1.
Приступ! – гремят колокола призывая защитников на стены. Город изнемогал. День и ночь во вражеском лагере гремят набаты, через частокол летят связки веток, трупы замученных, засыпая ров. С воем и гиканьем набегает нечисть. Обледенелый вал задерживает ненадолго, на лед летят горшки с золой! На стене бешено крутят ворот, в полу колодец, показался большой котел с кипящей смолой. Ратники вздергивают котел к верхней перекладине, наклоняют в подготовленный желоб. Взвивается пар и дикие вопли! Обожженные прыгают вниз, бросают щиты с липучей, дымящейся смолой. Вниз летят факела и вспыхивает пожирающее пламя! Сверху показываются стрелки, бьют уцелевших, отходящих врагов стрелами..
– Когда будут готовы метатели!? – хан недоволен. Второй день идет штурм, а силы защитников как будто не убывают. Стены крепки, ни одни ворота не удается ни поджечь, ни разбить! От зажигательных стрел мало толку. Нужны сокрушители стен! И-Синь виновато кланялся не поднимая глаз. Стройка не останавливается ни днем ни ночью. Щедро летят плети, извиваются рабы вздумавшие портить работу. Несколько машин уже готово, но их надо опробовать..
– На городские стены! Пусть там пробуют!
– Еще нет хватает земляного масла, а смолы недостаточно.. – Хан развернулся к начальнику охраны – Ты знаешь кому поручить добычу жира! – Хостоврул склонился принимая приказ. – Если все понятно, иди и работай!
– Слушаюсь и повинуюсь.. – кланяется пятясь на выход И-Синь.
Отдать должное, у завоеванных, монголы брали лучшее. Мастеров, ремесленников, женщин, и военные машины. Римские баллисты, несомненно были эффективным средством разрушения укреплений, но они были громоздки и работали в основном, на силе тяжести. Огромные ноги-стояки. Метательная стрела имеет тяжелый противовес который необходимо поднять вверх, на большую высоту. В лоток насыпается боеприпас. Команда! Срывается стопор и утяжеленный конец стремительно летит вниз вздергивая легкий нос. Рывок, и привязанная к носу ложка бросает на врага камень или зажигательный снаряд.. перезарядка оружия протекает быстрее, если к оси метательной стрелы, через деревянные передачи и шкивы подсоединен огромный деревянный круг. Круг крутят несколько десятков рабов, или волы идущие по кругу. Тяжелое деревянное колесо набирает скорость и имеет сильную инерцию. Используя её, утяжеленный конец стрелы быстро идет вверх. Командир баллисты устанавливает прицел, команда! Рывок.. Хорошая вещь, инерционная баллиста! Но, имеет ряд крупных недостатков. Требует большой и ровной площадки для развертывания и метания. Громоздка. Надо много людей и быков для её перемещения. Нужны специалисты для сборки-разборки, стрельбы. А если их вражеская стрела, или прорвавшаяся конница уничтожит? Тогда, эта прекраснейшая машина для разламывания стен превращается в груду дров. И ведь нашлись умельцы, придумали как облегчить нелегкий труд по добыче чужого имущества! Метательная стрела с ложкой уменьшилась в три-четыре метра. В западных странах с развитой металлургией, ложку бросает мощная листовая пружина. Но в степях народ попроще, и ручным воротом в три-четыре человека скручивают до невообразимой упругости канаты из кожаных ремней. Примитивный прицел из передвижной поперечной балки определяет угол броска. Острый угол, снаряд летит высоко вверх, на небольшое расстояние, сверху вниз преодолевая стену. Так бьют по вражеской пехоте скрытой крепостной стеной, холмом, или зажигательными горшками по крышам. Прямой угол позволяет лететь снаряду прямой наводкой, чуть не параллельно земле. Так сносят стены, защищающие вожделенную добычу. Все это дело устанавливают на деревянный станок из четырех-шести бревен, и катят на колесах, летом. Зимой, станину как на полозьях тянут волы или несколько пар лошадей. Скорость передвижения орудия возрастает многократно. Моголы взяли на вооружение, компактные для того времени баллисты на скручивании. Минимум скрепляющего железа, кожа и дерево. Всего этого в монгольском войске имелось в достатке.
2
Скрипя и визжа полозьями, отремонтированные баллисты вытягиваются из леса в длинную колонну. Свистят бичи погонщиков, волы ускоряют неторопливый шаг расходясь по указанным местам напротив ворот.
– Пороки, пороки.. – гул голосов, как пожар пробежал по стенам. Страга стоял на верхней площадки воротной башни после очередного отбитого приступа. Татары клубились скапливаясь к новому броску. Рядом с тысяцким толпились воеводы, уличные старосты разглядывая диковинные чудища. – Хрен достанут.. – воевода хмуро глянул на невера. Остальные тоже недоверчиво молчали. Подумаешь, несколько бревен опутанных ремнями.. Тускло отсвечивало сизое железо скреп. Глаза резанцев недоверчиво щупают упорные станины. Как они могут разбить могучие кряжи, которые разве что огню по силам? И только купеческий сын, Меркурий, озабоченно хмурил высокий лоб под отделанным серебром шлемом. – Еще как достанут, братове. Я в Византии, когда с товаром ходил что-то такое на кораблях видел. И лодьи топят, и по береговым стенам бьют – только пыль стоит. Там правда свинцовыми шарами метали, эти-то попроще будут, но.. а что воевода, не пощекотать ли их из шершир зажигательными, пока они ни ухом ни рылом!? – Страга кивнул, и весело присвистнув Меркурий приставил к губам рог призывая к вниманию башенных стрелков. Дальнобойные самострелы на нижних площадках башен, дрогнули отыскивая цели. Городские мальчишки, по два на самострел, шустро налегая на рукояти тянули воротами тугие тетивы. В желоба с глухим стуком легли тяжелые от огненного зелья, стрелы. – Пали фитиль! – из глиняных горшков вынули рдеющие головешки. – Воевода, воевода.. к воеводе пропусти! – сквозь стоящий на лестнице, площадке люд толкаясь и пихаясь пробивался Фрол. – Что за срочность? – Страга развернулся на шум – А-а, это ты?
– Воевода, батюшка.. – Фрол от волнения захлебывался, тяжело дышал в бороду– Там наша знакомица показалась, с Батыгой которая, ведьма узкоглазая.. мать её! Она ведь тогда с посольством к князю приходила в город вынюхивать, она ж и княжича молодого под нож говорят, подвела.. дозволь её сначала.. все беды от неё.. – Воевода молчал недоуменно выгнув бровь – Ты чего от меня хочешь?
– Воевода.. – Меркурий понятливо кивнул хлопнув стражника по плечу мерзлой рукавичкой. – Он говорит что б мы не торопились, дали ему первому ударить по батыгиной утехе, я правильно тебя понял, брат?
Алия стояла на высоком, насыпном холме выделяясь яркими цветными одеждами среди лохмотьев остальных шаманов, наперебой выкрикивающих проклятия осажденному городу. Женщина молча разглядывая потемневшее дерево стен круто поднимавшихся ввысь. Стены густо обсыпаны жителями. Скоро, большинство из них будут убиты, а остатки превращены в рабов. Жалких, бесправных рабов.. Тороп подправил оружие. Отведенные до максимального упора, кибети самострела трещали. Хорошая шершира с центрованной стрелой бьет не меньше трех, а то и четырех полетов обычной стрелы. То есть, не меньше километра. Толстая стрела врезалась рубцом пяты в плетеную тетиву.. Алия надменно улыбалась разглядывая стены. – Где это жалкий червяк посмевший задержать её в воротах.. и если он жив.. Густо звякнула сорвавшаяся тетива. Стрелу смахнуло с ложи. .. ах!!! – монгольские шаманы попадали. На коленях, звеня подвесками и теряя амулеты торопливо, окорочь расползались подвывая от ужаса. Тело женщины еще стояло на ногах, но голова исчезла. От страшного удара череп разлетелся на мелкие осколки обагрив колдунов кровью.. Испуг проходил. Алия, вернее то, что от неё осталось, медленно падало обагряя землю кровью.. – О звезда, луна затмевающая всех своею красотою, что с тобой сделали эти грязные собаки! – радостно завопил старший шаман качаясь над дергающимся в конвульсиях, трупом. Поняв что по ним никто больше стрелять не будет, шаманы горестно взвыли с трудом сдерживая радость. Милостивые боги услышали их призывы, убрали ту, которая прибрала к рукам всю милость щедро падавшую на всех, исчезла тень закрывавшая их от ока повелителя!!! В гуле и грохоте мало кто услышал одинокий, призывной зов рога со стены. Зато десятки длинных стрел увидели все! Медленно ползущие станины вспухли огнем жадно выбросившим языки пламени. Но несколько стрел ударило мимо, поджарив тягло или уйдя в землю. Крики боли и удивления быстро затихли. Прислуга срывала одежу сбивая огонь! Напрасно.. зелье прилипло к дереву расплескавшись по станкам, весело трещало огнем выбрасывая черные клубы дыма. Визг, рев! Монгольские стрелки рванулись к тыну вытаскивая стрелы. Начальник охраны осадных орудий бешено метался вдоль колонны во весь мах орудуя плетью. Горящие баллисты толкали назад сбивая пламя на ходу. Крепостные стрелки успели всадить еще по разу, пока плотный ливень монгольских стрел не заставил отойти от бойниц. Горестно причмокивая И-Синь разглядывал обугленные бревна, скрученную жаром кожу. Ущерб не очень велик. Ни железные скрепы, ни дерево серьезно не пострадали. Разве что кожаные ремни.. но кож хватает, это день работы. Но почему никто не предупредил про дальнобойные луки? Ай-яй-яй какая оплошка.. старец цепко разглядывал огороженные площадки, увеличенные башенные бойницы. Цели первой очереди. И только потом, под удары камнеметов попадут стены и ворота. Тяжело повернулся к помощнику – Готовить щиты на сокрушители!
Будь сейчас тепло, монголы вели бы несколько подкопов под городские стены. Стой город на низком берегу, ниже по течению возводилась бы мощная плотина, дабы затопить непокорный город. Но защитники и так не знали отдыха. Стрелы летели беспрерывно густо утыкивая стены и крыши. Одинаковый по дальности стрельбы, но более легкий, монгольский лук, в осаде потерял превосходство. Но количества, никто не отменял. На каждую русскую стрелу, в ответ летел десяток. И пусть защитников стены по грудь прикрывало деревянное забрало, а сверху висела крыша, стрелы все равно находили цель. Раненых становилось больше. Штурм продолжался ночью при свете костров и факелов. Натиск усиливался. Глубокой ночью ухнули подползшие пороки. Каменные глыбы возникали из темноты, с треском и грохотом сносили защитную кровлю, забрала, площадки с шерширами.. густо летел поток стрел, с криками падали защитники! Обстрел прекратился внезапно. В небольшом промежутке спокойствия трещал огонь под стенами, торчала оскалившимся ощепьем разбитых бревен стена.. лишь голая деревянная стена, в четыре сажени высоты отделяла небольшой русский город от озверевших полчищ! И на эту стену, под ливень из стрел и камней надо было выходить снова и снова, что бы сбрасывать лезущих, орущих в бешенном исступлении врагов..
3
В длинной воеводской избе полыхает печь, на стенных ставцах чадят жирники. Отблески пламени гуляют по обнаженным телам дружинников. Раздевшись до исподнего, Тороп поднял руки вверх. Два человека аккуратно надели меховой жилет, на плечи подложили деревянные подкладки оклеенные мехом, на предплечья и голени поручи с поножами. Подняли броню опуская кольчужные волны на великана. Железную рубашку на чреслах замотали широким, мягким кушаком. Рукава короткие, по предплечья, дабы не стеснять движений. На выход обряжалось несколько человек. На длинной, широкой скамье разложено оружие. Блестят от жира длинные ножи скрамасаксы, мерцают узкие засапожники. Медные гирьки кистеней на сыромятных ремешках, короткие самострелы с пучками тяжелых железных стрелок. Оружие ближнего боя. Закончив снаряжение дружинники встали в ряд перед воеводой. – Ну-ка, попрыгали – сидевший на лавке Стар склонил голову прислушиваясь. – Добро! Рожи намажьте сажей с салом, да шубы повонючее наденьте. Под утро вас по переходу за стены выведут, а там уж как Бог даст. Теперь, запоминайте главное. Вы должны найти Романа Ингваревича! Пусть собирает крестьян, горожан, боярских детей, всех кого можно и идет на помощь. Не удастся пробиться, то пусть хотя бы шум у поганых подымет! Нам нужна передышка, так и передайте. Хотя бы на несколько времени, хоть четверть дня! Если все, ступайте с Богом.
Росший на краю оврага куст задрожал голыми ветками, провалился вниз. Из ямы показалась голова в предрассветной тьме. Озиралась по сторонам. Грохот штурма меркнет в кучах мусора, отбросах.. слышно как под наваленной толщей журчит ручей пробираясь к большой воде. Раздался злобный лай, и визг побитой собаки.. в стороне пирует стая монгольских собак пожирая мертвечину.. Голова скрылась и тут же показалась вновь, появились широкие плечи. Человек легко и бесшумно выбрался из ямы, подал руку вытаскивая следующего, еще и еще.. Полкопья соглядатаев залегло рядом с ямой чутко прислушиваясь к шуму. Из провала появился куст и подрожав замер, как будто ничего не было.. Передний поднялся пригнувшись, легко выбрался на край оврага, пошел не дожидаясь остальных. Громадный лагерь раскинулся на сколько хватало взгляда. Кибитки и юрты стояли недалеко от земляной расщелины служившей вонючей свалкой. Костры прогорали, сон морил рабов и повелителей не занятых в штурме. Овраг не кончался знакомо поворачивая к опушке, а там лес и.. глухо клокоча горлом, от кучи мослов возле прогоревшего костра, отошел огромный пес. Широкая бойцовская грудь, толстые лапы, круглый череп с обгрызенными ушами выдавали забияку. В темных глазах плавился багровый отсвет углей. Пес стоял боком, перегородив дорогу и склонив башку к земле. Он по запаху чуял рабов посмевших покинуть стойбище.. там, они неприкосновенны. Но стоит им выйти за незримую границу.. могучие челюсти пса сокрушили не одну человечью шею! Пес, в отличие от пожиравших мертвечину собратьев, любил свежее мясо и дымящуюся кровь. Но в этот раз все было не так! С одной стороны, это был несомненно запах рабов.. но эти, эти вели себя не как рабы! Они не боялись ни его, ни его рычания! Они вели себя как волки! Псы в отдалении затихли перестав грызться. Громадные, кудлатые, подняли окровавленные морды оставив на время обглоданные мослы. Стая не поддержала вожака, псы смотрели что из этого выйдет, от чужаков исходила слишком явная угроза.. Вожак и сам охотно бы отступил убравшись подальше, но.. но он был вожак, и припав к земле зверь пригнул! Свист ножа и предсмертный хрип неутоленной, лютой злобы раздались почти одновременно. Тороп не сплоховал метнув встреч нож. Стая взвыла! Псы хрипели, кидались.. на безопасном расстоянии. Свистнули стрелы и еще несколько псов подняли жалобный визг вцепившись клыками в торчащие стрелы. Лазутчики бросились бежать – лес близко, еще чуть - чуть и враждебные костры! Под ногой хрустнул первый, не истоптанный снежок.. Тороп присел вглядываясь в темь – что-то колыхнулось встревоженное поднявшейся ланёй! На границе стойбища должны быть сторожа! Туда, пока никто ничего не понял! Раздался топот копыт – разъезд! Дружинники мчались пригнувшись к земле! Десяток всадников показался из темной мути, кони зафыркали почуяв свежую кровь. Раздался удивленный возглас, кто-то приподнялся у потухшего костра, подбросил хворост. Вспыхнул огонь, от него запалили факел.. Дружинники отходили пока нукеры нашли убитого пса знаменитого на всю орду. Гроза рабов не загрызен в драке, которую слышало бы пол стойбища, пес был зарезан! Кто это сделал – сбежавший раб или пробирающиеся из города, урусуты?! Караульные загомонили, грохнул сигнальный барабан поднимая тревогу, ему вторил другой, справа-слева ударили третий-четвертый.. В небо, разгоняя сумрак взлетело с полдесятка пылающих стрел! Но лес уже рядом, вот он! Лес машет мохнатыми еловыми лапами обещая укрыть, угрожающе скрипит врагам шумя промерзшими льдистыми ветками! Дружинники бежали легко, след в след. Не замедляя шага, броском ножа сбили сторожевого нукера принявшего их с дуру за своих. Второго сокрушили ударом в грудь и подхватив обомлевшее тело под руки, походной трусцой утащили в лес. Углубившись в лес, Тороп остановился. Снег неглубок но следы остаются. В лагере нарастал шум. Собаки, огонь.. – погоня вот-вот возьмет след. Ткнул ногой скрючившееся тело – Если хочешь легкой смерти, говори что утром делать приказано?
– Не убивай, не убивай меня, я друг! – всхлипнул чужак валясь в ноги дружинника – Я из племени хана Котяна, нас окружили мурз перебили кто против был, мы все пошли, болше ничево делать не оставалось.. нам не доверяют, поэтому здесь поставили..
– Отвечай, что делать приказано по утру?
– Утром опять на стены, войско сильно устало, но хан гонит, монголы впереди себя «бешенных» из других племен гонят, татар из Сибири, сами сзади идут, рубят всех кто мечом плохо машет.. не убивай, рус? – Тороп заколебался. – Это же я тревогу не поднял, я же понял что это вы.. – пленный дернулся, взмахнул рукой с блеснувшим ножом! Удар ноги опередил его, а длинный нож Торопа мелькнул дважды. Поганый застонал обхватив живот. Тороп вытер об врага клинок, сунул за пояс. – Долго подыхать будешь, ни один ведун тебе не поможет. Айда! – Мелькая в призрачном свете вставшей луны, дружинники побежали. За последним, как волчий хвост волочился еловый веник заметая след.
4
– Так и передал? – Байдар неприятно удивился. – Так и передал, хан. – Хостоврул сдержал ухмылку. Чистоплюю царевичу, поручалась грязная работа. – Если не смог справиться с воинами, пусть покажет себя с пленными. Хостоврул повторил приказ и низко склонившись удалился из ханского шатра. Царевич передернулся, сплюнул.. хлопнул в ладоши подзывая начальника своей стражи.
– Внимание и повиновение!
– Внимание и повиновение.. – стерегущие рабов стражники почтительно склонялись услышав священные для каждого нукера, слова. Не выполнишь прозвучавшего после этого, и твоя голова взлетит усаженная на пику в назидание другим. – Толстых, жирных рабов, всех сюда! – стража пинками поднимала измученных голодом и холодом людей, срывали одежду щупая животы. Голосили дети, кричали женщины. Мужчин избивали отрывая жен и детей. – Она беременная, беременная а не толстая! – кричал мужик цепляясь за жену с большим животом. – У-у, собака урусутская.. – грязный гутул пнул в живот, плеть хлестнула по спине просекая рваную овчину. – Рабам запрещено разговаривать пока не спросит господин! Опустить глаза! Опустить! – тощий и грязный степняк с размаху полоснул плетью через лицо. Мужик ахнул подбирая вытекающие глаза смешанные с кровью. – Ты зачем товар портишь? – надзирающий сотник недовольно нахмурился. – Ты его, искал, хватал?
– Один, всего лишь один раб.. – заюлил тощий нукер заискивающе улыбаясь. – Ты одного испортишь, другой одного.. что останется? Их еще знаешь, сколько вести? Вот куда теперь его? – сотник пнул невольника по рукам – Смотри, у него один глаз остался! Убей его. – Тощий монгол с досадой вытащил саблю, поставив мужичка на колени, рубанул по тощей шее. Бессмысленно тараща глаза голова отлетела от дергающегося тела. Фонтаном хлестнула кровь. Угодливо ухмыляясь нукер вытер саблю загнав в ножны. – Ты бы так на стенах саблей махал.. – недовольно брюзжал сотник одетый в крепкую шубу и сапоги. – И эту, успокой.. – Обезумевшая жена рвалась из стражи выкрикивая проклятия. Монгол коротко, без замаха саданул в горло, ударил плетью по спине разрывая одежу. Рубцы на обнаженной коже налились кровью.. Сбитые в гурт полоняники подхватили обеспамятевшую, поволокли по снегу за тощие руки. Откинутая голова моталась из стороны в сторону подметая волосами снег.. Людей гнали бегом. Байдар стоял на берегу, кинул равнодушный взгляд – Якши, гони на лед, пусть все видят.
Кто-то назовет это зверством, кто-то варварством.. а будущие потомки завоевателей будут страшно гордиться своими предками! Но факт остается фактом. Для монголо-татар это была обычная, рутинная работа по добыче военного припаса. Козлы из лесин со свисающими петлями.. награбленные шайки, кожаные бурдюки для жира. Для работы все готово. Людей резали, резали как баранов перехватывая горло и спуская кровь.. снег кипел и плавился от дымящейся, красной крови. Крик, плач.. конвульсии тел.. пинком ноги, монгольский нукер отправлял еще шевелившую губами голову в общую кучу – припас для сокрушения духа защитников увеличился еще на одну голову. Привычные к забою, скотоводы срывали одежды и набросив на ноги петли подтягивали убитых к перекладине. Человеческое тело висело стекая кровью. Тем временем, мясники умело разделывали туши выгребая жир с животов, ягодиц, женских бедер.. Бадьи наполнялись. Палачи не поспевали. Вскрыв толстобрхую бабу на снегу, нукер с досадой сплюнул – в разъятом чреве шевелился еще слепой, окровавленный сгусток, не родившийся младенец.. баба была тоща и ни на тощих ягодицах, ни на бедрах не было ни капли жира. Женщина очнулась в ужасе захрипев на живот, полный лютой боли крик прозвенел над окровавленным снегом, равнодушным лесом шумевшим в отдалении ударившись об обугленные стены осажденного града – Родненькие-е.. отмстите… !!!!! Отделив одним ударом голову, нерусь концом сабли подцепил шевелящийся комок плоти, засмеялся показывая облепившим стены защитникам – Урусутские собаки, со всеми так будет! – Город молчал онемело глядя на расправу.. враги не штурмовали стен, только гремели барабаны да хрипели трубы. Разжигая себя перед схваткой, нукеры с обнаженными саблями с визгом носились по кругу..
Скоро все кончилось, горы обезглавленных трупов да яркое пятно крови разлившееся по льду реки.. Жир в бурдюках грузили на сани, настегивая кнутом лошадей, скорбный груз гнали в стойбище, к осадным орудиям. На стенах рыдали. Жители хорошо слышали крики умиравших, доносившихся до облепивших стены и звонницы жителей. Ломали ли защитников страх и уныние перед зверьем? Нет!! Лютая ярость поджигала сердца заставляя крепче сжимать оружие!
Жир перетоплен, и залит в горшки. Подбежавший прислужник поднес горящий факел к зачадившей кудели. Залп скрипучих, подползших камнеметов был страшен! Головы, горящая человеческая плоть хлестнула по темным от потоков смолы и крови стенам, крышам! Огонь, клубы дыма над крышами и яростный вой завоевателей! Выкатывая глаза, пуская пену сквозь зубы поганые рванулись через проходы к посеченным стенам, по грудам трупов засыпавшим крепостной ров, по обломкам валявшихся лестниц! Раз за разом с грохотом подпрыгивают камнеметы заряженные людскими головами! Тучи стрел, дротиков летят снизу вверх, в показавшихся на стене защитников! Но голые стены на глазах обрастают сбитыми, в рост щитами, бревенчатой оградой в пояс, стучат топоры плотников вгоняя в ямки шипы креплений! Это уже не обгрызенный рубец голой стены! Щиты, ограда густо утыканы стрелами! Но из-за них летят ответные стрелы, копья.. обрубки бревен, калеча срывающихся врагов с хрустом ломают лестницы и кости! Исступленный вой, крик! Под стеной огромная толпа с бешено выкаченными глазами, раззявленными ртами.. и туда, скрываясь в густой массе летят русские стрелы и камни прошибая черепа и ломая кости! Толстая лестница поднялась у ворот, с нахлесту так вцепилась в край стены ершенными крючьями – что не оторвать и двумя рогатинами! Густо повалили враги подталкивая снизу друг друга. Над бортом показалась голова с бешено вытаращенными глазами, ножом в зубах! Топорщиться грязная бороденка.. грязные, черные руки схватились за бревно одним рывком перекидывая тело на.. подставленное копьё! Фрол поднатужился с хрустом вогнав стальное жало в заверещавшего поганого с кровавой пеной вцепившегося зубами в древко.. С утробным хеканьем бывший городовой страж, вирник, а ныне просто вой, Селянин звезданул увесистой жердью показавшуюся следом голову.. брызнула мозговая юшка! Подняв толстый комель, четыре мужика в железных шапках перекатили бревно по слегам через ограду. Штурмовая лестница со скрипом и страшным треском переломилась увлекая в раздавшуюся толпу гроздья тел.. не успев пригнуться, один из мужиков поймал снизу стрелу под челюсть, со стоном рухнул на другую сторону стены, на вытоптанный снег, уставившись в серое неприветливое небо.. упокой Господи еще одну душеньку, принявшую гибель за други своя..
Хан сидел на высоком помосте, и глядел на свалку остановившимся взглядом. Густые клубы дыма из-за стен.. неуклюжие машины замолкли, отползли оттащенные за хвосты толстых канатов. Теперь, вся надежда на удаль штурмовиков! Черные колонны, выставив щиты шли и шли на приступ, лезли по поднимающимся тут и там лестницам, толклись внизу неся потери..
Взмыленный конь подскакал почти к самому помосту. Бросив поводья соскочил темник Нарик-Кэхон, удалец из удальцов! Багатур! Растолкав стражу темник вбежал, остановился опустившись на одно колено, поднял взмокшее лицо – Джихангир, урусуты озверели! Они лезут как бешенные, их мало убить, их еще надо столкнуть! – Следом за Нарик-Кэхоном подошел мрачный как туча темник Куремса – Повелитель, мои люди несут слишком большие потери, урусуты ничего не бояться и режутся как проклятые!
Хан молчал, смотрел на укутанный дымом горящий город. После гибели Алии, Батый поклялся уничтожить всех, полностью. – Храбрые багатуры, чего вы от меня хотите? Может вы хотите что бы я приказал жителям отворить ворота? Как видите, они не слушаются.. – Темники смущенно молчали потупив лица. – Так чего вы тогда пришли и жалобно воете? – Темники молчали. – Идите, и принесите мне известие о победе и головы всех защитников. Я вас не держу. – Поклонившись, военноначальники запрыгнули на коней.
Штурм слабел. Черные нукеры откатились за тын, яростно крича грозили кулаками. Перебегая с места на место, татарские лучники били по мелькавшим меж укрытий фигурам защитников. Целили по золоченым командирским доспехам и просто так, по сермягам и кожухам. Им отвечали рязанские стрелки и уцелевшие башенные шерширы. Выбрав цель, стрелок доставал тяжелую, с железным наконечником стрелу и наложив, натягивал тетиву. Сила рук и плеч, никаких механизмов. Выгнувшийся дугой лук, пятка метровой стрелы зажатая фалангами указательного и среднего пальцев, у самого уха.. никакого, самого элементарного прицела – прищуренный глаз мгновенно определял дальность, высоту стен и силу ветра, движение неосторожно показавшегося золоченого шлема! Стрела рванулась набирая высоту, тетива хлестко ударила по костяной дощечке повязанной по предплечью левой руки. Но воеводу окликнули и золоченый шлем присел повернувшись.. стрелок разочаровано взвыл поняв что промахнулся. Тяжелая стрела ударила так, что воевода упал. На стене закричали и стрелок повеселел – не плохо..
– Кто стрелу метнул? – сотник Бронной слободы Жужелец схватил толстое, расколовшееся древко стрелы, выбросил за стену. – Воеводу вниз! – Подхватив под руки, его уже вели по сходне. Светлый шлем темнел вмятиной. Чуть пониже, и стрела пробила бы прикрывавшую шею кольчужную бармицу. – Вон, вон в железной шапке под рыжим малахаем! У разломанного бревна! – разом откликнулось несколько человек указывая на высунувшегося татарина в грязном полушубке и черном кожаном панцире. Мгновения отдыха заканчивались, на смену отбитым шли новые. Враги сбивались в колонны подбадривая себя криком и рокотом гремевших барабанов. Рядом прыгали размахивая дымящимися головешками шаманы, били в бубны выкрикивая проклятия защитникам и прославляя погибших нукеров! Длинные лестницы в правой руке, в левой - поднятый щит. Грудь закрыта кожаным панцырем, или толстым войлоком с нашитыми металлическими бляхами. Реже мелькнет серебро кольчуги содранной с убитого русского воя.
Стены, крыши башен и стоящих за стенами домов густо утыканы стрелами. – Ну поганец, погоди.. я тебя ужо.. – купеческий сын Меркурий ловко проскальзывал меж готовящимся к битве воями пробирался к воротной башне с уцелевшей шерширой. – Крути! – Меркурий накинул крюк и толстая, с палец тетива поползла натягивая самострел. Щелкнул замок захватив тетиву. Прислужник быстро вставил громадную стрелу, больше напоминавшую копьё с деревянными стабилизаторами оперенья. – Готов!
– Отойдь! – купеческий сын приладил деревянный, оббитый вытертой овчиной упор шерширы к плечу, целил в татарина продолжавшего метать стрелы в защитников. Огромная стрела мелькнула серой тенью. Копье пробило стрелка насквозь и с треском раскололось обрызнув щепой шарахнувшихся по сторонам врагов! Стена радостно взревела, враги ответили яростным криком и тучей стрел. – Стрелять по командирам и порокам! – Меркурий нырнул в узкий квадратный лаза дробно перебирая каблуками ступени, бегом спустился на стену. Враги уже преодолели тын и карабкались по трупам, красному от крови обледенелому валу.. Стены совсем рядом! Страшные это были стены, облитые кровью, с отрубленными кусками тел, в замерзших потоках смолы, жира и воды.. – На стены, на стены! Защитники на стены! Враг подступает! – колокольный звон звонниц суматошно плыл над городом окруженным тяжко ворочавшимся кольцом врагов. Вереницы воинов и дружинников бегом поднимались по узким скрипящим лестницам, разбегались вдоль стен. Плакали женщины, малолетние дети, скрипели зубами раненные в окровавленных тряпках и лубках. Ах как горько чувствовать своё бессилие..
– Вперед бесстрашные нукеры! Силой возьми все что хочешь! – хрипло пели трубы в монгольском лагере. – Рабы! Рабыни! Рабы! Рабыни.. – гулко ухали громадные медные набаты. Еще шевелились раненые отбитого штурма, а им на грудь, в мягкие животы втыкались заостренные комли лестниц и первые бойцы, взяв в зубы ножи яростно карабкались наверх, вверх к вожделенной добыче на пути к которой стояли ненавистные упрямцы! Из черной, шевелящейся массы вырастали лестницы с нахлесту ударяя в стены! Первые, показавшиеся над крепостной стеной малахаи, железные шапки и шлемы разбиты, вмяты в плечи! Кровь брызжет на лица и стены стекая вниз! Как из ада вырастают новые и новые враги, отбивают удары и вот уже несколько вражеских нукеров перепрыгнули через стенное забрало.. они теснят и убивают защитников! Деревянная стена узкая, полторы – две сажени, и люди толпятся ожидая очереди сразиться. Кто победит на этот раз, чья возьмет? До этого, врагу еще ни разу не удавалось ступить на стену!
Батый сидел молча, играя плетью висящей на мизинце. Широкоскулое лицо бесстрастно смотрит. Что твориться под этим черепом, какие мысли витали наблюдая ожесточенное сопротивление русского города? Рядом спорили Джэбэ и Субудэй, два великих спорщика, будь они прокляты! Остальные царедворцы хранили осторожное молчание. Опять недовольные поднимают головы, шипят что лишаются рабов топчась у крепости! Глупцы! Разве нельзя понять, что поход только начался и рабов будет столько, что некуда будет девать! Хотя.. – хан смотрел как сермяги с редкими проблесками кольчуг насели на нукеров о всех сторон. Тела полетели гуще, урусуты орудуют длинными бревнами против которых бессильны сабли и копья. Брошенная со стены глыба переломила одну увешанную гроздьями тел лестницу, вторую.. оставшихся на стене изрубили.. – Ряза-ань! – гремело на изрубленных, дымящихся от залитой свежей кровью стенах. Лестницы разбиты, внизу громоздятся горы свежих трупов. И этот штурм отбит! Уцелевшие поспешно откатываются через тын поднимая за собой помостья. Ухнули пороки скрипучие, небо потемнело от взлетевших стрел. В городе опять вспыхнули потушенные было пожары.. А небо тлело равнодушными проколами звезд. Кровавое пожарище набирало силу..
5
Малый курултай сидел полукругом. Два десятка царевичей, нойнов и багатуров разгорячено спорили. Кто-то уже кричал призывая в свидетели богов.. хан молчал терпеливо ожидая когда военноначальники выговорятся.
– Четыре дня топчемся вокруг первой же крепости, и никакого толка!
– Четыре, не так много!
– Мало времени на подготовку!
– Но снег и мороз требуют кормов, которых у нас не хватает! .. – шум стихал. Выплеснув накипевшее, ханы, беки и мурзы замолкали ожидая слов поддержки или возражений. – Что скажешь, Субудэ-багатур? – спросил в наступившей тишине Бату. Грузный Субудэ повернул к повелителю зрячий глаз – Кто-то уж очень сильно кричит о стойкости урусутов.. – курултай глухо заворчал. – И это так. Даже овца бьет копытом когда волк хватает ягнят.
– Урусуты далеко не овцы. Мы все в этом убедились – Субудэй повернулся к Нарик-Кэхону – Да. Но тем более достойна победа, достойный предводитель бешенных! От твоего тумена почти ничего не осталось, поэтому ты такого высокого мнения о них?
– Если бы меня поддержали остальные!
– Мы поддерживали как могли.. – Батый хлопнул в ладоши – Я достаточно слушал, наше мнение такое.. – хан молчал выдерживая паузу. – Нарик-Кэхон! Ты доблестно сражался, твои бешеные немало загрызли врагов. Я жалую тебе часть золота присланного Юргой. Но у тебя больше нет нукеров, поэтому ты начинаешь набирать их из пленных и желающих присоединиться! – Командир бешенных склонил голову в знак повиновения. Особый тумен брал всех, кто желал испытать переменчивого военного счастья. В нем не действовал железный закон Ясы, только закон грубой силы. Бешенных бросали в самые опасные места, а отступавших или струсивших убивали идущие следом монголы. – Алды, Ямгурчи и Куремса, сегодня ночью вы продолжаете штурмовать крепость с нескольких сторон. – Татарские ханы склонили головы в знак повиновения. – Орду, Кадан, Кюлькан. Вам предстоит подготовить лестниц вдвое больше обычного, на рассвете вы все вместе пойдет на приступ со всех сторон. Силы города на исходе. – Монгольские царевичи склонились. Им отводился почетный, завершающий удар. – Мы учтем печальный опыт полученный от Юрги. Будь у нас все машины, стены города не устояли бы в первый же день. А потеряв их, мы вынуждены брать город непрерывным штурмом и терять много людей. Это очень плохо! Городов много, и если мы у каждого будем столько терять и топтаться, быстро выдохнемся. Хану Менгэ, усилить надзор за тылами. К нам стали поступать сведения об участившихся случаях нападения на наши отряды. Потери возросли. Говорят, Засадного полка из дружины Юрги, в городе нет? Значит нужно ждать нападения в самый неподходящий для нас момент. Ночью, они любят подло нападать ночью! – Хан молчал бесстрастно глядя перед собой. Хан Менгэ тоже ждал падения Рязани дабы отделиться и начать свой рейд в Западные страны. – Мой брат понял меня? – голос Бату звучал бесстрастно. – Несколько тысяч тяжело вооруженных всадников могут натворить немало бед. Это уже было, помни об этом, хан. Я поручаю тебе выловить этот отряд. И очистить наш тыл от населения. – Хан Менгэ склонил голову. Приказ был принят.
6
Костер с треском пожирал поленья, от волглой одежды валил пар. Роман Ингваревич полулежал на попоне, строгая сосновую щепку тяжко думал невидяще глядя в огонь. Засадной полк, вырвавшись за крепостные стены уничтожал монгольские отряды, кружил ища подступа к стенобойным орудиям. Но враг осторожничал и держался настороже. Все чаще вражеским разъездам удавалось уйти и тот час начиналось преследование! Полк рассыпался на мелкие отряды и сделав петлю, истреблял врагов сзади. Пока монголы разворачивались стесненные в лесу, дружинники снова рассыпались порознь. Враг уже терял сотни.. Но враги перестали ходить малыми отрядами, выставили неподвижные посты и усилили разъезды. Все чаще татарская стража слишком рано поднимала тревогу. Тревожный признак.. Пора уходить, это понимали все, но каждый боялся первым сказать очевидное. Командиры стягов сидели, ожидая слова князя. Неужели князь не понимает? Князь понимал, ах как он понимал слыша тяжкий гул камнеметов, треск оружия на стенах, звон колоколов и рев вражеского лагеря, неисчислимого как звезды.. Тороп сидел на валежине и требовательно глядел в глаза, ничего не желая понимать – Князь, воеводы.. город изнемогает! Есть припас, есть оружие, не хватает людей и сил! Мы то думали что вы тут людей собираете.. а у вас и нет никого?!
– Что ты понимаешь!? – вспылил воевода Будимир в посеченной, мятой кольчуге – У нас и так роздыху нет! С битвы много побитых, дружина устала.. мы что тебе, на печи бока отлеживали!? Ты тоже вона, не шибко уставший.. – И без того бледный дружинник стал белее снега. С трудом сглотнул комок в горле. Пока разведчики блукали в кишащих поганцами лесах, от десятка бойцов осталось три человека.. – Если, ты.. пока..
– Утихомирьтесь! – поднял голову князь – Кругом враги шастают, а вы сейчас будете друг на друга с мечами бросаться! Ты прав, Тороп. Но не торопись нас упрекать.. – воеводы, вставшие кругом дружинники угрюмо молчали. Острые мечи, могучие кони да сильные руки есть, да мало, слишком мало дружины на этой поляне. Горько, как горько осознавать своё бессилие.. – Кого собирать, дружина, посмотри кругом – все повытоптано, вырублено и сожжено! Кто уцелел – в леса подался, всего бояться! Какие из них вои? Нас ровно волков в чащобе обложили, хан Мункэ ровно легавая сука по следам идет..
– Ну так разбей его, князь! Укороти ему руки!? У тебя лучшая дружина по всей Рязани, в засаду его замани, отравы в зерно подсыпь.. делай же что-нибудь, князь!? – Тороп привстал с места устремившись к князю. Роман Ингваревич уныло покачал головой – Ты простой дружинник, Тороп и ничего не понимаешь.. – Тороп поджал губы. Зло блеснули серые глаза под шапкой русых волос стриженых «под горшок». Встал поддернув драную татарскую шубейку с блестевшей в прорехах кольчугой – Ну, спаси тя Христос князь за гостеприимство! – Поклонился, поклонились и два вставших его товарища так ни разу не вымолвивших ни слова. – Ты куда.. – растерянно спросил князь. – Пойду нерусь бить! А где умишка не хватит, Господь не оставит мудростью своей.. прощевай, князь! – Роман Ингваревич густо покраснел, кровь бросилась в лицо! Еще чуть-чуть, и прежний, холодный, властный и бесстрашный воитель отдаст суровый приказ и послушным строем встанут дружинники ожидая грозных приказов! Но князь только горько усмехнулся, чиркнул ножом по деревяшке.. Выбрав коня, Тороп отвязал и вскочил в седло. – Ты эт што.. – выставив бороду возмутился хозяин лошади схватившись за рукоять меча – Слазь с коня! – Конь под чужаком недовольно вскидывал головой, фырчал. – Выбирай себе тоже! – скомандовал Тороп товарищам. – На кой хрен тебе боевой конь, ежели ты от врагов под ёлкой хорониться вздумал!? – Дружинник растеряно замолчал оглянувшись на князя. Молчал князь, молчали воеводы и дружинники угрюмо прятавшие глаза под низко надвинутыми шлёмами, уткнувшись носами в землю.. – Постой, друг! – от толпы отделился Апоница с товарищем, еще несколько человек шагнуло к коновязи отвязывая лошадей.
Князь молчал. Полторы сотни бойцов взрыхлили снег сорвавшись с места. Остальные так и молчали пряча друг от друга глаза.. князь строгал деревяшку. Остановился, встал не глядя – Станичному воеводе усилить стражу. Всем отдыхать, с завтрева уходим во Владимир, говорят там великий князь войско собирает.