В городе один за другим стали вспыхивать пожары. Горели деревянные дома в центральном районе города. Старые-старые пятистенки, пережившие и перенесшие не один век человеческих судеб и тягот. «Молодежь балуется!» - натужено произносило правительство, смахивая несуществующую слезу и выражая сухие соболезнования семьям, оставшимся без крова. А на месте старых домов строились новенькие коттеджи. Трехэтажные, из красного кирпича, такие ладненькие и красивые, но… Какие-то дикие посреди столетних дубов и тополей в одном из самых старых районов города. А рядом с коттеджами стоял аварийный дом. Пятиэтажка, крыша, которой уже давно походила на проржавевший бабушкин дуршлаг, а штукатурка падала под ноги и на голову жильцам с будничной периодичностью. В этом доме по ночам часто горел свет, родители охраняли детские сны, оберегая их от увечий и ссадин, имевших место быть у всех, кто вынужден был влачить существование в этой аварийной пятиэтажке. Спустя какое-то время, на стене дома появилась надпись: «Требуем сноса!». Красная надпись поверх белой облупившейся штукатурки. Яркая и кричащая она так и осталась незамеченной среди красных кирпичных застроек. А потом у дома отобрали двор и футбольную площадку. Под гаражи владельцам коттеджей. А потом был новый год. И город впервые увидел грандиозный фейерверк. Горели старые пятиэтажки. То тут, то там слышались взрывы, рушились крыши, падали стены.
И это назвали терактом.
А этих людей врагами.
А на месте бывших аварийных пятиэтажек построили новые элитные коттеджи из красного кирпича.