"ДА ТЫ ВЗЛЕТИШЬ, ВЗЛЕТИШЬ, ТУДА, КУДА ГЛЯДИШЬ, ЛЕТ ЧЕРЕЗ ДВЕСТИ..."
...Середина 60-х. Пустынная зона неподалеку от Ашхабада: граница проходит в 70 метрах от железнодорожного полотна. Бесконечные ряды колючей проволоки. За два часа до при¬бытия поезда появляются пограничники. Волкодавы сидят позади: овчарок перевозят по пустыне на крупах лошадей, чтобы сохранять боевую форму. Едва прибывает поезд, орава автоматчиков с овчарками на поводке перекрывает все тамбуры, в вагонах запрещается открывать окна, страх наводится такой, что ни у кого нет сомнения: советская граница действительно на замке. Альфред понимает, что бежать из Советского Союза по суше просто невозможно. Но и выносить эту действительность он уже не в состоянии.
Спустя много лет, наткнувшись в одной из газет на признание осужденного по "самолетному делу" Дымшица, мечтавшего соорудить воздушный шар, чтобы улететь на нем за пределы ненавистного Союза, Альфред улыбнется, вспомнив, как и сам он в конце 60-х вполне серьезно вынашивал подобную мечту, не представляя себе, насколько она нереальна.
А в начале 70-х в недрах библиотеки Политехнического музея ему откроется, что на постройку воздушного шара понадобились бы тысячи квадратных метров особо плотной "стратегической" материи, достать которую было просто невозможно. Попутно он выяснит, что все ветры над Советским Союзом дуют в сторону Китая... Все же угнать или собрать самолет самому гораздо проще. И Альберт начинает думать о том, как его построить. В библиотеке имеется всего две книги по практической авиации: одна, изданная в начале века, называется «Какъ построить аэропланъ», и в ней пишется о том, что для самолета потребуется «200 аршин полотна, 2 пуда гвоздей, 600 аршин проволоки рояльной» и т.п. Вторая книжка принадлежит перу француза Анри Минье, создавшего в 30-е годы небольшой аэроплан под названием "небесная блоха", и в сочинении этом приводятся столь подробные схемы и рисунки, что, имея мастерскую и соответствующие материалы, вполне можно собрать этот небольшой самолетик.
Альфред поражен, он не понимает, как вездесущие органы не удосужились упрятать столь ценное пособие в спецхран, куда убрано решительно все, что могло бы помочь человеку просчитать профиль крыла. Ответ приходит спустя много лет, когда Альфред случайно узнает историю "небесной блохи": аэродинамический расчет этой машины таков, что самолеты были плохо управляемыми и бились, как яйца.
Однажды, глядя в затылок пилоту (дело происходит во время полета на четырхместном моноплане), Альфред внезапно ловит себя на мысли: а смог бы он ударить этого человека, чтобы захватить его самолет, или нет? Желание бежать из "тюрьмы" слишком велико, но есть вещи, через которые он переступить не способен. Альфред осторожно расспрашивает летчика о том о сем и выясняет, что аккумуляторы на ночь снимаются, а сам моноплан остается под надежной охраной людей и собак.
Пожалуй, другого выхода действительно нет - надо самому придумать летательный аппарат и собрать его в домашних условиях. Но как это сделать в окружении добровольных сексотов, когда под окнами его ивано-франковской квартиры постоянно маячит дворник Бойчук, чья заскорузлая ладонь приставлена к чуткому уху: не слушает ли вражий сын злые голоса? Более того, Альфреду известны случаи, как безжалостно растаптывались кагэбэшными сапогами несанкционированные летательные аппараты, собранные любителями в сараях и надворных пристройках. В СССР летательные аппараты можно строить только в клубах ДОСААФ под неусыпным надзором штатных и нештатных сотрудников.
Альфред знакомится с инженером из авиационного института, подробно его расспрашивает. Обстоятельно ответив на все вопросы, инженер добавляет: "Хорошо, что вы на меня попали, молодой человек, а не на ребят в кожаных пальто - век бы их не видеть. А то легко можно догадаться, для чего вы это спрашиваете".
Примерно тогда же Альфреду попадается на глаза книжка "Летающие воздушные модели" с описанием устройства, вызывающего у него нескрываемое удивление: неужели вот это - летает? Вместо крыла - четыре планки, соединенные треугольником и раструбом, какая-то поверхность, напоминающая паруса... Чуть позже Альфред наткнется в одном из журналов на фотографию лыжника, летящего с горы при помощи именно этой штуковины, и увидит внизу подпись, извещающую о том, что лыжник преодолел расстояние в 15 километров. Альфреду приходит на ум простая мысль: если к подобного рода крылу приделать мотор, устройство превратится, можно сказать, в самолет. Он делает несколько комнатных моделей дельталетов - они прекрасно летают! Так в его жизнь входит дельтапланеризм.
А через полтора года Альфред получает, наконец, разрешение на выезд.
"ВСЕ ВЫШЕ, И ВЫШЕ, И ВЫШЕ!...".
Теперь ему уже не надо строить летательный аппарат, чтобы вырваться на свободу: цель достигнута, он в Израиле. Но, оказывается, Альфред уже не может обойтись без этих странных птичек, собранных из дюралевых трубок и обтянутых матерчатыми парусами. Все приходится начинать заново: с трудом добытые детали для первой машины - мотор, трубки и пропеллер, купленный - смешно сказать! - за две бутылки "бормотухи", отныне покоятся в подвале его последнего советского - ивано-франковского - пристанища. (Спустя 12 лет, уже будучи сотрудником Би-Би-Си, Альфред Портер увидит в журнале "Крылья родины", раскопанном в лондонских библиотечных закромах, знакомое лицо. Фамилия молодого жителя Ивано-Франковска, запечатленного на фоне построенного им дельтаплана, - Бойчук. Одно из многих чад дворника-сексота оказалось вполне головастым: значит, добрался до заветного подвала, догадался о назначении пылившихся там деталей.)
...В Израиле Альфред делает маленькие крылья из щепок и промасленной бумаги, запуская их с горы. А над его головой в это время проносятся, отправляясь на боевое задание, мощные "фантомы".
Через какое-то время Альфред покидает Израиль и отправляется в странствия по Европе, откуда он привозит купленный на последние деньги рулон дакроновой ткани и несколько дюралевых трубок. Свой первый израильский дельтаплан он строит в крохотной квартирке своей мамы, на балкончике размером с письменный стол. Его инструменты - молоток, клещи, напильник и соседская дрель. По выходным он отправляется с другом на заброшенное стрельбище, где они пытаются запустить эту штуковину. Альфред карабкается на песчаную дюну, поднимает крыло дельтаплана над головой и чувствует, как невидимая сила утягивает его тело куда-то вверх; затем разбегается, и тогда крыло внезапно кренится вниз, дельтаплан клюет носом, и Альфред падает вместе с ним, глотая песок. Он чертит бесконечные схемы, не понимая, в чем же его ошибка. Дело доходит до того, что глянцевые фотографии из американских журналов, изображающие победный полет дельтапланеристов, кажутся ему искусным монтажом: да может ли вообще эта перепончатая тварь летать?!
ОНИ БЫЛИ ПЕРВЫМИ
...Однажды к Альфреду прибегает друг и, дрожа от волнения, сообщает, что встретил сейчас на дороге человека с дельтапланом.
Этот аппарат трудно с чем-либо спутать: в сложенном виде он напоминает зонт пятиметровой длины. Устремившись за обладателем этого зонтика, приятель выясняет, что тот - молодой сабра, купивший летательное устройство у одного англичанина, гостившего в Израиле. Похоже, это первый в Израиле привозной дельтаплан и второе в истории израильского дельтапланеризма летательное устройство этого типа – все же настоящее первенство принадлежит тому чуду инженерно-конструкторской мысли, которое собрано Альфредом на балконе.
Парня зовут Йорам Моливер. В субботу троица отправляется полетать в район ришонских пляжей. Йорам собирает дельтаплан, прикрепляет маленькое фанерное сиденье, поднимает крыло над головой, делает два шага вперед и... Это похоже на детские сны Альфреда - низкий медленный полет над лугом. Йорам летит на этой странной штуковине, подобно мечте, - медленно-медленно, так медленно, что собака, бегущая за хозяином по склону, прибегает к месту его приземления первой.
Потом Альфреду встречаются и другие…. В 1975-м он знакомится с пожилым уроженцем страны, собирающим дельтаплан в собственной мастерской. Альфред смотрит на туго, как барабан, натянутый парус и говорит: "Такая конструкция не может летать". Начинается спор, плавно переходящий в испытания, подтверждающие правоту Альфреда. Сабра переделывает дельтаплан так, как советует ему новый репатриант, и начинает летать. А что до Йорама Моливера, то года через полтора он становится в Израиле признанным авторитетом и начинает, к восторгу зевак, облетать окрестности. С этого момента, пожалуй, и начинается израильский дельтапланеризм.
ЕВРОПЕЙСКИЕ ПОЛЕТЫ
Мой же герой тем временем заключает контракт с Би-Би-Си и переезжает жить и работать в Лондон, увозя в Европу свою страсть к полетам. Сначала он присматривает на Родосе заброшенный аэродром времен Второй мировой: отчего бы не устроить развлечение, популярное в Америке 20 - 30-х годов, - создать этакую воздушную "Антилопу гну", дабы покатать публику? Наверняка на Родосе найдется немало желающих полетать на дельтаплане.
После первого пробного полета израильтян на Родосе к месту приземления дельтаплана отовсюду сбегаются местные жители: за один день Альфред с другом поднимают в воздух 60 зевак, жаждущих новых впечатлений. "Антилопа" не приносит дельталетчикам больших заработков ни на Родосе, ни в Турции, ни в Португалии, но зато они ужасно горды тем, что так эффектно пропагандируют новый летательный аппарат.
"НИЗ-ЗЯ!"
Живя и работая в Лондоне, Альфред время от времени приезжает в Израиль, пытаясь открыть здесь летную школу. Но управление гражданской авиации регулярно дает ему понять, что разрешения ему не видать как своих ушей. Доводы приводятся разные, в том числе и такой: "У вас два аппарата, а для открытия школы нужно не менее четырех". Впрочем, почти все инструкции управления начинаются с частицы "не".
В один из приездов Альфред узнает, что в районе аэропорта Бен-Гурион имеется летная школа, и в ней верховодит бывший техник авиакомпании "Эль-Аль". Посетив школу, Альфред убеждается в том, что тамошние дельталеты едва ли не самые несовершенные из существующих, хозяин школы не способен самостоятельно собрать дельталет, а инструкторы - в прошлом боевые летчики - никогда не летали на аппаратах подобного типа. Между тем школа постепенно обрастает учениками. Альфреду очевидно, чем дело может окончиться тяжелой аварией, о чем он предупреждает хозяина. Спустя год Альфред узнает, что школа закрылась из-за катастрофы, случившейся во время учебного полета.
Еще через год в Израиле объявляются молодые ребята, летящие вдоль побережья под парашютами с моторчиками за спиной.
Альфред узнает, что, согласно новому положению управления гражданской авиации, дозволяется летать на аппаратах,
снабженных мотором, но не имеющих колес. Через несколько лет до сведения мечтающей о воздухоплавании публики доводится очередной циркуляр: летать разрешено на устройстве, обладающем колесами, но без жесткого крыла; в результате в Израиль ввозится полсотни тележек, прикрепленных к управляемому парашюту.
Альфред к тому времени уже становится асом дельталетного дела: он продает в Европе российскую дельталетную технику и сверхлегкие самолеты, а сам летает преимущественно в Испании и Франции. В Англии, как правило, скверная погода, и ехать приходится очень далеко. Кроме того, британское управление гражданской авиации воздвигает на пути самостийных полетов бюрократические заслоны, хоть и логичные, но трудно преодолимые ("И все же нам удалось образовать в Англии ассоциацию "минимальных летательных аппаратов!!!").
...Альфред по-прежнему одержим идеей создать в Израиле дельталетную школу, для чего помимо имеющихся у него техники, опыта и знаний требуется изрядный помощник - человек с крепким мозолистым лбом, способный выбивать разрешения у чиновников и обладающий для этого необходимыми временем и терпением ("Дельталет - прекрасная, надежная, легкоуправляемая и относительно недорогая машина. На ней можно научиться летать за пять-шесть часов. Аппарат легкий, он вместе с моторчиком весит около семидесяти килограммов. На нем можно летать, используя силу ветра, на малой высоте, над обрывом, как в детских снах").
***
...Бронису Ашкинезу, известному литовскому конструктору, создающему свои планеры из сосновых реек и ткани, как-то сказали: "Бронис, на твоих планерах страшно подниматься на высоту более пяти метров - ведь они такие хрупкие". На что Ашкинез ответил:' "А вы не летайте. До пяти метров - это действительно полет: над крышами, лугом, рекой, а выше начинается сфера воздушного транспорта, когда ты просто подвешен к небу, а внизу - неподвижная земля. И это уже неинтересно!"