После смерти моего мужа - он погиб в автокатастрофе - я осталась весьма обеспеченной женщиной и могла не работать до конца жизни. Но я была человеком энергичным и деятельным, а посему продолжала руководить туристической фирмой, которая принадлежала моему мужу. Моя работа была мне по душе, я с ней, можно сказать, породнилась и без нее свое существование уже не мыслила.
Мой муж оставил мне еще несколько своих фирм, но туда я не совала свой нос. Я получала от них неплохие дивиденды, и они меня устраивали до такой степени, что интересоваться работой в этих самых фирмах мне было незачем. Причем, если учесть и то, что их специализация была для меня темным лесом.
После смерти моего мужа я впала в депрессию, в которой находилась довольно-таки продолжительное время. Без мужа белый свет стал мне немил и если бы не дочь Наташа, я даже не знаю, что бы со мной было. Она помогла мне выбраться из бездны мрака, куда я погрузилась с головой. Как всякая настоящая мать я нашла в ней утешение и смысл для дальнейшей жизни.
Наташа - славная девушка, совсем непохожая на нынешнюю молодежь, циничную, в массе своей, распущенную. Тонкая, романтичная натура, Наташа была настолько неземной, что меня это сильно пугало. Ее мироощущение никак не вязалось с окружавшим ее миром, где ей предстояло еще долго жить. Теми идеалами, которыми она жила, нещадно изгнаны из сознания людей и, самое страшное, гонения продолжаются.
Я очень боялась наступления того дня, когда Наташу посетит любовь к мужчине: она будет самозабвенной, страстной, до гроба жизни. Поэтому я очень хотела, чтобы Наташина любовь досталась такому человеку, который был бы достоин этой ее любви.
Наташа училась в университете, я работала, а свободное время мы прекрасно проводили вместе. Жили мы в нашем загородном гнездышке, и мне казалось, что нашему семейному счастью ничто и никогда не помешает.
Но как часто бывает, когда ничто не предвещает беду - как однажды это уже было - она все же врывается в наш дом, словно в отместку за нашу забывчивость. Своим посещением она как бы говорит нам, что это не дело так долго радоваться жизни, такая роскошь непозволительна еще никому.
Беда ворвалась к нам, когда Наташа, вся светившаяся от счастья, сказала:
- Мама, я полюбила одного человека.
Ее признание не было для меня неожиданной новостью. Незадолго до ее откровения я уже успела заметить в ней ту перемену, которая заставила меня подозревать ее в том, что она в кого-то влюблена - свое новоявленное состояние души и сердца она скрыть не смогла.
О своем подозрении я не стала говорить ей, решив, что коль это случилось, то пусть об этом мне скажет она сама, когда сочтет нужным. Я не торопилась услышать то, чего боялась больше всего на свете.
И вот, наконец, это прозвучало.
- Как его зовут? - спросила я.
- Игорь, - ответила она и, послав мне восторженную улыбку, добавила: - Он такой хороший и тебе обязательно понравится.
- Откуда он? Чем занимается?
- Он из Саратова, здесь снимает квартиру, а работает в какой-то фирме.
- В какой фирме?
- Я не спрашивала.
- А сколько ему лет?
- Двадцать восемь.
- Что ж, возраст у него вполне приемлем. И как давно ты его знаешь?
Наташа потупила глаза:
- Две недели.
- Ты считаешь, что этот срок достаточен, чтобы узнать человека? – укоризненно заметила я.
- Мама, если ты его увидишь, то сама все поймешь. Мы в клуб собрались, и он сейчас должен подъехать к нашему дому. Если хочешь, я приглашу его в дом, и ты сможешь на него посмотреть.
- Это не плохая мысль, - согласилась я. - А как ты с ним познакомилась?
- У меня спустило колесо, и он помог мне. Он так ловко поменял колесо!
- Конечно, лучше всех, - сказала я с подчеркнутой иронией, а потом добавила: - Он что, тоже был на машине?
- Да.
- На какой?
- На «восьмерке». А что?
- Нет, ничего.
Наташа с присущей ей задорностью подбежала к телефону и, позвонив Игорю, сказала ему, чтобы он, как подъедет за ней, не ждал ее в машине, а шел прямо в дом.
Едва я привела себя в порядок для встречи с гостем, раздался звонок в дверь. Наташа на крыльях радости бросилась в прихожую. Сгорая от нетерпения увидеть человека, покорившего ее сердце, я вышла вслед за ней.
Взглянув на Игоря, я обомлела. Мои глаза приковались к человеку, которого я знала. Это был тот самый Игорь - жиголо, и я с ним спала. Да-да, с этим молодым человеком, годившимся мне почти в сыновья, я спала.
Когда Наташа произнесла его имя, мне и в голову не могло прийти, что она говорит о том самом парне, которому я имела несчастье отдаться как женщина. И надо же было такому случиться, что именно он, из десятка тысяч молодых людей, проживающих в нашем городе, окажется избранником моей единственной дочери.
От полной неожиданности, от самой что ни на есть нелепой ситуации, я, испытывая стыд и позор, почувствовала, как у меня перехватило горло. Мои ноги подкашивались, и мне показалось, что из-под них уходит пол. Не дожидаясь падения, я жестом показала, чтобы они проходили в гостиную, а сама через неимоверную силу вбежала в ванную комнату. Не в состоянии совладать с собой, я рассчитывала найти там спасение в холодной воде. И она помогла мне, когда я окатила ею свою бесшабашную голову.
Я познакомилась с Игорем в тот период, когда из-за долгого отсутствия близкого мне мужчины, пребывала не в лучшем для себя состоянии. Об этом знала моя подруга и, желая сделать мне приятное, она пригласила меня в ночной клуб. Там, в секрете от меня, она - эта дура, не придумав ничего лучшего, договорилась с Игорем по поводу того, чтобы он, как бы по собственному желанию, обратил на меня внимание и провел со мной время. За эту услугу она ему заплатила. Ужас какой-то!
Представив Игоря как своего знакомого, подруга пригласила его за наш столик. Он присел и неожиданно для меня принялся откровенно ухаживать за мной.
Признаться, он мне понравился сразу, надо отдать ему должное: он владел полным комплектом приятного мужчины - ладно слаженный с хорошими чертами лица он был обходителен и с большим чувством юмора.
Я находилась в том возрасте, когда меня часто посещали сомнения по поводу моей привлекательности. И стимулятор в виде проявления ко мне, как к женщине, интереса молодого человека, конечно же, подстегнул меня. Неожиданно для самой себя я стала флиртовать с ним, что поначалу было воспринято мной как безобидная игра, не более того. Но эта игра увлекла меня и в итоге так затянула, что я забыла обо всем на свете. У меня появился азарт картежника, который не позволял мне остановиться. К тому же игра проходила в обрамлении интимной обстановке - музыка, вино, слабый мерцающий свет. Невольно мое женское начало забилось ключом, и удержаться от соблазна испытать забытые блаженства я не смогла, а вернее, не захотела. Моя взбунтовавшая плоть меня одурманила, как наркотик, и я, в конце концов, подобно маньячки, не отвечавшей за свои действия, целиком отдалась этому человеку. Одним словом, к моему стыду, потеряв здравый ум, я оказалась у Игоря дома в одной постели с ним.
Мне было хорошо с ним, скрывать глупо. Он оказался отличным любовником, и мне захотелось встретиться с ним еще раз. И когда утром, после проведенной с ним ночи, я ему сказала об этом, он ответил мне: «С удовольствием, но это будет стоить тебе...»
Какая прозвучала сумма, я уже не слышала, поскольку словом «стоить» он будто влепил мне увесистую оплеуху, которая меня оглушила.
От испытуемого мною чувства унижения я чуть было не впала в истерику. Я быстро сообразила, в чем дело, и в сердцах осудила подругу, виновную в моей отвратной ситуации. Кстати, вспышка неприязни к подруге за ее поступок помогла мне взять себя в руки и не раскиснуть перед Игорем, продолжавшим самодовольно нежиться в постели.
Одевшись, я сказала ему: «Ты не тянешь на такую сумму, ты явно переоценил свою значимость». Сказала и с поднятой головой покинула его, возмущаясь по пути домой его низостью. Зная, что я была в неведении об их сговоре в клубе, он, тем не менее, сказал мне о деньгах. Ничтожество, хотя бы в этот день не говорил о них!
Вычеркнув из памяти Игоря, я никогда не думала, что увижу его снова, причем в качестве возлюбленного моей дочери, - девочки, которой он с легкостью запудрил мозги. Если он смог вскружить голову мне, то, что говорить о наивной, не нюхавшей пороху Наташе. «Нет уж, - подумала я, - его длиннющим клещам нельзя давать тянуться дальше».
Я вытерлась полотенцем и, не обращая внимания на свой внешний вид, прошла к ним в гостиную.
- Что с тобой? - спросила меня несколько растерянная Наташа.
- Так, что-то в горло попало, - бросила я первое, что взбрело мне в голову.
Наташа представила нас друг другу.
Игорь спокойно сидел напротив меня. Его невозмутимость говорила мне, что создавшаяся щепетильная ситуация его нисколько не смутила.
Заложив ногу на ногу и уставив на меня свои бесстыжие глаза, он, отнюдь, не стремился отвести их от меня в сторону, хотя бы из-за ложной скромности. Мне даже показалось, что наша с ним встреча его забавляла. Своим поведением он еще раз доказал, что по части наглости и распущенности у него было все в ажуре.
- Вы, как я понимаю, собрались куда-то, - обратилась я к Наташе.
- Да, мама, а что?
- А ты до сих пор не одета. Ты одевайся, а мы пока поговорим.
- Я быстро, - весело сказала Наташа и побежала в свою комнату.
Мы с Игорем проводили ее нашими взглядами и, как только она скрылась от нас, он, лукаво блеснув глазами, произнес:
- Вот так встреча!
- Далеко нерадостная, - сказала я, решив сразу же брать быка за рога. - Ты понимаешь, что ты не для моей дочери. Между вами ничего общего быть не может.
- Почему? - спросил он, играя наивного мальчика.
- Я так хочу, - твердо произнесла я.
- Наташа взрослый человек и ей решать, - сказал он с усмешкой в глазах.
- Она правильно воспитанный человек и будет делать то, что я ей велю. Я постараюсь ей объяснить, почему ты ей не подходишь.
- А чем же я плох? - злобно поинтересовался он.
- Всем.
- Ты не можешь забыть тот день, когда мы с тобой шпокались?
- Выбирай выражения! - отрезала я его.
- Оно как нельзя точно определяет ту нашу незабываемую ночь. Когда ты ерзала на мне, я был хорош, тебе нравился. А теперь нет? Нелогично как-то, ты не находишь?
- Ты, похабник, - возмутилась я, - закрой эту тему. Это была ошибка, о чем ты прекрасно знаешь. Короче, моей дочери не нужен человек, который спит за деньги. Может, ты кому и нужен такой хороший, но только не ей.
Он заговорил издевательским тоном:
- Слушай, а не ревность ли в тебе говорит? Я представляю, когда скажу Наташе: «Твоя мамуля не хочет, чтобы я с тобой встречался потому, что она спала со мной и теперь видит в тебе свою соперницу». Я представляю, что будет с Наташей. Она у тебя такая впечатлительная.
- Какая ты мерзость! Да-а-а, я была наивна в степени твоей аморальности.
- Она, бедненькая, не переживет.
Негодяй ударил по моему самому уязвимому месту. Как раз это больше всего меня и пугало. Я старалась ему этого не показывать, но он, паршивец, определив точно мишень, выстрелил в нее и не промахнулся.
- Сколько ты хочешь, чтобы оставить Наташу в покое? Я готова тебе заплатить, - предложила я Игорю в свете его продажности.
- Любовь и деньги несовместимы, - не без ехидства отреагировал он на мое предложение.
- Не юродствуй.
- За кого ты меня принимаешь?
- За того, кто ты есть. Богатую наследницу нашел. Что, надоело со старухами спать? Захотелось разом большой куш сорвать? Помог колесо поменять, надо же. Я не думаю, что ты помог бы девушке, если бы она была на «Оке». Ты бы даже не взглянул на нее. Ты помог девушки, у которой дорогущий «Мерседес». Губа не дура! Но знай, если ты не отстанешь от Наташи, то пока я не умру, ты ничего не получишь. Тебе придется долго ждать. Так что, выбирай. Ну, сколько?
- У тебя денег не хватит, - упивался он своей значимостью.
- Хватит. Говори, сколько?
В гостиную вернулась Наташа, и мое предложение осталось без ответа.
- Игорь, нам пора, - сказала она. - А не то мы опоздаем и останемся без мест. Мама, мы поедим?
- Поезжайте, - с сожалением сказала я, устремив взор на Игоря, который при появлении Наташи так изменился в лице, словно он самая что ни на есть душечка. Хамелеон сменил свой окрас, и в эту минуту я готова была его прикончить.
- До свидания. Очень приятно было с вами поболтать. Надеюсь еще как-нибудь насладиться вашим обществом, - прозвучало с уст Игоря, для меня - издевательски, а для Наташи как само почтение.
После их ухода я не могла найти себе место. За ту проклятую и злосчастную ночь с Игорем я ругала себя на чем свет стоит. Я промывала себе косточки и возможно занималась бы этим еще долго, если бы мне на ум не пришла одна мысль. Я пришла к выводу, что произошедшее это далеко не худо, а совсем наоборот, большое благо.
«Ведь мог же Игорь, - размышляла я, - познакомится с Наташей так, что ни я, ни он не знали бы друг друга. Конечно же, мог. И что тогда было бы? А тогда я ни за что на свете не разглядела бы его истинного лица. Своей способностью перевоплощаться он оставил бы меня круглой дурой. А так, благодаря той злополучной ночи, я узнала его и теперь прекрасно понимаю, что за грязные лапы тянутся до моей дочери».
Отпетый негодяй проявил себя в полной мере. Что ему стоило, несмотря ни на что, проявить со мной учтивость и скромность, - остаться мужчиной, в конце концов. Ан - нет, он полез на рожон. Если бы ему в самом деле нужна была Наташа, он никогда бы так не повел себя, а посему я сделала вывод: по отношению к ней он преследовал неблаговидную цель. Бесспорно, Наташа не нужна была ему, его интересовали только деньги, и то, что он, как миленький, прибежит за ними ко мне, я нисколько в этом не сомневалась.
Сидя как на иголках в ожидании Наташи, у меня возник вопрос: а не ляпнет ли он ей о нашем с ним разговоре? И сама же себе ответила: нет, он не станет распространяться о нашей беседе. «В противном случае, - рассуждала я, - ему грозит остаться ни с чем. Он не может этого не понимать. Пока у него есть возможность сорвать куш, он и рта не откроет. Свой язык он распустит лишь в том случае, когда окончательно поймет, что ему ничего не светит. Поэтому, предложив ему деньги, я была права во всех отношениях. Этим самым я убиваю двух зайцев: я избавляю Наташу от паршивца и в то же время, что для меня не менее важно, оставляю ее в неведении о той нашей с Игорем ночи».
Погруженная в мысли о Наташе, я стала беспокоиться за нее. «А не сделает ли этот тип с ней что-нибудь?» - вдруг подумала я.
Я тотчас позвонила Наташе на ее сотовый телефон.
- У тебя все в порядке? - спросила я.
- Конечно, - весело прозвучал ее ответ на фоне громкой музыки. - А что?
- Ничего, я позвонила просто так. Ты когда будешь?
- Скоро! - прокричала она.
Услышав Наташу, я успокоилась. Но все равно мысли о ней донимали меня в той достаточной мере, чтобы не давать мне чем бы то ни было заниматься. Я сидела в кресле и смотрела на неработающий телевизор, который не хотелось включать даже для фона.
В создавшейся ситуации мне захотелось обратиться за помощью к Богу, но я передумала. Первый раз в жизни передумала. Ведь я уже обращалась к нему с просьбой о том, чтобы Наташи достался хороший человек. И что из этого получилось? Как видно взывать к Богу опасно. Он не слышит, а какая-нибудь нечисть, по-видимому, да. И за мое обращение к своему врагу эта нечисть и казнит меня. Так может, не шуметь? Господь Бог все равно не слышит, так зачем понапрасну гневить нечисть? Вот за что, например, у меня отняли мужа? Все по той же причине, часто шумела?
Пока я дождалась Наташу, мне показалось, что прошла целая вечность. Она приехала переполненная положительными эмоциями.
- Ну, как тебе Игорь? - первое, что она произнесла.
- Интересный, - выдавила я из себя.
- Тебе он понравился? - впилась она взглядом в мои глаза, стараясь прочесть в них ответ прежде, чем я отвечу ей словами.
Я была на распутье и как лучше с ней говорить, не знала.
- Таша, - наконец осторожно начала я, - мне думается, что он тебе не пара.
- Почему, - расстроилась она.
- Сердце матери подсказывает.
Наташа поникла:
- Странно. Так просто оно не может же подсказывать. Тому должна быть какая-то причина.
Ее вид заставил меня сжалиться над ней, и я решила пока не говорить ей о своей неприязни к Игорю. У меня был план, и попусту расстраивать Наташу не стоило. Поэтому я сказала:
- В конце концов, я с ним даже не поговорила, как следует. В любом случае сейчас рано делать какие-то выводы.
- Я его очень люблю, мама, - произнесла она, резанув тем самым меня по самое сердце. - Он такой милый, внимательный...
- Таша, пойми... Ты не забывай, что ты очень состоятельная девушка, и есть такие мужчины...
- Он не такой, - с обидой в голосе прервала она меня. - Он щедрый и при деньгах.
- Ой, Таша, коварство без границ.
- Ты считаешь, что со мной можно быть только потому, что у меня есть деньги? А без них я ничего собой не представляю?
- Не говори глупости. Просто это нельзя сбрасывать со счетов.
- Может, в тебе говорит материнский эгоизм?
- Как ты можешь так говорить?
- Ты боишься меня потерять? Так знай, я тебя люблю и тебя никогда не брошу. Даже если я выйду замуж, мы будем жить только вместе.
От ее слов меня передернуло:
- Он что, предлагал тебе выйти за него замуж?
- Да, - почти шепотом ответила Наташа.
- Когда?
- Что когда?
- Когда он тебе предложил?
- Сегодня.
Его расчет был ясен для меня - ничтожество поднимал ставку. После нашего разговора он сделал это специально.
- О замужестве думать рано, - решительно заявила я. - К чему такая спешка? Вам еще нужно время, чтобы хорошо узнать друг друга. У меня к тебе просьба, - не торопиться.
- Хорошо, мама.
- Надеюсь, ты с ним не спала?
- Ну что ты, мама, - покраснела Наташа. В эту минуту она выглядела, ну просто как малое дитя.
- Я тебе верю, - сказала я, обняв ее. - Ты у меня прелесть. Ты пригласи его к нам на следующие выходные.
- Конечно, - воспрянула духом дочь.
Я поцеловала Наташу, осознав еще раз, что без меня она совсем беззащитна, и поэтому избавить ее от проходимца по имени Игорь, стало для меня задачей номер один.
С этой целью я решила не выходить на следующий день на работу. Оставшись дома, я ждала Игоря, и он не обманул мои надежды.
Едва Наташа уехала в университет, он появился.
- Что тебе надо? - спросила я, сделав вид, что понятия не имею о цели его визита. - Уж конечно не Наташа тебе нужна. Ты прекрасно знаешь, что она уже уехала. Так что тогда?
- Тебе лучше знать. Ты забыла о своем предложении?
- Нет, не забыла. Ну и что?
- Что что?
- Сколько ты хочешь?
- Я хочу от тебя услышать, ведь это твое предложение.
- Пять тысяч я готова тебе подарить, - с пренебрежением бросила я.
Он скорчил брезгливую гримасу:
- Фу-у-у, я не думал, что ты так дешево оцениваешь счастье своей дочери.
- Не умничай. Это моя цена. А сколько хочешь ты?
- Я хочу двадцать тысяч баксов, - выдал он, не моргнув глазом.
- Что?! - опешила я. - Ты, ничтожество, да за такие деньги я могу стереть тебя с лица земли!
- Ты меня не оскорбляй, пожалуйста. А не то я потребую больше.
- Неужели, - усмехнулась я.
- Я тебе кое-что принес. - Из сложенной газеты, которая была у него в руках, он вынул диск. - Я с детства люблю кино. И как истинный киноман я коллекционирую хорошие фильмы, которые сам и снимаю, так сказать, скрытой камерой. Тебе нравятся сюжеты снятые скрытой камерой? По телевизору их часто показывают. Порой такие забавные истории приходится видеть.
Игорь вставил диск в DVD-плеер и нажал на пульте управления кнопки.
На экране телевизора пошли кадры, заставившие меня затрястись: я увидела комнату Игоря, где мы, обнаженные, огульно занимаемся сексом - это были кадры той единственной моей ночи, проведенной с ним.
Меня прошибло холодным потом и я, как подкошенная, повалилась в кресло.
Чтобы усилить свое издевательство надо мной, он прибавил звук телевизора на полную мощь, и мои вопли из кадров заполнили весь дом.
Зрелище стало невыносимым, а я не могла это прекратить. Своей неожиданной омерзительной выходкой он сделал меня беспомощной - кадры шли, а я смотрела на них как парализованная.
- Какая страсть, - убрав звук, смаковал он действие на экране. - Ты посмотри, как ты отдаешься. Страсть просто бешеная! А какое мастерство! Какое трудолюбие! Сладкие воспоминания, не правда ли? Хорошая память останется. Может, повторим? Я был бы не против.
Во мне закипела неистовая злость:
- Ты больной! Тебе лечиться надо, подонок! По тебе дурдом плачет!
- Я вот думаю, Наташи нравится порно? - насмешливо произнес он. - Такой порнофильм она нигде не увидит. Я не предполагал, что мне так пригодится мое увлечение снимать. - Он, наконец, отключил телевизор и DVD-плеер. - Мне кажется, что твое решение разлучить два любящих друг друга сердец стоит таких денег. И еще этот эксклюзивный фильм... Ведь ты получишь на него все права. А так знаешь, он может и в интернет попасть, где его с большим удовольствием посмотрят твои сотрудники и знакомые.
Этот проститут все же добился своего. Мне ничего не оставалось, как унять свой пыл и пойти у него на поводу.
- Твоя взяла, - сказала я. - Я тебе дам, сколько ты хочешь, но ты уходишь из нашей жизни навсегда.
- Это другой разговор. Хотя, очень жаль. Наташа будет страдать, конечно.
- Пускай это тебя не волнует. Где оригинал диска?
- У меня.
- Где у тебя?
- Здесь.
- Где здесь?
- В моей машине.
- Неси его сюда и получишь свое, - твердо произнесла я.
Игорь стоял как истукан. По-моему, он до конца еще не верил, что ему удастся вот так, одним махом, заполучить довольно-таки кругленькую сумму, которая, по всей видимости, была для него пределом его мечтаний.
- Надеюсь, с твоей стороны фокусов не будет? - произнес он, подтверждая тем самым мою догадку.
- Не беспокойся, я от своих слов отказываться не приучена.
- Тогда я несу? – осторожно спросил он.
- Неси, - с презрением промолвила я. - Но учти, если ты нарушишь договор, я тогда
за себя не ручаюсь.
- Как можно? Никогда!
Выпроводив Игоря за диском, я достала из сейфа деньги и положила их на стол.
С деньгами я расставалась без сожаления, потому что была уверенна, что
избавляю свою дочь от чудовища.
Распознав его сущность, я знала, что он свое слово сдержит и исчезнет из нашей жизни навсегда. И не потому, что в нем присутствовала доля порядочности, вовсе нет. Просто он отлично понимал, что ежели он нарушит договор, а терять в таком случае мне будет нечего, я сотру его в порошок.
Никогда не забуду его физиономию, когда он вернулся. Его облик заставил меня воспринимать его как жулика и ничтожного вымогателя, готового лизать мне пятки. От чувства гадливости к нему меня передернуло. И он, это убожество, мог стать супругом моей единственной и ненаглядной дочери. От такой мысли мне стало дурно.
Проверив диск, я дала ему лист бумаги, конверт и ручку.
- Пиши, - велела я.
- Что?
- Я продиктую. - Он не стал возражать и готов был писать. - Я стала диктовать: «Наташа, я уезжаю из города. Меня не жди и не ищи. Прости». - Написал?
- Написал.
- Поставь подпись и число. Да, и надпиши конверт. - Я дождалась, когда он закончит писать. - А теперь можешь взять свои деньги.
Сверкая глазами, Игорь распихал деньги по карманам.
- Ты не считаешь? - удивилась я.
- Я тебе доверяю. Если вдруг не хватит какой-нибудь сотни, то пусть это останется на моей совести.
- У тебя есть совесть?
Игорь развалился на стуле.
- Не мешало бы отметить наше соглашение, - с самодовольным видом сказал он.
- Незачем. Получил и топай! - с трудом сдерживая себя, выпалила я.
- Скажи честно, ты ревновала? Признайся, ведь ты была без ума от меня. Вот я, признаюсь, ты была лучшая у меня. Раз я отказался от твоей дочери, может, встретимся как-нибудь? После того, как я посмотрел диск, таким желанием загорелся к тебе.
- А не пошел бы ты подобру-поздорову! - рявкнула я.
- Жаль, очень жаль. Если бы мне пришлось делать выбор между тобой и твоей дочерью, я бы остановился на тебе. У тебя и фигура, и тело, и личико - что надо! А твоя Наташа так себе, серая мышка.
- Слушай, кто ты такой, чтобы обсуждать мою дочь, - приходя в ярость, сказала я. - Ты ее мизинца не стоишь. Все, давай отсюда! Языком будешь трепаться в другом месте!
- Ладно, не кипятись. Слушай, если ты не хочешь отметить наше соглашение, то дай хотя бы мне выпить. Так башка болит.
Я достала из бара бутылку коньяку и рюмку.
- Выпивай, и чтобы через минуту я тебя не видела.
Опустошив подряд три рюмки, он, наконец, встал.
- Все же ты напрасно не захотела, чтобы мы с Наташей были вместе. Я был бы всегда рядом и при случае мог бы и тебя обслужить.
- Пошел вон! - неистово закричала я.
- Передай Наташи привет. Скажи ей, что мне было хорошо с ней.
Этот ублюдок задел меня за живое.
- Что ты имеешь в виду? - спросила я.
- Ничего, - двусмысленно ответил он.
- Ты хочешь сказать, что ты с ней спал? - Я подбежала к нему и схватила его за ворот пиджака. - Говори!
- Отпусти ты, - отпрянул он от меня. - Напугалась как, надо же.
- Так ты спал, урод? - настаивала я на его ответе.
- А если и спал, то что? Это что-то меняет? Вот родится ребеночек и без отца останется по твоей милости.
- Что?! - Я в ярости набросилась на него с кулаками. - Ты, дрянь, не можешь уйти, чтобы не кольнуть меня побольней!
Игорь оттолкнул меня от себя, и я сильно ударилась спиной о стену.
- Я имел ее, как и тебя! - злобно произнес он.
Не помня себя, ведомая ненавистью и отчаянием, я схватила со стола бутылку коньяку и со всего маху саданула ею по голове Игоря. Удар получился такой силы, что бутылка разбилась вдребезги - в моей руке осталось от нее лишь горлышко.
Игорь повалился на пол и остался там лежать, не подавая признаков жизни.
Несколько секунд я стояла в оцепенении. Столько же времени я наблюдала, как по полу растекалась кровь, которая выходила из-под правого виска Игоря, куда вонзился один из осколков от бутылки. Очевидно, этот кусок стекла, он с силой накрыл своей головой при падении.
После образовавшейся солидной кровяной лужи, я, выйдя из оцепенения, кинулась к нему и приложила руку на его пульс. Пульса я не нащупала, как и не заметила его дыхание. Все говорило мне о том, что я его убила.
Я обреченно признала его смерть.
В своем воображении я стала видеть свое ближайшее будущее - меня посадят и дочь останется одна. Желая оградить ее от одного, я втянула ее в другое: следствие, суд, сплетни, всякие подробности - всем букетом грязи умоется Наташа. И это с ее психикой!
От ожидавшей меня перспективы я пришла в бешенство, которое стала срывать на теле Игоря, с неистовством его колотя.
- Скотина, - кричала я, - тебе же дали деньги! Почему ты сразу не ушел, гадина?!
Я била его пока не обессилила. Затем, с моих глаз ручьем полились слезы. Я заплакала навзрыд - от досады и страшной несправедливости.
Выпустив из себя все слезы, я застыла в отрешенности, как безумная.
Уставившись на окровавленное тело Игоря, я безучастно сидела рядом с ним на полу. Я смотрела на него и не испытывала к нему ни жалости, ни ненависти – ничего. Казалось, что моя душа покинула меня, впрочем, как и сознание тоже. Можно сказать, что вместе с Игорем была мертва и я, с той лишь разницей, что он лежал, а я сидела. Наверно, я бы сидела так и сидела еще не один час, если бы не раздался звонок, который привел меня в чувство.
Я сняла трубку, звонила Наташа.
- Мама, я скоро буду, - сообщила она. - У меня не будет одной пары.
Я перепугалась.
- Когда скоро? - с трудом шевеля губами и языком, спросила я.
- Примерно через час.
«Как же, - подумала я, - если она застанет весь этот ужас, у нее будет истерика, а то и помутится ее разум!»
- Нет уж, - выпалила я, обращаясь к трупу, - тебе не удастся испортить мне жизнь!
Выпив половину бокала водки, я приступила к действию.
Опустошив все карманы Игоря, я взяла ключи от его машины и вышла на улицу, где не было ни души. Сев в машину, я загнала ее в гараж. Только в эти минуты я по-настоящему оценила свое умение водить машину.
Вернувшись в дом и завернув обмякшее тело Игоря в покрывало, я поволокла его по полу. Я ужаснулась количеству крови - кровяная полоса, что тянулась по полу за трупом, не редела и оставалась одинаково насыщенной на протяжении почти всех пройденных мною метров. И откуда только она лилась? Благо, что пол был паркетный, а не как в моем офисе - покрытый ковролином.
Игорь оказался тяжелым, и мне понадобились неимоверные усилия, чтобы дотащить его до гаража, где я поскользнулась и упала, измазав лицо еще теплой его кровью. Оставив труп, я кинулась в ванную и, пока смывала липкую кровь с лица, меня едва не стошнило.
Собрав весь остаток сил, я вернулась в гараж и забросила тело Игоря в багажник «восьмерки»: поначалу туловище, а затем, втиснула туда и ноги.
С некоторым облегчением я заперла багажник и гараж.
От волнения и перенесенной мною тяжести меня всю дико колотило, разве что только зубы не стучали у меня. Чтобы унять свою тряску, я стала бить себя по щекам, и угомонилась лишь тогда, когда почувствовала, что лицо горит огнем. Жар на лице стал распространяться по всему телу, отчего мои конвульсии несколько успокоились.
Взглянув на часы, я пошла действовать дальше. Чтобы успеть, до приезда Наташи, уничтожить оставшиеся следы убийства, у меня время было еще предостаточно.
Быстро собрав от бутылки все ее осколки, я так же быстро вымыла весь пол - на все про все у меня ушло не более десяти минут. Затем я уничтожила все, что вытащила из карманов Игоря, оставив ключи от его машины и квартиры, что вместе с двадцатью тысячами долларами положила в сейф. Туда же я бросила и записку, написанную Игорем для Наташи.
Оглядев несколько раз гостиную, прихожую и ванную, я не нашла ничего такого, чтобы это намекало бы на произошедшее в моем доме убийство.
Не желая того, я стала убийцей. Каково, а? Вот он - рок.
Я выпила еще водки и, едва опустившись в кресло, вспомнила о дисках. Вскочив как ошпаренная, я схватила диски и со злостью покидала их в горящий камин. От мысли, что я чуть было про них не забыла, у меня дико забилось сердце и застучало в висках.
Эта моя оплошность заставила меня самым тщательным образом все проверить еще раз, в результате чего тряпка, которой я мыла пол, тоже оказалась в камине. Поначалу, после уборки, я тряпку машинально ополоснула и оставила, но в результате моей последней проверки решила, так на всякий случай, и ее отправить в огонь вслед за дисками.
Я вновь присела, перевела дух.
Меня не покидало ощущение того, что осталась некая мелочь, которая указывала на Игоря, посетившего в этот день наш дом. А это для кое-кого прекрасная зацепка, чтобы его исчезновение связать со мной. Мне пришли на ум с десяток историй, где именно незаметные на первый взгляд мелочи, оставленные преступниками на месте преступлений, и выводили сыщиков, в конечном счете, на их след. Но я тотчас попыталась успокоить себя фактом того, что пришедшие мне на память примеры, взяты из детективного жанра кино и литературы - в реальной жизни не так-то все и просто. Это там все гении сыска, а здесь же - все иначе. Только и слышишь о нераскрытых преступлениях, так называемых, весяках. И, тем не менее, подобное самоуспокоение мне ничего не дало, к тому же оставалось самое трудное и главное - избавиться от трупа, да так, чтобы его никто и никогда не нашел. Самое страшное было еще впереди, а потому я продолжала нервничать, и водка помогала мне ничтожно слабо.
Хорошо, что вся эта история произошла в этом доме, а не в нашей городской квартире. Если бы она приключилась там, то, как бы я вынесла труп?! Какой ужас! Представить себя с пилой и топором, которая подобно каннибалу расчленяет человека, я не могла. Это было не в моих силах.
Мне опять позвонила Наташа.
- Мама, - сказала она, - я буду к вечеру. Решила заехать к подруге.
- Хорошо, - с облегчением на душе согласилась я с ее желанием.
- Игорь не звонил? - спросила она.
- Нет, - ответила я и повесила трубку.
«Пусть думает, что связь сорвалась, - сказала я сама себе. - Если перезвонит,
трубку не возьму».
К счастью, она не перезвонила.
Более позднее возвращение Наташи стало для меня своего рода спасением, ибо наше с ней общение в течение половины дня я себе не представляла - не было никакой гарантии, что за столь продолжительное время у меня получится скрыть от нее свое волнение. И это при всем том, что я никогда не считала себя слюнтяйкой. Ах, стоит ли об этом говорить, когда на моем месте спасовал бы и не из робкого десятка мужчина.
За что мне выпала такая доля? Какая сила ввергла меня во всю эту неприятность? Ах да, я уже отвечала сама себе на этот вопрос - все дело в проделках нечисти. И зачем я только родилась? До моего рождения на земле было несколько эпох, где были холод, голод, болезни, наводнения, землетрясения, воины - уйма всего! Я же ничего не видела, не ощущала - меня не было! Я что-то потеряла? Нет. Самая большая ошибка человека, это его рождение, да и то, это не его личная ошибка. О нашем рождении нас никто не спрашивает. Я здорова, моя дочь здорова, у меня деньги куры не клюют, а я жалею о своем рождении. Ирония судьбы.
Наташа приехала под вечер, как и обещала. Прильнув взглядом в экран телевизора, я сделала вид, что увлеклась бразильским сериалом.
- Мама, с каких это пор тебя стали интересовать мыльные оперы? - войдя ко мне в комнату, весело сказала она. - Хотела поставить машину в гараж, а он заперт.
Мое сердце ушло в пятки.
- Ничего страшного, оставь ее во дворе. Куда-то ключи подевала. Завтра найду, - сказала я, стараясь придать своему голосу беспечный тон.
- Ты не поужинаешь со мной? - спросила она.
- Нет, поешь без меня. Мне что-то не хочется, - ответила я, чувствуя, что мой голос начинает дрожать.
- Ты решила худеть? - хихикнула Наташа.
Поужинав, Наташа, по своему обыкновению, пошла принимать душ. Невзирая на свою уверенность, относительно вычищенной ванной комнаты, я боялась, что там, вопреки всему, она обнаружит капли крови. Но славу богу, мои опасения были напрасны.
После душа, к моему счастью, Наташа, сославшись на усталость, ушла к себе в комнату. Я так и не была готова на общение с ней, и ее уход облегчил мою участь.
Я ерзала в кресле. От находившегося в доме трупа, мое сердце разрывалось на части.
«А может, он еще не умер?» - вдруг подумала я и перед моими глазами вновь возникла сцена убийства.
Большое количество крови, которое я заново увидела на полу в своем воображении, убедило меня, что мои сомнения по части его смерти беспочвенны. Человек, потерявший столько много крови, остаться в живых никак не смог бы.
«Тело, тело, тело - повторяла я. - Пока я не избавлюсь от него, говорить о каком-нибудь спокойствии не приходиться».
Доносившаяся из комнаты Наташи музыка, меня раздражала как никогда, и мне не терпелось дождаться минуты, когда она умолкнет. Это стало бы знаком того, что Наташа заснула.
Мое желание исполнилось в полночь.
Убедившись, что Наташа на самом деле спит, я взяла ключи от машины Игоря и прошла в гараж.
Дабы не разбудить шумом мотора дочь, мне пришлось толкать «восьмерку» за ворота нашего двора. Хорошо, что по направлению к воротам был небольшой спуск, поэтому со своей задачей я справилась без особого труда.
Там, уже смело, включив мотор, я поехала к пруду, который находился посреди леса на относительно небольшом расстоянии от дома. Я часто ездила туда с мужем и знала этот водоем и окружавшую его местность вдоль и поперек.
Пока я не заехала в лес, была опасность встретить случайных очевидцев моего ночного вояжа. Но на мою удачу мне никто не повстречался.
По пути мне попалось большое бревно, которое я никак не могла объехать. Я вышла из машины и стала толкать это злосчастное бревно, которое сдвинуть с места, как оказалось, у меня не было никакой возможности. А тут еще хлынул дождь, и я в секунду промокла до нитки, от чего у меня едва не случился приступ истерики. Прекрасно понимая, что для того, чтобы справиться с бревном, нужна куда большая сила, чем моя собственная, я присела на бревно и попыталась успокоиться, после чего мои мозги сразу же выдали решение проблемы. Все оказалось просто, нужно было столкнуть бревно с дороги машиной. Однако, к несчастью, машина лишь забуксовала от него. Я попыталась сбить бревно с разгона, но и эта моя задумка оказалась тщетной: машина получала вмятины, а препятствие оставалось на месте. Мне пришлось пойти по другому пути: я со страхом открыла багажник и обнаружила там то, что хотела, – трос. Но, чтобы достать его и воспользоваться им, мне нужно было приподнять тело Игоря, на что я долго не решалась. Наконец, набрав мужества, ибо у меня не было другого выхода, я приподняла труп Игоря и достала из-под него трос, зацепив один его конец за машину, а другой – за бревно. Делая на машине рывки, я, наконец, освободила себе дорогу. Но тут новая напасть – заглохла машина. Я несколько раз пыталась ее завести, но она никак. Я в исступлении закричала, обрушив шквал ударов по рулю, отчего раздался сигнал, до смерти напугавший меня.
Вновь взяв себя в руки, я, словно это был мой последний шанс, затаила дыхание и медленно повернула ключ в замке зажигания. К моей радости, мотор завелся и я, страшась даже пошевельнуться, продолжила путь к намеченной цели.
Через двадцать минут я была у водоема - в богом забытом месте. Мой выбор упал на эту глухомань потому, что здесь была подходящая глубина пруда, а главное – на этом месте был высокий берег, с которого было легко столкнуть машину в воду.
Я вышла из машины. В безлунной ночи стояла мертвая пугающая тишина. В любом другом случае, да в такой поздний час, я бы одна никогда сюда не приехала. Но в моем безвыходном положении меня не испугало бы даже ночное кладбище, причем, моим решительным и смелым действиям помогала некая одержимость, невесть откуда взявшаяся у меня.
Столкнув машину в водную бездну, я хотела верить, что там ее никто и никогда не отыщет.
После того, как утих шум пузырей, что бурлили при погружении автомобиля в воду, я пошла обратно домой.
Избавившись от трупа и машины, я стала бояться темноты леса. Надо думать, меня покинула моя одержимость. Очевидно, оказав мне помощь в решении моей главной проблемы, она посчитала свою миссию выполненной. А она, ах как мне нужна была еще на два часа, поскольку столько времени у меня ушло на то, чтобы выбраться из леса.
Я благополучно добралась до дома. Наташа спала, рухнула на кровать и я. День и ночь отняли у меня все силы - и душевные, и физические. И это был еще не конец.
Утром я проснулась вся разбитая: болели ноги, руки, все мое тело казалось мне одним большим синяком.
Шум мотора, доносившийся со двора, заставил меня встать и выглянуть в окно - это уезжала в университет Наташа. Заметив меня, она послала мне воздушный поцелуй.
Сколько в ней было радости, желания жить - она светилась подобно солнечному лучику. Разве я могла допустить, чтобы какой-то прохвост заполучил этот мой единственный бриллиант, перед которым меркло все мое богатство.
Наташа меня вдохновила, и я была готова действовать дальше.
Кое-как собравшись, я взяла ключи от квартиры Игоря и, сев в свою машину, поехала к нему домой с надеждой на то, что до своего последнего дня он проживал там же, где я имела несчастье уже раз побывать.
Я остановилась на тихой безлюдной улочке недалеко от его дома, надела парик, нацепила очки и вышла из машины. При таком параде меня не узнала бы даже собственная дочь.
Не без трепета я вошла в дом, поднялась на третий этаж к известной мне двери и, прежде чем воспользоваться ключами, позвонила. Если бы кто-то вышел на звонок, я бы сказала, что ошиблась квартирой.
Мне повезло, на звонок никто не отозвался, и я вставила ключ в замочную скважину. А замок не открывался, и я подумала, что вставленный ключ ему не принадлежит. От посетившей меня мысли задрожали руки, к тому же послышались шаги на лестнице - кто-то поднимался, тяжело дыша. Совсем разнервничавшись, я стала бессистемно крутить ключом. Шаги приближались, а замок не поддавался. И в самый последний момент, когда я едва не вынула ключ, чтобы приближавшийся человек не увидел мою возню перед чужой дверью, замок щелкнул. Судя по шуму шагов, в моем распоряжении оставались секунды, чтобы успеть открыть второй замок. Вставив в него ключ, я открыла его одним быстрым движением. И уже чувствуя за своей спиной дыхание неизвестного, который вот-вот мог появиться на лестничной площадке, я прошмыгнула в квартиру, тихо закрыв за собой дверь.
Взглянув в дверной глазок, я увидела как человек, из-за которого мне пришлось изрядно понервничать, вошел в квартиру напротив.
Я перевела дух и оглядела знакомое жилище.
Квартира вызвала у меня отвращение. Обшарпанные стены, спертый воздух, убогая мебель, одним словом, нищета - та самая, что роднила ее с Игорем, с его сущностью. Как я могла не заметить это в ту ночь?! Ах, что и говорить, слепа была, и к своему стыду виною тому стало то, что стало. Вновь вспоминать о причине уже невыносимо.
Я принялась собирать все личные вещи Игоря. Прикасаясь к ним, я испытывала особую брезгливость и в тоже время страшную неловкость - меня не покидало ощущение того, что я мародер. Снимая с вешалок его одежду, у меня было такое впечатление, что я снимаю их непосредственно с трупа.
Уложив вещи в сумку, которую я принесла с собой, я с чрезмерным удовлетворением побросала туда все диски, а затем и видеокамеру, стоявшую в шкафу - замаскированную и готовую в любую минуту к съемке.
- Все, доснимался! - бросила я в сердцах.
Из всех оставшихся вещей и предметов, которые могли бы еще принадлежать Игорю, это телевизор и DVD-плеер. Телевизор я тут же отмела в сторону в виду его огромного размера и года выпуска. Этот «ящик», произведенный еще в советские времена, никак не мог принадлежать Игорю. Он бы никогда не купил такой, даже если и захотел - такую технику просто не продавали. Ну и, конечно же, эту махину он бы вряд ли привез из своего Саратова. Скорее всего, этот телевизор принадлежал хозяевам квартиры. Такую рухлядь им не жалко было оставлять ему, впрочем, как и старый диван, побитый шкаф и не первой свежести кухонную мебель. Поэтому я пришла к выводу, что можно забрать только DVD-плеер. Он был небольшим, да к тому же занял в сумке столько место, сколько в ней и оставалось.
Перед своим выходом я опять посмотрела в дверной глазок и, удостоверившись, что на лестничной площадке никого нет, тихо покинула квартиру.
- Прощай! - вырвалось у меня.
В машине я сняла парик, очки и поехала туда, где утопила машину с трупом.
Мне оставалось совсем немногое - избавиться от сумки, что я благополучно сделала у пруда, предварительно засунув в нее пару тяжеленных камней. Для этого мне пришлось вынуть из сумки DVD-плеер, который я утопила отдельно.
- Вот и все, конец, - сказала я, обращаясь к воде.
Поступив подобным образом, мною двигало стремление создать впечатление о том, что Игорь якобы переехал на другую квартиру, о чем он никого не известил.
Не сделай я этого, наличие вещей Игоря в квартире и его исчезновение вызвали бы ненужные суждения, которые могли толкнуть кое-кого обратиться в полицию. Короче, своим поступком я предотвращала розыск Игоря полицией. Ну, хотя бы в ближайшее время, что тоже было совсем неплохо для меня.
Я вернулась домой. Взяв из сейфа написанную Игорем записку, я опустила ее в наш почтовый ящик.
Точка в сокрытии убийства была поставлена. Я сделала все, на что была способна. В этом я преуспела, но меня ожидало очередное испытание и не менее тяжелое, чем то, что мне пришлось выдержать с момента появления в нашем доме Игоря. Мне предстояло еще увидеть и пережить Наташину реакцию на записку - для нее неожиданную, лишенную всякой логики. Как матери мне было небезразлично ее переживания по поводу потери своего возлюбленного. Ах, что поделать, это был тот случай, когда болезненное лечение освобождало организм от заразы, готовой его убить.
Уж лучше бы Игорь взял деньги и исчез. Для Наташи такой исход ничего бы не изменил, а для меня - да. Поступи он так, я бы сочла это для себя за огромное счастье. Как говорится, все познается в сравнении, и поэтому для меня потеря двадцати тысяч было бы куда лучше, чем оказаться убийцей с перспективой оказаться за решеткой. Знать бы, что произойдет, я бы не пожалела отдать в загребущие руки Игоря и вдвое больше, лишь бы не допустить эту трагедию.
Ах, как иногда хочется, чтобы жизнь была подобна пленке на кассете, которую можно прокрутить назад и стереть на ней любой неугодный тебе кусок.
Секундная вспышка, секундное помутнение разума и происходит непоправимое, происходит беда, и нет никакой возможности что-то изменить.
Да, я пыталась оградить свою дочь от Игоря, но его смерти не желала, однако, факт остается фактом - я душегубка. Я взяла грех на душу.
Я бесцельно бродила по дому, рассматривая его так, будто с ним прощалась.
Я думала о том, что когда-то каждый уголок нашего дома был освещен светом счастья и любви. Царившая в доме атмосфера тепла и доброжелательности заряжала благоприятной энергией всех, кто его посещал. Я еще не знала такого человека, который раз побывав в нашем доме, не стремился бы навестить его вновь. Дом не давил, никогда не раздражал. Приветливый и уютный, он совсем не надоедал. Он привязывал к себе так, что не хотелось его покидать даже на короткое время. Ах, разве я могла предположить тогда, когда только поселилась в доме, что останусь жить в нем без мужа еще будучи молодой женщиной. Разве я могла знать тогда, что этот дом окажется местом убийства, причем, совершенного мною.
Я подошла к окну. Пасмурный день вполне соответствовал моему настроению.
Деревья в саду сбросили листву, от чего ветки приняли некий колючий и отчужденный вид. Надо было собрать опавшие листья, но в ожидании Наташи руки не поднимались на это, как и не поднимались они ни на что другое.
Растущие у ворот две пушистые ели радовали глаз. Мы посадили их первыми: одну посадила я, а другую мой муж. Мы хотели, чтобы они, вечнозеленые, олицетворяли нашу вечную любовь. Его не стало, я тоже рано или поздно уйду, и кто-нибудь, когда-нибудь их срубит. Ах, как глупо, все глупо.
Шум машины заставил меня вздрогнуть - это приехала Наташа. Заехав во двор, она вышла из машины и как обычно заглянула в почтовый ящик. Наблюдая за этой сценой, я испытала глубокую душевную боль.
Достав конверт из ящика, Наташа прочитала записку. Потом, словно не поверив своим глазам, она прочитала ее еще раз.
От трясущихся ее рук, хаотично задергалась записка, да так, что, пытаясь прочитать ее вновь, она была уже не в состоянии. Причем, это не позволяли ей сделать и заполнившие ее глаза слезы, из-за которых в записке смазывались все буквы.
Наташа прислонилась к забору и, протирая его своей спиной, опустилась на корточки. Ее взор обратился в мою сторону и я, желая остаться незамеченной, спряталась за штору.
Просидев с минуту в сетях всепоглощающей печали и обиды, Наташа кинулась в дом. Я же поспешила на кухню, где сделала вид, что занимаюсь хозяйскими делами.
Вбежав в гостиную, Наташа схватила телефон. Куда она стала дозваниваться, догадаться было не трудно. Не решаясь выйти к ней, я оставалась на кухне и в лихорадочном состоянии ожидала продолжения ее действий.
От чувства своей вины я возненавидела себя, как и вновь возненавидела Игоря. Появись он в эту минуту, я бы была способна его убить повторно и преднамеренно.
Наташа набирала номер телефона, давала отбой и набирала его снова.
- Мама! - наконец, закричала она.
Я собралась духом и решительно вышла к ней. Такой заплаканной я никогда ее не видела: ее жалкий вид кольнул меня в уже израненное мое сердце.
- Что с тобой, доча? - спросила я.
Наташа протянула мне записку.
- Ты посмотри на это, - всхлипнула она, - разве такое может быть? Это что, злая шутка?
Я пробежала глазами по знакомому тексту.
- Ташенька, - сказала я, - что же ты так расстраиваешься? Надо же все
выяснить для начала. Ты звонила ему?
- Да, но его телефон не отвечает.
- Ты успокойся. Сама говоришь, что это может быть шутка.
- Как же можно так шутить?
- Не знаю, но в любом случае, тебе не стоит так реагировать: будь то правда или нет.
- Значит, ты допускаешь, что это может быть правдой? - ужаснулась она.
- В конце концов, - не выдержала я, - то, что легко уходит, за это переживать не стоит.
- Что ты говоришь, мама?! - воскликнула она, глотая слезы.
Наташа убежала в свою комнату. В моих руках осталась записка, которую ввиду ее важности, я аккуратно спрятала в комод. При необходимости она могла сослужить мне неоценимую услугу: записка, написанная рукой Игоря, представляла собой лучшее доказательство того, что он в отъезде, а не там - в компании водных обитателей.
Утешенная этой неожиданно открывшейся для меня значимостью записки, я прошла к Наташе.
Она лежала на кровати поверх одеяла, уткнувшись лицом в подушку. Я присела рядом с ней.
- Мышка, успокойся и не терзай себя, - обняв ее, сказала я. - А не то, я тоже заплачу. Я не могу видеть тебя такой.
В своих словах я вдруг обнаружила для себя эффективное оружие в борьбе с Наташиным расстройством, мне лишь следовало добавить еще огоньку. «Если Наташа, - подумала я, - увидит как мне плохо, то она будет меньше на себе зацикливаться, что позволит ей быстро выбраться из мерзопакостного состояния».
В своих мыслях я показалась себе жестокой, однако здравое суждение было необходимо мне. Я не хотела видеть у Наташи и слезинку, не говоря уже о потоке ее слез. А посему мне надо было любой ценой, как бы жестоко это не выглядело, сделать все возможное и невозможное, чтобы она как можно скорее забыла Игоря и вновь обрела спокойствие. Чтобы она вновь зажила вместе со мной прежней жизнью, той, которой жила до встречи с ним.
- Если ты будешь себя изводить, - сказала я трагично и убедительно, добавляя таким образом тот самый огонек, - я не выдержу и умру. После смерти твоего отца, я не перенесу второго переживания, и ты останешься одна.
Наташа кинулась ко мне и, нежно обхватив руками мою поясницу, уткнулась в мой живот. Ее порыв я восприняла не иначе, как верность моего решения - сказанное мною подействовало на нее должным образом.
Поцеловав Наташу, я еще раз осознала свою огромную ответственность за ее молодую жизнь.
От Наташи веяло детством, ее младенческим запахом. Такой особый запах мог исходить разве что от ангелочка. Впрочем, она и была для меня ангелочком. Я не удержалась и стала покачивать Наташу, как малютку.
Чувства материнства переполняли меня через край. Эти ни с чем несравнимые ощущения вызывали во мне чувство счастья. Оно проявлялось даже на фоне мрачных событий. И не потому ли оно и называется счастьем, поскольку может греть душу и сладко щемить сердце невзирая ни на что? Да, наверно, когда в любой ситуации не утрачивается способность испытывать некое вдохновение от своей любви, это и есть счастье.
Я больше ничего Наташи не говорила, а только ее покачивала и поглаживала ей волосы. Я верила, что ей под силу забыть Игоря, который пропал для нее навсегда.
С каждым новым днем Наташа, не без моей помощи, приходила в себя. Забросив работу, я себя целиком посвятила ей. И мне стоило непомерных усилий, чтобы она окончательно отошла от переживания, связанного с исчезновением ее возлюбленного. Я отдала полжизни, прежде чем достигла желаемого результата. Мое хождение за ней буквально по пятам сделало свое дело, и я добилась почти невозможного. Так мне казалось, во всяком случае.
Вроде бы кошмар должен был закончиться, но не тут-то было - одна форма кошмара перерастала в другую, без видимого конца.
Пока я носилась с Наташей, мне было относительно легко. Однако после того как я помогла ей забыть Игоря, на меня обрушилась всем своим весом тяжесть совершенного мною греха. Поддерживая Наташу, этот груз на душе давил на меня не столь ощутимо, потому что, помогая дочке, я тем самым как бы помогала себе. Но едва я осталась с грузом наедине, он стал невыносимо тяготить меня.
Ко всему прочему, расшатывались мои нервы, виной чему стал мой страх перед законом. И это при всем том, что как мне думалось, я удачно скрыла свое преступление. Но кто бы мог дать стопроцентную гарантию на то, что после деяния, подобному моему, возможно уйти от правосудия.
Со временем, когда я стала понимать, что Игорем никто не интересуется и что по его душу ко мне уже никто не явится, мой страх перед раскрытием моего преступления исчез. Но легче мне не стало, потому что оставались донимавшие меня сны, где с регулярным постоянством я видела окровавленного Игоря со сценами, которые были достойны лечь в основу сюжета для постановки триллера.
Помимо снов, Игорь изнурял и мучил меня тем, что я буквально каждую ночь видела в нашем доме его призрак. Это было самым невыносимым, отчего я пребывала на грани помешательства. Я жила с навязчивой мыслью о том, что его призрак всегда рядом. Посмеиваясь надо мной, он жил с нами как член нашей семьи, а под покровом ночи считал себя еще и полновластным хозяином дома. Он делал все, что ему вдумывалось: то он шаркает на кухне, шумя посудой, то он стоит у моей кровати и наблюдает, как я сплю, то он на чердаке и что-то точит из металла. Мне казалось, что все это, не что иное, как следствие его сатанинского существа. Находясь там, в воде, он никак не хотел с этим смириться: его тело было мертвым, но его дух сатаны - нет. Им он и не давал мне покоя.
Еще мне казалось, что, измываясь надо мной своей вольностью, он готовился к возмездию настолько страшному и невиданному, что для его осуществления ему нужно было время. И каждую ночь этот скрежет металла на чердаке будто бы был тому доказательством. Я уверовала себя в то, что рано или поздно он затащит меня туда и поквитается со мной самым изощренным способом. Причем, покончив со мной, он примется за Наташу. Несмотря на то, что Наташа не была перед ним виновна, он нещадно ее казнит только за то, что она его забыла. Неспроста он говорил мне во сне: «Ты и твоя дочь одно целое и вы всегда и везде должны быть вместе. То, что ждет тебя, это ждет и твою дочь».
От происходящего со мной я угасала и за короткий срок превратилась в тощее существо - я выглядела, как узница концентрационного лагеря.
Испугавшись своего вида и не выдерживая постоянства своих наваждений во сне и наяву, я приняла решение немедля переехать жить в нашу городскую квартиру.
Переехать переехали, а ничего не изменилось. Сны продолжались, а призрак отсутствовал только лишь первые три дня как мы стали жить в городе. А потом он появился и будто эти самые три дня ему понадобились для того, чтобы отыскать нас в большом городе. Все пошло-поехало своим чередом, лишь с той разницей, что ночной скрежет металла происходил не на чердаке, а в ванной комнате.
Я стала походить на тень. Глядя на мой безжизненный облик, Наташа настояла на том, чтобы я обратилась к врачу. Я согласилась, иначе бы она не отстала от меня.
Однако вместо врача я оказалась у бабки Веры. Мне порекомендовала ее моя давняя подруга, случайно встретившаяся мне на улице.
Увидев меня, она настолько поразилась моему виду, что тотчас выпалила:
- Милочка, да тебя сглазили! Тебе надо обязательно пойти к бабке Вере! Она тебе непременно поможет.
Она дала мне ее адрес, и я пошла. Без энтузиазма, но пошла.
Это была так называемая целительница, лет семидесяти пяти в белом платочке, покрывавшим ее седые волосы на голове. В очень милой и приветливой старой женщине я не заметила ничего особенного, за исключением ее глаз, - их взгляда, обращенного не на меня, а сквозь меня; казалось, будто я прозрачная и она через мое тело смотрит на нечто, что располагалось позади меня.
Бабка Вера принимала меня в небольшой слабо освещенной комнате, где находящиеся в ней иконы, горящие свечи и всевозможные банки с колбами придавали ей некое таинство. Наверно, подобная атмосфера создавалась для того, чтобы каждый человек, особенно тот, кто посещал бабку Веру впервые, смог поверить, что перед ним не какая-нибудь шарлатанка, а напротив - та самая настоящая с магическими способностями целительница, которая может творить чудеса. На меня же атмосфера помещения подействовала иначе, одним словом, как декорация к спектаклю. Поэтому на свой счет я не очень-то обольщалась. Я как пришла на авось, так и осталась на авось пройти сеанс до конца. А вдруг, мало ли, терять-то было нечего.
Признаться, бабка Вера быстро заставила меня поверить в ее неординарные способности. Мой скептицизм она разбила в пух и прах, поскольку сама, вместо меня, все в точности рассказала обо всех моих проблемах. Способность ясновидения бабка Вера продемонстрировала весьма убедительно. Я даже подумала, что ей известен и главный виновник моего плачевного состояния, чье имя она не посчитала нужным мне назвать. «А может, она ведает, что перед ней убийца?» - еще подумала я, перепугавшись этой мысли.
Уложив меня на кушетку, бабка Вера невнятно шептала надо мной, похоже, произносила некие заклинания и что-то делала с моим телом. Мне не дано было видеть, ибо по ее указанию я закрыла глаза. Я только чувствовала ароматный запах и обволакивающее меня тепло.
Из моей головы повылезали все мысли, я расслабилась и не заметила, как заснула.
Мое новоявленное самочувствие проявилось, когда я едва открыла глаза. Оно было настолько отменным, что трудно передать словами. Я ощутила себя той самой молодой и энергичной девушкой, которой была еще до своего замужества. У меня было такое впечатление, что за час моего сна, а именно столько я проспала, мне прочистили самым тщательным образом мои засоренные мозги и наладили весь механизм моего организма. Выкачали из меня старую мутную кровь, а вместо нее закачали свежую, чистую и даже не красную, а бесцветную, я бы сказала, - прозрачную кровь! «Какое колдовство ты сотворила со мной бабка Вера?» - мысленно я задала себе вопрос.
Увидев, что я проснулась, бабка Вера сказала:
- Все дочка, ступай. Теперче все будет делом.
Эти слова, произнесенные ею в сухом тоне, я не подвергла сомнению. Выложив ей на стол двести долларов, я покинула ее с чувством, которые меня крайне обнадеживало.
После бабки Веры я поверила в магию, в заклинания и всему тому, что было в этом духе, потому что из моих снов исчез Игорь, как и исчезло в квартире его приведение. А мои воспоминания превратились в ничего незначащие, безотчетные факты прошлого, которые уже никак не могли меня допекать.
Я пошла на поправку, отчего решила, что с кошмарами покончено навсегда. Но если бы.
Последующее событие едва не свело меня в могилу. Случившееся представляло собой продолжение невероятных стечений обстоятельств. Непостижимое продолжалось, и оно было самым убийственным. Если бы это произошло до моего посещения бабки Веры, то я бы в живых не осталась - как пить дать. Можно считать, что мне крупно повезло.
Все произошло в моем кабинете, где на тот момент я копалась в бумагах. Ко мне вошла моя секретарша.
- К вам тут молодой человек, - сказала она, - по поводу группы в Испанию. Он говорит, что у вас назначена встреча. Фирма «Тур», кажется.
Не отрываясь от бумаг, я кивнула, тем самым дав понять ей, что она может пригласить его.
Продолжая заниматься бумагами, я увидела краем глаза фигуру до боли знакомого мне человека. Я перепугалась, потому что решила, что снова начались мои наваждения. Но к несчастью, это не было наваждением.
Оторвав взгляд от бумаг и, увидев со всей ясностью вошедшего человека, я оторопела. Окаменев, я заворожено уставилась на него. Как меня не хватил удар, я поражаюсь - на пороге стоял Игорь, который явился ко мне словно из преисподней.
- Ты дьявол! - произнесла я в ужасе.
Сжав губы, он нервно ими двигал.
- Вы путаете меня с моим братом близнецом Игорем, - заговорил он. - По его вине я то и делаю, что попадаю в неловкое положение. Видно, он и вам чем-то насолил. А меня Олегом зовут и, пожалуйста, не судите меня по нему. Из-за его выходок мне пришлось даже порвать с ним все отношения. И это с родным братом, понимаете, да?
Чуть другой голос убедил меня, что человек, который стоял передо мной, действительно не Игорь. Но это не значило, что я была готова с ним говорить о делах. Общаться с копией Игоря после всего, что случилось - это было бы чересчур для меня. Как полный перебор, это никак не назовешь.
- Вами сейчас займутся, - сказала я и с кабинета вылетела вон.
Мне захотелось на воздух, и я оделась. Перед тем, как покинуть офис, я прошла к своему заместителю.
- Там в моем кабинете сидит человек. Займитесь им. Решите с ним все вопросы и быстро выпроводите его, - дала я указание и, с трудом удерживаясь на ногах, пошла из офиса прочь.
Я бродила по улице, не обращая внимания на сильный холод. Игорь занял мои мысли. Я вновь подумала о нем, как о сатанинском отпрыске: «Он материзовался из призрака и под видом своего брата явился ко мне. Это что-то вроде его последнего удара по мне. Я несу бред, но в нем нечто такое есть. Не знаю, но кто-то явно не хочет, чтобы Игорь ушел из моей жизни. Этот кто-то добивается цели вынудить меня, чтобы я за свое содеянное преступление испытывала неотступный страх. Таким образом, этот кто-то видит в этом мое пожизненное наказание. Однако если и есть, этот чертов кто-то, то он просчитался. После бабки Веры меня не сломить. Эпопея с человеком по имени Игорь закончена. Сейчас его брата выпроводят, он уйдет с концами, и больше ничего не будет. Все самое невероятное уже случилось и ничего похожего быть не может. Не мо-жет!»
Оказалось может, еще как может.
Был весенний вечер. Я сидела в нашей городской квартире и пробовала вышивать. Погрузившись в работу, я получала от нее удовольствие. Я еще отметила для себя, что на старости лет, когда меня будут называть никак иначе, кроме как бабушкой, это мое новое увлечение станет для меня отличным занятием. Пришедшая на ум мысль меня развеселила, но вскоре, осознав, что старость не за горами, я загрустила. Судя по тому, как летело время, она наступит так скоро, что не успеешь и оглянуться.
Хлопнула наружная дверь, и из прихожей стал доноситься до меня шепот Наташи и кого-то еще. Я решила, что с Наташей была ее подруга.
- Таша, это ты родная? - спросила я. - Ты не одна?
- Да, мама, не одна, - ответила она.
Они не появлялись, а продолжали шептаться в прихожей. Меня это насторожило, и я напрягла слух. В другом шепоте я узнала мужской голос и далее стала разбирать слова: «Неудобно как-то, - говорил этот кто-то, - ты спешишь. Ты посмотри на мой вид».
Мною овладело беспокойство. Предчувствуя нехорошее, я отложила свое занятие и вышла в прихожую, где увидела Наташу и копию Игоря - того самого, его брата, который приходил ко мне в офис.
Созерцаемая мною картина напомнила мне тот самый злополучный памятный день, когда в наш загородный дом пришел Игорь, чтобы познакомиться со мной. Как и тогда, я обомлела.
- Мама, - сказала Наташа, - познакомься. Это Олег, брат Игоря. Смешно, правда? Увидев две недели назад его на улице, я подумала, что это Игорь и подошла к нему. С тех пор, мы вместе…
- А мы знакомы, - вставил Олег.
Это было невероятно. Как в таком большом городе она встретила именно его?! Просто иди и вешайся! Наташа осталась верна себе. Как оказалось, она так и не смогла до конца забыть Игоря. Глядя на ее искрящиеся глаза, я все поняла.
Если произойдет то, о чем я подумала, то до конца жизни мне предстоит испытывать страшную пытку. Ведь я всегда буду видеть в Олеге Игоря, и никакая сила не сможет заставить меня воспринимать его иначе, даже сила бабки Веры. Мне всегда будет казаться, что Олег и есть Игорь, который предстал передо мной в новом обличии для того, чтобы свести меня в могилу. И, конечно же, для этой цели он опять использовал мое слабое место - Наташу.
Словно нашкодив, они стояли подле меня с виноватым видом. От их вида я залилась истеричным смехом. Какая шалость! Ах, какая безобидная шалость, превратить мою жизнь в ад!
Испытывая из-за меня неловкость, Наташа убежала на кухню, и я заставила себя успокоиться.
- Не обращайте на меня внимания, это я так, - сказала я Олегу, оставшемуся со мной.
Я пригласила его в комнату и предложила ему присесть. Я же подошла к окну, встав к Олегу спиной. «Теперьче все будет делом», - ожили в моей памяти слова бабки Веры.
- Скажите, вы любите бывать на природе? - поинтересовалась я у Олега.
- Да, а что? - удивился он моему вопросу.
Вглядываясь за окно вдаль, я сказала:
- Ничего, просто с наступлением весны хочется на природу. Недалеко от нашего загородного дома есть одно замечательное место, где лес, прекрасный водоем, а главное там - тишина. Там тишина - гробовая. Мы непременно съездим туда. Вам там понравится, поверьте мне. - Я повернулась к нему лицом и спросила: - А скажите, вы с братом двойня или, может, вас целая тройня?
- Двойня, - ответил он и тем самым весьма удовлетворил мое любопытство.
Я вновь стала к нему спиной и залилась истеричным смехом. Остановиться - не было никаких сил...