В подземельях обители Святого Креста всегда было холодно. Этот дьявольский мороз, столь не свойственный солнечной Сеговии, поселился тут с незапамятных пор и жил полноправным узником. И, несмотря на каждодневные пытки огнем, этот узник покидать обитель не собирался.
Другой неистребимый пленник Сеговинской обители – дурной запах – был принесен сюда сравнительно недавно, в 1478 году, после выхода папского указа о даровании католическим королям права истреблять еретиков во славу Божью руками святых отцов.
Сумрачно чадили факелы, прилепленные к стенам. На старой, изъеденной временем кладке, плясали алые отблески. Томас знал, что послушники темной ночью шепчутся, что это написанный кровью еретиков приговор ему, Торквемаде, духовнику королевы Изабеллы, великому инквизитору Испании.
Мелкими, частыми шагами, чуть путаясь в полах рясы, Томас шел по узкому, длинному коридору своей родной обители Святого Креста, места, где его трудами соединились Кастилия и Арагония, места, где он исповедовал молодую принцессу Изабеллу, места, откуда он начал свою священную войну.
Их было двое против всех мерзостей Магомеда, евреев и Сатаны. Всегда. Он, Томас Торквемада и Господь Бог, принанявший смерть на кресте во имя искупления грехов человечества. Два война, сражавшихся за чистоту душ людских, денно и нощно, не щадя сил.
Инквизитор дотронулся до золотого креста, пудовым грузом висевшем у него на шее. Этот святой символ – подарок Фердинанда Католике –богато украшенный сапфирами, был в тягость аскетичному монаху. Пищей Томасу всегда был легкий голод, щедро намазанный на душистый испанский хлеб. А одеждой служили – исключая официальные приемы при дворе - самые простые монашеские робы. Но – увы!- подарки монархов в этом мире нельзя презирать.
Томас остановился. Перед ним была маленькая дубовая дверца, окованная железом. Пухлая красная рука небрежно толкнула ее и дверь, ворча, отворилась. Торквемада улыбнулся про себя и вошел. Его взору престало маленькое, плохо освещенное помещение. Из мебели там были только крохотный стол и миниатюрный стульчик. Рядом с ними, держа факелы, стояли два рослых монаха. Завидев Томаса, святые отцы разом подобрались и каркнули, славя Господа.
- Слава, слава – отмахнулся Великий Инквизитор – где она?
- Там! – дружелюбно кивнул один из «лбов», указывая на противоположную столику стену. Томас присмотрелся. И увидел женщину, молодую и симпатичную, с черным вихрем спутанных волос. Женщина была связана и недвижным тюком лежала на холодном полу. Инквизитор подошел ближе, сел на корточки, посмотрел женщине в лицо. По-кошачьи зеленые глаза уставились на него, злобно моргая. Торквемада презрительно хмыкнул.
С минуту они боролись. Огромные глаза молодой женщины и поросячьи глазки старого монаха. Томас видел, как все лицевые мускулы противницы пришли в движение, в зрачках засеребрились зеленые молнии. «Ой, змея!» - подумал он ровно.
У простых смертных свои слабости – семь смертных грехов. У великих отцов-инквизиторов - свои. Торквемада больше всего на свете любил две вещи, без которых не мыслил свое существование. Наблюдение за горящими телами еретиков и вот такие «духовные» поединки. В них он, маленький, лысеющий, немощный человек, превращался в Воина Божьего в блестящих доспехах, с копьем и гербом. И большинство его соперников на духовном ристалище оказывались втоптанными в пыль спокойным взглядом его недвижных глаз.
Томас широко улыбнулся, смакуя удовольствие. Женщина вздрогнула, перевела взгляд на неровные зубы инквизитора, сглотнула и презрительно закрыла глаза. На эфесе духовного меча Томаса появилась еще одна зарубка.
- Приведите ее в порядок – приказал Торквемада бесцветным голосом. Святые братья тут же подхватили бадью с холодной водой и, славя Христа, перевернули над головой узницы. Затем один монах перевел её в сидячее положение, а второй избавил от кляпа. Женщина яростно выругалась, понося всех святых от Парижа до Рима. Монахи вздрогнули и покосились на Томаса.
-Ну, ну, тише– прошелестел голос великого инквизитора. Пленница замолкла, с ненавистью рассматривая монаха. Тот поднялся, подошел к столу, отодвинул смехотворное сидение и сел. Еще с мгновение он размышлял, а потом потянулся к свиткам пергамента, которые лежали на полу. Отыскав нужное дело, он внимательно прочел написанное, периодически поглядывая на заключенную и улыбаясь бескровными губами.
- Анна Рамита…- сказал, наконец, Торквемада, откладывая свиток – вы обвиняетесь в колдовстве, противном Богу нашему Иисусу Христу. Вы обвиняетесь в отравлении жителей деревень королевства Испанского и в пагубном влиянии на их души. Вы сознаетесь в своих преступлениях?
- Преступлениях, святой отец? Я не считаю их преступлениями.
«Опять» - подумал Томас.
- Иными словами, - отчеканил он сухо – вы признаетесь в вышеперечисленных деяниях?
- Да! – с вызовом бросила Анна Рамита.
- Позволь спросить тебя, детя: что притягательного ты нашла во Враге Рода Людского?
- Он не враг нам, Томас Торквемада. Кто уговорил Еву надкусить запретный плод, дарующий знание?
- Это оказалось величайшей ошибкой людей.
- Да ладно вам, святой отец. Это дало нам все, что есть сейчас. Кому нужен этот скучный рай? Ваш Бог – лжец, и переносит свой грех на врага. Ведь сказано: «...есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят сына человеческого, грядущего в царствии своем». Но прошло уже более тысячи лет, а Сын не явился…
- «Если кто не пребывает в единстве со мной, то выбрасывается, как ветвь, и засыхает; и такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают». - процитировал негромко Томас, разглядывая узницу.
Женщина гордо вскинула голову. В ее глазах блистал алый огонь гнева. «Сколько же вас таких» - подумал Торквемада с горечью – «Глазки блестят, ноги по грязи не ступали, сердце чистое, как слезы… Но душа, душа отравлена дьяволом».
- Мне все ясно, братья – кивнул он рослым монахам - Анна Рамита как закоренелая еретичка и колдунья приговаривается к очищению души без пролития крови. Завтра на рассвете. Да простит нас Господь.
- Слава Господу - смиренно кивнули братья.
Великий доминиканец поднялся.
- Постой, Томас Торквемада, выслушай меня – внезапно откликнулась Анна.
- Да, дочь моя? – поднял голову маленький монах. Его душа, уставшая от боев, была тронута редкой эмоцией – удивлением.
- У меня растет маленькая сестра. В маленькой деревушке без названия, подле Медины дель Кампо. Твой Бог заповедовал прощать… и помогать слабым, Томас Торквемада.
Инквизитор внимательно посмотрел в глаза Анне. Зеленые пропасти смотрели гордо, с вызовом, как будто не она просила его, а наоборот.
- Почему я должен помогать сестре ведьмы?
- Ну, ты же монах, а Христос заповедовал…
- Я знаю Его заповеди, ведьма. Лояльна ли твоя сестра по отношению к Церкви?
- О, да!
- Как ее имя?
- Серафима Рамита.
- Хорошо.
- Вы защитите ее, Томас Торквемада?
- Да – сказал инквизитор, покидая комнату – она станет монахиней – и плотно закрыл дверь.
Но даже сквозь скованный железом дуб пронесся дикий крик уязвленной кошки. Крик Анны Рамита.