Синяя треть, Коммуны Тельмана, Честь и Совесть 24.02.240
"Я сказал ему: "Убойся, Карно, ты нарушаешь закон!" Он же, дерзновенный, ответил: "Я сам буду выбирать себе законы. " Так он и жил... "
Из "Книги Карно" Архивы Янтаря
Каков из себя самый мощных импульс приводящий человека ли, нелюдя ли в движение? Жажда наживы? Мечты об успехе и славе? Стремление к знанию? Любопытство? Брехня собачья! Потому как ничто не заставит вас настолько решительно поднять задницу из мягкой комфортности кресла, как древний и непобедимый физический голод,
Голод - закон. Голод - царь. Голод - господин нашего тела и разума. Так думал Карно, слушая стоны собственного желудка и в такую минуту он всерьез бывал готов убить любого, кому вздумается напомнить риторркийцу о йогах, по многу дней обходящихся без пищи, о голодовках протеста и религиозных постах, когда люди добровольно ограничивают свой рацион, о диетах для похудения и подобных вещах. Истинно, Карно убил бы такого человека. Убил и съел.
Так или иначе голод погнал Карно из его гнездышка обратно в шумный и суетливый мир людей, в целом весьма поганый, но в частности располагающий такими приятными вещами, как еда и женщины.
Чисто теоретически из подземного дворца Карно можно было, конечно, выбраться тем же самым путем, каким он попадал сюда. Но, во-первых, Карно не знал внутреннего кода, открывающего мембрану в шлюзе и, во-вторых, (если кому-то недостаточно этой причины) совсем не мечтал каким-то чудесным образом забраться в несущийся по одноколейке товарник, конечного пункта назначения которого он никогда не знал и не желал знать.
Для выхода Карно использовал шахту, пролегающую глубоко в недрах земли и очень удачно имеющую выход на еще более глубоко зарытую сеть тоннелей, по которой туда-сюда носились странные поезда. Видимо, таким образом руководство окопавшихся в Манхайских горах повстанцев связывалось то ли с правительством, то ли с мафией (или на кого они там в конечном счете работают, эти скалолазы?). Карно не очень-то волновали разборки местных товарищей, его волновало, когда будет следующий поезд, но расписания одолжить было не у кого. Совершенно не у кого. Потому что ни одна живая душа разумнее червя здесь не встречалась, да и червей, к слову сказать, на такой глубине тоже не было.
Естественного и неестественного происхождения норы и лазы, тоннели с мертвыми змеями электрических проводов и каких-то непонятных труб на полу - весь этот лабиринт, весь кишечник, давным-давно уже стертого с лица земли давнишнего города был только его, и, с точки зрения Карно, ему вполне хватило лаза (так тщательно замаскированного лаза!) в одном из самых нижних, самых скучных и неприметных помещений его убежища и отвесного колодца метр на метр в диаметре, открывавшегося своим жерлом прямо на суперсекретную подземную дорогу.
Карно сидел над этим лазом уже шестой день. Все было приготовлено, лебедка закреплена, последние интергии сожжены и последние съедобные продукты сожраны. Если бы не надежные перчатки Вычищенного и снова ставшего зеленовато-исчерна-золотистым скафа, Карно бы уже сожрал себе все ногти на обеих руках. Хафф и хаффские братья, Карно был уже готов бросаться на земляные стены и грызть их. От непроглядной тьмы он чувствовал себя ослепшим, от полной и беспредельной тишины - оглохшим. В первые два дня Карно пробовал в качестве источника света использовать свои последние картины, чьи матрицы он рассудительно захватил с собой, рассчитывая впоследствии продать. Но силуэты и фигуры людей (причем даже его собственные автопортреты) только еиЬ больше усугубляли его чувство голода.
Дрожащими от нетерпения пальцами Карно открыл фляжку и крепко сжимая зубы процедил сквозь них в глотку маленький глоточек воды. Когда он опустил фляжку на дне печально булькнуло. На самом дне.
Воду Карно берег до последнего. Как и большинство людей, живущих одним днем, он был неисправимым оптимистом и все еще верил, что доживет до того момента, когда чертов поезд приедет.
И все же услышав внизу, в тоннеле далекий шум, риторркиец сначала ушам своим не поверил. Но шум рос, приближался... Ошибки быть не могло. Но измученный до предела Карно был уже не в состоянии радоваться. Он на ощупь, в последний раз проверил лебедку и скользнул в колодец, щупая руками его неровные стенки, чтобы вовремя притормозить и не спуститься ниже, чем надо - его совсем не прельщала перспектива в момент долгожданного прибытия поезда размазаться по его кабине красивыми красными ошметками народного риторркийского орнамента.
Шум, гулкий, давящий все нарастал, а потом по отвыкшим глазам Карно болезненно полоснул свет мощного носового прожектора.
Риторркиец напряженно подобрался, сконцентрировав все оставшиеся у него силы. Еще несколько минут и ослепительная морда рычащего, гремящего неживого чудовища пронеслась под ним, а за ней покорно зарокотали темные вагоны.
- "Пора!" - Карно отпустил лебедку еще ниже, зав^снув в нескольких сантиметрах над проносящимися под ним металлопластиковыми крышами, перевел дыхание и отстрелил захват лебедки. Твердая, подрагивающая поверхность ударила его с тупой и бессмысленной озлобленностью неживого предмета. Карно распластался на животе и постарался расслабиться.
Нет, все-таки, подобные фокусы надо исполнять, когда ты в хорошей физической форме, а не когда измучен голодом до такой степени, что ноги-руки не слушаются...
Поезд мчался подземным тоннелем, гудел и подрагивал, а на крыше одного из последних вагонов лежал на животе человек в золотисто-зеленовато-черном полускафе, отливающем будто влажная кожа рептилии, волосы еще совсем недавно такие чистые и пушистые, холеные и балованные, после почти что недельного обитания в подземельях и ночевок на глинистом полу (скаф-то хотя бы греет!) снова вернулись к своему обычному грязному и спутанному состоянию.
Поезд несся, риторркиец дремал. Несколько раз он менял позу, но веселее от этого не становилось. Наконец, по прошествии почти четырех часов с момента его "Посадки на поезд", успев передумать уже обо всем приятном и неприятном, что есть на свете, Карно устроил себе праздник и добил содержимое фляжки.
Ни веселее, ни лучше от этого не стало, только желудок вновь принялся стонать, но уже не протестующе и гневно, как он это делал три-четыре дня назад, а жалобно и обреченно, без особой надежды быть наполненным, но все еще героически стремясь измотать нервы своему обладателю.
- "Мы - риторркийцы, мы сильнее и выносливее, чем люди!" - последним волевым натиском попытался подбодрить себя Карно, но ни призывы к патриотизму, ни призывы к расизму ("Чертова человеческая кровь") особенно не помогали.
А потом звук, сопровождающих движение поезда изменился, став более резким, отчетливым и дребезжащим - они ехали уже по набитому металлом нутру города.
Карно отложил на время жестокий боксерский раунд между саможалением и самоосуждением и приготовился действовать.
А потом тоннель закончился и старенький, но ухоженный и ладный поезд выехал в какой-то подземный ангар со сводчатым низким потолком и множеством выходов -тоннелей. Из тоннелей тут же набежали люди в рабочих скафах и принялись деловито разгружать вагоны. Карно прополз по крышам к хвосту поезда и тихонько соскользнул вниз. Этим маршрутом он пользовался уже не первый раз и знал его до мелочей. Приникнув к стене Карно пробрался в нужный коридор, около сотни метров безликих металлопластиковых стен, где звук шагов далеко разносится, предупреждая тебя о приближении незваных гостей. Прятаться здесь было негде и Карно вытащил станнер, такой тяжелый для ослабших рук. В прошлом ему уже дважды приходилось стрелять здесь в людей, но местные до сих пор, так и не додумались поставить охрану изнутри своего загадочного объекта. Собственные сапоги Карно, воедино слитые и сращенные со скафом, были на специальной "глухой" подошве, да и крался бывший офицер военной полиции со знанием дела, завидным даже для ликантропа.
Уже почти две трети коридора были позади, когда Карно услышал торопливый топот позади себя. Риторркиец был слишком слаб, чтобы нервничать или хотя бы просто прибавить шагу и выбраться из тесной ловушки узкой металлической кишки, пока его не настигли. Он продолжил двигаться вперед, уверенно и неумолимо, как машина. Топот приближался, но и пятно света, предвещающее выход к нескольким подъемникам все росло и расширялось. Карно уже чувствовал особый запах лифтовых шахт,.. и уже мог на слух определить, что по коридору вслед за ним торопятся, почти бегут четыре человека. Трое впереди и один чуть отстал.
Карно решительным жестом забрал рыжую гривищу на грудь и закрыл голову тонким капюшоном скафа.
Первые трое пронеслись мимо него, как ураган, слишком занятые каким-то своим неотложным делом, чтобы обращать внимание на кого бы там ни было. Ну если это, конечно, не рок-звезда Вай... Карно всегда считал себя довольно привлекательным, но с Вай Ди у него не было совершенно ничего общего. Молодые люди тоже, вероятно, это отметили, где-нибудь на подсознательном уровне, потому что в остальном им было явно не до того.
Высокие тяжелые ботинки прогрохотали дальше, а еще через несколько минут, Карно нагнал и последний "спринтер", этот хоть и спешил изо всех сил, но на главный приз явно не претендовал, держался за правый бок и оглашал коридор могучей отдышкой. Поравнявшись с риторркийцем молодой мужчина рассеянно взглянул на него и медленно нахмурился:
- Эй, приятель, а ты кто такой?
- Да так, - слабо пожал плечами Карно, после долгого молчания новорожденный голос получился сиплым и довольно противным. Неудачливый бегун нахмурился еще больше и заявил:
- Что-то твое лицо мне не знакомо.
- А я новенький, - не особо выпендриваясь ответил Карно, пальцем, скрытой от собеседника боком риторркийца, руки переставляя станнер на "шок средней тяжести".
- Эй, подожди-ка, ты... - манера речи этого подозрительного субъекта приобрела уже откровенно агрессивный характер.
- А что же тебя друзья твои не подождали? - неожиданным вопросом огорошил его Карно и повернулся к собеседнику. С плавной молниеносностью взметнулась рука с оружием и раструб станнера, прижатый вплотную к боку растерявшегося товарища, тяжко беззвучно дрогнул в руке Карно. Непрошеный собеседник открыл рот, закатил глаза и осел в нежное объятие риторркийца. Карно усадил его у стены, поспешно обыскал, разжившись лишь несколькими купюрами местных денег и помятой идентификационной картой, и, наконец, выбрался к лифтам. Это было тоже старое и тоже добротное сооружение с мощными воздушными подушками внизу и вверху цилиндрообразных кабин с герметичными стальными дверьми. Таких гробоподобных кабин здесь было четыре, и в принципе, Карно мог бы воспользоваться идентификационной картой дурачка из коридора, сэкономить время и прокатиться с комфортом. Но осторожность взяла верх, и он, как обычно полез через спрятанное за мрачной дверью с надписью "Опасно для жизни" наверх, на крышу кабины лифта. Впрочем, все вышеперечисленные действия Осторожность и Карно предприняли только после того, как оголодалое существо с яростной прытью подскочило к дурацкому аппарату у стены, продающему за мелкие деньги шоколадки и химическим путем раздобытую невкусную газированную воду. Карно скормил безразличной машине половину добытой мелочи, получив в обмен королевские сокровища в виде "язвупророчащих" шоколадок и вяленных, пересахаренных фруктов, какие любят клянчить на улицах детишки, и пластиковой емкости химической воды. Обогатившись таким образом Карно забрался на крышу кабины и устроился там в ожидании того момента, когда гора придет к Магомету, а точнее, когда кто-нибудь вызовет лифт. На его счастье довольно скоро (процесс поглощения шоколадки крошечными, не опасными для измученного пищевода кусочками, еще не был завершен к этому моменту) где-то наверху решили, что им пора спуститься вниз, и кабина, загудев, поплыла вверх, даже чуть выше нужного Карно уровня, но он не стал громко кричать и топать ногами, требуя, чтобы его отвезли по назначению, а тихонечко перебрался в не слишком комфортабельный лаз для техников, успев, между прочим, услышать обрывок реплики одного из садящихся в лифт о том, что "это, в конце концов, вам не служба спасения, и если какому-то придурку стало плохо прямо в коридоре, то это только его проблемы".
Карно проводил уплывающий в жерло шахты темный круг кабины прощальным взглядом, мысленно в очередной раз восхищаясь
В дальнейшем его поиски выхода из верхней, наземной части здания были проведены с похвальной оперативностью и увенчались по прошествии некоторого времени несомненным успехом - Карно обнаружил мусоросборник. По правде сказать, до этого, чуть раньше, он чуть не завалил всю операцию, когда в чьем-то пустующем кабинетике с остервенением набросился на то, что было ошибочно принято им за холодильник, а на поверку оказалось просто старым громоздким сейфом.
Зато вот мусоросборник Карно попался что надо. Один из тех гениальных мусоросборников, известных только на немногих счастливых планетах Синей трети, которые не измельчают мусор для его дальнейшей переработки, не сжигают его, преобразуя материю в энергию, и даже не прессуют мусор в аккуратненькие брикетики, используемые потом для строительства хозяйственных сооружений, а от всей широты души их изобретателя щедро вываливают всевозможные отбросы в тихих дворах, где среди таких же зловонных куч уже толпятся заранее благодарные бродячие ликантропы, ожидающие новой "манны небесной".
В общем, если Карно и был когда-то брезглив, то обстоятельства быстро научили его, что подобные эмоции - слишком большая роскошь для того, кто всерьез собирается выжить в этом веселом мире.
Карно нырнул в мусоросборник и после нескольких неприятных перелетов по затхлым и душным трубам был извергнут в торжественном фейерверке помоев на вершину мягкой и податливой кучи мусора, в безупречно соответствующем его представлениям о подобных местечках, дворике из двух фанерных и одной бетонной стены, где радостные ликантропы ждали свой ужин.
Поначалу они даже решили, что заросший грязный рыжий человек в помятом непонятного цвета скафе - это и есть их ужин. Но длинная струя пламени из фламмера, прочертившего широкий полукруг между ним и мохнатыми, однозначно убедила последних, что Карно сулит серьезную изжогу, возможно, с летальным исходом.
По сути сказать, Карно спешил. У него были еще неотложные дела, к выполнению которых, выбравшись из помойки, он незамедлительно приступил.
У первого же уличного банковского автомата, безразличного и равнодушного к весьма подозрительной запущенной внешности клиента, Карно разменял парочку крупных банкнот (из числа все тех же, которые он прятал под скафом в поясе). Затем зашел в ближайший офис какой-то бедненькой туристической фирмы, где милое прелестное андроидное создание, с претензией на наличие женских вторичных половых органов и с намертво наклеенной на кукольном личике дружелюбной улыбкой, также нисколько не интересуясь откуда у вонючего грязного оборванца приличная сумма денег, скорехонько организовала ему билет до столицы на вечерний рейс.
На этом обязательная программа его мероприятий закончилась, и он смог расслабиться и передохнуть, уединившись в чудесном тихом местечке, где маленькая невинная речушка пересекала границу территории города, и, еще не разлившаяся от впадающих в нее точных вод и отходов, уже гордо начинала в этом месте именоваться каналом. За то время, которое Карно провел в своем убежище, наслаждаясь жизнью, робкая местная весна уже вошла в силу и разгулялась. Вода в речке оказалась теплой и мягкой и соблазнила его предпринять героическую попытку привести свою внешность в порядок.
И вот теперь он сидел в молоденькой зеленой траве. Теплый ветер налетал со стороны садящегося за силуэты домов местного солнца, героически стараясь просушить или, хотя бы, расшевелить мокрую тяжелую массу длинных рыжих волос. Карно приветливо улыбнулся ветру и пожелал ему успехов в этом нелегком деле (свое он уже отмучился, пока если и не промывал, то, по крайней мере, добросовестно полоскал грязную гривищу в реке). Все было бы просто идеально, если бы не необходимость бороться с собой. У него была ЕДА, но он знал, что наедаться вдоволь пока нельзя. Придется подождать несколько дней, чтобы измученных организм пришел в норму. Потому что иначе будет плохо. Карно даже отчетливо мог себе представить, насколько Плохо! Всякого успел насмотреться еще в военной полиции. А Карно не хотел, чтобы ему было плохо. Он хотел, чтобы было хорошо. Ради этого, собственно, и жил.