Из цикла "Голландия!!!"
Это было после окончания третьего курса, сдавшие экзамены курсанты, и не сдавшие – тоже, были отправлены на производственную практику по городам и весям страны. Практика для курсантов - всегда дело веселое, так что роты осчастливленных, вводя в трепет железнодорожные вокзалы и аэропорты, занимали с шумом места – согласно купленным билетам.
Рота, в которой учился Вовка, летела в далекий Северодвинск – когда-то Молотовск, а до этого вообще – Николо-Карельский монастырь. И есть в том Северодвинске крупнейший в Европе судостроительный завод, со стапелей которого сползают в море океанские гиганты – от лайнера до ледокола. Есть там и цеха, где строят подводные лодки – железный кулак по империализму, и они частенько, по ночам, тоже сползают на простор морской волны…
Но это – жутко секретно! А в то-то время и тем паче, всё, что могло стрелять и прятаться, было секретно… И на вопрос «из-за бугра»: - «Ага! У вас вон что?!» Мы сдержанно отвечали: - «А как же… вот – аист принес». И тишина!
Поэтому летящие в самолете курсанты, как «Отче наш…», твердили легенду; мы студенты паровозного техникума летим в Северодвинск, на предмет – посмотреть, а можно ли в условиях Крайнего Севера из района Ягры в район ресторана «Белые Ночи» протянуть узкоколейку и пустить по ней паровоз-кукушку с ядерным двигателем, на предмет…
Твердили – но не все. Вот Вовка, например, клял в хвост и гриву кафедру физкультуры и спорта родного училища.
Ага! И вы также бы сделали, если бы вам после этой жутко засекреченной практики, нужно было бы опять возвращаться в раскаленную крымским солнцем бурсу.
Вовка кросс трехкилометровый не сдал – так что, хана! Здравствуй, «академия»… - и не очень-то весело.
И тут же читатель вправе спросить; а этот Вовка, он что, бегать не умеет? И будет прав. Потому как, и это, всем известно, если военный не умеет бегать, кому он нужен такой стоячий – вообще, и налогоплательщику – в частности. На что я вас тут же заверю – Вовка бегать очень даже умеет! Он бегает и как военный, и как курсант – в частности. А не сдал он эти три километра из-за своей натуры. Да. И такое у нас, бывает.
Вот вам этот экзамен, вкратце. Строится сдающий кросс класс на старте. Волнуются все… естественно, это ж вам экзамен. И Вовка тоже. Майор Антонов даёт старт. Весь класс рванул, и рванул не хуже парнокопытных. И Вовка рванул. Но, пробежав метров 500, Вовку, по нечаянности, ждал велосипед за углом, а все побежали дальше. А через километр Вовку-велосипедиста догнал ЗИЛ с прицепом, и Вовка за него прицепился, тоже нечаянно. Но к финишу Вовка бежал на своих двоих, это где-то метров 400 из-за угла. Рванул финишную ленту, и сразу мордой в траву – для приличия. Вслед и майор Антонов тоже в траву – от непредвиденности. Правда, Антонов не долго там был, майор все-таки, да и класс уже из-за угла пятками шлепал. Ну а потом, не много не мало, при разборе, выяснилось, что курсантом Владимиром, а не каким-то там Бикилой, был установлен мировой рекорд в беге на три тысячи метров, и все рекорды до этого, включая и олимпийские, побиты. Побиты, да ещё как! Если даже этим бегунам вставить ядерный двигатель, как в паровоз-кукушку, ни фига они Вовку не догнали б! Вот такая непредвиденность случилась!
Так что, после этой практики надо было ехать обратно в училище и подтверждать результат, и только уж после, либо на пьедестал, либо в каникулярный отпуск.
Но Вовка был не одинок, гулкие стены «академии» ждали ещё девятерых летящих с ним в далекий Северодвинск.
Практика! О! Это вам не только действительность, но и опыт! Поднабирались мы в то время и того и другого. Если там, в стенах Alma Mater, действительность нас поражала только вглубь, то здесь, на практике, только вширь. Да и опыт уже был, какой-никакой. А вот с практичностью случалась напряженка. Практичность отсутствовала, напрочь. Как и положено будущим морским офицерам жили по принципу – любить так, любить, гулять так, гулять, а если есть неживое, расшевелим! Но об этом в следующий раз.
А пока – улицы, дворы и подъезды, имеющие квартиры дочерей без родителей, наполнялись таким южным темпераментом, что вздрагивал не только командир роты капитан 3 ранга Николай Иванович, обеспечивающий производственную практику, но и условия – Крайнего Севера, разумеется.
Но когда жалобы на практикантов начали поступать из районов, куда и северодвинская птица редко долетит, командир прекратил все выходы в город. Напрочь прекратил. И поделом. Да и деньги закончились у всех, но это не важно, и жить под легендой оставалось три дня.
- Вы что тут балаган устроили, - начал свою речь Николай Иванович перед строем осоловевших от свободы курсантов, - жил город спокойно и размеренно… А вы?! – и он для устрашения ощетинил свою рыжую чуприну, - Ещё одно замечание, и я к десяти не сдавшим, прибавлю полроты и отправлю в Севастополь вместо каникул. Кому не понятно?
Понятно было всем. Сидеть в «академии политической» (о ней вы уже знаете) охотников не было, и искушать судьбу за три дня до домашних пирогов – тоже.
- Билеты до Севастополя – куплены, я и десять не сдавших сессию – вылетаем вечером. В Симферополе будем поздно, поэтому ночь придется провести на вокзале, первая электричка на Севастополь в 7 утра. Вопросы? Вопросов нет! Разойдись.
И строй умиротворенно распался, с тягостной мыслью, что прожить эти три дня в режиме тотального слежения – можно, но это ж как долго?! Три дня.
Но Вовки эти три дня были по барабану. Его возмутила праздность крымских железнодорожников.
«Это я тут парюсь в условиях Крайнего Севера, блюду секретность родины, а вы там, по ночам, спите!? И электрички ваши ночью на приколе?! – кипел его мозговой котел, - Это что ж, получается, прилетаем в четверг, а в училище я буду только в пятницу после обеда? И кафедра «геркулеса и мускулов» уже на замке!? А там – суббота и воскресение, да и понедельник – день не физкультурный… итого; почти неделя как с куста, из летних каникул…» Но тут Вовку озарило!
- Товарищ командир, - подошёл он сразу и решительно, - есть вариант не торчать ночью на вокзале Симферополя.
- Да?! – заинтересовался командир, - И какой же?
- Так у меня же отец в системе АБТС флота. Надо бы телеграмму дать, чтобы транспорт в аэропорт подали.
- Вот это дело! Вот деньги, иди в город, отбей телеграмму, - и командир почувствовал, что Дамоклов меч в Симферополе может и не коснуться его рыже-огненной головы, - Да, ты только там аккуратнее в выражениях, помни о «легенде»…
Вовка до почты, а это километра три с гаком, добрался быстрее, чем на экзаменационном кроссе, и что удивительно – пешком. Текст на бланке печатал со скрупулёзностью коллежского асессора, свято помня обо всех великих тайнах человечества.
- На пожар что ли? – спросила работник почты по другую сторону окошка, - Дышите ровнее, и давайте ваш бланк.
Вовка протянул бумажку и стал прикидывать – хватит ли от честно сэкономленных на пару пива. Любопытная за окном пробежала текст глазами, и как-то осеклась…
- Молодой человек, минуточку подождите, я сейчас… - и исчезла за дверью внутреннего помещения.
Вовка расслабился. Но ненадолго. Через пару минут двое неизвестных тихо подошли с боков, ощутимо сжали его запястья и спокойно потянули за собой. Это произошло так неожиданно и нагло, что Вовка только у дверей облезлого «Жигуленка» опомнился и спросил;
- Вы что, мужики!
Но ответа не последовало, был только пинок в спину, достаточный, чтобы оказаться на заднем сидении, и машина тут же набрала скорость.
Потом был длинный полутемный коридор, шаги молчаливых сопровождающих, зашторенная комната с двумя стульями, столом и телефоном, и царапающий взгляд «железного Феликса» со стены.
«Ну, ни фига себе, - успел подумать Вовка, - совсем, как в кино!»
- И так, Вы кто? – получил Вовка вопрос в затылок.
И тут же увидел серое тело с лицом ни чего не оставляющим на память.
- Я? Это… Студент, - ответил Вовка, - паровозного техникума…
- Вы тут мне басен не рассказывайте! - тело опустилось на стул и припечатало к столешнице бланк телеграммы, - У нас и адмиралы рыдают как дети. Имя, фамилия…
Вовка назвал даже отчество.
- Где служите? – тело было неподвижно, говорила только голова.
- Нигде, - ответил Вовка, путаясь в мыслях на опережающий вопрос; - Кому?
- Ответ не верный!
Вовки показалось, что и голова молчит.
- Я, это …курсант, - доверительно прошептал он и подумал, если сидит под ликом «железного Феликса», наверняка, свой.
- Телеграмму Вы писали?
- Я.
- Вот у Вас написано; - тело сдернуло волосатую пятерню с бланка, - « …Николай Иванович и десять академиков…» Кто эти люди?
- А?! Вы про это?! - дышать стало легче, но он боялся проколоться, - Так они все наши, - начал он уже весело, - то есть, свои…
- Какие это – ваши?
- Училищные…
Вовка подозрительно посмотрел на тело, а тело, вонзив взгляд ехидства, спросило
- А не много ли академиков на одно училище?
- Да на втором курсе и больше было – Вовка начал сомневаться в сидевшим под портретом.
- Что Вы мне здесь дурочку ломаете?! – на голове явно нарисовались багровеющие уши, - Николай Иванович – это кто?
- Наш командир роты…
- Допустим, - хмыкнуло под портретом, - а почему он должен сопровождать этих академиков?
- А по приказанию… – Вовка совсем разозлился.
- По какому такому приказанию?
Из полумрака, где сидело тело, подул ветерок возмущения.
- Училищному, наверное… - засомневался Вовка
В полумраке ожил стул и жалобно пискнул, а тело начало наваливаться на край стола
- В вашем училище, что, начальники совсем директив не читают?
Вовка не понимая, пожал плечами и промолчал.
- Десять академиков?! В одном самолете? А случись что? Страну без науки оставить хотите? – стол тоже стал попискивать, - Да и с академиками…- тело нажало кнопку на телефоне, и тут же раздался голос издалека; - Слушаю, оперативный! – спросила голова чуть в сторону; - Сколько у нас академиков на данный момент в городе? – По данным на 12 часов – два. Место расположения назвать? – Не надо – ответила голова, щелкая кнопкой. – Ну и, что это за отряд «академиков»? Ваших!? - из полумрака потянуло легким бризом, - И им ещё транспорт среди ночи понадобился?
- Да, разные… - Вовка начал оттаивать, - И по сопромату, и по гидромеханике, я вот – физо завалил…
- Это двоечники что ли?! Да, конспиратор, ты знаешь, что ты чуть в разработку не попал? Надо было, и писать; «…Николай Иванович и десять человек» …Академики!?
Вовку слегка задела школьная трактовка – «двоечник», зато поласкало самолюбие слово «разработка».
- Человек!? – и он окончательно разочаровался в «теле» - Человек – по-нашему, по-флотски, этот тот, кто в море, за бортом… А мы то – приедем и пересдадим…