Еще раз о войне

       
Уж сколько лет прошло, как кончилась война, вот уже и 60-летие Победы отметили, а я забыть те года не могу. Часто ее проклятую вижу в страшных снах и от этого просыпаюсь в холодном поту. Это я, пережившая оккупацию в Истре, а после изгнания фашистов из Истры, работавшая в эти горькие, голодные годы в поле, не могу забыть бомбежки, обстрелы.

А каково тем женщинам жить, которым пришлось непосредственно принимать участие в войне?

Сейчас выросло новое поколение, и оно не много знает о прошедшей войне, и тем более о девушках, принимавших участие в боях и работавших в медсанбатах и госпиталях, под бомбежками.

Я нашла в своем архиве запись беседы с двумя истринками, которые в 1941году 18-летними девушками добровольно отправились на фронт.

И решила о них рассказать. Это Екатерина Степановна Крючкова, работавшая завхозом в детском комбинате №20 и Анисья Антоновна Терентьева, работавшая в те годы дворником ЖКО при ФВНИИЭМ. Обыкновенные, скромные, трудолюбивые женщины, но обе не могли остаться в стороне, когда Родине грозила опасность.

Молоденькая Катя Иванова (в замужестве Крючкова) прошла военный путь от Смоленска до Праги. Сначала была зачислена во 2-ой стрелковый батальон 28-ой бригады под Смоленском, недалеко от линии фронта. Частые перестрелки, разрывы снарядов, бомбежки. От передовой километрах в трех-четырех находился медсанбат дивизии. Там не хватало медперсонала. И Катю отправили туда санитаркой. Работы было много, Катя старалась управляться со своими обязанностями. И часто помогала в операционной. Приглядываясь к медсестрам, быстро научилась перевязывать и обрабатывать раны. Запоминала названия лекарств и медицинских инструментов. Работала нередко без сна, под свистом пуль, снарядов, под бомбами. Во время операции, бывало, услышит голос хирурга: «Следующего», а поблизости никого нет. Катя сама брала раненого на руки (хорошо, что она была высокой и сильной девушкой) и укладывала его на операционный стол. Если в медсанбате кончалась кровь, необходимая для переливания, то она предлагала свою. Один лейтенант, узнав, что санитарка отдала ему свою кровь, улыбнулся ей, снял часы с руки и протянул Кате:

-Носи, Чижик.-

Так прозвище Чижик и осталось за ней до конца войны. Прилежание и способности к медицинской работе не остались незамеченными. Кате Ивановой было присвоено звание «Сержант медицинской службы». Однажды медсанбат оказался под бомбежкой вражеской авиации. Участвуя в эвакуации раненых, Катя на себе вытащила более 30 тяжелораненых в укрытие. Словно святую память показывала Екатерина Степановна своим внукам боевые награды: «Орден Красной Звезды» и медаль «За отвагу».

 

       -Страшно было там,- спросила я ее тогда.

-Страх растворялся в стонах раненых, их было всегда много, надо было их спасать, а не о себе думать,- ответила она.

Такое не забывается.

Екатерина Степановна любит строчку поэтессы Юлии Друниной и часто ее повторяет: «Я вся осталась на войне».

 

В 1941году Анисья Антоновна Терентьева была просто молоденькой Аниской. Окончив курсы санинструкторов, она была отправлена на фронт на передовую. Судьба бросила в самое пекло. Сперва участвует в труднейших оборонительных боях в составе знаменитой 200-ой латышской девизии. Спасая людей от смерти, сама чуть не угодила ей в лапы. Шрамы на симпатичном лице до сих пор носят след. Лечение и снова передовая.

Теперь Аниска была уже в составе 157-ой курсантской бригады под Ленинградом.

Под Старой Руссой Аниска сопровождала на автомашинах раненых в тыловой госпиталь. По дороге колонну атаковали вражеские самолеты. Страшное это дело, когда в перемежку с бомбами, тебя поливают еще и пулеметными очередями. Водители и легкораненые бросились от свистящих бомб, кто куда, а каково тяжелораненым? Нет, не посмела санинструктор в такой момент оставить их. Так и бегала от одной машины к другой, успокаивая и подбадривая:

 -Потерпите, мои милые. Ничего, сейчас это пройдет.-

 На счастье прямых попаданий не было. Все уцелели. Собрались шоферы, сели в кабины, разместились раненые, и снова в путь. Только набрали скорость, а тут из леса вышла группа фашистких молодчиков и открыла огонь по автомашинам.

Аниска взяла автомат и вместе с шоферами стала отстреливаться.

Вот каким был тогда путь под Старой Руссой, но раненых девушка все-таки в целости доставила в тыловой госпиталь. А вдобавок двух немцев захватила тогда в плен.

Война так сортировала людей, что на одном месте мало кто служил. Не было исключение и для Аниски. Из157-ой бригады она оказалась в 299-ой стрелковой дивизии 62-ой армии под Сталинградом.

Был такой момент. В ходе боя Аниска перевязывала раненого. И на ее глазах на нейтральной полосе встал подбитый фашистами наш танк. Перевязывает, а сама беспокойно следит за попавшей в беду машиной и шепчет:

-Ну, выходите же, выходите скорее,-

 Это она за танкистов переживала. А люки не открывались. Тогда, сжав до боли зубы, Аниска поползла к машине. Бой идет вовсю, рядом пули свистят, фонтаны земли (которые военные корреспонденты называли султанами) поднимаются от снарядов и мин, а она ползет и приговаривает:

-Только бы живы были, только бы живы.-

-Куда? Назад, убьют же,- кричали ей.-

 Но санинструктор даже головы не повернула на крик. Вот и танк. Трудно небольшой девушке взобраться на громадину под обстрелом, тем не менее, она взобралась. Ухватилась за скобу люка. Силенок маловато. Но люк открылся, и Аниска проворно нырнула во внутрь дымившейся машины. Томительные секунды. Вот уже через нижний люк она вытолкнула одного раненого, другого, третьего. Тут подползли на помощь солдаты и спасли танкистов.

 Этот бой всегда напоминает «Орден Красной звезды», которым она тогда была награждена.

-Сколько было случаев, когда со смертью вот так близко сходились, разве все перескажешь,- утирая уголком платка набежавшие слезы, говорит Анисья Антоновна. А потом, успокоившись и улыбнувшись, продолжает:

-Только, помню, один раз сильно струсила. Было это там же, под Сталинградом. Меня вторично ранило. И тяжело. Погрузили нас на пароход и направили в Саратов. В госпиталь. Только отплыли, налетели самолеты фашисткие, и давай бомбить. Вот, думаю, попадет одна, и пойдешь ко дну. Плавать-то я не умею.-

 И по девичьи звонко рассмеялась.

 Победу Аниска встретила в Иркутске, в части с которой ехала на восток. (Как стало известно позднее, еще до Победы над Германией, многие части передвигались на восток для предстоящей войны с Японией).

Иркутск распахнул тогда все двери зрелищных предприятий для военных.

- Наверное, родных не все так принимают, как нас принимали в этом городе,- говорит моя собеседница.

После нашей беседы, проходившей со слезами и со смехом вперемежку, мы тепло распрощались с Анисьей Антоновной.

Выйдя из квартиры, я еще долго бродила Истринскими улицами, представляя себе, как маленькая, хрупкая Аниска тащит на плащпалатке под пулями между воронок в укрытие окровавленого солдата с поля боя.

Я давно не видела своих героинь и не знаю, живы они или нет. Но, не могу о них не писать. Ведь они на фронте, как мне кажется, совершали ежедневные подвиги. Об этом нельзя забывать никому. А родственникам надо ими гордиться.

 

Фаина Канашева

Член Истринского краеведческого общества «Наследие»

 Апрель 2006г.