Из записей в тетради - февраль 07. Евпатория:
Солнце, мороз около 6 гр. Дворик в снегу. С утра такая классическая картинка.
Выглядит ненатурально, будто присланная издалека приторная открытка.
Бывали и раньше в Крыму зимы, а прошлая, говорят, так вообще лютою была. Кипарисы так обмерзли, что все лето и простояли с обугленными холодом( если можно так выразиться) рыжими боками со стороны северного ветра...
Но сейчас, после светлой солнечной осени, плавно перешедшей в такую же весну на новогоднем перевале, когда еще три дня назад стали распускаться в свежих ярко-зеленых травяных кустиках оранжевые цветочки, это возвращение , вернее нежданное уже наступление зимы обидно. Мороз и Крым как-то не сочетаются. Противный ветер с дождем на фоне гула бурлящего моря мне больше по душе, это органично. Вот намедни вечерком лег снежок, а к утру – как не бывало, смылся дождем, будто приснился. А тут – «Новый год в Финляндии», очень ненатурально...
...Но я же собиралась о лете, всё том же лете 2004,- последнем моем «здоровом» полноценном лете за год до болезни. Самое время!
Итак, не прошло и 3 дней, как я передала в вагоне поезда Феодосия-Москва свою старую подругу с загипсованной ногой в любящие руки мужа и детей, как с другой, новой и более молодой подругой,- коллегой по работе, мы вылетели в Анапу,- как и было запланировано, – в пансионат, оплаченный по старинке профсоюзом – на 12 дней.
Все - как по нотам. И рейс по расписанию!
Около 5 час. пополудни мы уже толкались со своими чемоданчиками на колесиках на стоянке такси. И ничего не понимали. Народ разъехался, а нас никто не брал, никому из таксистов адрес в сочетании с названием пансионата ни о чем не говорил,- они не совпадали, просто такого быть не могло, по их мнению.
Наконец над нами сжалились и по цепочке передали клич – кто знает?
И таки один знающий нашелся.
С состраданием посмотрев на нас, таких красивых, расфуфыренных и безмятежных, он еще раз уточнил адрес, тщательно исследуя наши путевки, и тронулся в путь в полном молчании. И только тут до меня стало доходить, что дело не чисто.
Все-таки я была старше и потому подозрительнее.
Марина моя продолжала пребывать в полной уверенности в чудесном исходе предприятия и никаких опасений всерьез не воспринимала.
Я решилась расспросить водителя, в чем, собственно, загадочность места, в которое мы должны попасть. Ответ был неожиданным.
Глядя на нас, сидящих позади, в зеркальце,- со смешанным выражением сочувствия и иронии на лице, он предложил отвезти нас в недорогой приличный отель, где нам будет намного комфортнее, чем там, куда он нас везет.
Тут уже и Мариша сделала стойку. Дело в том, что денег у нас было в обрез, – на обратную дорогу и на приятные мелкие неожиданные расходы, и
ни о каком отеле не могло быть и речи,- мы ехали в пансионат с 3-х-разовым питанием!
И тогда водитель нам объяснил, что место, куда мы едем – это дикая смесь летнего пионерского лагеря с бывшим женским общежитием его же бывшего техникума, и что это – помойка, и где в ней может располагаться пансионат, он не представляет.
А общежитие это облезлое прекрасно знает, поскольку и сам лазал туда через балконы к девицам в свое время...
Я как-то сразу представила себе это милое местечко, имея достаточно разнообразный жизненный опыт, но Марина не в состоянии была верить в плохое вообще, а касающееся лично ее, тем более. Это с ней не сочеталось, это были несовместимые параметры... А потому высказала предположение, что место нашего поселения будет выделено в нечто отдельно-пристойное.
Водитель наш, славный парень около сорока лет, только вздыхал. И когда мы въехали в раздолбанный двор П-образного огромного безобразного обшарпанного дома с развешенными на открытых балконах тряпками типа полотенец, купальников и других сугубо интимных предметов личного неприхотливого пользования, к тому же сотрясаемый звуками разнообразной попсы из приемников, усиленными эхом двора-полуколодца, наш милый водитель на прощание посоветовал нам хотя бы не пользоваться городским пляжем, а садиться в маршрутку №9 в центре города и отправляться на чистые пляжи «Урожайной» или «Джемете».
Что мы потом и делали, и что скрасило наше пребывание в этой Всероссийской детской здравнице, одновременно сочетающейся с кинофестивальным центром, претенциозно именующим себя «Киношоком»...
Мы до сих пор безмерно благодарны этому парню за совет. Потому как пользоваться вонючими водами и пляжами города Анапы было совершенно невозможно. Впрочем, как и многим другим.
В городе( если его можно так назвать) прекрасной была только широкая долгая свеже-плиточная набережная, расположенная довольно высоко над полосой убогих пляжей, украшенная новыми фонарями и аккуратно огороженными островками зелени и деревьев, вдоль нее – приятные открытые ресторанчики, кафе, потом Луна-парк во всем многообразии и несколько престижных старо-обновленных казенных и строящихся новых зданий на подходе.
Стоило отойти на несколько метров от всей этой красоты в направлении самого города, как тут же начиналось полное черти что –
узкие тротуары со вздыбившимся сто лет назад асфальтом, непредсказуемые нагромождения камней среди заброшенных давным-давно бывших парков, халупы, хибары, зачуханные домишки в «центре» не выше 2-х этажей, ни одного настоящего дома или старого особняка, которые хоть что-нибудь говорили бы о прошлом при полном отсутствии настоящего(кроме набережной). Убожество и захолустье.
Но все это увиделось позже.
А сейчас мы со страхом прощались с водителем, расставаться не хотелось.
И ему было не по себе... И покатили мы свои чемоданчики к подъезду с надписью типа «ООО что-то там»( общество ограниченной ответственности), еще бы не ограниченной! Это очень удобно – всем и повсюду иметь ограниченную ответственность, какую же еще?
Нас приветливо встретил юноша в офисной спецодежде, чуть ли не с бабочкой у горла, подвел к роскошному с изгибом такому же офисному столу, за которым с важным достоинством восседала такая же офисная девица. Нам выдали ключ от «номера» и повели...
Наивная Мариша, немного воспрявшая от цивильного вида встречающих нас представителей «ООО...», вновь преисполнилась надеждой на чудо.
Но чуда не произошло. Единственным плюсом нашего «номера» было то, что балконом он высовывался на улицу, а не во двор( это мы оговорили сразу после беглого взгляда на этот самый двор). Но остальное!...
Номер оказался сдвоенным( как и все остальные в здании),- две комнаты на две "семьи" с общим коридором и туалетом с душем. Само по себе это было не страшно, если бы не интерьер,- если то, что мы увидели, можно назвать этим изысканным словом.
В коридорчике нас встретил распростертыми буквально объятьями, – т.е. гостеприимно распахнутыми дверцами, огромный пустой платяной шкаф в позиции приветливого полу-наклона вперед и вправо - как раз навстречу входящим. Никакая вещь удержаться в нем, естественно, была не в силах...
В противоположном торце, визави подобострастному шкафу,- туалетная комната: унитаз без сиденья и душевой шланг, опущенный в низкую ржавую раковину, под кран которой не вмещались не только стакан, но и руки с мылом. Крашеные в потеках облезлые стены были увиты петлями ржавых труб, на которые из-за этой "ржи" ничего нельзя было повесить для просушки...
Никаких занавесок. Кафельный пол с наклоном и решеткой для стока воды. Зато унитаз сверкал чистотой. Поскольку каждый моющийся гражданин обильно и систематически заливал его из душа. А к холоду и узости его оголенных краев попы наши постепенно привыкли.
Войдя же в комнатенку, мы даже не остолбенели, скорее остекленели. Две узкие солдатские(пионерские?) койки у стен на расстоянии полуметра, единственная голая лампочка над входом, гвоздь в двери, – как бы вешалка, ободранные обои с надписями( вроде без мата, - позже у нас было время их исследовать в поисках розетки)... Стопочкой одеяла и постельное белье последней стадии изношенности, тоже пионерского типа и такого же размера – т.е. простыня или под ногами или под подушкой(мы выбрали первый вариант).А как нам удавалось спать на этих матрасах, я не могу понять до сих пор,- это были сплошные ухабы и выбоины...
Нет, это я подзабыла, прошу прощения... Поздние вечера мы проводили на продуваемом ветрами балконе, - то смеясь, то плача рассказывая друг другу о своих жизнях, заедая водку абрикосами и печеньем. Вот и засыпали, несмотря...
Этот кошмар можно продолжать, но это утомительно. Каким-то образом мы постепенно наладили свой убогий быт, но привыкнуть так и не смогли.
...Возвращаюсь в этот первый наш день, вернее вечер уже.
Следующим номером нашей программы после поселения было посещение столовой,- на ужин мы еще не совсем опоздали, а проголодались изрядно. Но, как только Марина увидела замызганную бабу, несущую нам тарелки с кашей и с большими пальцами внутри, ей совсем поплохело, и мы тут же ушли.( И больше не вернулись ни разу).
И, вновь оказавшись в своей страшной каморке, просто не знали, что нам делать.
И тут я сказала Марише мрачно:
- По-моему, у тебя есть водка. Наливай!
Она с испугом:
- Но у нас нечем закусить!.
- У меня анисовые леденцы от кашля.
И мы выпили и закусили отвратными анисовыми леденцами и пошли в ночь искать продуктовый магазин.
Абсолютно трезвые, не размазанные по стенам, а деловито-мрачные, мы шли через темный заброшенный парк, спрашивая у редких одиноких бомжей и пьяных компаний под кустами, где магазин, и таки вышли на него, – этот объект новой цивилизации посреди старых развалин, - супермаркет круглосуточный!
Закупили кой-какой еды, воды, разовую как бы посуду, и сумели благополучно вернуться в свою камеру. Разложили на темном балконе добычу, выпили опять водки, закусили как следует, и, повеселев слегка, решили, что деваться некуда, а жить надо. И завтра все может быть совсем не так страшно.
Наступившее завтра особой эйфории не вызвало. Мы стали первым дело составлять смету расходов. И получилось, что если питаться на балконе, то выжить сможем.
Кипятильник у меня был, кофе и цветочные чаи тоже.
Марине удалось вытрясти из дежурной по этажу пару пластмассовых стульев для балкона, стаканы, графин и даже настольную лампу!
И пошли мы в разведку - знакомиться с окрестностями... Набрели неподалеку на маленький рынок с окружавшими его лавочками, в том числе - с вином в розлив, которое я немедленно продегустировала. Местное сухое каберне оказалось вполне подходящим и качеством и ценой, и, приободренные, мы направились к набережной.
И оказались в другом мире, в котором есть красота, простор, чистота, зелень...
Мы подошли к парапету и стали обозревать панораму, любуясь морской синью, а потом опустили восторженные свои взоры вниз на полосу пляжей, усеянную людьми вплотную..., и тут подул легкий ветерок и обдал нас знакомо - неприятным "ароматом", ничего общего с морским не имеющего. Переглянувшись с одновременно сморщенными носами, мы с Маришей отошли от баллюстрады к середине набережной, прогулялись еще немного, но запах не отставал..., и тогда направились мы с ней в «центр» искать заветную маршрутку №9. И нашли.
После чего жизнь наша в Анапе обрела смысл. Чистое море и дюны горячего светлого мельчайшего песка и никого, – где-то в отдалении фигурки людей. Так что Маринка часто раздевалась догола и загорала, скрывшись за маленькой дюной не от чьих-то глаз, а от ветра.
Море было зеленым от взвеси мелко накрошенных чистеньких водорослей – нечто вроде легкого диетического салата.
Мариша плескалась на мели и я присоединялась к ней после заплыва, и, барахтаясь в маленьких волнах, мы воображали, будто получаем бесплатную талассотерапию. Потом так долго приходилось вытаскивать из купальников этот планктон, что в конце-концов мы обнаглели и купались уже без верхних деталей.
Над дюнами возвышались присыпанные песком холмы, поросшие кустарником и редкими деревцами, иногда мы видели на них одну или двух всадниц на лошадях, и это было так неожиданно экзотично...
Через полгода зимой мне вспомнится этот пляж, все обретет романтически-ностальгический оттенок, и я напишу стихотворение, которым хочу закончить этот эпизод жизни.
...По утрам, пока Маринка спала, я потихоньку заваривала кофе, выкуривала под него первую сигарету на балконе и тихо исчезала - отправлялась "по делам": в «Интернет-кафе» - обменяться письмами с доченькой под жуткий аккомпанемент пацанской матерщины( интересно, что в Коктебеле, в такой же зачуханной комнатке инета, где сидели такие же мальчишки, почему-то было тихо, матом и не пахло,- всё-таки Крым - не совсем Россия, как многим бы хотелось,- и слава Б-гу); потом заходила в книжный, перебирала-перелистывала книги (и даже нашла там своего любимого Т.Праттчета однажды)..., а на обратном пути - рынок, там я покупала зелень, помидоры, какие-то фрукты-ягоды,хлеб,колбасу московскую или сыр, и возвращалась как раз ко времени просыпания подруги( она- абсолютная "сова").
Мы завтракали, а потом отправлялись на «Урожайную» или в Джемете почти до вечера.
Как-то, хлопоча на балконе, я на секунду отвернулась, а повернувшись снова к столу, увидела, что пакетик с колбаской исчез. Но я же его доставала! Этого не может быть!
- Мариша! Колбаса пропала, кто-то спер - сказала я в комнату.
- А водка?- поинтересовалась она.
- Водка на месте.
- Тогда этого не может быть!
И правда. Но не совсем. Нас, конечно, обворовали, но не соседи, а плавно фланирующая вдоль балконов жирная чайка. Чайки в Анапе успешно заменяют ворон, их там полно и вовсе не над морем, как положено, а вот именно у таких нищенских балконов-столовых-холодильников в одном флаконе.
И никаких нежно-романтических ассоциаций эти белые жирные пронырливые птицы с отталкивающе-злобным выражением(лица?) там не навевали, отнюдь.
Так в пакете и унесла, зараза...
...Пару раз нам удалось все-таки окунуться в светскую жизнь курортного города – посидеть вечером под музыку в кафе на набережной и даже потанцевать под какие-то "муси-пуси".
А незадолго до отъезда Маришка всерьез разболелась, простудилась все-таки на этом постоянном ветру, несмотря на согревающие мероприятия, и я почти насильно вливала в нее горячее красное вино с сахаром( она вино не переносит, но с сахаром пошло),- и помогло, как ни странно. Так что уезжали мы в полном порядке, загорелые, изрядно похудевшие и очень этим довольные, хотя исходный вес у обеих нормы не превышал. Такие довольные собой мы и приехали в аэропорт г.Анапы, не подозревая, что испытания наши на этом еще не кончились...
Если подробно описывать весь этот ужас, понятнее ситуация не станет, а потому кратко:
«наш» московский самолет не прилетел, зато вместо него прилетел прямой из Питера, хотя был транзитным, но об этой детали забыл, и пассажиров, летевших в Ростов, пронес над родным городом и, сбросив в Анапе, тут же смылся. К ночи, после 7 часов ожидания в аэропорту, появился московский самолет, которому пришлось стать транзитным поневоле. Давка и вопли были страшные - высаженные насильственно в Анапе ростовчане орали, что они первыми займут - типа захватят самолет, а мы – всякие бездельники-курортники – во вторую очередь, если влезем...
Смутно помню, как сижу на порожке у трапа, дышу ростовским воздухом, потом прошу срочно пакет..., а потом – вырубаюсь на двух освободившихся креслах и уже не слышу, как орет Маринка на стюардессу, чтоб дала плед, укутывает меня и охраняет мой сон до Москвы.
***
МАРИНЕ.
Давай поедем в Джемете
на дикий пляж, где нет людей,
песок горяч, прохладно море…
Оставим в стороне поселок,
и по тропе песчаной,
сбросив обувь
к забавным дюнам выйдем,
обжигая стопы.
Белесого песка холмы
невысоки, милы, круглы
колышут опахалом из осоки,
от ветра защитят,
но не от солнца…
Вот то, о чем мечтали мы –
брести в песке, как по жаровне
и ноги охлаждать на мелководье
и изумляться маленькой волне,
светло-зеленой от планктона
и все ж увенчанную
белым гребешком-короной…
Забавно окунаться в эту взвесь,
барахтаться под нежными толчками
и выбегать с наивностью наяды,
русалочий «наряд» снимая на ходу…
Потом валяться на песке за дюной
и замки строить в облаках бездумно.
И вместе с ними уплывать в забвеньи
в пленительные миражи Цирцеи…
Давай опять поедем в Джемете.
Побродим среди дюн, представим,
Как амазонки отдыхали здесь
На диком берегу морском у Рая.