Той осенью инженер Степан Кузовкин был направлен руководством своего машиностроительного предприятия в командировку в город Энск, на большой номерной завод для изучения технологии изготовления деталей к ракетным двигателям.
Его предприятие – завод средних размеров, получил заказ на изготовление этих деталей. Степан у себя на заводе работал технологом в механическом цеху вот ему и доверили вести этот заказ. Изучив их чертежи и оценив высокую сложность деталей, он понял, что «под флагом» освоения новой техники можно неплохо отдохнуть в командировке.
Его заела текучка и дома, и на работе. Формально, конечно, его направило руководство в командировку. Однако фактически он себя сам туда послал…
Тогда он находился на четвертом десятке лет своей жизни и около десяти лет отдал производству в том цеху. Возможности парка оборудования и работников цеха знал хорошо. Знал также уровень подготовки администраторов цеха: для него не представляло труда и умения «навесить лапшу на уши» своему начальнику цеха. А с начальником технологического бюро числил себя в дружеских отношениях и договорился с тем без проблем. Пообещав попутно изучить технологию изготовления лопаток турбин, которые вел другой молодой технолог их бюро.
Степан Кузовкин давно понял службу, слабые места своего начальника цеха и в тот раз, придя к нему в кабинет, разложив на столе чертежи деталей с нескольким сотнями размеров, произнес:
– Иван Иваныч! Как мы будем выполнять вот эти размеры, – он стал карандашом поочередно показывать наиболее сложновыполнимые размеры: этот, этот и этот? Наше оборудование не позволяет это делать. Требуются, видимо, какие-то специальные приспособления и инструменты.
– Вы технологи – вам и карты в руки, – отрезал начальник цеха, глядя в чертеж, а затем на Степана поверх очков. – Думайте!
– Я уже неделю хожу, думаю! Вот для обработки этого радиуса нам нужно приобретать новый станок. – Кузовкин развернул поверх чертежа проспект нового станка, – таких станков у нас на заводе нет. На соседнем заводе есть, но он сильно загружен. Я узнавал!
– Станок необходимо заказывать через министерство. На это уйдет пару лет. – озабоченно кряхтел начальник и стал чесать затылок. – А выпуск этих деталей нам по плану нужно начать через полгода. И что? Разве ничего нельзя сделать? А вручную никак нельзя заправить этот радиус?
– Вручную, конечно, можно попробовать, а допуск, вы видите какой? – Кузовкин сделал озадаченное лицо и ткнул карандашом в чертеж. – Иван Иваныч! Сколько ж можно детали для ракет делать «на коленках»? Этих деталей ведь не десяток...
– Настаиваешь на приобретении станка?
– Не настаиваю, но другого выхода пока не вижу, – лукавил Кузовкин.
Хотя Степан знал всю технологию изготовления, и выход из положения существовал, но называть решение не входило в его планы. Он начал запугивать начальника, заранее оправдываясь.
– Опять делать «на коленках», а измерять на микроскопе?.. Вы ж потом с меня живого не слезете, когда придется выполнять эту операцию. И всему технологическому бюро достанется. А трудозатраты-то, какие?.. Я вас сейчас заранее предупреждаю! – «стеля соломку» под будущее место падения, хныкал Степан.
Поскольку уже имелся опыт подобных предкомандировочных разговоров, поэтому, по его разумению, начальник должен сам найти выход из создавшегося положения, сам предложить изучение опыта на другом заводе. К такой мысли его нужно только подтолкнуть. Для этого Степан вновь стал вглядываться в чертеж и, разглядывая его, как бы про себя, ворковал:
– Ну, эти два размера мы попробуем сделать на том приспособлении, чертежи которого я привез из Москвы в прошлом году. Вот этот участок должен получиться по технологии, которую привез Петров из Питера. Так, что Иван Иваныч, кроме выполнения этого радиуса вопросов не должно возникнуть!
– А где эти детали сейчас еще делают? – спросил начальник.
– На номерном заводе в городе Энске! У меня там есть один знакомый технолог: с ним я познакомился на министерском семинаре, ему звонил вчера, он говорит, что у них делают. Тот завод одним из первых осваивал выпуск этой детали, – глядя на начальника добродушными глазами и сворачивая чертеж, ворковал Степан, предчувствуя положительное решение своего вопроса.
– Тут же рядом! – воскликнул начальник, – поезжай и посмотри технологию. Одна нога здесь - другая там!
– Хорошо! – радостное тепло прошло по телу Кузовкина, не выдавая радости, он с серьезным лицом закончил, – можно оформлять командировку?
– Оформляй!
«Сегодня вторник. Выпишу командировку на три дня. До пятницы. Суббота и воскресенье будут в запасе.» – на ходу размышлял Степан, возвращаясь в техбюро, к пишущей машинке.
Бланки «командировочного удостоверения» им были приготовлены заранее. Быстро настучал на машинке необходимые реквизиты на бланке, а также попутно напечатал текст письма на фирменном бланке завода. После разговора с начальником цеха никаких проблем с его подписью не возникло.
Время наступило послеобеденное. В приемной у директора и главного инженера сидела за своим столом секретарь, которая сообщила ему о том, что директора нет, а главный инженер – на месте.
Главный инженер Туманов Валерий Павлович, как все руководители того времени, - пожилой, исковерканный производством и алкоголем человек. В тот день ему не удалось опохмелиться с утра, поскольку проходило совещание с руководством города и партийной комиссией во главе с секретарем горкома – по социалистическому соревнованию между предприятиями. Во время совещания чувствовал себя скверно после вчерашних возлияний. Затем состоялось несколько плановых совещаний, которые ему также попортили кровь. На обед он ездил домой на служебной машине, по пути зашел в магазин и купил бутылку водки. За обедом, наконец, расслабился, приняв половину. Возвратился в рабочее кресло в блаженном расположении духа, поскольку на остаток дня никаких плановых совещаний не намечалось. Сидел, читал газету в полудреме и попутно решал текущие вопросы, отвечал на телефонные звонки. Откровенно говоря, в это послеобеденное время он никого не хотел видеть. Но до наступления момента, когда организм вновь потребует похмелья, было еще далеко. Вот тут и появился в дверях его кабинета инженер Кузовкин с чертежами, письмом и командировочным удостоверением в руках.
– Разрешите! Валерий Палыч! – с порога «погнал гусей»Кузовкин.
– Заходи! – и кивнул головой.
Кузовкин, подойдя к огромному столу Туманова, стал на нем разворачивать чертеж детали ракетного двигателя. А развернув, затараторил:
– Нашему цеху предстоит изготавливать вот эту деталь, а радиус, – он карандашом показал в чертеж, – не знаем, как выполнить, - нет оборудования. Хотелось бы…
Туманов, пока Кузовкин разворачивал чертеж, смотрел на Степана поверх очков. А когда тот заговорил, даже не глянув на чертеж, тихо произнес:
– Короче!
– Хотелось бы посмотреть, как делают ее на… – в недоумении вновь остановился, прерванный Тумановым на полуслове.
- Еще короче!
– Валерий Палыч! Подпишите командировку! – с изумлением и недоумением произнес Степан.
– Давай, – принял от Кузовкина письмо и командировочное удостоверение и, не читая, подписал.
«Удачно попал. Надо же, даже не читает. Надо было не на три, а на десять дней подписывать.» – собирая быстро чертежи и бумаги, соображал Кузовкин.
Выйдя из кабинета Туманова, направился в бухгалтерию, где ничего никому не требовалось объяснять. Ровно через полчаса, получив в заводской кассе командировочные деньги, отправился домой собираться в дорогу, не теряя своего свободного времени.
Дома никого не оказалось. Он быстро собрал свой дорожный портфель и позвонил на работу супруге, сообщив ей об экстренном отбытии в командировку. Та спросила о ребятишках и времени его возвращения. Он ответил, что детей нет дома, что вернется предположительно в субботу, если не будет никаких осложнений. Его ответами супруга удовлетворилась. Попрощавшись, повесил трубку.
Приехав на вокзал, глянул в расписание поездов и понял, что не зря спешил: его поезд отправлялся через полчаса. Купив билет, направился на перрон…
Ранним утром он приехал в гостиницу номерного завода. По предъявлении командировочного удостоверения ему предоставили одноместный номер со всеми удобствами. Наскоро позавтракав тем, что прихватил из дома, отправился на завод.
В бюро пропусков завода стояла небольшая очередь. В очереди перед ним оказалась молодая женщина лет тридцати. Она озиралась по сторонам, держа в руке паспорт и командировочное удостоверение. Они встретились взглядами. Ничего в ней особенного не было – так, обыкновенная женщина: невысокого роста, стройная фигура, светлые волосы. Все обыкновенное. Встретив ее в толпе, Кузовкин никогда бы на нее не обратил свое внимание. А тут, в чужом городе, в бюро пропусков, понял – эта женщина, так же как и он, в настоящий момент, свободна и одинока. Но то была мимолетная мысль
Степан любил сначала дело сделать, а потом гулять…Дело хоть и не велико, но для его любопытной натуры, экскурсия по чужому заводу представляла больший интерес, чем эта женщина. Поэтому, стоя за ней в очереди, никаких шагов на сближение не предпринимал. Только когда ту спросила работник бюро пропусков:
– Вы откуда приехали?
– Из Перми! – ответила женщина.
Степан зафиксировал этот факт у себя в голове и машинально глянул через ее плечо в подаваемые документы, где было написано, что эту даму зовут Ольга Васильевна. Спустя несколько минут она удалилась через проходную завода в неизвестном направлении.
В тот день Степан с любопытством ходил по цеху, где изготавливали интересующие его детали. Знакомился с технологией, оборудованием и людьми. Выпросил чертежи приспособления, на котором можно выполнить тот радиус, который стал причиной его приезда. Взял технологию изготовления лопаток турбин. Проследил весь процесс их изготовления, вникая в тонкости. Благо, тогда не существовало никаких тайн от потенциальных конкурентов – все заводы объединяло одно общее дело.
По традиции, существовавшей в те времена, начальник технологического бюро и еще пара коллег Степана, принимающей стороны, были приглашены Кузовкиным в гостиницу «в гости» после трудового дня. «Сообразили на четверых». Степан собрал с них по пять рублей и по пути в гостиницу приобрел четыре бутылки водки, хвост ржавой сельди, три бутылки газированной воды «Буратино», банку квашеной капусты под названием «Салат», какие-то консервы, горсть соленой кильки и булку хлеба. Другой закуски в магазинах в свободной продаже было трудно найти.
(Читатель, возможно, увидит в таком наборе продуктов скупость Степана Кузовкина. Отнюдь, нет! Для инженеров военных заводов с их мизерными окладами считалось в порядке вещей обходиться малым, поскольку на представительские расходы денег не выдавали, никаких левых дополнительных заработков у них не существовало. На запчасти к ракетам в те времена невозможно найти покупателя, да и поиск таких покупателей оказывался чреват тюремным заключением. Их души грела только святая вера в то, что они своим трудом обеспечивают оборону страны. В этом их состояло отличие от работников других отраслей, прозябающих на ниве торговли, мясомолочной, автомобильной и прочих отраслей промышленности, где непременно оказывалось то, что можно украсть, обменять, достать, продать и «сделать деньги». Хотя и там садили за решетку «за воровство», но не по таким строгим и грозным статьям – как «шпионаж» и «измена Родине».).
Когда гости пришли, у Степана в номере уже все оказалось готово к более глубокому знакомству и всестороннему общению. Общение, как обычно, началось со знаменитого в ту пору тоста: «Выпьем! За успех в нашем безнадежном деле!», а завершилось часа через два – три не менее знаменитым тостом: «Закрепим наш успех!». Плясок в тот вечер не удалось организовать, но песни две – три все-таки исполнили квартетом…
Проводив гостей на автобусную остановку, Степан вернулся в гостиницу, наскоро прибрал в номере, прилег и уснул на кровати, не разбирая постель.
Проснулся Кузовкин от громкой работы телевизора в холле, который находился по соседству с его номером. Выйдя из номера в холл, где находился еще один мужчина лет пятидесяти, он сел в свободное кресло напротив телевизора и стал смотреть на экран, где шел информационный выпуск. Хмель в его голове еще не выветрился полностью, поэтому до него слабо доходили сообщения, несмотря на некоторые его усилия. Спустя какое-то время в коридоре появилась в верхней одежде та женщина, которую Кузовкин видел в бюро пропусков. Она, немного не доходя до холла, остановилась и стала открывать ключом дверной замок номера. Это обстоятельство приятно удивило и озадачило Степана.
Отметим, что Кузовкин был из той породы мужчин, которые уже стоя спиной к своему дому, чувствовали себя свободными от семейных уз, а в такой дали от родного дома, надо полагать, превращались в свободных охотников за женщинами, готовых разыграть маленький роман.
Не прошло и пяти минут, как эта дама появилась в холле в брючном костюме, который подчеркивал стройность ее фигуры. Остановившись, она оглядела присутствующих. Когда Степан повернул голову в ее сторону, она кивнула. А он в ответ произнес, вставая с кресла, поскольку больше свободных кресел не было:
– Добрый вечер, Ольга Васильевна! Садитесь, пожалуйста!
– Откуда вы знаете, как меня зовут? – удивленно произнесла она, подходя к креслу и садясь.
– ЧК не дремлет! Маленький секрет, – весело ответил Кузовкин и, вложив всю свою галантность, представился. – Степан Петрович! Ваш сосед.
– Очень приятно! Надолго? В командировку?
– Как пойдет! – лукавил Степан. – Я тут по механической обработке изучаю кое-какие проблемы! – любезно отвечал на вопросы Степан.
– А вы, по какому делу здесь? …если не секрет? – задал он встречный вопрос.
– Я инженер-химик. Мы тут целой бригадой осуществляем авторский надзор за изделием. Правда, бригада на пару недель вернулась домой, а я только вчера приехала им на смену. Снимаю параметры с изделий в процессе испытаний…
– Каждый день вот так поздно приходите с работы? – любопытствовал Кузовкин.
– Нет! Это я обхожу своих знакомых и подруг. Видите ли, я в этом городе училась в институте. По его окончании получила направление в свой родной город. Теперь вот приехала в командировку, – ворковала она своим тоненьким голоском. – Шесть лет не виделась с друзьями. Понимаете, в отпуск в этот город приезжать специально, чтоб повидаться с друзьями, для меня накладно.
«Значит, ей около тридцати, – прикинул в уме Степан и сделал вывод. – В общем, она ничего. Приятная женщина! Милый у нее голосок и уральский говорок забавен.».
Так они проговорили около получаса. Затем она, спохватившись, заспешила к себе в номер, сославшись на позднее время и ранний утренний подъем.
Пожелав друг другу «спокойной ночи», они разошлись.
Этой ночью Кузовкин спал неспокойно. Несколько раз вставал, кипятил воду, заваривал чай в стакане. Затем пил чай. Анализировал свое и ее поведение во время разговора. Ничего такого, что могло вызвать взаимную неприязнь, он не нашел. С мыслью: «Все идет нормально!» под утро уснул. С той же мыслью и проснулся, едва не проспав. Быстро, по-военному, поднялся, нагрел воды в стакане, заварил чай, побрился, умылся, оделся, наспех, обжигаясь, проглотил чай и пошел на выход из гостиницы.
Проходя мимо её номера, остановился, – прислушался: там, за дверью, слышались шуршанье и легкие шаги. Его охватило едва заметное волнение.
Хотел постучать, но передумал. Спустился в администраторскую, сел на свободное кресло и стал ждать Ольгу Васильевну. Спустя несколько минут послышалось шуршанье плаща, затем из-за угла появилась она. Степан встал ей навстречу и, расплывшись в улыбке, произнес:
– Ольга Васильевна! Доброе утро! Как вы прекрасно выглядите. Просто замечательно! – с неподдельным восторгом в голосе.
– Доброе утро! – поприветствовала она его, смущаясь от неожиданной встречи и под взглядом администратора.
Не останавливаясь, проследовала к выходной двери. Там, уже за дверью, на крыльце, остановилась и спросила:
– Вы почему не на заводе?
– Вас жду, чтоб проводить на завод.
По улице дул ветер, неся вдоль нее желтые листья. Слегка моросил дождь. После теплого помещения гостиницы обоим стало зябко. Она развернула зонт и, взяв его под руку, повлекла в сторону завода.
– Ну, что ж, провожайте! …Вы сегодня долго будете на заводе?
– Как вам сказать? – он помедлил с ответом, – я не очень занят. Уйти с завода могу в любое время. Давайте вечером куда-нибудь сегодня сходим? В театр? В кино?..
– Нет! Что вы? У меня сегодня по плану посещение давней подруги. Мы уже договорились о встрече на вечер, – пройдя немного, она добавила, – не беспокойтесь, в театр мы еще сходим.
– Когда?
– Я закончу посещения друзей и сходим.
– Ловлю вас на слове.
– Правда, сходим.
Прошли некоторое время молча: каждый думал о своем.
«Она что, маленькая? Неужели думает, что у меня командировка безграничная?», – размышлял Степан.
Говорить о сроках своей командировки он не собирался. Это могло осложнить дальнейшее развитие маленького романа. Узнав, что суббота – крайний срок, его возвращения домой, она вряд ли захочет развивать отношения.
«Ее друзья мне усложняют жизнь» – так думал Степан, шагая в ногу с Ольгой Васильевной.
О чем думала Ольга Васильевна, неизвестно. О ее раздумьях можно судить только по ее дальнейшим действиям и поведению.
Они прошли на завод вместе, но там их пути расходились в разные стороны. Перед расставанием Ольга Васильевна, загадочно взглянув на Степана и взяв его за руку, тихо произнесла:
– Степан Петрович! А вы не могли бы съездить со мной к подруге в гости? Она живет на окраине, а возвращаться придется, я думаю, поздно. Вдвоем все-таки веселей!
– С радостью и удовольствием! – воскликнул Кузовкин, – тем более, делать вечером все равно нечего, – затем с легкой грустью в голосе добавил, – …еще без вас.
– Тогда давайте встретимся на площади у проходной, в шестнадцать часов.
– Хорошо! Буду с нетерпением ждать.
До обеденного перерыва Степан уже без сопровождающего ходил по цеху, знакомился с оборудованием и беседовал с рабочими. В тот раз он много почерпнул для себя новых простых технологических приемов, позволяющих ускорить процесс механической обработки деталей. Пользуясь пытливым взглядом, всегда в чужом опыте можно найти рациональное зерно и освободиться от устоявшихся стереотипов мышления. А любопытства Степану Кузовкину было не занимать.
Сразу после обеденного перерыва он поблагодарил своих новых друзей технологов, попрощался и направился в заводоуправление для оформления командировочного удостоверения. Ему не представляло труда уговорить канцелярского работника закрыть командировку без отметки числа дня убытия. Таким образом, пятница у него считалась свободным днем. Он мог им воспользоваться по собственному разумению.
С финансами, правда, у него складывались проблемы. Командировочных-то денег не всегда хватало на проезд, проживание в гостинице и питание, а тут дама... Хотя он из дома прихватил сто рублей и пятьдесят рублей «заначки», которые всегда возил с собой для страховки, вселяли надежду, но, учитывая развитие маленького романа с Ольгой Васильевной, его посещала некоторая неуверенность в себе.
Завод он покинул немного раньше намеченного времени свидания. Прошелся по близлежащим магазинам в целях знакомства с местным ассортиментом товаров. Но ничего нового не нашел, кроме «Токайского». Взял две бутылки вина: одну спрятал на дно своего портфеля, укрыв чертежами, другую – положил сверху. Рассудив: «Вечером эти бутылки нам не помешают... Не водкой же ее угощать?!» В назначенное время двинулся на место встречи.
Ольга Васильевна, как и полагается даме, чуть опоздала. Нисколько не смущаясь достаточно большого количества народа на площади перед проходной завода, она, извинившись за опоздание, чмокнула Степана в щеку. А когда она это сделала, он, осмелев, сделал попытку поцеловать ее в губы. Но та легко отстранилась, сославшись на губную помаду.
В этот момент от нее пахнуло незнакомым, но приятным запахом чужой женщины. Все нутро его от этого ее действия всколыхнулось от предчувствия блаженного и легкого развития романа. Вдруг нестерпимо зажгло, где в пупке.
Тут она взяла Степана под руку и предложила последовать на остановку трамвая, едущего в сторону проживания ее подруги. После такой многообещающей встречи, Кузовкин готов был с Ольгой Васильевной ехать хоть на край света.
Стоя на остановке в ожидании трамвая, Ольга Васильевна без умолку щебетала о своей подруге Наде и ее муже Василии, с которыми она училась в институте и куда они сейчас направились в гости. Степан внимательно слушал, не перебивая ее. Он не любил восторженности, но терпел, лишь улыбался в ответ. Улучив момент в ее речи, он задал вопрос:
– Оля! В качестве кого вы меня представите своим друзьям?
– Представлю в качестве своего поклонника. Будто мы с тобой, работаем на одном заводе и вместе приехали в командировку, – немного прервалась, затем добавила, – да они и спрашивать не будут!
Ход развития событий Степану нравился, но нельзя сказать, что находился в восторге от него, он раздумывал:
«Можно было б уединиться в гостинице: в ее или моем номере. Но если она не допускает быстрых сближений между мужчиной и женщиной, возможно, сегодняшний вечер следовало бы провести где-нибудь в театре. Зайти в какой-нибудь бар: посидеть, поговорить…Хотя, судя по ее поведению, не скажешь, что она против быстрого сближения...».
Подошел наполненный людьми трамвай. Взошли по ступеням в салон. Пробрались в его середину и, прижавшись друг к другу, остановились у вертикального поручня.
Степан млел от ее близкого непривычного тела. Обнимал ее с каким-то восторгом и трепетом. А она, сжатая пассажирами трамвая со всех сторон, не сопротивлялась. Глядя на нее в упор, увидел в ней соблазнительные и милые черты. Теперь он не жалел о том, что решил «положить глаз» именно на Ольгу. Кузовкин думал:
«Конечно, в гостинице, возможно, и есть более соблазнительные женщины, но в моем случае выбирать не приходится. Нуте погонишься за несколькими, то одну - в ресторан, то другую - в театр, - денег потратишь кучу, надо бы уже в постель укладывать, а тут самолет подоспел домой…тебе или ей… Как в прошлые разы! И останешься с носом…»
Стоя к нему лицом и держась за его локоть, она с искринками в серых глазах весело смотрела ему в глаза чуть снизу. О чем-то с восторгом опять, тихо, щебетала.
На трамвае ехали долго. Уже и трамвай опустел, но они не обратили на это внимания - все так же стояли, обнявшись, у вертикального поручня.
Наконец, Ольга поглядела в окно и сообщила Степану, что на следующей остановке им нужно выходить. Когда трамвай остановился, Степан вышел первый, подал ей руку. Держась за неё, Ольга вышла из трамвая. Взяв его под руку, она повела по тротуару вдоль линии. Через квартал она указала на дом, возвышающийся над ветхими строениями частного сектора.
Четырехэтажный дом из кирпича снаружи выглядел неопрятно: во многих местах штукатурка осыпалась, обнажив кирпич, окна во многих местах оказались забиты фанерой. К тому дому был пристроен магазин. Ольга повлекла в него Степана словами:
– Надо хоть бутылку водки взять и конфет. Неудобно же с пустыми-то руками.
– Хорошо, хоть водка есть, – войдя в магазин и, видя там на прилавке «Андроповку». – Брать? Нет?
– Покупай. – кивнула Ольга. – Других магазинов мы не знаем. Эх! Надо было б раньше побеспокоиться.
Когда бутылка и бумажный кулек с «подушечками» оказались в его руках, он передал их Ольге. Та открыла свою сумочку и уложила все туда. Снова взяла его под руку, и они двинулись в гости.
Войдя в подъезд дома, он ощутил непередаваемое чувство брезгливости, поскольку внутри подъезда стоял всепроницающий запах прохудившейся канализации. Вся лестница оказалась усыпана использованными бумажками, окурками и прочими бытовыми отходами.
– Как здесь люди живут? – он покачал головой, – прямо-таки «Воронья слободка». Принюхались, видимо…
Она на его замечание никак не отреагировала, поднимаясь впереди него. Когда поднялись на третий этаж, влево открылся длинный, едва освещенный коридор с множеством дверей. Весь коридор оказался заполнен какой-то старой мебелью, тряпками, бачками для кипячения белья и всякой рухлядью. В некоторых местах по коридору можно было пройти только боком. Всю эту картину венчала веревка, натянутая вдоль коридора с развешенным бельем. Запах в коридоре ощущался также потрясающе ужасный.
Дойдя до нужной двери, напротив которой открывалась общая кухня, где около плиты, что-то помешивая в кастрюле, стояла женщина, Ольга постучала в дверь. За дверью послышались шаги, затем дверь открылась и в проеме показалась женщина. Лицо ее растянулось в улыбке: она узнала Ольгу. Они обнялись. Судя по их поведению, Кузовкин понял, что эта женщина и есть давняя подруга Ольги – Надя. Из-за подола халата Нади показались две детские мордашки и с любопытством стали рассматривать гостей. Пока взрослые здоровались, знакомились и принимали приглашение войти в комнату, две девочки крутились между взрослыми в ожидании гостинца. Это продолжалось до тех пор, пока Ольга не отдала им конфеты, а мать не взяла в руки полотенце и, строжась, загнала их за ширму, отделявшую половину небольшой комнаты.
Когда гости сняли плащи, прошли в светлую часть комнаты и были усажены на табуреты за пустой стол у окна, Степан огляделся. Его поражала убогость существования людей в этом доме.
«Знал бы, в какую дыру еду: ни за что б, не согласился, – кумекал он, не подавая вида. – Инженеры – химики!.. мать их так!». В этой квартире его удерживал только интерес к Ольгиному телу. Ему хотелось плюнуть на все и уйти, но он сдерживал себя.
Надежда и Ольга стрекотали как сороки, вспоминая былое и рассказывая друг другу о житье общих знакомых, совсем забыв о существовании Степана. Он сидел, не вмешиваясь в их разговор. Из-за ширмы раздавались детские голоса. Спустя какое-то время Надежда спохватилась и начала чистить картофель, не отрываясь от разговора.
– Где твой Васька-то? – вынимая из сумочки бутылку водки и ставя ее на стол, спросила Ольга.
– За ширмой пьяный спит, – прошипела Надя. – у него сегодня выходной – с утра бражки насосался… Паразит! Не утерпел. Я ему говорила, что ты вечером приедешь.
Все время пока женщины накрывали на стол, жарили картофель, выходя из комнаты, Степан сидел и, отрешенно глядел в окно, пока там было еще светло. Когда стемнело совсем, он стал разглядывать комнату, хозяйку и все остальное. Больше всего он рассматривал Ольгу, так сказать, в непринужденной обстановке. Все искал и находил в ней что-то притягивающее и волнующее кровь.
Водку пили из граненых стаканов. Степан сам разливал: себе и Ольге – поменьше, хозяйке – побольше. Закусывал чисто символически, сославшись на отсутствие аппетита. Когда в бутылке осталось менее трети хмельной жидкости, за ширмой послышалось сопение, кряхтение и вздохи взрослого человека. Немного погодя, оттуда вышел длинноволосый, не расчесанный, синюшного вида мужчина, по всей видимости, это и был Василий.
– О! Веревка приехала! – сразу бросился он на шею Ольге и стал обнимать ее, чуть, было, не повалив с табурета. Старый друг не обращал внимания на сидящего Степана, – где ты устроилась? Как живешь?
Пока он усаживался рядом с ней, Ольга рассказала ему о цели приезда, представила Степана. Тот, привстав на своем месте, протянул Василию руку для знакомства.
Познакомились.
Разлили оставшуюся водку по стаканам, но ее оказалось мало. Хозяйка скрылась за ширмой и принесла еще одну бутылку. Распечатали и ее. Кузовкин не вникал в их разговоры. Сидел тихо. Когда стаканы пустели, он разливал водку. Последнюю бутылку удалось растянуть на два раза. Когда последняя опустела, хозяйка, было, засобиралась в магазин, но Ольга ее остановила, сославшись на позднее время и необходимость посетить еще какую-то Светку.
Степан от таких ее разговоров повеселел: близилось прощание с этим домом…Кузовкин уже хотел поторопить Ольгу и собрался встать из-за стола, но Вася повелительно махнул ему рукой и скрылся за ширмой. Немного погодя он вышел оттуда, неся литровую банку с мутной жидкостью.
– Зачем ты принес бражку? – сердито набросилась на него хозяйка.
– На посошок, – сразу приступив к разливу браги по граненым стаканам, произнес Вася голосом, не терпящим возражений. Налил по полному граненому стакану.
Чокнувшись стаканами, выпили все. Брага на вкус Степана показалась отвратительной – сладким неперебродившим пойлом.
«Какое здоровье надо иметь, чтоб пить такую гадость, – подумал он, наблюдая за тем, как вместе со всеми пьет бражку и Ольга. – Тьфу! А я для нее «Токайское» купил... надо было водки!..»
Видя, что Ольга захмелела, Степан взял на себя бразды правления. Встал из-за стола и двинулся к вешалке. Ольга, уже хотела запротестовать, но тот строго глянул ей в глаза, и она последовала за своим новым знакомым.
Прощались неприлично долго.
Вася вновь принес в литровой банке бражку. Еще раз ее налили по стаканам - «на посошок», уже стоя в дверях. Степан категорически отказался пить. Зато хозяин проглотил двойную дозу.
Затем Василий пытался проводить гостей до трамвая, но, почти надев пальто, вдруг повалился в коридоре и затих, навалившись на кучу какого-то хлама, чем ускорил прощание. Кузовкин поблагодарил хозяйку за гостеприимство, взял Ольгу под руку и быстро вывел из дома.
От свежего воздуха у него перехватило дыхание. До трамвайной остановки шли молча. Сначала их слегка покачивало, но уже на остановке они оба почувствовали себя довольно уверенно.
– Ну и друзья у тебя? – брякнул он и поцеловал ее в губы.
– Обыкновенные… – Малость опустились – жизнь такова, – не оказывая сопротивления устремлениям Степана, оправдывалась Ольга.
Воспользовавшись ее податливостью и ночной темнотой, он продолжал ее целовать и трогать самые интимные места на ее теле через одежду. От этого действия у обоих колотились сердца, и играла кровь по всему телу. Степану нравилось ее упругое тело. Он предвкушал дальнейший ход развития их маленького романа. От этого предвкушения кружилась голова, и пробегал приятный легкий озноб…
Ехали в полупустом трамвае, сидя на сидении и обнявшись. Она положила свою голову ему плечо и, казалось, уснула. Он через окно следил за движением трамвая. Когда до гостиницы оставалось две остановки, она неожиданно встрепенулась и:
– Мне надо к Светке заехать. – Я обещала!
– Какая Светка? Ты посмотри уже девять часов!
– Нет! Я обещала, – вскочила со своего места, когда трамвай остановился и открылись двери, птицей выпорхнула из него.
Степан последовал за ней. После пятнадцатиминутного блуждания среди многоэтажек, они, наконец, подошли к квартире «Светки». Однако даже после долгих настойчивых звонков и стуков - дверь им никто не открыл. «Светки» не оказалось дома.
Степан исходом таких поисков был очень доволен. Дальнейший путь их лежал в гостиницу. Он повеселел и, на ходу прижимая ее к себе одной рукой, болтал без умолку, рассказывая анекдоты. Ольга в ответ пьяненько хихикала. Когда они поравнялись с баром, который находился в сотне метров от гостиницы, она остановилась и предложила:
– Давай зайдем в бар. Попьем кофе.
– Давай! – согласился Степан, хотя ему не хотелось нигде задерживаться.
Страсть обладания этой женщиной тянула его в гостиницу. «Вот, неугомонная. Постель ждет, не дождется, а ей кофе подавай!» – кипя нетерпением и страстью, размышлял Кузовкин.
В баре посетителей почти не было. Так, две – три пары молодых людей сидели за столиками и пара «синяков» принимала «дозу» на сон грядущий прямо у стойки. Ольга и Степан заняли пустующий столик. Она присела на стул, – он прошел к стойке. Глянув в меню, висевшее на видном месте, Степан обратился к Ольге:
– Мороженое будешь?
– Буду и пятьдесят грамм коньяку!
– У вас коньяк имеется? – обратился Степан к барменше в белом переднике и накрахмаленном кокошнике.
– Все в меню.
– Тут только кубинский ром, водка, вино «Агдам» и коктейль!
– Этого не достаточно? – высокомерно уела барменша.
– Но у вас вся горка уставлена бутылками! Там, вот вижу: «Мартини», портвейн «Порто» и коньяк «Армянский»? – Горка сияла зеркалами и сверкала бутылками различной формы.
– Вы что не знаете? Это же муляжи! У нас имеется только то, что в меню, которое перед вами!
– Но здесь кроме перечисленного спиртного, еще кофе, мороженого и «заведующей», ничего нет.
– Это еще много. Вам повезло! У нас бывают дни, когда в такое позднее время остается только «Агдам» и «заведующая»! – парировала вопросы Степана барменша.
– Пожалуйста! Отпустите мне два мороженого, два кофе, две рюмки рома по пятьдесят граммов.
– Ром мы по пятьдесят граммов не продаем. Только минимум – по сто!
– Дайте тогда один раз сто граммов и две посудины. Мы сами поделим.
– Не положено! – на грани грубости произнесла барменша.
– Хорошо! Давайте два – по сто! – в сердцах произнес Кузовкин.
Когда его заказ оказался выставленным на стойке, он перенес все на стол, за которым ожидала Ольга. Рассчитавшись, он занял место за столом напротив ее.
– Вот страна! – Кругом одни муляжи, глупость и грубость. Я всегда когда сталкиваюсь с таким безобразием задаюсь вопросом: стоит ли защищать ракетами такой скотский образ жизни?
– Я по таким заведениям дома не хожу, – тихо сообщила ему Ольга.
– Ты думаешь, я хожу по барам? – Он сделал ударение на я.
Настроение Степана испортилось, но вид сидящей перед ним дамы быстро вернул его прежнее романтическое настроение. Не спеша съели мороженое, выпили ром, напоминавший смесь водки с «Агдамом» и выпили кофе. Немного времени посидели, только после того как Ольга сама поднялась из-за стола, пошли в направлении гостиницы. Кузовкин не торопил Ольгу, поскольку считал, что предстоящую ночь они проведут вместе и в столь позднее время им уже никто не должен помешать.
Однако он глубоко ошибся. Стоило им войти в гостиницу, как в администраторской Ольга увидела сидящую в кресле женщину и бросилась в ее объятия. Эта оказалась та «Светка», которую они некоторое время назад пытались навестить.
Ольга представила Степана однокурснице. Познакомились.
До двадцати трех часов оставалось полчаса, и администратор разрешила посторонней Светлане подняться в номер Ольги, видимо, учтя ее долгое ожидание. Кузовкин также поднялся к себе и от полноты чувств, охвативших его, принес в номер Ольги обе бутылки «Токайского», полагая, что гостья после тоста «за встречу» в самое ближайшее время должна покинуть гостиницу, а он, после проводов Светланы, останется в номере Ольги. Все так и развивалось, однако, разлив одну бутылку на троих, дамы предложили откупорить и вторую. Степан не смел противиться. Разлили по стаканам и вторую бутылку…
После предупреждения дежурной по этажу о необходимости удаления гостей из номера, а также опустошив стаканы с вином, обе молодые женщины собрались уходить. Степан также собрался, было, с ними прогуляться, но Ольга, посмотрев на него многообещающими глазками, остановила его:
– Степа! Не ходи с нами. Я одна Свету провожу и вернусь. Нам еще с ней о женских секретах поговорить надо.
Степан, полный надежд, остался. Походил по своему номеру: взад – вперед. Затем быстро разделся и принял душ. Весь в напряжении от нетерпения несколько раз выходил в коридор гостиницы, ожидая Ольгу. Но та не появилась – ни через час, ни через два, ни через три часа! Все планы его рушились на глазах.
«Нет, все-таки следовало идти вместе с ними. Теперь лежу здесь, как дурак… Побритый и подмытый Во мля! Вот и верь женщинам после такого, – сердито рассуждал он, лежа на кровати, весь обратившись в слух, поскольку дверь номера он чуть приоткрыл, чтоб не прозевать момент ее возвращения.
«Почему этот Вася назвал ее «Веревкой»?.. Действительно, положение у меня: хоть вешайся. Если б сегодня на поезд сел, наверно, к дому уже подъезжал?.. Ну, Оля! Вот вертихвостка! Мы еще повоюем, – время у меня пока есть!..» С такими мыслями он провалился в сон.
Дверь в его номер так и осталась приоткрытой до утра: до тех пор, пока в коридоре не послышались первые шаги. Услышав их, Степан поднялся с постели и бросился к двери. Выглянув наружу, увидел мужчину с небольшим чемоданом в руке, шедшему на выход. Взглянул на часы – было без четверти шесть. Лег на кровать, продолжая прослушивать коридор. Хотя ведомственная гостиница оказалась не богата жильцами, все равно, до семи утра он вскакивал и устремлялся к двери раз двадцать…Но Ольгу ему не посчастливилось увидеть.
Он принял решение перехватить ее на проходной завода. Быстро оделся и, закрыв номер, пошел на выполнение поставленной самому себе задачи. Но, подойдя к ее номеру, остановился: решил еще раз убедиться в отсутствии Ольги – постучал в дверь. На стук никто не отозвался. У дежурной по этажу, на доске, также не обнаружил ключа от ее номера…На проходной завода ему пришлось стоять минут сорок, прежде чем увидел Ольгу, идущую на смену. Увидев его, она как ни в чем не бывало, бросилась ему на шею с извинениями:
– Степа! Милый! Извини, что так получилось. Со Светкой заболталась и осталась у нее ночевать, – глаза ее хитро улыбались. Вся она излучала покорность и примирение. – Сегодня жди меня здесь, как вчера!
Злость в Степане тотчас улетучилась и он, улыбнувшись, сумел произнести:
– Хорошо! Но сегодня я тебя никуда от себя не отпущу!
– Договорились! – услышал в ответ. – Пойдем, – указала она в сторону проходной завода.
– Нет! Я зайду на завод попозже, –соврал Кузовкин, – мне одного человека встретить надо!
– Тогда до вечера.
До обеда Степан шатался по магазинам. Чего искал? – Сам не знал! Ходил просто, как на экскурсии, – пялил глаза на полупустые прилавки с одной целью: убить время. Нет. Все-таки купил бутылку «Шампанского» и водку. А также печенья и самых дорогих конфет – леденцов в обертках. – Других никаких не продавали. В одном магазине выбросили конфеты «Мишка на Севере», но в той очереди ему стоять не хотелось – тратить пол дня ради двух десятков конфет.
Ближе к обеду зашел в столовую, пообедал и направился в гостиницу. Там, у себя в номере, разделся и пару часов проспал. Затем стал собираться и готовиться к встрече с Ольгой. Не спеша, пошел на свидание.
«По-хорошему сегодня мне надо вечером выезжать домой, иначе жена беспокоиться будет, – в таких раздумьях стоял, ожидая Ольгу в назначенное время. – В случае чего скажу, что билетов не смог купить. Мало ли что еще можно придумать. Сейчас не об этом надо соображать...»
Ольга вышла из проходной завода в назначенное время. Увидев его, с улыбкой подошла и взяла за руку. Они поцеловались.
В районе проходной завода находилось достаточно много народа, и Степан повел, было, Ольгу в сторону гостиницы, но та, взяв его под руку, направилась в близлежащий сквер, где стояли скамейки. Людей там не наблюдалось. Несколько пар вдали да две бабушки, выгуливающие внуков, нарушали тишину сквера. Погода в тот день стояла прекрасная – этакое второе бабье лето. Дул легкий южный ветерок. Небо совершенно очистилось. Солнце по-осеннему неяркое – едва пригревало. Дойдя до второй от края скамейки, обращенной к солнцу, Ольга опустилась на нее, приглашая Степана последовать за ней. Он опустился рядом, обнял ее за плечи, стал целовать. Ольга не сопротивлялась и, казалось, сомлела в его объятиях. От нее шел приятный запах каких-то дорогих духов, от которых у Степана разгоралась всеобъемлющие желание и страсть обладания этой молодой женщиной. У него кружилась голова, и охватывал озноб.
– Пойдем в гостиницу! – предложил он, чувствуя всем своим телом и ее внутренние содрогания.
– Нет! Извини меня, пожалуйста, Степа! Сейчас мне некогда идти туда. Мне к восемнадцати часам нужно ехать в кафе «Ягодка». Там мои сокурсники назначили встречу. Заказали столики. И мне там быть необходимо, – она ласково взглянула на Кузовкина и продолжила. - Давай перенесем то, что ты хочешь на более позднее время. Я вернусь из кафе и зайду к тебе…
– Мы успеем и до встречи, – не видя причин, препятствующих их сближению, проговорил Степан. – Нам – часа хватит!
– Нет. Извини! Я не люблю это делать на ходу. Я люблю, чтоб это было с чувством, с толком и без спешки. Подожди до вечера! А?
– Но я разве не могу с тобой идти в кафе в качестве поклонника? - не желая опять отпускать ее в неизвестность, предложил Степан, - вчера же я играл эту роль и, думаю, не плохо?
– Нет! Там собираются только свои. Ну, подожди до вечера! Я никуда не денусь, – она прильнула к нему губами, не давая высказать ответ.
– Тогда я провожу тебя до кафе, – настаивал Степан, отстраняясь от ее губ.
– Только до Светки! – и опять прильнула к нему губами, а потом добавила, – мне у нее надо прибрать прическу, накраситься и прочее!..
– Я у Светланы подожду и провожу до кафе вас обоих, – затем, подумав, добавил, – провожу на такси!
– Нет! Не стоит. Кафе недалеко от ее дома!
– Опять обманешь?
– Почему ты меня считаешь обманщицей? – неожиданно, надув губы, обиделась она. – Вчера, просто, понимаешь, так получилось!
– Ждать и догонять – хуже всего! – Теперь он прильнул губами к ее губам.
Целовались до головокружения. До тех пор пока Ольга не спохватилась и не взглянула на часы. Солнце давно скрылось за окружавшими сквер зданиями.
– О! Мне давно пора к Светке…– вырвавшись из его объятий, она поднялась.
– Может, ты все-таки возьмешь меня с собой? – вставая и не надеясь на положительный ответ, продолжал настаивать в последний раз Степан.
– Нет! Извини. Это исключено. Собираются только сокурсники. Даже без жен и мужей, – взяв его под руку и направляясь в сторону дома Светланы, отрезала Ольга.
Он проводил ее до подъезда, поцеловал ее в щеку и вздохнул на прощанье:
– Ты знаешь, что я жду тебя с нетерпением! Будь умницей, – не задерживайся нигде.
– Хорошо! Мне самой уже эти встречи друзей порядочно надоели! – услышал он в ответ.
«Опять ждать у моря погоды. Надо ж было прицепиться к такой женщине. Все у нее не слава богу. Вот – невезуха. Завтра надо ехать домой. Дома буду только послезавтра. Хотя буду ли? Еще все писано на воде вилами… Домой позвоню завтра, перед отъездом», – так думал Степан, возвращаясь в гостиницу.
По дороге зашел в «Домовую кухню», купил жареной рыбы и плюшек на ужин. Затем зашел в хлебный магазин, купил пол булки хлеба и поднялся к себе в номер. Ужинать ему не хотелось. Его охватило ощущение внутренней пустоты и ненужности нахождения в этом большом городе, а также слабая тоска по своей семье. Ожидание чего-то большого и светлого, маячившего в конце темного тоннеля, возникшего на его жизненном пути, было не ясным и призрачным. Только непреодолимая страсть удерживала его в гостинице. Следовало сделать решающий шаг в сторону своего дома, но сил для выполнения этого шага не находилось. Эта молодая женщина по имени Ольга Васильевна и по кличке «Веревка» невидимыми нитями опутала его и держала в гостинице не хуже кованых цепей.
«Сходить в кино? Малость развеяться? …А если она раньше придет, а меня не будет на месте?.. Нет! Посмотрю телевизор, – шагая от окна к двери от безделья, зло думал Кузовкин, – сейчас чаю попью и пойду смотреть телевизор. В гостинице, наверно, никого нет – все разъехались по своим домам – сегодня ж пятница. Чего я здесь сижу, что жду?… Каких-то новых неслыханных ощущений? – Все, что там может быть – мне известно. Но все же что-то притягивает. Во, мля, – жизнь! Вот Природа, как устроила! Плюнуть на эту даму и уехать – не прощаясь?.. Пусть бы побегала, поискала… …Однако я этого процесса не увижу. И вообще никогда не увижу ее!.. Нет. Считанные часы остались–…до этого… Все! …Жду. Какая же это оказывается пытка – ждать желанную женщину? И сладкая, и горькая одновременно.»
Он слегка поужинал рыбой, запил чаем и вышел в холл. В коридоре никого не было. Стояла гробовая тишина, если не считать тихий разговор в конце коридора в комнате у дежурной по этажу. Включил телевизор, сел напротив и уставился на экран. В течение получаса никакого движения по этажу не происходило. Он уже стал дремать, но его вывела из дремы женщина, прошедшая мимо него по коридору.
«Сейчас, наверно, соберет вещи и уедет? Чего тут выходные дни торчать? Возможно, она только приехала?» – гадал Степан.
Однако женщина не вернулась и не прошла на выход - ни через пятнадцать минут, ни через час. Откуда-то снизу послышалась музыка оркестра.
«Это из ресторана, что находится на первом этаже! – догадался Степан. – Люди гуляют, а тут сидишь и ждешь неизвестно чего..».
Эта женщина появилась неожиданно из-за спины Степана, сидящего в кресле и тихо сказала:
– Добрый вечер! – опускаясь в рядом стоящее кресло.
– Здр …р… авствуйте! – Степан даже от неожиданности поперхнулся.
За ней тянулся шлейф тонкого аромата духов. На ногах были надеты мягкие домашние тапочки с опушкой, которые заглушали ее шаги по коридору. Одета в черную юбку и светлую блузку с длинными рукавами. Когда проходила мимо Степана, он обратил внимание на стройность ее ног и приятные линии изгиба спины. Темные волосы на голове коротко стрижены и слегка курчавились. Небольшой острый нос, большие глаза и своеобразный разрез рта также привлекли внимание Кузовкина. На глаз Степана: она являлась его ровесницей или немного моложе.
– Что вы тут смотрите?
– То, что показывают! – Другого-то, все равно, ничего нет, – довольно холодно пробурчал Степан.
– Вы давно тут живете? – поинтересовалась она и добавила, – я только сегодня в конце рабочего дня приехала на завод.
– А я три дня здесь кукую, – ответил и, улыбнувшись, добавил, - угораздило вас приехать на выходные дни.
– К сожалению, опоздала! В этом городе впервые. Пока искала завод, один нужный мне человек из отдела снабжения – уже ушел. Теперь вот придется коротать как-то время до понедельника. Мне следовало получить только его подпись о согласовании передачи части их фондов на наш завод.
– А почему вы ехали на выходной день-то? – недоумевал Степан.
– Да я тут целый круиз совершаю. Выехала из дома еще в понедельник. Три завода проехала. Осталось еще два: этот и в Кургане. Все равно выходные дни надо в гостинице проводить или в дороге. Здесь хоть условия в гостинице нормальные, а в Кургане я однажды бывала… – она сделала паузу, – ни умыться, ни …!
– Завод-то здесь богатый. Такую гостиницу у нас в министерстве имеют только три – четыре завода. Здесь всегда для командированных есть места. Вы же знаете, как у нас бывает? Если завод своей гостиницы не имеет, то отправляют: либо в какую-нибудь общагу, либо в городскую гостиницу, а там никогда нет мест, – мне не единожды приходилось ночевать на вокзалах.
– А вы хорошо город знаете? – допытывалась незнакомка.
– Как вам сказать? В целом, я представляю границы города, поскольку в нем уже второй раз, – выговорил он.
– Вы мне покажите завтра тут самые примечательные места? Где у них ЦУМ и вообще центр города?
Перед ответом на ее вопрос Степан успел подумать:
«Вот кем надо заниматься! Человек сам просит. Вот бы с кем в театр следовало сходить. Даже можно в ресторан, – нюх охотника натолкнул Степана на эту мысль. – А как же Ольга? Она ведь скоро придет. Ждать осталось ее час – полтора.
…На чай можно было бы пригласить эту женщину к себе… У меня есть шампанское и водка... Тогда и домой можно ехать... с чувством исполненного долга… Нет! Ольгу надо ждать. Не стоит гоняться «за двумя зайцами». Эх! Если б заранее знал, что эта дама приедет, и тут мы встретимся. Как я выпал на эту «Веревку»? Все. Дело сделано! Жду Ольгу! Хотя не стоит рушить мосты...»
– У меня тут одно обстоятельство есть. Я могу завтра с утра уехать. А могу еще остаться. Все зависит не от моей воли. Это будет известно только завтра утром. По возможности я постараюсь вам помочь в этом вопросе. Хорошо?
– Хорошо! А вы, по какому поводу здесь? –заинтересовалась она.
– Я по механической обработке. Перенимаю опыт, так сказать, – он сделал паузу и тоже поинтересовался , – скажите-ка: как ваше имя, отчество?
– Елена Сергеевна! А ваше?
– Какое ласковое имя и отчество, как у моей первой учительницы! А меня зовут Степан Петрович.
– Очень приятно!
Они сидели, долго разговаривали, не обращая внимания на телевизор. Женщина оказалась замечательным собеседником. Она умела слушать и говорить. Его поразили ее знания в области литературы и искусства. Он оказался приятно удивлен ее познаниями в области философии и других сопряженных с ней науках.
«Вот с кем можно и нужно проводить время! – говорил он себе, - нашел заботу в лице Ольги. Кроме посещения помоек и ожидания я от нее ничего не имел…».
Елена Сергеевна все больше и больше нравилась Степану. Но воспоминания об Ольге все-таки сдерживали его от шагов, направленных на сближение с Еленой Сергеевной.
Когда музыка внизу в ресторане закончилась, он, сославшись на усталость, решил прекратить разговор. Он ждал появление Ольги с минуты на минуту и не хотел, чтоб та увидела его в обществе этой женщины.
– Спасибо вам за приятно проведенный вечер! – поблагодарил собеседницу Степан, поднимаясь из кресла, – если б не вы, я бы, наверно, умер от тоски.
– И вам спасибо! – любезно произнесла Елена Сергеевна, поднимаясь, – не хотите чаю?
– Нет! Спасибо большое! Пойду отдыхать.
– Спокойной ночи!
– И вам также спокойной ночи!
Выключив телевизор, Степан удалился в свой номер. Вскипятил в стакане воду и заварил чай. Пока тот остывал, он настроил дверь так, чтоб можно слышать шаги в коридоре. В своем номере выключил свет, и весь, обратившись в слух, стал ждать приход Ольги…
Ольга и эту ночь ночевала за пределами гостиницы…
Проведя бессонную ночь, Степан находился в крайне взбешенном состоянии. После трех часов ночи он несколько раз порывался пойти в номер Елены Сергеевны и разбудить ее…Ему хотелось по-детски разрыдаться на груди этой женщины – самого близкого человека в этом темном и чужом городе. Но все-таки сдержался от такого опрометчивого шага. Его сердце жгла обида, нанесенная ему Ольгой в очередной раз.
«Обманула, как мальчишку, как последнего дурака! – грустные мысли посещали его, – нашел «Веревку» – теперь вешайся!» В такое идиотское положение его не ставила ни одна женщина.
Под утро готов был разорвать Ольгу на мелкие куски. Ему хотелось напиться водки и впасть в забытье. Но и этот шаг не совершил. Под утро стоял у окна, глядел на темную улицу, сжимал кулаки и хрустел зубами от обиды. В каких выражениях Степан думал об Ольге – можно только догадываться…
Ольга появилась в его номере в половине девятого утра.
К тому времени уже перестал её ждать и раздумывал о путях отступления. Он глубоко понимал, что давно находится в цейтноте. Этот вопрос следовало как-то решать. Но просто так оторваться от женщин не мог. Степан, как игрок, делал последнюю ставку на одну из двух, ни о чем неподозревающих женщин. Он решил: та, которая придет к нему сегодня первой, с ней он и проведет эту свою свободную субботу, а возможно, и воскресенье…Хотя утром большее предпочтение отдавал Елене Сергеевне. Но получилось, наоборот: первой пришла Ольга.
Она миленько улыбнулась и бросилась ему на шею со словами:
– Степа! Милый! Ты бы знал, как я по тебе соскучилась? Всю ночь мы гуляли у Светки на квартире, куда перебрались после закрытия кафе. Спать хочу – ужасно! – видя, что Степан очень обижен и не реагирует на ее ласку, добавила; мы всю ночь танцевали – я вся потная: пойду сейчас приму душ, а ты, немного погодя, зайдешь ко мне в номер… Я не буду закрывать дверь на ключ. Договорились?
– Договорились! – только эту фразу ему удалось из себя выдавить.
Долгое его терпение, наконец, вот–вот должно быть вознаграждено и поэтому, спустя несколько минут, Степан простил Ольге почти все ее прегрешения по отношению к нему, но все равно затаил обиду. Он вышел в холл, сел в кресло и стал ждать, когда шум душа в ее номере утихнет.
Его сердце колотилось, в ушах стоял колокольный звон.
В это время в коридоре появилась Елена Сергеевна и сразу направилась к нему:
– Доброе утро! – приветствовала она его.
– Утро доброе! – отозвался он на ее приветствие, расплывшись в широкой улыбке.
– Вы покажите мне сегодня центр города?
– Так складываются мои дела, что я не смогу выполнить вашу просьбу. Извините меня!
– Вы уезжаете?
– Еще точно не знаю. Но не думаю, что выберу время, – Степан окончательно рушил мосты, – Да тут недалеко! Вы сами все найдете. Выйдите из гостиницы и направо по улице. Три квартала пройдете: повернете налево, еще два квартала пройдете и увидите рынок. За рынком – ЦУМ. Заблудиться вы не должны…
– Спасибо большое! – она холодно поблагодарила она и отправилась к себе.
Тем временем шум душа в номере Ольги прекратился. Кузовкин вернулся к себе в номер, взял бутылку «Шампанского» и горсть леденцов и вышел в коридор, закрыв свой номер на ключ. Не стучась, толкнул дверь в номер Ольги: дверь, как и обещала Ольга, оказалась не заперта. Он вошел, закрыв дверь на замок изнутри. Прошел к столу и поставил на него «Шампанское».
Ольга лежала на кровати покрытая одеялом. Из-под одеяла виднелась только голова, обмотанная полотенцем. Глаза ее были закрыты. Ему показалось, что она спит. Степан быстро сорвал с себя одежду и устремился к ней под одеяло. Обняв ее, почувствовал, что их разделяет ее одежда. Припал к ее губам. Стал целовать нос, лоб, уши, подбородок – все. Она как-то внутренне напряглась и никак не реагировала на его ласки. Это обстоятельство вызвало у него сначала удивление. Нащупав пуговицы халата, в который та была одета, стал расстегивать их. Она молча их вновь застегивала. Продолжая целовать ей лицо, ему удалось оторвать одну из пуговиц на ее груди. Под халатом почувствовал, что на ней надето и женское белье…
Его попытка снять верхнюю часть белья оказалась встречена жесткой обороной: скрестив на груди руки, она не позволяла это сделать. Тогда, не останавливаясь и продолжая ее целовать, ласкать и поглаживать, решил пробить оборону, действуя снизу ее тела. Однако ее обе руки тотчас переместились вниз и, действуя против одной руки Степана, поскольку он лежал на правом боку, легко устранили его первое преимущество. Это обстоятельство вызвало в нем недоумение и изумление:
– Оленька! Золотко! Я не могу выступать в роли насильника. Подскажи, что надо делать? Я не знаю, как поступать дальше? – уложив свою левую руку ей на живот поверх одеяла, простонал Степан, отдыхая от борьбы.
Она открыла свои серые очи и только внимательно посмотрела ему в глаза, ничего не сказав, отвернулась всем корпусом к стене и затихла.
«Во, мля, дела! Сама пригласила, и на тебе!.. Как же ее брать-то? Возможно, она специально спину подставила?» – в раздумьях лежал Степан на боку. Начал легонько покусывать ей спину через халат и гладить живот и бедра. На его такие действия она не реагировала. Просто лежала и не противилась. Тогда он стал пробираться к ее открытым частям тела, продолжая покусывать спину. – Сопротивление началось, но не так активно, как в самом начале.
– Оленька! «Шампанского» хочешь?
В знак отказа она помотала головой.
«Может встать с кровати да раздеть ее?» – размышлял Степан, привстав. Он сделал такую попытку, чуть опустив одеяло, но встретил жесточайшее сопротивление со стороны Ольги. Она даже, молча, стукнула его кулаком по плечу.
– Оленька! В чем дело? – привстав над ней, растерянно интересовался Степан.
Ответа не последовало. Она продолжала лежать на боку, спиной к Степану и молчала.
От таких ее действий в нем начала просыпаться обыкновенная мужская злость. Он не понимал, не мог взять в голову, как так может быть, что желанная женщина, полчаса назад по доброй воле пригласившая его к себе в номер, вдруг превратилась в дикую кошку.
«Может, стукнуть ее? Она, возможно, этого хочет?..– кумекал Степан, лежа рядом с желанной женщиной. – Нет! Ни в коем случае. Этого делать нельзя. Время у меня есть Буду добиваться лаской!»
Она испускала своим телом такой аромат, от которого у Степана играла кровь и росло возбуждение. Желанную женщину в данный момент он не мог обидеть грубой силой. Он снял с ее головы полотенце со словами:
– Оленька! Пусть волосы на воздухе просохнут!
А сам стал рукой гладить ее по голове и расчесывать пальцами волосы. Немного погодя услышал стоны, срывающиеся с ее губ. Услышав стоны, стал губами трогать и целовать ее затылок, ухо, шею. Освободившейся рукой попробовал пробраться к телу, и только тогда и не сразу почти не встретил сопротивления…Когда снял верхнюю часть белья, – послышался стук в дверь ее номера и голос дежурной по этажу:
– К вам пришли гости! Спуститесь вниз к администратору…
Обалделый Степан вскочил первый. Одеваясь, он зло произнес:
– Никакого покоя от твоих знакомых нет! Не номер, а проходной двор! Надо было идти ко мне!
– Я уже сама от них устала, – вставая с кровати и поправляя на себе халат, прошептала Ольга. – «Шампанское» забери и иди к себе. Выйдешь из номера, когда я спущусь к администратору…
Вслед за Ольгой Степан вышел из ее комнаты и проследовал к себе в номер. Дверь оставил чуть приоткрытой. Ждал и слушал приход Ольгиных гостей. Ими оказались Вася и Надя. Немного погодя к нему в номер пришла Ольга и спросила:
– Дай стаканы? Василий с Надеждой приехали меня кормить.
– Вы ж только что расстались? – недоуменно заметил Степан.
– Они в кафе не приходили.
– Надолго?
– Сам увидишь... – усмехнулась Ольга, - приходи и ты!
– Ладно. Сейчас приду!
…Когда Степан зашел в номер Ольги, то на столе увидел двухлитровую стеклянную банку с прозрачной жидкостью, четыре пустых стакана вокруг нее, горку котлет на блюде, порезанный хлеб и счастливые лица Васи и Нади, сидящих на кровати. А также Ольгу, стоящую у окна.
– Кого я вижу? – чуть ли не с порога с деланным удивлением поздоровался с гостями Степан. – Добрый день!
Гости ответили на приветствие. Вася сходу потянулся к банке и стал разливать жидкость по стаканам.
– Что это? – сразу поинтересовался Кузовкин.
– Попробуй! Почти чистый спирт. Сам делаю. Меня что, разве зря учили в институте? – похвастался Вася.
– Да! Действительно, запах чистого спирта, – с удивлением отметил Степан, взяв в руки стакан и понюхав жидкость.
– Он только это и усвоил, паразит! – весело и не зло произнесла Надя, стукнув Василия по плечу.
– Разве этого мало? – отозвался тот, морщась от ее удара.
– Вася вчера дежурил, а мне ребятишек не с кем было оставить. Поэтому мы в кафе не ходили... – объяснила свой приход Надя.
– Давайте – «за встречу»! – предложил Вася…
И гулянка покатилась.
Когда пришли еще две пары гостей, то она распространилась и на номер Степана. В какое-то время в холле устроили танцы «под телевизор», там шел как раз концерт популярной музыки…Благо, этаж оказался почти свободен от проживающих. Несмотря на шиканья и угрозы – «вызвать милицию» – дежурной по этажу, «встреча старых друзей» длилась целый день.
Пели студенческие и туристские песни. Рассказывали скабрезные анекдоты. Несколько раз «отправляли гонца».Пили самогон, водку и вино.
Как-то, во время перекура Степан поинтересовался у однокурсника Ольги по имени Юра:
– Скажи, будь добр! Почему вы все называете Ольгу«Веревкой»?
– Хм! – подумал, – у нее девичья фамилия Веревкина. Но не только поэтому!.. По институту ходили сплетни, будто она посадила в тюрьму какого-то парня по статье «за изнасилование». Также говорят, что произошел случай с парнем, который учился на курс старше нас, которого выгнали из института за избиение ее или попытку изнасилования. – Байки ходили всякие… – он помолчал и добавил, – она не совсем адекватно ведет себя в постели. Все! Больше ничего не скажу…
…Так, по жизни, она прекрасная компанейская женщина. Но парни, как-то стали побаиваться ее, перестали с ней дружить: в смысле сексуального общения. А «Веревка» – потому, что петли, удавки делают из веревок. Она думает, что кличка ее происходит от фамилии, а все кругом, говоря «веревка», подразумевают «удавка», «петля». Взять эту женщину – значит взять «Бастилию»… А стоит ли брать «Бастилию»?…Когда простых баб полно!..
Тут принесли «чуть теплого» Василия, уложили на кровать Степана. Пока укладывали, разговор их прервался. Он успел только поблагодарить Юрия:
– Спасибо за информацию. Любопытное объяснение!
…Самогон Василия оказался на редкость крепким напитком. Степан после бессонной ночи и волнений не рассчитал своих сил, стоило Надежде поднять с кровати и повезти своего химика домой, Кузовкин занял свое место. Как уходили остальные гости он, к своему глубокому сожалению, не увидел.
…Проснулся, когда за окном было темно. В гостинице стояла тишина. У него после такой гулянки на душе и в организме поселилась гадость. Имел он тогда одно горячее желание «прижаться к женской попе щекой и поплакать» от обиды на весь белый свет и себя в том числе…
«Ну, зачем я тут торчу, как идиот? – И эта ночь, считай, пропала. Но тут сам виноват. На кой хрен мне эта «Бастилия»? Других забот нет?.. – он занялся самокапанием, – надо было так напиваться?.. Что творю – сам не ведаю!»
Поднялся, включил свет, глянул на часы: половина четвертого, К Ольге идти не было смысла. Опять выключил свет и лег. Сон не шел. Измучившись самокопанием, бросил. Решил искать оправдания и строить планы:
«Не будь этого Васи с его самогоном и остальных друзей, – все бы прекрасно закончилось. После обеда бы выехал – сейчас подъезжал к дому. Теперь все бросить и уехать? Нет! Надо взять «Бастилию». Подходы уже нащупал, все известно. Только вперед! Чертежи на приспособление в портфеле. Я ж вполне мог их получить и в понедельник? - Мог! Значит, так и сделаю. Сегодня надо позвонить домой в обязательном порядке и сказать, что задерживаюсь и приеду в понедельник вечером… Что ж, придется лететь на самолете. Но эту «Бастилию» надо непременно взять! – Во что бы то ни стало. Если не возьму – себя уважать перестану Столько времени потеряно, и зря… Нет...»
Этого допустить Степан не мог.
Поднялся Кузовкин с постели около семи утра. Принял душ. В то утро у него на языке вертелись две строчки, услышанные неизвестно где:
«Дети в школу собирались:
Мылись, брились, похмелялись!»
Вскипятил воду, заварил чай и позавтракал остатками хлеба и плюшек. Когда репродуктор пропищал восемь утра, он решил пойти к Ольге. Та открыла дверь почти сразу, но встретила его прохладно. Он попытался нежно обнять ее и поцеловать, - она в ответ холодно отстранилась.
– Я тебя обидел вчера чем-то? – испугался Степан.
– Нет! У меня просто нет настроения.
– Как его поднять?
– Не знаю!
– Давай «Шампанское» принесу?
– Неси.
Степан быстро сходил к себе в номер и принес бутылку. Затем сходил в туалет, где под краном умывальника ополоснул два стакана, вернулся, с шумом открыл бутылку и разлил по стаканам. Подал ей наполненный наполовину стакан.
– Выпьем за успех в нашем безнадежном деле? – предложил Степан.
– Почему безнадежном?
– Это просто такой тост бытует в моих кругах, – попытался объяснить свой тост Кузовкин.
– Не так уж оно и безнадежное, – тихо прошептала она, глядя ему в глаза.
Сидели, вспоминали события вчерашнего дня. Похохотали над Васей. Еще раз налили из бутылки. Не торопясь, выпили. Когда в голове полегчало после «Шампанского», он подошел к ней, обнял и нежно приласкал. Ольга почти не реагировала на его ласки, хотя и не отстранялась.
Затем, освободившись от его объятий, глянула ему в лицо и попросила:
– Сядь в кресло, Степа! Я схожу в душ.
И удалилась.
Пробыв некоторое время в душе, она вышла, одетая в свой халатик, и легла на кровать под одеяло. Степан воспринял это как сигнал к действию. Щелкнув дверным замком номера изнутри, быстро разделся и последовал за ней под одеяло.
Там события разворачивались по вчерашнему сценарию с разницей во времени. Устав бороться с Ольгой, Степан решил отдохнуть и взглянул на будильник, стоящий у нее на столе: тот показывал девять с четвертью.
– Извини, Оленька! Может, тебя поколотить?
– Только попробуй! – пробурчала она.
– Что ж ты со мной делаешь, подруга?..
И продолжил свое мужское дело.
Когда ее халатик распахнулся, наконец, а трусики опустились только до колен, они услышали стук в дверь и голос дежурной:
– К вам пришли гости! Спуститесь к администратору!
Со словами:
– Дай, я сейчас сам пойду встречать твоих гостей. Я выгоню их всех, чтобы мне это не стоило! Скажу, что ты заболела и никого не желаешь видеть после вчерашнего! – вне себя от возмущения, Кузовкин вскочил и стал быстро одеваться.
– Не надо, Степа! Это , наверно, моя тетка приехала из деревни. Она тут от города неподалеку живет! Я ей на неделе звонила: она обещала приехать в воскресенье. Но я ее ждала позже?! – поправляя на себе одежду, объяснила Ольга.
Когда вернулся в свой номер и взглянул на свои часы: они показывали половину одиннадцатого. Степан остановился посреди своей комнаты и заговорил вслух сам с собой:
– Это ж какое нужно иметь мужское здоровье, чтоб каждый раз вот так «воевать» с женщиной? У меня, кажется, и желание все пропало? Только на одном упорстве держусь! Представляю теперь, какую злость испытывали те ребята, вот так занимаясь с ней..! Это при их-то молодой и горячей крови!.. Да и она по молодости, наверно, была еще жестче!.. Пострадали ни за что! Жизнь им сломала. Сучка! Действительно – удавка! Во мля! …какая женщина. Куда меня занесло?..
Удивившись своему разговору вслух и оценив свое состояние, подумал: «Бросить сейчас все, собраться и уехать?.. … Нет! Любопытно все-таки, что будет дальше? Не жениться же я на ней хочу!.. Надо взять «Бастилию»!» – его мужское начало не давало ему покоя. Не мог Степан остановиться на полпути.
Он оделся, вышел из номера, собравшись позвонить домой, отправился на междугороднюю телефонную станцию. Решил, что пока Ольга занимается с теткой, следует воспользоваться случаем. На всякий случай подошел к двери номера Ольги и постучал. Дверь открыла Ольга:
– Проходи, Степа! Это моя тетя приехала, – когда Степан вошел в комнату, Ольга его представила, – Это мой коллега Степан Петрович! – затем представила тётю, – Екатерина Ивановна!
Кузовкин с Екатериной Ивановной обменялись любезностями.
На столе стояла его недопитая бутылка с «Шампанским», в которой осталась половина.
– Давайте выпьем – «за встречу»! – предложила Ольга.
Все согласились.
Степан разлил по стаканам и присел за стол. На столе лежал ключ от ее комнаты. Он машинально взял его в руки, и стал играть им и перебирать. Выпили, стали разговаривать так – ни о чем.
Немного погодя, Кузовкин встал и также машинально сунул этот ключ себе в карман. Никто не обратил на это внимание. Собрался идти по своим делам.
– Я скоро вернусь! – сообщил он, обращаясь к Ольге. – Мне тут одного товарища навестить надо.
– Хорошо! – кивнула Ольга.
Кузовкин сходил на станцию, позвонил жене. Возвращаясь в гостиницу, зашел в столовую, пообедал, далее шел через магазины, купил что-то на ужин. Поднявшись к себе, стал открывать дверь номера ключом. Однако замок, всегда открывавшийся легко, вдруг заело. Степан слегка пошевелил ключ, – замок открылся. Не придав этому значения, вошел в номер, снял верхнюю одежду, лег и стал слушать репродуктор. Немного погодя в его номер вошла Ольга и злым голосом спросила:
– Это ты ключ унес?
– Какой ключ?
– От моей комнаты!
– Я ни чего не брал!
– Посмотри в карманах.
Сама смотри, – вот плащ висит перед тобой.
Ольга достала ключ из его кармана и, глянув на бирку, грозно произнесла:
– Я же говорила, унес! Мне тетку провожать надо на автобус. А я не могу уйти. Ты специально унес, чтоб я никуда не ушла!
– Видимо, машинально взял и положил в карман, – оправдывался Степан, – у меня даже в мыслях не было держать тебя. Извини, пожалуйста!
Она со злостью хлопнула дверью и удалилась.
«Действительно, как я его положил в карман-то? Какое-то затмение нашло! …не иначе! Хотя после утренних «удовольствий» и не то еще может произойти…».
Вздремнув с полчаса, Степан поднялся и пошел к Ольге. Когда постучал, услышал в ответ:
– Кто там?
– Степан!
– Не открою! – послышалось из-за двери.
– Оленька! В чем дело? – растерянно произнес Кузовкин.
– Не открою! – Ты меня обидел.
– Какие могут быть обиды? Открой! Разберемся! Мне неудобно разговаривать с тобой через дверь, – в коридоре гостиницы гулко раздавался его голос.
– Нет, уходи! – голос звучал высоко и непреклонно.
Почесывая затылок, Степан стоял и не знал, что предпринять. Как уговорить эту женщину хотя бы запустить его к себе в комнату, которая уже четвертый день водит его за нос. И теперь вот обиделась, с его точки зрения, ни за что!
«Нет. Не взять мне «Бастилии»! – мучился мыслями Кузовкин, сидя в кресле в холле. Настроение его упало, что называется ниже подвала. Кроме жуткого поведения в постели, у нее еще и характер, как у пантеры! - Типичная стерва! Уговорить ее пойти в театр? Надо попробовать!».
Он вновь подошел к ее двери и постучал:
– Кто там?
– Это Степан. Открой!
– Нет. Не открою!
– Пойдем в театр!
– Не пойду!
– Ты же обещала!
– Мало ли что я кому обещала, – услышал Степан через дверь.
Он быстро вернулся в свой номер, взбешенный, до крайней степени полученным ответом.
«Она охотница до мужиков еще круче, чем я до женщин! Мы друг друга стоим. Надо узнать, была ли она замужем? Как это сделать? У администратора гостиницы можно узнать ее настоящую фамилию. Хотя это и не достоверно, что выходила замуж , но все-таки… – Он поднялся и направился к администратору, на ходу размышляя, - Ее главное оружие – общительность, ласка и податливость в обращении с мужчинами. Мужики – друзья знают ее настоящую женскую сущность, поэтому дальше обыденного общения идти бояться. Для них она – «свой парень». Для всех остальных мужиков, которые готовы с ней идти в постель – хищница, каких мало. Измотав такого бедолагу в пастели своим поведением и не познав истинного женского наслаждения, возможно, и не зная о его существовании, а, довольствуясь только вниманием и слабыми эротическими удовольствиями, рвет с ним отношения, считая, что тот для нее «не пара». Либо натолкнувшись на протест с его стороны такому ее поведению, выразившемся в грубом рукоприкладстве и насилии, стремится мстить за понесенное насилие, прибегая к защите Закона, или также рвет отношения».
Подойдя к администратору, Степан улыбнулся, и весело произнес:
– Мне нужно даме сделать небольшой сюрприз. Для этого мне просто необходимо знать ее фамилию! Вы мне не поможете в этом вопросе?
– Ну, раз мужчина даме хочет сделать сюрприз, почему бы ему ни помочь? Где живет ваша дама?
– В триста двадцатом! – Степан назвал номер Ольги.
– Сейчас посмотрим! – она полистала в своей картотеке, пригляделась и произнесла, – Веревкина Ольга Васильевна!
– Вы не представляете, какое вы мне сделали одолжение, – Кузовкин расплылся в улыбке. – Огромное вам спасибо!
Развернулся и стал подниматься к себе на этаж.
«С огромной долей вероятности – Ольга не замужем. Какой мужик согласится брать эту «Бастилию» всю жизнь? Плохо или хорошо, но дошел бы я до конца, тогда можно было бы понять ее действия в отношении меня в настоящий момент. Значит, это для нее не главное. Значит, Ольга получает сексуальное удовлетворение от самого процесса подготовки… и не далее. Мужик от такой длительной подготовки становится не способным выполнить свои физиологические функции. Ее сексуальный опыт говорит, что дальше ничего интересного не буде. Вот она дальше и не хочет идти, хотя прерывались мы оба раза не по ее воле…То, что у нас с ней произошло, ее низкие потребности были удовлетворены полностью, а то, что я остался не удовлетворен, на это ей – просто наплевать. Как и мне, иногда бывает, тоже доброму хищнику, когда попадется суетливая в постели женщина, не знавшая никогда полного женского удовлетворения. Но я хоть стараюсь по мере сил ту удовлетворить, но не могу, в силу своих физиологических возможностей, а Ольга всегда может, но не хочет и поступает, как настоящая хищница, просто откинула меня в сторону и все. …Мы друг друга стоим! …А тело у нее приятное. Поведение очень загадочное!.. Как же взять эту «Бастилию»? » – В раздумьях Кузовкин пришел к себе в номер.
Степан ходил по своему номеру от края до края, думал о путях и возможностях вступления в прямой контакт с Ольгой: – «Прибегнуть к услугам третьего человека? Обратиться с просьбой к Елене Сергеевне, чтоб та меня и Ольгу пригласила к себе на чай? А там водки выпить. То сё!.. Нет. Неудобно перед посторонним человеком. Тогда уж просто явиться к Елене Сергеевне и у нее остаться… А Ольгу в сторону… …Попросить администратора, чтоб та вызвала ее для каких-нибудь пояснений о проживании. А затем, по возвращении Ольги, встретить ее у двери и попытаться выяснить отношения…Неплохая мысль! Но опять прибегать к услугам третьего человека. Нет!. Эту уловку можно оставить на крайний случай. Обратиться с просьбой о чем-нибудь? О! Ольга у меня вчера брала стаканы. Здесь только один на столе. – Значит, второй у нее Пойти и попросить свой стакан…»
Кузовкин подошел к ее двери, постучал и услышал привычный вопрос:
– Кто там?
– Это Степан! Оля! Верни, пожалуйста, стакан.
Он услышал за дверью шаги ее ног. Замок щелкнул, дверь быстро приоткрылась, показалась ее рука со стаканом и тотчас выпустила стакан. Пока он его ловил, дверь захлопнулась, и щелкнул затвор замка.
«Вот и вышел на прямой контакт. – Ну, и пантера! – удивился мысленно Степан, – Надо ж обиделась на пустяк... …Стоп! А не ключом ли от ее номера я давеча открывал свою дверь? Надо попробовать.»
Степан подошел к двери своего номера, вставил ключ, начал открывать и закрывать замок. Тот вращался легко и свободно, затвор закрывался и открывался без всяких усилий.
«Это значит, что я открывал свою дверь ее ключом. Следовательно, и обратное действие возможно. Это, надо полагать, последний шанс. Тогда вперед! – сказал Степан себе. – Вперед, на взятие «Бастилии»»
Быстро собрался: закуску, которую купил на ужин, завернул в газету, бутылку водки поставил в боковой карман и двинулся на дело.
«По башке не даст. А если и даст, – не велика потеря. – Тот, кто меня с Ольгой свел, поможет и в проникновении в ее номер! »– рассудил Степан.
Кузовкин подошел к двери номера Ольги, осторожно без шума вставил свой ключ в замок – он зашел без задержек. Стал медленно поворачивать ключ. Через мгновение дверь отворилась, и Степан оказался в ее номере. Захлопнул за собой дверь и закрыл на замок изнутри. Это произошло так быстро, что она не успела даже встать с кровати, на которой лежала и читала книгу. Она только удивленно посмотрела на Степана, ставившего на стол бутылку и закуску. Затем приподнялась с кровати и хотела наброситься на него, но тот, приложив палец к своим губам, многозначительно произнес:
– ЧК не дремлет!
Услышав эту магическую в ту пору фразу или от его загадочного проникновения в ее номер, а, возможно, от того и другого вместе, Ольга как-то обмякла и вновь присела на кровать, оторопело глядя на Степана. А тот, ничего не говоря, откупорил бутылку, налил понемногу в два стакана водки и, развернув газету, занялся закуской. Когда и с этим делом было покончено, подал ей в руки стакан, другой взял себе и торжественно произнес:
– Оленька! Давай выпьем за мир в этом доме!
– Давай!..
Они выпили, затем повторили…. Степан еще несколько раз извинился перед ней за свой проступок. Затем Ольга потребовала объяснений о том, как он открыл дверь в ее номер. На что Степан повторил фразу:
– ЧК не дремлет!
Судя по дальнейшим делам, она его простила за тот проступок.
Вскоре Ольга, как и утром, удалилась в душ и далее все пошло по утреннему сценарию. Правда, Степану потребовалось чуточку меньше времени на прохождение сценария до момента, на котором он прервался появлением Ольгиной тетки в гостинице. Кузовкин не думал, что тот момент станет только половиной пути к взятию «Бастилии». Но путь этот им был пройден до конца.
Обессилев вконец, он долго лежал рядом с Ольгой. Та, видимо, также очень устала и отрешённо лежала на его руке, закрыв глаза. Казалось со стороны, она спала. Немного переведя дух и глянув на часы, Кузовкин стал анализировать весь пройденный им путь:
«Три часа с небольшим сладкой борьбы с этой женщиной. – Это невероятно! Все-таки я взял «Бастилию»!» – Душа его ликовала.
От полноты чувств он обнял ее обнаженное тело, провел свободной рукой везде…, оно оказалось податливым, упругим и опять чуточку желанным.
«Нет. – Я не ударил лицом в грязь перед ней. Конечно, в последний момент, я думаю, был далеко не в своей обычной форме. – Она сама виновата! – Разве можно столько времени куражиться? Не зря я все-таки ворвался в ее номер. Второй раз надо пройти этот путь по возможности быстрее… Для этого надо идти другим путем. – Каким? – Посмотрю, как она поведет себя в следующий раз. А там и буду решать. Если опять ляжет на кровать одетой, тогда и я раздеваться не буду. Надо попытаться заставить ее саму срывать с меня и с себя одежду. Возможно, у нее какой – нибудь комплекс по поводу одежды? Увидим.» – мороковал Степан.
Он поднялся с кровати, включил в номере верхний свет и удалился в душ.
Была ли она смущена случившимся? Нет. Вряд ли.
Ведь вернувшись оттуда, он застал Ольгу полностью обнаженной и лежащей перед ним в кровати поверх одеяла, что называется, во всей красе.
«Никакого у ней комплекса нет: обыкновенная баба. – Только с придурью!» – констатировал Степан. Увидев его, она заулыбалась и тихо сказала:
– Добрый вечер, Степан Петрович! Вы сейчас меня покинете?
– Вечер добрый, уважаемая Ольга Васильевна! Зачем же вас покидать, на ночь глядя? Все зависит от вашего поведения. – приветствовал Ольгу в том же тоне и поинтересовался, - Вы настаиваете на том, чтоб я ушел?
– Нет. Нет! Оставайтесь. Заслужили! – прошипела она снисходительно.
– Раз вы таким тоном со мной говорите, уважаемая Ольга Васильевна, то я сейчас уйду.
– Степа, не надо обижаться на мой тон. Понимаешь, – я такая женщина! Я очень трудная в этом деле. – вдруг испуганным голосом взвизгнула Ольга.
– Вижу, что не простая, – почувствовав некоторое превосходство над ней, отозвался Кузовкин.
– Лучше иди, обними меня. Мне понравилось…
– Нет. Потом. Давай лучше выпьем водочки, разгоним кровь.
– Наливай! Я сейчас, – она вскочила с постели и отправилась в душ, захватив всю свою одежду.
Когда Ольга вернулась, Степан, передавая ей стакан, произнес с улыбкой:
– Давай выпьем за женщину со странностями!
– Для тебя странности, а для меня удовольствие!.. Давай выпьем!
…В эту ночь Степану Кузовкину удалось еще дважды взять эту «Бастилию». Последний раз, под утро, после не очень продолжительной осады, «Бастилия» сама рассыпалась на милость победителя…
Кузовкин все-таки реализовал свою затаенную обиду на Ольгу за столь долгое ожидание и обман в первые дни их знакомства.
В то утро Степан, проводив ее до завода, пообещал ей перед расставанием на проходной, что встретит на площади перед проходной после работы в шестнадцать часов, «как обычно».
Веревкина поцеловала его и попрощалась:
– До вечера, Степа! Милый!
– До вечера, Оленька!
А сам вернулся в гостиницу, быстро собрался и уехал в аэропорт…
- Ну, вот и расслабился, – сидя в автобусе, почти вслух отрезал Степан.
Март 2004 г.