присев у ее кровати.
- Неважно. Никакого толка нет, что я здесь лежу.
- В исцеление надо верить, иначе ничего не поможет.
- Верь-не верь, а все равно скоро...
- Мне не нравится ваше настроение. Вы меня огорчаете.
- Хорошо не буду. Будем держаться.
- Что говорят врачи?
- Пока ничего, все проверяют.
- Дети заходят к вам?
- Заходят.
- Вам что-нибудь нужно?
- Ой, Саша, ничего мне не нужно. Славу богу, у меня все есть.
Александр вынул из кармана конверт и положил его под подушку Нины Николаевны.
- Здесь деньги, - сказал он.
- Не надо. Зачем?
Нина Николаевна потянула свою руку под подушку, но Александр остановил ее:
- Не утруждайте себя.
- Саша, ты и так на меня много потратил. Забери обратно.
- И не подумаю. Вы в свое время тоже тратили.
- Да что я тратила, сравнил.
- Для вас это были большие траты. У вас самой их было трое, а вы отрывали от них и приносили мне. А как вам было тяжело, я знаю.
- Как ты похож на отца, - изменившись в лице, сказала Нина Николаевна.
- Судя по фотографиям, что остались у меня, я бы не сказал.
- Похож, похож, - будто убеждая в этом саму себя произнесла она.
Александр подсел поближе к Нине Николаевне и нежно сжал ее руку.
- Нина Николаевна, - сказал он, - я должен уехать. Думаю, навсегда. Так сложились обстоятельства.
- А что случилось? - в испуге спросила она.
- Вам лучше не знать, но у меня все будет хорошо.
- Как же так? - Нина Николаевна пребывала в смятении. - Мне надо тебе кое-что сказать. Ты должен знать. Может, помру, а ты так и не узнаешь…
- Что? - Александр пристально посмотрел на Нину Николаевну, которая стала прятать от него глаза. Она молчала. - Что я должен знать, говорите.
- Саша, - в нерешительности произнесла она, - человек, который погиб с твоей мамой, не был твоим отцом. Твой родной отец другой человек.
- Что?! - опешил Александр. - Вы что говорите?
- Выслушай меня. Когда мама с отцом решили пожениться, твоя мама уже была беременна тобою. Но твой отец не знал об этом, мама хотела обрадовать его в день свадьбы. Однако свадьбе так и не суждено было состояться, потому что твоего отца арестовали и осудили на десять лет. Так вот, а осудили его за растрату. Ты же знаешь, в советские времена не шутили с теми, кто лез в карман государства. Из тюрьмы твой отец написал маме, чтобы она не ждала его и устраивала свою жизнь. А твоя мама не сообщила ему, что у нее будет от него ребенок. Она не хотела, чтобы он терзал себя за то, что оставил ее одну с ребенком. Когда ты родился, появился Женя, который стал ухаживать за твоей мамой, он больно любил ее. Мама привыкла к нему, а потом, понимая, что тебе нужен отец, она вышла за него замуж. Он тебя усыновил и дал тебе свою фамилию. Ты же помнишь его, он тебя любил как родного. - Нина Николаевна тяжело вздохнула. - После того, как они разбились, царство им небесное, и ты попал в детский дом, я как-то хотела рассказать тебе об истинном твоем отце, но подумала, что раз ты видеть его не можешь, то зачем тогда понапрасну травить тебе душу. Решила, вот выйдет он из тюрьмы, а там видно будет. Ведь многие вообще не возвращались оттуда. После я узнала, что твоему отцу за попытку к бегству из колонии прибавили срок. И я поняла, что если он и выйдет, то это будет уже тогда, когда ты будешь самостоятельным человеком. Потом, когда ты пришел из армии, я знала, что по всем срокам твой отец должен был быть на свободе, но решила не ворошить старое и оставила все как есть. Ты уж прости меня, что я не сказала тебе тогда.
Пока Нина Николаевна говорила, Александр неподвижно сидел, и едва она закончила свою исповедь, он, бросив на нее уничтожающий взгляд, сказал:
- Как вы могли не сказать мне этого раньше? - Александр опустил свою голову, сжав рукой свой лоб. - Сколько лет я был как одинокий волк и вдруг нежданно-негаданно у меня появляется отец - родная кровь. В детстве я очень долго не мог поверить в смерть родителей. Мне постоянно мерещилось, что они приезжают ко мне в детдом и говорят: «Сынок, все это игра, разве мы могли тебя оставить? Давай собирайся, поедем домой».
Александр резко вскочил на ноги и кинулся к выходу.
- Ты куда, Саша? – вслед ему крикнула Нина Николаевна.
- Мне нужно его найти, - на ходу бросил он.
- Господи, ты же не знаешь, как его зовут, - закричала ему вдогонку Нина Николаевна. - Родионов Владимир Петрович его зовут!
Забыв об осторожности, Александр остановил первую попавшею машину и поехал в центр, к главпочтамту, возле которого, насколько он помнил, находилось справочного бюро.
«Неужели судьба преподнесла мне подарок, - думал он. - Неужели после стольких моих черных дней я заслужил такую награду. Неужели я смогу увидеть своего отца?»
- Ты не можешь ехать побыстрее, - сказал он водителю.
- Куда же еще быстрее. Мы и так быстро двигаем, - пробурчал водитель, и, тем не менее, скорость прибавил.
Приближался конец рабочего дня, и Александр боялся, что взять справку он может не успеть. А ему не терпелось узнать уже в этот день, живет ли его отец в этом городе, да и жив ли он вообще?
Александр успел, застав внутри небольшой палатки рыжеволосую девушку, которая приводила себя в порядок, намереваясь, очевидно, уже покинуть свое рабочее место. Она проводила по своим губам помадой, когда он обратился к ней со словами:
- Девушка, вы мне не поможете? Мне нужен адрес Родионова Владимира Петровича. Если есть такой, конечно...
- Поздновато вы, - отозвалась девушка, да что ж делать, помогу. - Она убрала помаду в сумку. - Фамилию, имя и отчество еще раз повторите.
- Родионов Владимир Петрович, - повторил он.
Полистав толстенную книгу, девушка выписала из нее адрес.
- Вам повезло, - сказала она, - он оказался в городе один.
- В смысле? - не понял Александр.
- Бывает так, что одну и ту же фамилию с одним и тем же именем и отчеством имеют несколько человек, что живут в одном городе, - пояснила девушка и протянула Александру листочек с адресом.
Поблагодарив девушку и заплатив ей за услугу, Александр взглянул на адрес. Ему продолжало везти: указанный адрес находился в двух кварталах от того места, где он стоял.
Очень удачный день Александр воспринял как начало белой полосы в его жизни, и он уверовал себя в то, что удача не покинет его и в дальнейшем. Он почти не сомневался, что через пару минут его посетит радость от встречи с отцом. Предвкушая скорое свидание с ним, он уверенно зашагал по указанному адресу.
Старый двухэтажный дом, похожий на барак, привел Александра в уныние. Он никак не ожидал, что в центре города за довольно респектабельными зданиями скрывались и такие, убогие.
Чтобы попасть в дом, ему пришлось пройти через узкий дворик мимо мусорных контейнеров. У его ног прошмыгнула крыса, чей мерзкий вид подействовал на него так, что он весь внутри сжался. «Я вытащу тебя, отец, из этой дыры», - мысленно произнес он, подходя к нужной ему квартире на первом этаже. Сосчитав до семи, Александр нажал на кнопку звонка.
Всегда железное спокойствие покинуло его. Им овладело волнение - необычное, не знакомое ему ранее. Его сердце учащенно забилось, и в эту секунду он, убийца, казался себе растерянным юношей.
Никто не вышел на его звонок, и Александр нажал на звонок вторично. Он жаждал, чтобы хоть кто-то отозвался, но та мертвая тишина, стоявшая от него по другую сторону двери, очень скоро разбила на это всякую его надежду.
Александр подошел к двери соседней квартиры. Но и там на его звонок никто не вышел. «Надо подождать», - решил он, закуривая.
Пуская дым, он присел на ступеньку лестницы. «Интересно, - размышлял он, - как он выглядит? Наверно, не важно. Тюрьма не санаторий. Столько лет просидеть... Сделаю ему паспорт, да заберу его с собой. Хоть на старости лет поживет как человек».
Ожидание на лестнице невольно толкнуло Александра на воспоминания. Ему было что вспомнить, ведь с лестницами были связаны его четыре убийства.
Четыре убийства - четыре трупа, два других он оставил у подъезда дома и один, последний, - у ресторана. Когда Александр убивал четвертого, то вместе с ним он отправил на тот свет и двух его телохранителей. «Итого девять душ погубил плюс десять на Кавказе - получается девятнадцать», - подытожил Александр.
Из всех заказных убийств самым тяжелым для Александра было пятое, когда ему пришлось убивать человека, рядом с которым находились его жена и дочь. Их крики, женский и детский, еще долго стояли в ушах Александра после убийства. Была бы его воля, он не стал бы убивать человека на глазах его близких. Но дело в том, что таково было обязательное условие заказа. «Прикончить, чтобы он корчился на глазах своей семьи» - именно так Гришка передал ему слова заказчика. Это как же надо было его ненавидеть?!
«Если б я вырос не в детском доме, кем бы я стал?» - задал себе вопрос Александр. Вместо ответа он сказал себе: «Нет, я такой же, как большинство. Для Господа Бога мы едины - и те, кто убивает, и те, кто только желает смерти другому».
В ход пошла пятая сигарета, а так никто не появился - ни в одну, ни в другую квартиру, что находились на первом этаже, никто не торопился.
Александр привстал с намерением подняться на второй этаж, но там, где заканчивалась лестница, стояла дверь, на которой висел большой амбарный замок. Раздосадованный, он сплюнул и вернулся на ступеньку.
Едва он присел, на его мобильный телефон стал трезвонить Гришка, и ему пришлось поехать на свою съемную квартиру.
Гришка нервно вышагивал по комнате.
- Ну, где ты?! - возмутился он, как только появился Александр. - Я уже извелся весь. Повидался с теткой?
- Повидался, - угрюмо ответил Александр. - Я пока остаюсь здесь.
- Что такое? Что еще произошло, пока ты прошвырнулся?
- Я должен найти своего отца.
Гришка остолбенел.
- Не понял, твои же погибли.
- Отец, который погиб вместе с моей матерью оказался мне не родным. Мой родной отец другой человек.
- Ты не шутишь?
- Какие там шутки.
- Это тебе тетка сообщила?
- Да.
- Представляю, как она этим тебя огорошила.
- У меня уже и адрес его есть. Я был там, но никого не застал. Короче, пока не увижу его, я никуда не поеду.
- Ты рискуешь. Своими походами ты нарисуешься только так. - Гришка разлил по рюмкам коньяк. - Как так получилось?
- Долгая история.
- Что ж, давай выпьем за это. Честно говоря, если бы я узнал, что у меня есть отец, я бы за ним на край света пошел. Уж я-то понимаю тебя как никто другой. - Они выпили, и Гришка заполнил рюмки вновь. - А теперь давай выпьем на дорожку, мою дорожку. Извини, но наши пути здесь пока расходятся. Я рисковать не хочу и не могу. Если тебя знают по описанию, то меня - лучше не бывает. У меня шансов никаких. И потом, меня в Москве ждут.
- Ты сейчас на московскую трассу? - спросил Александр.
- Конечно, как договаривались с тобой. Ни на один вокзал я не сунусь.
Они выпили, присели на дорожку.
- В Москве сиди и особо не высовывайся, - сказал Александр.
- Я не больной. Паспорт возьму и все.
- Доберешься, позвони.
- Я-то позвоню, но я буду ждать тебя. Поживем еще за бугром, а?! Кстати, если это и есть точно твой отец, бери его с собой.
- Я это и собираюсь сделать.
- Денег у нас достаточно. Как хорошо, что мы в свое время в Москве купили наши хаты. Теперь они стоят целое состояние. Кто бы мог подумать.
- Да, это самое лучшее, что мы с тобой сделали.
Гришка встал и за ним Александр.
- Ну, прощай! - сказал Гришка. - Вернее, до встречи.
Они пожали друг другу руки и обнялись.
- Будь осторожен, - сказал Александр.
- Ты тоже, счастливчик, - улыбнулся Гришка, хлопнув Александра по плечу. И уже уходя, у порога, он добавил: - Не нужен был нам этот седьмой. Напрасно я тебя послушал.
После ухода Гришки Александр допил коньяк и завалился спать. Эта ночь стала для него самой прекрасной из всех ночей, что были у него в жизни.
С раннего утра Александр помчался к заветному дому, где, к его глубочайшему разочарованию, так никого и не оказалось. Ни в доме, ни во дворе не было ни одной живой души, что расстроило его намного больше, чем в первый раз. Об отступлении не могло быть и речи, и он опять расположился на ступеньках, намереваясь ждать до победного конца. «Кто-то должен же появиться», - вырвалось у него.
Александр прождал до позднего вечера, выкурив за это время две пачки сигарет. Совсем отчаявшись от безрезультатного исхода дня, он вернулся к себе.
Ему улыбнулась удача только на следующий день. Прождав также до позднего вечера, он хотел было уже уходить, но, к его радости, вдруг появилась пожилая женщина. Бросив на Александра подозрительный взгляд, она замешкалась, не решаясь сделать и шагу по направлению к квартирам.
- Вы меня не пугайтесь, - подал голос Александр. - Мне нужен Родионов Владимир Петрович. А его все нет и нет. Вы, случайно, не знаете, где он? Может, в отъезде?
Женщина стала рассматривать Александра изучающим взором.
- Что-то вы очень похожи на него, - сказала она. - Вы кто ему будете, не сын ли?
Слова незнакомки привели Александра в состояние радужного возбуждения.
- Да, я его сын, - ответил он, почувствовав, как непривычные слова приятно приласкали его собственный слух.
- Понимаю, понимаю, - многозначительно произнесла она.
- Где он? Вы можете мне сказать?
- Молодой человек, он уже давно здесь не живет. Прописан он все еще тут, но живет в другом месте. Он как разбогател, так отсюда съехал. Я одна здесь осталась.
- А куда он съехал, не знаете?
- Странно как-то, что сын ищет отца.
- Так получилось.
- Понимаю, понимаю, - вновь многозначительно сказала она.
- Так вы мне подскажите, где можно его найти? - произнес Александр, теряя терпение.
- Подскажу, отчего не подсказать. Точно адрес он мне не говорил, не в курсе. А где находится его дом, знаю. Это домище вам найти не составит труда. Вы знаете на набережной ресторан «Маяк»?
- Да.
- Вот там, где кончается набережная, метров триста от «Маяка» и стоит его дом. Он один там.
- Большое спасибо! - произнес чрезмерно счастливый Александр. - Если бы не вы, я не знаю, что бы и делал. Вы меня очень выручили.
- Вам сильно повезло, я не думала сегодня сюда приезжать. Я была на даче и планировала находиться там еще дня три, но, узнав, что сосед по даче едет в город, решила приехать. Увидите Владимира Петровича, передавайте ему привет. Вера Николаевна меня зовут.
- Очень приятно. Обязательно передам. Еще раз спасибо и до свидания, - сказал Александр и вышел на улицу.
Пока Александр разговаривал с женщиной, на улице прошел дождь, поглотивший всю накопленную за день пыль. После душной лестничной клетки Александр неспешно пошел, вдыхая полной грудью свежий воздух.
Посреди глубокой ночи он не стал вваливаться в отцовский дом, где вполне могла проживать и его семья. Не желая этого, но свой визит к отцу Александр отложил на следующий день.
Завтра он увидит своего отца - разыскиваемый им человек ему родной отец. Если и была у Александра доля сомнения по этому поводу, то ее развеяла эта пожилая женщина, отметившая внешнею схожесть между ним и ее бывшим соседом. «Что-то вы очень похожи на него» - продолжали звучать в ушах ее слова.
Свет витрин в магазинах, свет фар машин, свет фонарных столбов - все радовало глаз Александра. Он никогда не ходил так, любуясь тому, что видел каждый день. Ночные огни привели его в восторг, словно они предвещали наступление большого праздника. Что-то похожее он испытывал накануне Нового года в своем далеком детстве, когда еще рядом с ним были его мать и человек, которого он принимал тогда за своего родного отца. Забытые ощущения вновь заполнили его душу.
Александр свернул на улицу, ведущую прямо к его дому. Было не близко, но ему хотелось преодолеть это расстояние пешком, наплевав на осторожность.
«Завтра я увижу своего отца, - произнес он про себя, - это я чувствую. И жаль, что никто из моих детдомовских друзей не будет знать об этом. Олег - сорвиголова, умер от передозировки наркотиков, Севка, умница, убит, а Мишка спился и уже ничего не соображает. Так и проведет свой остаток жизни в сумасшедшем доме. А ведь все они наперекор всему мечтали долго и счастливо жить. Наивные, они верили, что с их волчьим билетом у них есть место в этом мире. Один я выжил, да еще мне привалило такое счастье. За что такой подарок грешнику?»
Александр не заметил, как подошел к своему дому. Он ходил бы и ходил по двору до самого утра, но начавшийся ливень загнал его в дом.
Александр миновал ресторан «Маяк» и дошел до конца набережной. Далее дорога вела только на высокий берег, на который он и поднялся.
Продолжив свой путь, Александр вышел к мощной каменной ограде с распахнутыми настежь железными воротами. Оттуда перед ним открылась панорама дома и прилегающий к нему утопающий в зелени участок площадью не меньше гектара. Вся растительность, что находилась за оградой, была ухожена, над ней явно поработали садоводы - профессионалы.
Прежде чем войти в ворота, Александр сосчитал до семи.
У дома стояли машины и достаточно много людей, разбившихся на отдельные группы, в каждой из которой находились по три - четыре человека. Никто из них не обращал на него внимания, все были заняты разговорами между собой. Они говорили тихо и без жестов.
Атмосфера происходящего вызвала у Александра тревогу, и он подходил к дому с предчувствием недоброго. У входной двери дома стоял с безразличным видом мужчина крепкого телосложения. Его лицо Александр где-то видел, но где, он не смог вспомнить.
- Я к Владимиру Петровичу, - обратился к нему Александр, - вы не...
- Проходите, - не дав договорить Александру, сказал он.
Войдя в просторный холл, Александр замер. Его тревога оказалась неслучайной - перед ним, у стены напротив него, стоял дубовый гроб, вокруг которого было несколько венков. На одном из венков он прочитал: «Родионову Владимиру Петровичу от его друзей». Ватные ноги Александра сами пошли и привели его к гробу, где он увидел человека со скрещенными на груди руками. В гробу лежал его отец, тот самый человек, которого он собственноручно застрелил три дня назад, - его седьмая последняя заказная жертва. Александр вспомнил и лицо человека, стоявшего у входной двери. В тот злополучный день он находился среди охраны убитого.
По всему дому раздался леденящий душу крик Александра. Этот крик слышен был даже во дворе.
По дороге в Москву в лесу Александр закрепил один конец веревки за ветку, а другим, обмотал свою шею. Сосчитав до семи, он спрыгнул с бревна. Склонившаяся от тяжести тела ветка не переломилась.