Путь к совершенной радости

"Путь к совершенной радости". Автор Николай Пестов, составители Александр Раков, Борис Семенов


ОБ АВТОРЕ ЭТОЙ КНИГИ
«Подвижником земли Русской» называли Николая Евграфовича Пестова его почитатели, — и это высокое именование не было преувеличением. Можно сказать, что его многотомный труд «Путь к совершенной радости» был плодом этого личного, опытного подвижничества. В работе Николая Евграфовича опыт Святых Отцов пережит через катастрофы и искушения XX века, — те, которые изведал он сам.
В детстве и юности, которые прошли на Волге, в Нижнем Новгороде, будущего подвижника воспитывали в гуманистическом духе, привив ему уважение к высоким человеческим проявлениям: добру, справедливости, талантливости, учености, но не идеалов святости и веры христианской.

Это и привело к тому, что в годы революции, придя после демобилизации из царской армии для регистрации в нижегородский комиссариат, Пестов не отказался от предложенной ему работы во Всевобуче, а впоследствии от звания военного комиссара.
Об этом периоде своей жизни Николай Евграфович писал так: «Вспоминать все это зло, которое я совершил в те годы, мне всего тяжелее...Весь этот кошмар... карамазовская грязь. Все это было при отсутствии у меня христианской веры». В эти годы Пестов даже дружески сблизился с Л.Троцким, сопровождая его в инспекционной поездке по военным частям разных городов Приуралья. В Екатеринбурге председатель Реввоенсовета Советской республики сделал на подаренной книге надпись: «Моему другу и соратнику Н. Пестову на память. Лев Троцкий».

Были в архиве Н.Е.Пестова и фотографии, на которых он был запечатлен со своим «другом». А ведь юность Николая Евграфовича была ознаменована общением с государем Николаем II, не раз он встречался и с Великой Княгиней преподобномученицей Елизаветой Федоровной. И вот на месте их мученической кончины он шел путем «сынов проклятья».
Видимо, необходимо ему было пройти путь «блудного сына», чтобы потом всегда гореть сердцем в христианском подвижничестве, не зная «теплохладности».

Обращение и покаяние Николая Евграфовича было вызвано призывом Божиим. В 1921 г. после трех лет службы в Красной Армии, «Господь вошел в сердце, и с тех пор, что бы я ни делал, ни чувствовал, я знаю, что Христос всегда был рядом со мной, всегда пребывает рядом со мной и никогда не покидал меня».

Свершилось это чудо в сонном видении, которое сам Н.Е.Пестов описывает так: «Какое-то полутемное обширное подземелье с земляными стенами и сводами. С левой стороны вижу в стене вход в коридор, ведущий куда-то вниз. Кругом полутьма... И вот у входа появляется светящаяся фигура Христа. Он не идет, а, скорее, как бы плывет по воздуху... Проходя мимо меня, Он обернулся и посмотрел на меня. Во взоре была необычайная серьезность, глубина, проникновенность и строгость: не только всепрощающая Сила и Величие, но Огонь могущества, святости и безконечно-снисходящая любовь... Я падаю на колени и кланяюсь Ему до земли... Я проснулся мгновенно... что же произошло? Я — комиссар, и вдруг — Христос? Почему? Зачем? Полное смятение всех чувств... И сжигающая сознание огненная мысль: «Ведь я грешник, нераскаянный грешник, и кругом меня — грязь, порок и кровь... И взгляд Христа...».

Николай Евграфович ревностно откликнулся на Божий зов — в июле 1921 года он уволился из рядов РККА и вышел из партии, переехал в Москву.
В Москве Н.Пестов стал студентом Высшего технического училища. В начале 1920-х гг., в ответ на начало «наступления на религию», в Москве возникло множество просветительских религиозных кружков, братств и «монастырей в миру». Был такой кружок и в МВТУ. Когда студент Пестов попал впервые на лекцию В.Ф.Марциковского «Жил ли Христос?», с ним произошел окончательный внутренний перелом. «Внезапно точно пелена упала с глаз, в простых словах Евангелия, которое читал лектор, я услышал ответ на мучившие меня вопросы. Жестокий спазм сдавил мне горло, из глаз лились обильные слезы... Этот вечер стал поворотным в моей жизни. С лекции я вышел христианином. Началась моя новая просветленная жизнь».

Христианский кружок сблизил Николая Евграфовича с Зоей Вениаминовной Бездетновой, и в 1923 году они обвенчались. На свадьбе родственники спрашивали: «Ну можно ли в наше время быть верующим? — Да, можно! Мы верим и готовы умереть за Христа!» Но Господь сохранил своих верных служителей от смерти. В ноябре 1924 г. Николай Евграфович был арестован (его жену пощадили, потому что она кормила грудного ребенка), но через 40 дней отпустили. Заключение в Бутырках имело промыслительное значение. В камере Пестов познакомился с прихожанином церкви Святителя Николая на Маросейке, где настоятельствовал о.Алексий Мечев. Николай Евграфович по его благословению стал духовным чадом его сына — отца Сергия Мечева и активным участником жизни прихода. Под духовным окормлением о.Сергия и начинает Пестов труд своей жизни — изучение Писаний Святых Отцов, построение христианского миросозерцания и главное — приучение себя к молитве Иисусовой.

В 1926 г. при поездке в Саров и Дивеево Николай Евграфович получает благословение на этот труд от одного из Саровских старцев: «Господь принял Ваше покаяние. Идите, живите с миром и трудитесь, Господь во всем вам поможет». И как пророчество о грядущем значении труда Николая Евграфовича — ему была дана на благословение келейная икона святых Кирилла и Мефодия, учителей Словенских.

Теперь, когда книги Пестова стали достоянием многих христиан, после их служения людям в годы «самиздата», мы можем свидетельствовать, что Пестов создал произведение, которому трудно найти равное среди духовных книг. Почему? Потому что прежде всего духовная литература создавалась монашествующими, и в ней отражен прежде всего опыт иночествующих. Николай Евграфович создал труд, который можно назвать «Добротолюбием для мирян». Ни в коем случае не принижая путь монашеский, Н.Е.Пестов справедливо пишет, что в условиях XX столетия в России, когда была уничтожена духовная традиция, разрушены монастыри, умучены лучшие духовные наставники, восстанавливать нужно прежде всего христианские семьи, а они уже смогут взрастить ревностных священнослужителей и иноков и восстановить монастыри и традиции духовные.

В книгах Н.Е.Пестова постоянно подчеркивается высота христианского подвига в миру, рассматриваются разные житейские обстоятельства. Это воистину благочестивая практика современного христианина: в семейных отношениях, в воспитании детей, в дружбе, на работе с сослуживцами и начальством, на транспорте, в очередях, утром и вечером, в течение дня, в разговорах и молчании.
Николай Евграфович живо рисует «лествицу добродетелей» (подчеркивая среди них именно мирские добродетели) и одновременно говорит о безконечном стремлении к гармонии внешнего и внутреннего.

Николай Евграфович создает стройную систему основных правил благочестивой христианской жизни, систему понятий православного мировоззрения, но не устает повторять призыв «отойти от нивелирования в духовном отношении, от стремления подогнать всех под одну мерку». И поэтому в цитировании Николай Евграфович проявляет удивительную широту, наряду с цитатами из Святых Отцов он много (в преобладающем большинстве случаев) цитирует подвижников или XX, или конца XIX столетия, а также порой и светских философов, писателей, поэтов, приводит примеры из жизни политических деятелей, ученых, художников, врачей. Все это он делает с мыслью о народе в целом, а не только о воцерковленных и укрепленных в вере людях: «Чтобы семена истины вошли, надо сначала вновь разрыхлить затвердевшую почву... Велики страдания народа нечестивого: и не только оскудение во всем и голод, войны и эпидемические болезни падают как удар за ударом на головы народа. От него отнимаются и его духовные руководители, и в среде его воцаряется полная духовная разруха -смятение всех устоев, на которых зиждется нормальная здоровая общественная жизнь: прекращается или замирает проповедь о Богослужении, гаснет вера».

Можно сказать, что сам Николай Евграфович был и остается духовным руководителем и проповедником и в своих книгах, и в жизни. Многие годы он работал в Инженерно-экономическом институте, был профессором химии. В 30-е годы не боялся у себя дома собирать людей на тайные богослужения, на исповедь, беседы. Во время войны дети особенно приучены были к молитве: каждый день вместе читали акафисты, и ни одна бомба не попала в их дом, хотя соседние дома были разрушены.
После войны Пестов постоянно ходил в церковь и отказался вести атеистическую работу в институте.

Николай Евграфович воспитал два поколения истинных христиан. По свидетельству его внука архимандрита Сергия (Соколова): «Особое место в жизни дедушки занимала молитва. Молитва пронизывала буквально всю его жизнь. Кто жил постоянно с ним, тот особенно мог ощущать это. Неукоснительно посещал он храм Божий. Особенно любил ранние литургии по воскресным дням, к которым тщательно готовился за несколько дней и на которых постоянно причащался Святых Таин. Это великое таинство давало ему новый импульс жизни, вселяло в него необычайную энергию, делало настоящим подвижником».

А вот свидетельство одного из друзей Николая Евграфовича: «...главным моментом в мироощущении Пестова было радостное исповедание христианства... Уже внешне Николай Евграфович производил сильное впечатление внимательным взглядом черных глаз и гвардейской статностью. Когда он улыбался, глаза его приобретали удивительную теплоту и доброжелательность».

Скончался Н.Е.Пестов 19 января 1982 года в Москве на девяностом году жизни.
О книгах Николая Евграфовича можно сказать его же словами: «Хорошие духовные книги — это наши лучшие друзья, наши руководители и наставники. Их надо читать, перечитывать, изучать, делать из них выписки... Духовное чтение есть одно из средств развития в нас смирения — основы добродетелей».
И еще. Все, о чем писал Николай Евграфович Пестов в книгах, он осуществил в своей жизни.
Людмила Ильюнина

ТОРЖЕСТВУЮЩАЯ ЦЕРКОВЬ
В своей первосвященнической молитве на Тайной Вечери Господь говорит о Своих учениках: «Славу, которую Ты дал Мне, Я дал им» (Иоан. 17.22). Святой Иоанн Златоуст так разъясняет эти слова Господа: «Душа, очищенная Духом Божиим, в себя принимает луч от славы Божией, и от себя отражает луч той же славы. Поэтому и апостол Павел говорит: «Мы же все открытым лицом, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа» (2 Кор.3.18).

Схиархимандрит Софроний пишет: «Бог по благодати Своей благоволит соединиться с человеком настолько тесно, что человек становится Богом, подобно Богу-Творцу по образу бытия Своего. Те, кто не верят этому и не молятся Святым, не познали, как много любит Господь человека и как возвеличил его».

Итак, избранники Господни получают от Господа и Его славу и принимают участие в устроении Им Своей Церкви. При этом такое почетное служение Господу начинается для многих святых еще здесь на земле и продолжается по преставлении их. Для некоторых из святых (например, многих мучеников) оно осуществляется лишь за гробом.

В Откровении говорится про святых: «Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет; прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет. Это — первое воскресенье. Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет» (Откр.20.4-6).

История Новозаветной Церкви свидетельствует о непосредственном участии почивших в Бозе святых в царствование Христа. Самое ближайшее участие принимает в нем Царица Небесная — Матерь Божия — Приснодева Мария. Безчисленны свидетельства и рассказы о Ее покровительстве, заступничестве и предстательстве за весь христианский род, Матерью которого Она стала через Своего Сына — Христа.

Величественная и трогательная картина Ее служения на земле отображается в празднике Покрова Божией Матери: «Долго молилась Она во Влахернском храме за константинопольских христиан, обливая лицо свое слезами, и под конец сняла с Себя блиставшее как молния покрывало и распростерла его над всем стоящим народом»,

«Во успении мира не оставила еси», — поет про Нее Церковь, и хотя она стала Царицей Неба, бедствующая земля была, есть и будет постоянным уделом Ее забот, покровительства и предстательства христиан. Когда святому Андрею юродивому был показан рай, он не нашел там Царицы Небесной. Удивленному этим святому Андрею ангел объяснил: «Ты хочешь увидеть Царицу сил Небесных? Ее здесь нет. Она ушла в много-бедствующий мир помогать людям и утешать скорбящих».

Безчисленны свидетельства об участии в жизни земных христиан и святых из Торжствующей Церкви. Для одних из святых засвидетельствовано участие в делах христиан всего мира (например, апостолов, святителя Николая, великомученика Пантелеймона), как принявших власть над «десятью городами». Других почитают, как своих заступников, отдельные страны (таковы, например, многие из наших русских святых). Они приняли участие в управлении «пяти городов». Третьи являются «местными святыми, покровительствующими местам упокоения их мощей».

Святые принимают непосредственное участие в наших повседневных делах. Они защищают и оберегают нас, помогают нам, учат и вразумляют нас. Об этом в житиях святых имеются безчисленные свидетельства. Как пишет преподобный Антоний Великий: «Все святые, когда видят, что мы ленимся и нерадеем, — скорбят, плачут и сетуют. Когда же видят, что мы становимся исправными и возрастаем в совершенстве, — радуются, и в радости и веселии непрестанно многие изливают о нас к Создателю молитвы. И Господь тогда утешается добрыми делами нашими, равно как свидетельствами и молитвами святых, — ущедряет нас всякими дарами».

Святые — это райские цветы. У каждого из цветов есть особенности по виду, цвету и аромату, что придает каждому цветку только ему одному свойственную красоту. Точно так же и у святых; у каждого из них была особая судьба, свой характер, свои склонности, свои пережитые трудности и борения, свой подвиг перед Богом.

Свой неповторимый характер и склонности святые переносят и к новой жизни в Царстве Небесном, когда им, согласно обетованию Господа, поручается «управление городами» (Лк.19. 17-19). При том характер служения Господу в том мире является как бы продолжением земного поприща святого. Так, врач-целитель великомученик Пантелеймон продолжает оставаться целителем и после своей мученической кончины. Святитель Николай, будучи на земле, отличался необычайной отзывчивостью на нужды всех скорбящих, в бедах сущих, путешествующих и многих других. Таков же образ его остается и при служении в Царстве Небесном.

Исходя из этого, нам надо хорошо знать жизнь святых. И как опытный врач знает, какое надо принимать средство при той или иной болезни, так и нам надо быть хорошо осведомленным — какой из святых был наиболее близок к тому положению и затруднению, в котором мы оказались. Очевидно, этот святой особенно горячо отзовется на нашу просьбу помочь в той беде, которая близка ему самому при жизни на земле и горечь от которой он сам испытал в полной мере.

Это, впрочем, не изменяет общего положения, что каждый из святых может нам помочь в любой нужде и беде, если только мы будем иметь веру и будем в какой-то мере заслуживать милости Божией за наше покаяние в грехах и смирение.

Но не только к прославленным святым можно обращаться с просьбой о молитве за нас, за заступничеством и покровительством: то же можно делать и по отношению к тем из почивших христиан, в отношении которых мы верим, что они за гробом обрели милость и дерзновение у Господа. Преподобный Серафим при жизни своей давал такое указание близким к нему: «Когда меня не станет, вы ко мне на гробик ходите. Все, что есть у вас на душе, все, что бы ни случилось с вами и чем бы ни скорбели, все горе то с собой принесите на мой гробик.
Припав к земле, как живому все и расскажите, и услышу я вас, вся скорбь ваша отлетит и пройдет. Как вы с живым всегда говорили, так и тут. Для вас я живой есть и буду во веки».
От последнего из обитателей дальней Саровской пустыни отца Афанасия, глубокого и смиренного старца, мы слышали такой рассказ: «Однажды поздней осенью я пошел в лес собирать смолу для ладана. Когда стали надвигаться сумерки, заметил я, что зашел в незнакомое место. Запутался и стал кружить: пойду, пойду и опять к тому же месту выйду. Иду и молюсь разным угодникам Божиим, и все не могу на дорогу выйти. От изнеможения упал я на землю и вспомнил про одного монаха, праведной жизни и пустынника, заблудившегося и почившего в лесу. Начал я ему молиться: «Если имеешь ты дерзновение перед Господом, помоги мне, не допусти погибнуть так, как это с тобой случилось». Встал я после этого и вижу, что стою уже на дорожке подле самой пустыньки».

Следует, однако, заметить, что в практике Церкви обращение к праведникам и подвижникам благочестия, еще не канонизированным Церковью, совершается в таком порядке: христианин служит за них панихиду или читает обычные молитвы за почивших и затем внутренно обращается к ним с просьбой помолиться за него или о его деле перед Господом.
Преподобный Симеон Новый Богослов учит, что святые взаимно связаны один с другим в неразрывное целое и что нам важно быть в связи с последним из святых. Так соединяемся мы через этих святых со всею Торжествующей Церковью. Он пишет: «Кто не хочет со всею любовью и смирением соединиться с самым последним по времени из святых, имея к нему некое неверие, тот никогда не соединится и с прежними, хотя бы ему казалось, что он имеет всю веру и всю любовь к Богу и ко всем святым».

Надо вспомнить из «творений мужей апостольских» видение Ерма: построение башни — Церкви Христовой из отдельных камней — членов Церкви. Как пишет Ерм: «Камни были гладки и спайками так хорошо прикладывались один к другому, что соединения их нельзя было заметить. Таким образом, здание башни казалось построенным как будто из одного камня». Так тесно соединяет друг с другом святых их любовь и взаимное послушание.

Итак, у каждого из христиан есть свое предопределенное место в Церкви Христовой. В этом месте мы являемся связанными с другими членами Церкви посредством любви. Эта связь нисколько не ослабляется смертью тела, так как она устанавливается для вечности. Поэтому особенно надо молиться тому святому, имя которого носит христианин и, кроме того, тем святым, с которыми чем-либо связаны особо памятные и знаменательные дни в жизни христианина.

Чем крепче мы прилепимся через любовь к окружающим нас святым рабам Господним и чем теснее станем в молитвенном бдении к тем из них, которые ушли в наше время из мира, тем вернее будем сами включены в святое здание.

Христианам надо помнить, что помимо святых и праведников в Торжествующей Церкви имеются еще покровители и молитвенники за членов земной Воинст-рующей Церкви. Это ангельские силы, из которых всего ближе к нам наши Ангелы-хранители. Господь говорит: «Не презирайте ни одного из малых сих, ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного» (Мф.18.10).

О значении для христианина Ангела-хранителя пишет святой праведный Иоанн Кронштадтский: «В деле промышления Божия о людях и по требованию разума должны быть посредники между людьми и Богом из мира духовного. У Господа во всех делах изумительная постепенность и порядок, везде у Него низшие руководствуются высшими: вот необходимость Ангелов-хранителей для христиан, искупленных кровию Господа. Ангелы-хранители необходимы для людей по причине коварства злых духов над людьми: люди их не видят сами. Люди очень немощны для духовной жизни. Кроме того, по исходе из жизни должны быть свидетели о делах человеческих против бесов».

НАДЕЖДА
Некогда апостолы захотели усиления своей веры и просили Господа: «Умножь в нас веру» (Лк.15, 5). Но они не понимали, какого великого дара они просили, который, очевидно, не дается даром и который еще надо заслужить подвигами начальной веры. В ответ на просьбу апостолов Господь объяснил им, что значит дар полноты истинной веры: «Если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: перейди отсюда туда, и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас» (Мф. 17, 20).

К вере близка надежда. Как пишет святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Надеяться на Бога — значит поручить Ему свою жизнь, свою судьбу, всю свою будущность и с уверенностью ждать исполнения Его обетовании. Надежда происходит от веры, как растение из семени, как ручей из источника».

Итак, надежда всецело основывается на вере, но вера в ней соединена с уверенностью в благость, Промысел, милосердие и всепрощение Бога. Если в вере мы утверждаем, что Бог есть, то при надежде мы постигаем, что Он Всеблагий не оставит нас в нашей жизни и простит нам через покаяние наши грехи.

Как пишет старец Силуан: «Нужно считать себя хуже всех и осудить себя в ад. Однако при этом не отчаиваться в милосердии и любви Божией». «Что суть грехи наши против милосердия Божия? — говорит святитель Димитрий Ростовский. — Как паутина против ветра великого. Возрадуемся о Господе Спасителе нашем и будем мирны и радостны».
За пример надежды можно взять надежду блудного сына из Евангельской притчи. Сын тяжело согрешил: он порвал с отцом, ушел от него, расточил имение и жил распутно. Когда он пришел в крайне бедственное состояние, не отчаяние ли должно было овладеть им? Но он знал и его любовь, и его милосердие. И в надежде на его благость он черпает в себе силу, чтобы порвать с прошлым, встать и идти к отцу за прощением.

«Поэтому, — пишет святитель Филарет, митрополит Московский, — печаль никогда не должна быть сильнее веры в Бога и надежды на Него. Что бы ни произошло, надобно веровать в Его милосердие и надеяться получить от Него помилование. Чем подогревается надежда? Для сего надобно отвлекать мысль от предмета печали и занимать ум и сердце молитвою. Не должно смущаться тем, что в этих обстоятельствах молитва не совершенна. Приносите Богу намерение молитвы, а Он призрит и даст молитву молящемуся».

О значении наличия у человека твердой надежды на Бога так говорит преподобный Серафим Саровский: «Все имеющие твердую надежду на Бога возводятся к Нему и просвещаются сиянием вечного света». Но если человек все упование свое возлагает на свои силы, к Богу же обращается с молитвою лишь тогда, когда его постигают непредвиденные беды, и он, не видя в собственных силах средств к отвращению их, начинает надеяться на помощь Божию, то такая надежда суетна и ложна. Истинная надежда ищет единого Царствия Божия и уверена, что все земное, потребное для жизни временной, несомненно дано будет по слову Господа: «Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6, 33).

Следует оговориться, что при наличии веры и надежды на милосердие и помощь Божию, христианину все же надо быть благоразумным и помнить заповедь: «Не искушай Господа Бога твоего» (Мф. 4,7). Как пишет святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Христианская надежда по сущности своей есть живое, деятельное и постоянное стремление к Высочайшему Благу и Источнику всех благ — Богу, с ненасытным желанием приблизиться к Нему и получить от Него и в Нем Царствие Небесное».

Какие еще пути ведут к надежде? На это так отвечает преподобный Исаак Сириянин: «Надежда на Бога является от злострадания за добродетели». Как видно из этих слов, предпосылкой для развития надежды являются подвиги ради Христа, при наличии которых христианин получает надежду — уверенность в том, что Господь его никогда не оставит.

НАДО ЛИ БОЯТЬСЯ БОГА?
«Господа Бога твоего бойся», — говорит заповедь Моисея (Вт. 6, 12). И она повторяется в псалмах, у пророков, в книгах Соломона — на многих страницах священных книг Ветхого Завета. Действительно, наиболее характерная картина Богоявления в Ветхом Завете — это «огонь поядающий» (Евр. 12, 29). Для грешного ветхозаветного человечества страшен был Господь Бог Саваоф. Таким должен и будет являться Бог тем, кто не хочет знать Его и помнить о Нем, не имеет покаяния и не тянется к Богу сердцем своим.

Но не такого отношения хочет Бог от людей. И, посылая в мир Своего Сына с призывом к покаянию, Бог Отец иное представление дает о Себе через учение Христа, Его жизненный пример и призывы тем из людей, кто обратится к Нему от всего сердца. Господь Иисус Христос Сын Божий научил нас, что Бог есть наш Отец (Мф. 6, 9) и что Он безмерно человеколюбив и милосерд к тем, кто сокрушенно кается в своих грехах и хочет исправиться.
Доказательством этого служит «притча о блудном сыне» (Лк. 15, 11-32). «Евангелие из Евангелия», как называют ее некоторые богословы. В этой притче Отец «выбегает» навстречу блудному сыну, когда тот был еще «далеко», «падает ему на шею и целует его». В ответ на смиренные слова возвратившегося, что он более недостоин называться сыном, отец одевает его в «лучшую одежду» и дарит ему драгоценный перстень на руку. Затем он устраивает пир, закалывает для этого «откормленного теленка» и призывает всех: «станем есть и веселиться».

Как много подробностей упомянул в этой притче Господь, чтобы как можно лучше охарактеризовать особую милость Небесного Отца к покаявшемуся грешнику и Его великую радость о возвращении к Нему ранее падшей, но смирившейся и покаявшейся души человеческой.

Господь хочет видеть в нас Своих детей и друзей, а не подневольных слуг и рабов. Он хочет владеть нашим сердцем и жить в нем — хочет ответной горячей любви к Себе. Об этом желании Бога и Его таинственной близости к душе человеческой так пишет преподобный Макарий Великий: «Нет иной такой близости и взаимности, какая есть у души с Богом и у Бога с душою. Бог сотворил разные твари, сотворил небо и землю, солнце, луну, воды, древа плодоносные, всякие роды животных. Но ни в одной из сих тварей не почивает Господь. Всякая тварь во власти Его, однако же не утвердил Он в них престола, не установил с ними общения. Благоволил же о едином человеке, с ним вступив в общение и в нем почивая. Видишь ли в этом сродство Бога с человеком и человека с Богом? Как небо и землю сотворил Бог для обитания человеку, так тело и душу человека создал Он в жилище Себе, чтобы вселяться и успокаиваться в теле его, как в Доме Своем, имея прекрасною невестою возлюбленную душу, сотворенную по образу Его. Поэтому душа осмысленная и благоразумная, обышедше все создания, нигде не находит себе успокоения, как только в Едином Господе».

Поэтому путь человечества после грехопадения — это путь усыновления, путь блудного сына, возвращающегося к отцу и не смеющего еще называть себя сыном. Таков же путь каждой души христианской: исходя от страха к Богу, она должна со временем достигать любви к Нему. Естественный страх перед Владыкою всего мира и Судьей падшего человечества должен у христианина преобразовываться в страх — как бы не оскорбить Его своими грехами, невоздержанием и нерадением, как бы не удалить Его от себя своей нечистотой.

СВЯТОСТЬ
Как можно спрашивать святости с нас — таких немощных духовно, живущих в мире, где кругом царствуют страсти, порок и соблазн? И неужели спасутся только святые, и только они могут увидеть Господа? Чтобы рассеять это недоумение, надо выяснить, что теперь обычно понимают под словом «святость» и что понимали под ним апостолы и первые христиане.
В наше время под словом «святые» подразумевают обычно только прославленных и канонизированных Церковью святых. Между тем, не то понималось под этим словом в первой Апостольской церкви. Апостол Павел вообще всех членов Церквей Христовых называл «святыми». Свое послание к филиппийцам он начинает словами: «...всем святым во Христе Иисусе, находящимся в Филиппах, с епископами и диаконами: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа» (Фил. 1,1 -2). В конце этого же послания он пишет: «Приветствуют вас все святые, а наипаче из кесарева дома» (4, 22).

Можно ли думать, что все христиане в апостольский век были совершенны и безгрешны? Конечно, нет! Это ясно видно из апостольских посланий и из многочисленных упреков и обличений, которые пишут им апостолы. Вместе с тем, даже прославленные Церковью святые не были вполне совершенны и обладали некоторыми слабостями, свойственными людям. Этих слабостей не были чужды даже сами Апостолы. Из Деяний мы узнаем о разногласии и «огорчении» между Апостолами Павлом и Варнавою в Антиохии (Деян. 15, 36-40). Вспомним также, как святой Епифаний Кипрский приезжал в Константинополь для участия в суде над Великим Светильником Церкви Иоанном Златоустом.

Итак, святость не есть полнота совершенства и не всегда связана с особыми дарами, какими являются чудотворение, прозорливость. Но тогда не все ли верующие во Христа могут считаться святыми? Что не все верующие есть в то же время и святые, свидетельствует Евангелие по отношению многих, которые скажут Христу: «Господи, Господи», но Господь отвечает им: «Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф. 7, 22-23). Где же тогда проходит грань между святыми и остальными верующими? Эту грань, конечно, может проводить только Сам Господь. Как мы знаем из Его притчи, даже ангелы могут ошибаться при духовном различении пшеницы от плевел (Мф. 13, 29).

Сколько в жизни было случаев, когда сегодняшние «плевелы» потом становились «пшеницей» и наоборот. Стоит только вспомнить разбойника на кресте, историю апостолов Павла и Иуды Искариотского, святую Марию Египетскую, бывшего разбойника святого Моисея Мурина и многих других. Отсюда, никто не застрахован от того, что он может ниспасть из святых в «сыны погибели» и, наоборот, — ни перед кем не закрыта надежда на спасение, как «святого».

Но у всякого христианина должно быть стремление стать святым, стать в ряды «царственного священства», чтобы некогда увидеть Господа (Евр. 12, 14). Апостол Павел пишет филиппийцам: «Братия, я не почитаю себя достигшим; а только, забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе» (Фил. 3, 13-14). Итак, важно всеми силами простираться вперед и всегда помнить, что к спасению и святости ведет пристальное и непрерывное внимание к своему душевному состоянию и тщательное усердное покаяние во всяком замеченном грехе.

Но как видеть всегда грех? Как не пропустить ни одного из них, чтобы через незамеченный грех не удалить от себя Духа Святого и не потерять святости? Святые отцы отвечают на этот вопрос так: «Надо познать свою святость одновременно с постижением своего ничтожества и глубины падения. Именно в неизменном сочетании их и заключается спасение христианина».

Что значит увидеть свой грех? Это значит понять уклонение себя от какой-то нормы. И чем выше познание нормы, тем более заметно уклонение, тем резче разница того, что есть, — от того, что должно быть. Идеал святости должен завладеть душой, гореть в ней ясным огнем и пленять своей красотой. Откуда может пасть на душу этот идеал? Он отпечатлевается из образа Христа и затем тех Его учеников-христиан, которые в какой-то мере отобразили Его образ. Счастье тем, кто глубоко познал их, чтобы в их святости понять и свой образ святости. Тогда омерзителен для познавших будет их грех, и они постигнут свое высокое предназначение.

О последнем так пишет схиархимандрит Софроний: «Привычка сделала людей невнимательными к подлинному содержанию Писания. Самые глубокие и самые существенные моменты Откровения проходят почти безследно, хотя они и являются наилучшим и наиполнейшим ответом на сокровенные искания всех нас, людей.

Я заметил странное явление: люди БОЯТСЯ открыто взглянуть на ВЕЛИЧИЕ человека. Увидеть Божественный замысел о себе людям кажется «непомерной» гордостью. Узнать о себе, что в Идее Отца мы прежде создания мира задуманы как полнота совершенства, мне кажется делом совершенно необходимым для того, чтобы жить и действовать должным образом.
Я полагаю, что умалять предвечную мысль Творца о человеке не только ОШИБКА, но действительно ВЕЛИКИЙ ГРЕХ, когда люди не видят в себе самих и в брате своем подлинного и вечного достоинства».

Итак, к святости должен стремиться каждый христианин. Однако ступеней святости много, и от усилий самого христианина зависит подниматься по этой благой лестнице. Но дар великой любви к Богу не легко дается христианину. Про это так пишет схиархимандрит Софроний: «Любящий Бога проходит через такие страдания, которых не имеющий глубокой веры в Бога не выдерживает и заболевает душевно. Из глубокой веры и любви рождается великое мужество. То мужество, которое спасает человека от заболевания при встрече с миром злых духов на пути к стяжанию любви Божией христианина-подвижника, встретит весь ряд всевозможных искушений и испытаний».

САТАНА И ТЕМНЫЕ СИЛЫ
Как пишет епископ Игнатий Брянчанинов: «Погибель наша совершилась через уничтожение общения нашего с Богом и через вступление в общение с падшими и отверженными духами. Спасение наше заключается в расторжении общения с сатаною и в восстановлении общения с Богом».

Здесь важно нам обнаружить присутствие лукавого, чаще всего тайное, а иногда и совершенно явное. Вот как об этом пишет святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Когда приступим искренно работать Господу и заденем за живое гнездящихся в нас демонов наших страстей, тогда-то они на нас вооружаются всею своею адскою злобою, всеми своими страхованиями, сильными пристрастиями к земным благам, пока не выгоним их из себя усердною молитвою или причастием Святых Таин».

Бояться ли нам сатаны и его воинства? Они действительно сильны и страшны. Преподобный Серафим говорил, что «если бы дозволил Господь, то сатана одним ногтем мог стереть с лица земли весь род человеческий». Но пугаться христианину не следует. С момента воскресения Христова звучат Его победные слова: «Я победил мир» (Иоан. 16, 33) и «дана Мне всякая власть на небе и на земле». (Мф. 28, 18). И сила Господня, и сила Его креста, и благодать таинств, и добродетель смирения таковы, что спасают от сатаны всех, кто с верою прибегает к Богу за помощью.

Следует заметить, что Господь попускает диаволу пугать или нападать воочию лишь на христиан уже возросших и окрепших духовно, для их совершенства в духовной борьбе. Всем новоначальным в духовной жизни диаволу не дано открываться видимым образом. Но подвижникам благочестия и святым приходится от него часто терпеть.

Как говорил старец Адриан Югской пустыни, много потерпевший от нападения темной силы, — «какими только страхованиями, бедами, сетями бесовскими, невыносимыми страшилищами наполнен воздух. Так что, если бы человек прозрел в это, то едва мог бы остаться в живых. Но все это от нас сокрыто благим Промыслом Господа, по Его милости». Он же говорил: «Эти искушения и сети неизбежно должны коснуться всякого человека. И тогда человеку бывает томительно и тяжко».

Существует, по определению святых отцов, три ступени касания темной силы к человеку. Первая ступень — пробуждение в душе человека тех или иных страстей, склонности ко греху и появление разных пристрастий. Если не успеет в этом темная сила и человек успешно борется со всеми этими проявлениями, то темная сила начинает нападать на человека через посредничество окружающих его людей, возбуждая в них недовольство, вражду и ненависть к подвижнику благочестия. Вооружает против его близких, которые начинают донимать побуждением отступить от праведного пути.

Если и в этом не будет удачи у темной силы, или подвижник живет в уединении, то темной силе бывает попущено открыто являться подвижнику и запугивать его разнообразными страхованиями. При этом для более сильных духом подвижников попускается и физическое нападение на них темных сил. Так, например, был избит бесами преподобный Антоний Великий.
Во всей этой борьбе закаляется сила духа святых и подвижников и уготовляются им победные венцы. Следует упомянуть, что те из святых отцов и подвижников, которым дано было близко соприкоснуться с темной силой в противоборстве с ней, не любили много говорить и открывать о ней, считая это ненужным или, может быть, опасным.

Хотя христианину и нужно знать про все виды воздействия на его душу темных сил, но не надо искать и читать той литературы, которая непосредственно открывает ужасающий образ страшного врага человека и ту бездну ужасов, греха, порока и безобразия, которые насаждены им в человечестве.

Надо помнить, что по закону подражания опасно все, что порождается сатаной — все виды порока и греха, страстей и пристрастий, лжи и лжеучений, душевного безобразия и нечистоты. И чем дальше стоять от них, чем меньше они западают в душу, тем безопаснее для души. Безусловно, что всем новоначальным в духовной жизни, не окрепшим еще духовно, надо проявлять осторожность в отношении темных сил. Им не следует брать на себя непосильных духовных подвигов и помнить следующий совет одного опытного в духовной брани иеромонаха: «Не дразните врага. Лучше пусть поменьше он вас замечает. Не выдержать вам борьбы с ним. Не только доброго поступка — и молитвы-то не прощает». Поэтому очень немногие даже из пастырей решаются брать на себя такие задачи, как изгнание «молитвой и постом» (Мф. 17, 21) темной силы из одержимых ею.

Когда христианину придется в жизни — наяву или во сне — встретиться с темной силой или с ее проявлением, надо лишь помнить о том непобедимом оружии, в которое облачен христианин. Этим непобедимым оружием является Крест Христов, которым надо ограждать себя при всех проявлениях темной силы, а также проявлением христианского смирения. Про последнее так пишет старец Силуан: «Война с темной силой упорна, но только для гордых, смиренным же легко, потому что они возлюбили Господа, и Он дает им Свое сильное оружие — благодать Святого Духа, которой боятся наши враги, ибо она их опаляет.

Впрочем, если христианину не надо бояться видимых нападений темной силы, то о постоянном, невидимом телесными очами, воздействии ее на себя — ему надо всегда знать, иметь об этом отчетливое представление и непрестанно бороться с этим воздействием. Как пишет архиепископ Арсений (Чудовской): «Святые подвижники не советуют бояться козней вражиих, которые проявляются в борении от помыслов и т.п., ибо демоны могут нам только угрожать, но овладеть нашим существом не в силах, если мы ограждаем себя молитвою, крестным знамением и духовным трезвлением. Боязнь же только расслабляет наше сердце, парализует все то, чем мы сильны против вражьей силы».

Находясь в состоянии какой-либо страсти, замечая в себе пристрастие к чему-либо, наблюдая в душе своей состояние, противоположное плодам Духа Святого (Гал. 5, 22), то есть отвращение от доброго, неприязнь, холодность к людям, уныние, безпокойство, удручающую тяжесть, христианин должен ясно сознавать, что его душой в какой-то степени владеет темная сила. Как пишет преподобный Антоний Великий: «Демоны не суть видимые тела, но мы бываем для них телами, когда души наши принимают от них помышления темные. Ибо принявши эти помышления, мы принимаем самих демонов, и явными их делаем в теле». В таких случаях христианин должен немедленно вооружиться духовно и начать молиться.
Не своею силой христианин может побеждать лукавого — победа достигается только силою Христа и Его Креста. Поэтому и борьба будет заключаться преимущественно в прилежной молитве о заступлении и участии в таинствах исповеди и причащения. Из молитв в этих случаях читаются «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его» или «Символ веры».

В некоторых случаях, например, при сильных приражениях какой-нибудь страсти, может быть, понадобится присоединение к молитве поста. При этом надо помнить, что Господь чаще всего попускает нападки на нас лукавого или за проявление гордости, или для наказания нас за какой-либо грех. Поэтому и молитву о заступлении надо начинать с покаяния в тех грехах, о которых подскажет нам наша совесть.

ДУША И ТЕЛО. СМЕРТЬ ДУШИ
Мир в представлении атеистов материалистичен. Они признают лишь материю и ту энергию, которую способны изменить или экспериментом опознать. Души человеческой для них не существует. Между тем, Священное Писание утверждает совершенно обратное. Только душа человека вечна и потому единственно всецело реальна: «Земля и все дела на ней сгорят» («Петр. 3, 10).

Как пишет святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Весь мир — паутина в сравнении с душой человека-христианина. Ничто в нем не постоянно и не надежно, ни на что опереться в нем нельзя: все рвется. Поэтому ни к чему не надо привязываться сердцем, кроме Единого Бога, раскинувшего эту паутину, содержащего и оживляющего ее». Такова же должна быть сравнительная оценка души и тела. И Господь учит нас: «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить, а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мф. 10, 28).

Тело — прежде всего друг. Его надо ценить и о нем надо заботиться. От этого друга зависит способность к труду и, что очень важно, состояние тела для громадного большинства людей в сильной степени влияет и на состояние души. Старцы Варсонофий и Иоанн говорят: «Если мы заботимся о животных, которые служат нашим потребностям, тем более должны заботиться о теле, как об орудии души. Когда орудие притупится, то это затрудняет скульптора, хотя бы он был и талантлив». О том же пишет и преподобный Исаак Сириянин: «Остерегайся, чтобы не изнемогло слишком тело твое, и от того не усилилось в тебе нерадение и не уменьшило в душе своей ревности ко спасению».

Но откормленное и избалованное тело — это уже враг, а не друг человека. Его требования заглушают и подавляют духовные стремления и способности. Как пишет святой праведный Иоанн Кронштадтский: «При покое, просторе, услаждении плоти — плоть оживает со всеми своими страстями и наклонностями, а при тесноте, озлоблении, томлении — умерщвляется со всеми своими страстями. Поэтому не питай пристрастно плоть свою и не усиливай ее тем самым против духа. Иначе она все порывы духа ниспровергает, не даст встать ему и войти в силу».

Так мы встречаемся с противоречивыми стремлениями души и тела и с двойственностью переживаний души. Душа связана с телом, переживает и его страдания, отзывается и на его запросы. Но у нее еще есть жизнь духа — идеальные стремления и духовные запросы. У большинства людей последние бывают в той или иной степени заглушены переживаниями и запросами тела. Вот почему все святые, включая апостола Павла, «усмиряли и порабощали тело свое» (1 Кор. 9, 27) постом, трудами и лишениями. Они так утончали и облагораживали свою плоть, что она становилась действительно другом их души и не препятствовала ей в ее духовных стремлениях и взлетах к горнему миру. «Если человек не умрет для плоти, живя духом, он не может воскреснуть душою», — говорит преподобный Варсонофий Великий.
Итак, к телу христианина должно быть внимание. Но несравнимо большее внимание должно быть у него к безсмертной душе, о которой преимущественно должен заботиться и думать христианин. Он должен изучать законы, управляющие душой, и заботиться о ее здоровье более, чем о здоровье тела.

И не у университетских профессоров психологии, и не у докторов психиатрии или невропатологии надо искать истинного познания о внутренней жизни человека. Ее глубины были постигнуты лишь сосудами Духа Святого — апостолами, святителями и преподобными. Они в течение многих лет жизни трудились над познанием самого себя и над очищением, оздоровлением, преображением своей души. Достигнув этого, прозрев внутренно, они постигали и науку врачевания душевных недугов так, что могли поучать и методам работы над самим собой. Как пишет невропатолог и священник О.Александр Ельчанинов: «Если мы просмотрим писания подвижников и святых отцов — какую глубину психологического анализа мы там встретим, какую тонкость определений и верность классификации всех тонкостей ощущений». Вот к каким источникам самопознания надо обратиться, чтобы почерпнуть в них ту «живую воду», которая могла бы оживить ослепленные грехом внутренние очи и восстановить внутренний слух.

Но что же такое есть по своей сущности душа? Преподобный Макарий Великий дает следующее определение души: «Душа не от Божия естества и не от естества лукавой тьмы, но есть тварь умная, исполненная красоты, великая и чудная, прекрасное подобие и образ Божий, а лукавство темных страстей вошло в нее вследствие преступления. Нет иной такой близости и взаимности ни у одной твари, какая есть у души с Богом и Бога с душою. Ибо душа драгоценнее всех созданий».

А вот что пишет про душу архимандрит Иоанн Крестьянкин: «Душа — земля. Человек — земледелец своей души. Если в земле душевной сеется слово Божие, Слово Правды и любви Христовой, то плод будет сладкий, радостный для самого человека и его окружающих. Если же человек сеет в душе своей плевелы зла, то вырастут сорные, ядовитые травы духа, которые будут мучить и самого человека и других людей».

Познание болезненности, ненормальности, отклонения от нормы, от идеала может иметь место лишь тогда, когда налицо будет эта норма, этот идеал. По милости сотворившего мир Творца, сотворенному Им человеку был дан образ совершеннейшего человека в лице Богочеловека — безгрешного Иисуса Христа. Вот вневременная, неизменяющаяся — стабильная норма, которая дает нам возможность познания всех отклонений и всех болезней человеческой души.

Все же остальное человечество находится в непрерывном меняющемся состоянии души. При этом динамика изменения развивается здесь в двух направлениях. Над большей частью мира господствует процесс тления, разложения души, ведущий к ее смерти. И лишь для «малого стада» (Лк. 12, 32) из числа верующих во Христа совершается процесс оздоровления, очищения души. В этом сущность жизни человечества после пришествия Христа, которая такими словами характеризуется апостолом Иоанном Богословом: «Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще оскверняется; праведный да творит правду еще и святый да освящается еще» (Откр. 22, 11).
Как пишет преподобный Симеон Новый Богослов: «Бывает смерть душевная прежде смерти физической, и прежде воскресения тел бывает воскресение душ делом, опытом, силою и истиною». Но если не должна нас страшить смерть тела, то смерть нашей души должна ужасать — ее безчувственное, оцепенелое состояние во грехе.
Одному из пришедших к Нему, Господь сказал: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов» (Мф. 8, 22), указывая этим, что, живя телом, можно быть «живым трупом», умершим душой от греха, лености и нерадения. По определению святителя Григория Паламы — «смерть собственно состоит в разлучении от Божества и соединении со грехом. Это, для имеющих разум, — смерть истинная и страшная. Все оставим, что разлучает нас от Бога и производит такую смерть. Убоявшийся этой смерти и сохранившийся от нее, не убоится приближения плотской смерти, имея в себе жительствующую истинную жизнь, которую плотская смерть соделывает лишь неотъемлемою».

Что такое по существу духовная смерть и каковы признаки ее приближения? На этот вопрос так отвечает епископ Аркадий Дубенский: «Как есть признаки приближения физической смерти (болезни, дряхлость, ослабление слуха, зрения), так есть и признаки смерти духовной:

1. Постепенное притупление совести, которая привыкает ко греху, и человек приучается прощать себе все: совесть не требует более покаяния и спит при грехе.

2. Такое состояние, когда грех обращается в страсть, которая отнимает у человека здравый ум, лишает способности чувствовать Бога, грех, добро и зло.

3. Охлаждение к молитве, к чтению книг духовного содержания, отсутствие интереса к духовным беседам, скука во время богослужения, сонливость во время молитвы.

4. Легкая восприимчивость соблазна на грех, раздражительность, озлобление, чувство мести, ненависти.

5. Все вышеприведенные состояния души — все вместе создает человека духовно больного, что отражается и на внешнем его виде и поведении (мрачный взгляд, озлобленное лицо, грубость манер, неприятно-резкий голос) и постепенно низводит человека до полного духовного омертвления».

Следует указать, что нарушение каждой из заповедей Христа и отступление человека от христианских добродетелей уже ведет человека по пути к смерти души.

ТЕПЛОХЛАДНОСТЬ
Вот что писал епископ Феофан Затворник одной девушке: «Из вас может выйти ни то, ни се — ни духовная, ни мирская, ни христианка, ни язычница. Это будет, когда вы, храня благочестивые порядки, в которых выросли, не будете однако блюсти сердца своего от сочувствия к порядкам светской жизни. Я разумею сочувствие, а не участие, которое бывает иногда необходимо. Что же вам за это будет? То же, что присудил уже Господь Ангелу Лаодикийской Церкви: «Извергну тебя из уст Моих» (Апок. 3, 16). Надо быть горящей к Богу и всему божественному и холодною ко всему светскому и мирскому».

И действительно, Священное Писание предупреждает о невозможности для христианина срединного состояния в мире — между добром и злом, между жизнью в истинной вере и жизнью безбожного мира, между святостью и грехом, между Христом и сатаною. Нельзя остановиться на программе маленькой обывательской жизни с максимумом развлечений и минимумом духовной жизни.

Господь говорит нам: «Никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия» (Лк. 9, 62). «Кто не несет креста
своего и не идет за Мною, не может быть Моим учеником» (Лк. 14, 27). Итак, одна вера во Христа, без несения «своего креста» еще не спасет человека, вот и тогда он даже не может считаться христианином.

Об отвержении мира ради любви к Богу говорят нам и апостолы Христовы: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей; ибо все, что в мире — похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего», — пишет апостол Иоанн (1 Ин. 2, 15-16).

Между тем мы склонны поддаваться влиянию среды и окружающего общества, которое уводит нас от Бога и завлекает ко греху. Об этом так пишет епископ Антоний Храповицкий: «Человек, добровольно поддающийся общему течению, а таких большинство, меняется по возрастам жизни, по временам календарного года, наконец, по часам дня. В воскресенье утром он — молящийся христианин, в послеобеденное время — светский сплетник, вечером в театре — непринужденный поклонник искусства, а после театра — нередко грубый циник».

Как много из христиан причастны к слабости — в какой-то мере растворяться в окружающей среде, которая так часто бывает греховной и порочной. И тот, кто считает возможным какой-то компромисс между «широким путем» мирской жизни и «узким путем» жизни во Христе, тот не знает Его учения, не понял Евангелия, не понял Христа. А в Евангелии Господь говорит: «Огонь пришел Я низвесть на землю и как желал бы, чтобы он уже возгорелся» (Лк. 12, 49).

Огонь — это символ святости, символ преображения и очищения. И тот, кто во Христе, тот в огне, тот должен гореть духом: «Духом пламенейте, Господу служите», — призывает апостол Павел.

Как пишет архиепископ Иоанн Шаховской: «Кто не торопится сделать добро, тот его не сделает. Добро требует горячности, теплохладные не сотворят добра. Безчувствие и равнодушие хотят связать нас по рукам и ногам, прежде, нежели мы подумаем о добре. Добро могут сделать только пламенные, искренние, горячие. Истинно добрым может быть только молниеносно добрый человек. И чем дальше идет жизнь, тем более молниеносности нужно человеку для добра. Эта молниеносность есть выражение духовной силы и светлой веры».
Посмотрим на прославленных Церковью святых из тех, кто уже удостоился Царствия Божия. Можно ли встретить у них теплохладность? Не характерной ли чертой для всех них является горение духом и подвиг во Христе? Пусть эти подвиги различны у святых, но они есть у всех без исключения. У одних это мученичество за Христа, у других — преподобных — добровольный подвиг в молитве, посте и уединении, у третьих, живущих в миру, — подвиги милосердия.

Господь говорит: «Царствие Божие благовествуется, и всякий усилием входит в него» (Лк. 16, 16). Поэтому, где не будет усилий, там невозможно достигнуть Царствия Божия. Отсюда и стадо истинных — горящих духом учеников Христовых было, есть и будет лишь «малое стадо» (Лк. 12, 32). И далеко не все те, кто считает себя верующими христианами, будут удостоены Царствия Небесного. Господь предупреждает: «Не всякий, говорящий Мне: Господи, Господи, войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного».
Бог требует всего человека, всего его сердца, исполнения всех Его заповедей, ибо «кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царствии Небесном» (Мф. 5, 19).

Итак, горение духа и подвиг во Христе, «несение креста» (Лк. 14, 27) необходимо каждому, кто хочет быть достойным Царствия Небесного.

Господь не терпит теплохладности и предупреждает христиан: «Ты ни холоден, ни горяч. Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих. Ибо ты говоришь: я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды, а не знаешь, что несчастен и жалок, и нищ, и слеп, и наг. Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное» (Апок. 3, 16-18).
Существует мудрая народная поговорка: «Человек сам кузнец своего счастья». И когда к преподобному Антонию Великому пришел один монах, у которого не хватало ревности для своего спасения, и просил помолиться о нем, тот ответил: «Ни я, ни Бог не сжалятся над тобой, если ты не будешь заботиться сам о себе и молиться Богу».

Однако и при нашей немощи и слабости не надо отчаиваться и сомневаться в возможности достижения Царства Небесного. Господь Всемогущий и Милостивый слышит всякую молитву и простирает руку помощи всякому, как простер некогда утопающему апостолу Петру.
Будем помнить также, что жизнь всякого человека всегда исполнена бед, скорбей, печалей и трудностей — всякому человеку неизбежно нести тяжесть и бремя земной жизни. Но самое легкое из них — это «иго Христово». И не только легко оно, но с помощью Божией оно радостно для сердца, дает свет очам и мир душе. Кто пойдет за Христом, тот на опыте узнает истинность обетовании Христа — «Возьмите иго Мое на себя, научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф. 11, 29).

ФАРИСЕЙСТВО
«Буква убивает, а дух животворит» (2 Кор. 3, 6). Многие из христиан не понимают этого и, не зная цели христианских подвигов, в них одних думают найти спасение.

Надо вспомнить слова Господа апостолам Иоанну и Иакову, когда те, в подражание пророку Илии, хотели низвести огонь с неба на самаритян, не принявших Господа. Он сказал апостолам: «Не знаете — какого вы Духа» (Лк. 9, 55, 4 Цар. 1, 10). Действительно дух Нового Завета — Царствия Божия в душе христианина другой, чем дух Ветхого Завета.
Для последнего было характерным внешнее выполнение закона — всей совокупности правил Моисея. И тех, кто выполнял их, считали уже только за это праведниками. А в этих законах и правилах было так много несовершенного, как например: «око за око, зуб за зуб» (Лев. 24, 20). В самых великих праведниках Ветхого Завета было еще несовершенство. Патриархи и цари жили в многоженстве: множество языческих жен было у Соломона; Моисей, защищая еврея, счел возможным убить египтянина. Праотец Господа — царь, пророк и великий псалмопевец Давид имел много жен, пролил реки крови и согрешил сразу двумя смертными грехами — прелюбодеянием и убийством.

Вот почему Господь так отличал дух Ветхого от Нового завета и указывал на необходимость внутреннего совершенствования, на необходимость развития способности видеть состояние своей души «внутренним оком». К величайшему сожалению в христианстве, наряду с наличием духа Нового Завета, сохранился в сильной степени и дух Ветхого.

Среди массы верующих, посещающих храмы, у многих господствует убеждение, что быть христианином — это значит иногда посещать храм и соблюдать в какой-то мере обряды Церкви. И все. Многие ли из них знают о цели жизни христианина — стяжании Святого Духа Божия и развития в себе всех христианских добродетелей.

Как часто некоторые из иноков и мирских христиан стремятся спасти свою душу одними аскетическими подвигами, пренебрегая смирением, кротостью и Христовой любовью. И в этих случаях они часто впадают в явную прелесть или становятся ханжами и бывают жестоки, черствы, требовательны и суровы к ближним при отсутствии Христовой любви.
По существу одно только наружное — внешнее христианство есть то фарисейство, которое так резко обличал Господь, будучи на земле: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты. Так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония» (Мф. 23, 25-28).

Не надо думать, что книжники и фарисеи времени Христа были все какими-то явно порочными людьми. Сам Господь говорил об их праведности (Мф. 5, 20), однако считал ее совершенно недостаточной для вхождения в Его Царство. И, действительно, многие из книжников и фарисеев обладали такими внешними добродетелями, каких, может быть, не смогут заметить в себе многие из нас. И, однако, всех этих добродетелей совершенно недостаточно для наследования Царства Небесного.

Как пишет епископ Таврический Михаил: «Господь, обличая фарисеев, указывал, что у них «соблюдение мелких обычаев служит лишь отводом глаз, лишь лицемерным прикрытием, чтобы нарушить главнейшее и существеннейшее», — необходимость прежде всего проявления любви и милосердия к ближним.

О том же пишет и святой праведный отец Иоанн Кронштадтский: «Мы видим людей, которые по одному имени христиане, а по делам совершенные язычники». Итак, горе тем мнимым христианам, у которых рвение к внешней обрядности не сочетается с любовью к ближним и смирением, которые не видят несчастий ближних, не думают о них, имея черствое, холодное, «окаменелое» сердце.

Не будем обольщаться и одними делами милосердия. Как пишет святой праведный отец Иоанн Кронштадтский: «Милостыня хороша и спасительна, когда соединяется с исправлением сердца от гордости, злобы, зависти, праздности, лености, чревоугодия, блуда, лжи и обмана и прочих грехов. А если человек не заботится об исправлении сердца своего, надеясь на свою милостыню, то он мало получит пользы от нее, ибо что одною рукою созидает, то другою разрушает». Господь предупреждал нас от того фарисейства, в котором «оцеживают комара, а верблюда поглощают» (Мф. 23, 24). Утро, день, вечер. К вечеру свет меркнет. То же в человечестве и для света христианской веры. Господь говорил: «Сын Человеческий пришед найдет ли веру на земле?» (Лк. 18, 8). Почему же это?

Один христианин так ответил на этот вопрос: «Насмешки и насилия безбожников не могут поколебать веры. Ее поколеблют лишь недостойные поступки верующих. С кого больше спросится за оскудение веры, за разрушение храмов — с безумных ли, говорящих «нет Бога», или с тех, кто, именуясь христианами, были чужды Его духу, кто покрывали высокими словами свои низкие деяния?»

ИСКУШЕНИЯ
Один из посетителей Старого Афона обратил внимание на то, что слово «искушение» не сходит с языка афонцев и встречается у них чуть ли не в каждой фразе. И это не без причины. Тот же посетитель сам признался, что нигде в мире он не встречал такой серьезности в отношении к делу спасения своей души, какую он встретил на Афоне. Этим следует объяснить и пристрастие афонцев к слову «искушение». Что же такое искушение?
Во-первых, искушением называют все тяжелые, неприятные для души переживания, приходящие к человеку извне, по Божию попустительству — в наказание, для исправления, для испытания в вере. Сюда будут относиться болезни, материальная нужда, обиды и несправедливости от людей.

Во-вторых, искушением называется состояние души, когда ей непосредственно темной силой или через слова людей навязываются мысли, а сердцу чувства или пожелания, нарушающие душевный мир или влекущие к нарушению Божественных заповедей, требований совести и разума. Подобное искушение неизбежно для каждого человека, пока он живет на земле. Сам Господь в пустыне «был искушаем от диавола» (Мф. 1-11). Почему же Господь допускает искушения и говорит, что «надобно придти соблазнам»?

На этот вопрос так отвечал святой праведный отец Иоанн Кронштадтский: «В жизни христианской необходимы искушения, пробы для испытания нашего духовного состояния. Как для пробы каких-либо вещей, например, серебра, нужны инструменты, так и для пробы или испытания души нужны люди, которые намеренно или вовсе неумышленно своими поступками в отношении к нам делали бы явным и для нас и для других — покорны ли мы Божиим повелениям, объяв ленным нам в Евангелии, или нет — «по духу ли мы живем или по плоти?»
Вот почему диаволу непосредственно или через людей попускается искушать всякого человека. Как пишет преподобный Варсонофий Великий одному из своих учеников: «Неужели ты думаешь, что диавол перестанет искушать кого-либо». Действительно, наш искуситель — сатана и его воинство в течение тысячелетий не устают изощряться в искушениях людей — каждой человеческой души.

Одним из типичных видов мысленных искушений является пробуждение в людях маловерного безпокойства за свое существование и за обезпечение себя и своих ближних всем необходимым для тела, сожалений о каких-либо упущенных возможностях или ошибках при достижении материальных благ, зависти к чужому преуспеянию, недовольства своим материальным положением. Пораженная искушением душа забывает заповеди и обетования Господа — «не заботьтесь что вам есть и что пить» и впадает в маловерие, суету и многопопечительность.

Другим видом мысленных искушений являются боязнь воображаемых опасностей и предвидение возможности различных несчастий. Боязливая и маловерная душа в этих случаях полна безпокойства и тревоги. Как утопавший в волнах апостол Петр, она смотрит только на призрачные житейские волны, тонет в них, забывая, что около нее стоит Христос, готовый в каждый момент протянуть руку и спасти от гибели.
Также часто ловит нас лукавый в искушении безплодными самоукорениями: «Зачем я сделал так?», «Зачем я согласился на это?», «Зачем я выбрал этот путь?», «Зачем дал такое обещание?» Самоукорение имеет смысл только тогда, когда мы укоряем себя в грехе. Тогда полезно помучить себя укорами, чтобы больше не повторять греха и засвидетельствовать Богу свое покаяние. В житейских же делах самоукорение является только искушением и вредно, так как рождает печаль и уныние.

Если же мы ошиблись даже, то и это, надо думать, случилось не без промысла Божия, чтобы смирить нас, показать нам нашу немощь. Чаще всего жизненные неудачи обличают нас в том, что мы в делах надеемся на себя, а не на помощь Божию и забываем перед ними внимательно помолиться, передавая их в руки Божий.

Есть и еще случай, когда мы искушаемся и когда надо быть очень внимательным к себе. Это совершение нами какого-либо доброго дела. Диавол в этих случаях более чем обычно злобится на нас и старается на нет свести результаты нашего дела, испортив его каким-нибудь поступком невоздержания. Так, оказав милость ближнему, мы можем пожалеть в душе об отданных ему материальных благах и расстроиться. В других случаях мы захотим потщеславиться сделанным и расскажем о нем кому-либо, чем уничтожаем себе награду от Господа (Мф. 6, 6). В третьем случае мы доброе дело испортим одновременным осуждением ближнего. Следует, однако, учесть, что, по словам преподобного Варсонофия Великого, искушение не будет иметь места, если доброе дело было совершено с усердием.

Одним из наиболее тяжелых искушений является искушение против любви — вражда или неприязнь к кому-либо из окружающих, часто близких и ранее любимых. На сердце искушаемого лежит как бы камень, встают думы о неприятном для него человеке, вспоминаются ссоры, укоры, обидные слова, несправедливые обвинения. Душа вся полна черных мыслей, горечи, раздражения, досады, обиды, и лукавый властно господствует над нею. И во всех случаях, когда на сердце нет признаков сопребывания Духа Святого — «любви, радости, мира» (Гал. 6, 23), то она или совершила грех, или находится в искушении.

Попробуя проанализировать наше обычное душевное состояние, мы увидим, что одно безпокойство сменяется другим, одна суетливая забота следует за другой, пристрастие за пристрастием. Для освобождения от такого состояния надо прежде всего заметить его ненормальность — распознать близость злого духа, открыть, через какое слабое место он проник в нашу душу. Легче всего это сделать, если мы имеем постоянное общение со старцами и нашими духовниками. Но если последние почему-либо недоступны, то следует всеми своими наиболее значительными душевными переживаниями, сомнениями, смущением, больными и нерешенными вопросами делиться с опытными в духовной жизни людьми.
Если же искушение связано с осуждением, неприязнью или враждой к кому-либо из ближних, то надо вспомнить обо всем добром и в этом ближнем и начать регулярно молиться за него. Помощь Господня не замедлит. Ясным становится свое состояние, понятным искушение. И как только оно познается — искушение рассеивается как дым. Освобожденной от него душе делается даже странным и удивительным свое прежнее состояние.

Следует отметить, однако, что в некоторых случаях Господь попускает длительные искушения и медлит в Своей помощи. В одних случаях, для уже окрепших духовно, Господь попускает длительно нападать духу уныния, чтобы более закалит душу в духовной борьбе. В других случаях — чтобы предохранить душу от самой гибельной из страстей — гордости. Господь попускает подпасть на время менее опасной страсти — например, слабости к вину. Как говорит старец схимонах Силуан: «Господь воспитывает душу человека, не отстраняя его от встречи со злом, а давая ему силу на преодоление всякого зла».

Победив искушение силою Христа, душа богатеет духовным опытом. Она приучается распознавать искушения и побеждать их посредством молитвы. И этим кладется прочное основание для успеха в «невидимой брани» христианина с духами тьмы и к стяжанию через это Духа Святого.

Переживая скорбь, никогда нельзя считать виновным в ней своего ближнего. Об этом так пишет архиепископ Варлаам Ряшенцев: «Терпи обиды, неприятности, несправедливости, не дерзай по гордости винить в них твоего ближнего. Вина лежит в тебе, а не в нем: Господь желает очистить твои грехи, вот и посылает тебе как бы незаслуженную обиду и скорбь, но она заслужена тобою, твоими разными грехами, другими, прежними. И прими скорбь с радостью, как лекарство очистительное от Самого Господа, а обидчика считай небесным другом, целителем твоей души. Бойся судить обидчика — он твой благодетель, допущен Богом для очищения твоих грехов, для твоего смирения и терпения». Итак, при перенесении страданий и невзгод для христианина ропот и выражение недовольства совершенно недопустимы. Святые отцы запрещают даже жаловаться на погоду, говоря, что «слишком холодно» или «слишком жарко». Великое приобретение для христианина, когда он научится в жизни одинаково принимать от Господа все, что ему посылается — сладкое и горькое, легкое или тяжелое, радостное или печальное, и с неизменной благодарностью к Богу говорит себе: «Я и той доли не стою, которую в настоящее время наградил меня Господь».

СТРАСТИ И ПРИСТРАСТИЯ
Как на источник происхождения страстей святоотеческая литература указывает на темную силу. Преподобный Иоанн, сподвижник преподобного Варсонофия Великого, говорит, что «страсти суть демоны». А святой праведный отец Иоанн Кронштадтский так характеризует силу влияния на человека страстей: «Страсть горяча, смутна, необдуманна, зла, стремительна». Схиархимандрит Софроний дает такое определение страстей: «Подпадая демоническому влиянию, человек претерпевает поражение своей богоподобной свободы и отпадает от Божественной жизни. Когда какой-либо страстный помысел или образ утвердится в душе, тогда человек становится в той или иной мере одержимым. Страсти суть «одержимости» различной степени напряжения и силы».

Итак, страсти есть болезни, язвы души демонического происхождения, которые при сильном развитии их ведут душу к духовной смерти. В состоянии страсти человек находится как бы в состоянии душевного опьянения. Святые Отцы называют восемь главных страстей: чревоугодие, блуд, печаль, уныние, сребролюбие, тщеславие, гордость и гнев.
Некоторые из них основываются на извращении. потребностей тела. Сюда относятся страсти чревоугодия и блуда. Другие страсти проникают через мысли и ум и основываются на маловерии души. Сюда относятся печаль и уныние. Печаль противоположна радости и характеризуется затаенным недовольством души чем-либо из происшедшего и существующего, отсутствием живого чувства веры в промысел и в неизменную благодать Божию. Однако бывает и спасительная печаль. Такая печаль бывает тогда, когда человек согрешил и скорбит о сделанном грехе. Поэтому апостол Павел пишет: «Печаль ради Бога производит покаяние. Печаль мирская производит смерть» (2 Кор. 7, 10).

Уныние противоположно бодрости или «трезвению» и характеризуется бездеятельностью, инертностью человека в силу подавленного состояния духа. Разве печаль и уныние так же страшны для человека, как и другие страсти?

Старец Зосима Троице-Сергиевой Лавры говорил: «Мы должны быть бодры, и очень оскорбляем волю Господню, когда от горестей, постигающих нас, впадаем в уныние, ропот, отчаяние, безмерную печаль, окаменелое нечувствие. Эти страсти — преддверие геенны огненной. Душа, унывая, уже вся горит в огне хуже гееннского, нет в ней больше никакого чувства, кроме одного острого, больного, все убивающего, все сжигающего».

Сребролюбием называется страсть, основанная на склонности сердца к материальным благам и ценностям. Может быть, некоторым пристрастие к материальным благам может казаться чем-то незначительным? Но это не так. Как пишет О.Александр Ельчанинов: «Сребролюбие, казалось бы, грех второстепенный. На самом деле это грех чрезвычайной важности — в нем одновременно фактически отвержение веры в Бога и любви к людям и пристрастие к низким стихиям. Оно порождает злобу, окаменение, многозаботливость. Преодоление его есть частичное преодоление всех этих видов греха».

Самою губительною и ненавистною для Бога страстью является гордость — возведение себя самого в кумиры, почитание себя выше других, обольщение собою, своими достоинствами, способностями, умом. «Нет никакой другой страсти, — пишет святой Иоанн Кассиан, — которая бы так истребляла все добродетели, как злая гордость. Она, как всеобъемлющая некая зараза, не довольствуется расслаблением одного какого-нибудь члена или одной части, но все тело повреждает смертельным расстройством».

Гнев — это «пожар души», по выражению святых отцов. По словам святого праведного отца Иоанна Кронштадтского, «гнев есть страшное, противоестественное явление в человеке» и является внезапным и резким обострением недовольства души кем-либо. Гнев основывается на острой неприязни, гордости, самолюбии, а также маловерии или неверии души. Душа не сознает во время приступа гнева, что во всем происшедшем надо видеть волю Господню, всегда благую и совершенную.

Как пишет епископ Феофан Затворник: «Гневливость проявляется, когда ты считаешь себя выше других. Считай себя меньше, и ты избежишь этого. В борьбе с гневом хорошо: 1) молчать, 2) удаляться от возбуждающего гнев, 3) просить прощения, 4) внутренно взывать к Господу об умиротворении сердца.

Бывают, однако, случаи и безгрешного гнева. Господь сказал: «Всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду» (Мф. 5, 22). Какой же бывает не напрасный гнев? На это святой Пимен Великий дает такое разъяснение: «Напрасным признается гнев за всякую обиду, какою бы ни обидел тебя брат твой, даже если бы он выколол у тебя правый глаз или отсек у тебя правую руку, и ты на него прогневался, то прогневался бы «напрасно». На того имеешь право разгневаться, кто хочет отлучить тебя от Бога».

Начальная стадия гнева — это раздражение, которым мы часто страдаем и на которое так мало обращаем внимания. Мы очень склонны легко извинить его усталостью, утомлением нервной системы, болезненностью. Однако оно не простительно ни при каких обстоятельствах. Оно свидетельствует о том, что мы в это время находимся во власти темной силы и грешим тяжким грехом против любви к ближнему.

Как победить в себе страсти? Епископ Игнатий Брянчанинов пишет: «Каждое сопротивление, оказанное требованию страсти, ослабляет ее. Постоянное сопротивление низлагает ее. Каждое увлечение страстью усиливает ее, постоянное увлечение страстью порабощает страсти увлекающегося ею». Наиболее же совершенно страсти побеждаются при развитии противоположных страстям добродетелей и очищении сердца путем усиленных молитв и духовных подвигов. Но это дается не сразу. Исцеление от страстей также требует многолетней борьбы. Преподобный Серафим говорил: «Добродетель не груша, ее сразу не съешь».

Всем начинающим свой путь ко спасению надо помнить не только об его «узости» и необходимости многих трудов, но и о том, что даже годы могут пройти, пока будут замечены признаки искоренения страстей и насаждения добродетелей.

Как свидетельствуют святые отцы и старцы — никто из христиан пусть не думает, что его страсти совершенно искоренены. Они могут быть после покаяния и подвигов как бы приглушены Божией благодатью, но они сейчас же оживают вновь и властно вновь овладевают душою, если за какой-либо грех, самомнение, гордость, жестокость к ближнему, превозношение благодать Божия оставит человека.

Может быть, у некоторых из христиан появится вопрос: зачем Господом допущены такие гибельные искушения души, как приражения страстей? На этот вопрос так отвечает преподобный Исаак Сириянин: «Душе быть доступною страстям — полезно для уязвления совести. Пребывать же в страстях — дерзко и безстыдно. Безстрастие же не в том состоит, чтобы не ощущать страстей, но в том, чтобы не принимать их в себя».
От страстей надо отличать пристрастия. Часто сам предмет пристрастий может быть совершенно непредосудительным, но он будет занимать сердце, будет стоять в нем на первом плане или слишком почетном месте, будет кумиром сердца. И в этом случае он будет отлучать от Бога, мешать выполнению Его заповедей.

Например, пристрастие, а не Христова любовь, к детям или близким может повести к отречению от Бога. Пристрастие к имуществу, науке или какому-нибудь виду материальных благ может настолько владеть человеком, что у него почти или совсем не будет внимания к Богу и к выполнению Его заповедей. Бывают и пристрастия к хорошим, благословенным предметам, но все же и здесь они будут препятствием к стяжанию Духа Святого Божия и к духовному росту. Так например, ради пристрастия к чтению духовных книг христианин может пренебрегать молитвой, своими обязанностями по отношению к ближним.

Как преодолеть пристрастия? Здесь очень важно вовремя обнаружить их в себе. Это обычно бывает нелегко, и христианин часто склонен считать за добро то, что идет от лукавого, мешает его духовному росту и угнетает душу. Метод лечения от пристрастий все тот же, как и при всех болезнях души: горячая просьба ко «Врачу душ и телес наших», неотступная молитва об избавлении от пристрастия. Здесь следует сказать, что Господь нередко Сам посылает Своим избранникам благодетельные врачевания для избавления от пристрастий. Предмет пристрастия часто занимает самое почетное — первое место в сердце человека, которое должно принадлежать только Богу. Поэтому пристрастие и нетерпимо «Богу-ревнителю», как оскверняющее сердце и отдаляющее его от Бога.

Часто лишь путем переживания тяжких испытаний сердце человека может исцелиться от пристрастий. Значение земных пристрастий и привязанностей ярко сказывается при переходе души в загробный мир: тяжело умирать душе, имеющей много земных пристрастий и привязанностей. Благо тогда тем, кто вовремя от них освободился.

ПРЕЛЕСТЬ
Слово «лесть» обозначает обман, и люди, находящиеся в «прелести», — это обманутые люди. Темной силе легко обмануть тех, кто лишен благодати, защищающей человеческие души. Благодати же лишен тот, кто грешит, заражен страстями и не кается. Это случается почти всегда, когда люди в духовном отношении стоят одиноко, не признавая для себя никаких авторитетов и не желая ни у кого иметь ни руководства, ни совета.

У некоторых из прельстившихся растут гордость и самомнение. Они начинают считать себя близкими к святости и тогда переживают особые состояния: они видят видения — образа Христа, святых или ангелов, беседуют с ними или слышат голоса, принимая за дары благодати то, что происходит от обманного действия темных сил.
Если они скрывали эти переживания или не слушали вразумляющих их старцев и духовников, то прельстившихся ожидали беды: часто они гибли в своем ожесточении — кончали сумасшествием или самоубийством. Характерный случай состояния в прелести описывается в летописи Валаамского монастыря.

За одним старцем-отшельником стали замечать очень высокое мнение о себе за свои аскетические подвиги. Однажды в начале зимы он должен был возвращаться из монастыря в свою пустынную келью. Путь был по берегу озера, но его можно было сократить, идя по льду через залив. Лед только что стал. Братья заметили, что старец собирался идти прямо через лед. «Смотри, отец, лед еще очень тонок», — предупреждали иноки. «Ничего. Я теперь уже легок стал», — отвечал прельстившийся инок, забывший заповедь: «Не искушай Господа Бога твоего» (Лк. 4, 12). Старец погиб, провалившись под лед на середине залива.

Одним из видов прелести является и стремление к благодатным душевным переживаниям, к вкушению во время молитвы духовной сладости и восторга или умиления. Тогда также легко темной силе ложными явлениями обмануть прельстившегося. Вот остерегающие слова епископа Игнатия Брянчанинова к подобным сластолюбцам: «Если в тебе кроется ожидание благодати — остерегись: ты в опасности. Такое ожидание свидетельствует о скрытном удостоении себя, а удостоение свидетельствует о таящемся самомнении, в котором гордость. За гордостью удобно последует и к ней прилепляется прелесть. Прелесть существует уже в самомнении, существует в удостоении себя, в самом ожидании благодати. Из ложных понятий и ощущений составляется самообольщение. К действию самообольщения присоединяется обольстительное действие демонов».

Как всякая добродетель, так и порок и страсть обычно растут постепенно; так и гордость, и способность к прельщению также выявляются не сразу. Нужно считать, что всякое пренебрежение авторитетом Церкви и непризнание общепринятых в церкви основ религиозных понятий грозит увести христианина от истины и передать его под влияние темных сил и прелести.

Можно думать, что и все ересиархи и основатели расколов были в состоянии прелести. Поскольку неверие базируется на гордости и самообольщении, то и все потерявшие веру атеисты являются также состоящими в обмане от темной силы и, как больные душевно, заслуживают горестного сочувствия в своем бедственном состоянии.

Величайшая прелесть — признавать себя свободным от прелести. Все мы обмануты, все обольщены, все находимся в ложном состоянии, нуждаемся в освобождении истиною. То же утверждает и архиепископ Арсений (Чудовской): «Уже каждый человек при своей немощной греховной природе бывает в большей или меньшей степени подвержен прелести. Ты подумал, что хорошо сказал, хорошо сделал, — вот уже и прелесть. Размечтался о своих дарованиях, способностях — опять прелесть, принял похвалу, усладился ею — и это прелесть».

Святые отцы различают два рода духовной прелести в ее крайнем развитии. Первый вид — это когда человек начинает воображать, что он видит Господа, Божию Матерь, ангелов, духов и считает себя достойным таких видений. Второй род прелести — это когда человек возомнит о себе, что он высокой духовной жизни, что он необычайный постник, прозорливец, чудотворец, что он способен нести большие подвиги, что он призван учить и руководить людьми. Этот род прелести называется «мнением», потому что в этом случае человек мнит о себе.

Начало прелести можно узнать по следующим признакам:
1) Самонадеянность, самочиние, нежелание подчинять свою волю старцу или духовному отцу и авторитету церковного сознания.
2) Устремление на себя — «эгоцентризм» или «автоэротизм» — эгоизм, отсутствие любви, мягкости и снисходительности к окружающим, за исключением, может быть, наиболее близких по плоти родных.
3) Фиксация своего внимания на отдельных мыслях и положениях из духовной области, которыми обольщенные преимущественно и руководствуются в жизни, пренебрегая основными заповедями Господа и учением Церкви. При этом мысли могут быть взяты и из Св. Писания, но в отрыве от общего Духа Св.Евангелия. Они тогда уводят прельщенного от основных добродетелей — любви, смирения, послушания и кротости.

Как предохранить себя от прелести:
1) Очевидно, что самым лучшим средством является — быть в послушании старцу или духовному отцу, а при невозможности иметь их — руководствоваться мнением и советами тех из христиан, которые преуспели в духовной мудрости.
2) Вместе с тем, каждому из христиан надо изучать Священное Писание и творения Святых Отцов Церкви.
3) Всем также надо очень опасаться того, чтобы иметь мнения, не согласные с общецерковным сознанием.
4) Всегда надо быть чутким к мнению друзей и окружающих, быть внимательным к их суждениям и продумывать тщательно все свои разногласия с ними. Надо помнить, что Господь часто обличает нас устами наших близких.

«ГНИЛЫЕ» СЛОВА И НАСМЕШКИ
«Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших» (Еф. 4,29). Всякое осуждение ближнего следует, конечно, отнести к словам «гнилым». Но кроме осуждения еще многие слова являются «гнилыми».

Можно ли спорить при разногласиях в чем-либо с ближними? Святые отцы Варсонофий Великий и Иоанн предлагают держаться в этом случае следующего порядка: «Три раза говори другому свое предложение, и если не захочет, оставь его, потому что спорить — худое дело». Поэтому никогда нельзя себе позволять спорить с ближними. Спор в обычной его форме несет раздражение и поэтому бывает вреден, как лишающий душу мирного устроения и сопребывания в ней Духа Св. Божия. Вместе с тем, спор бывает безрезультатен, если спорящим руководит желание настоять на своем, как это большею частью бывает, а не найти истину.

Святые отцы велят даже не только не участвовать в споре, но и уходить из того места, где спорят. Поэтому не следует в чем-либо настойчиво убеждать ближнего. Лучшее средство убедить ближнего в какой-либо истине — это сохранить с ним и при разности мнений полноту любви в отношениях и усердно помолиться о нем Богу о просвещении его разума.

Чтобы избегать пререканий и споров с ближними, старцы предлагают не оправдываться даже тогда, когда христианин не чувствует за собой вины. Старец Оптинский Варсонофий говорил так своему духовному сыну: «Самооправдание — не христианское дело. Не надо настаивать на своем. Все равно, прав или неправ, промолчи, когда обличают, а потом скажи: «Прости, виноват...» И за то, что ты скажешь, Господь тебе впоследствии откроет, что ты, действительно, был виноват».

И не только спор, но и всякий разговор в раздражении недопустим для христианина. Наличие раздражения свидетельствует о том, что с человеком нет Духа Божия. Раздражение — это начало гнева и говорит о власти над раздраженной душой лукавого духа. Поэтому от разговоров в состоянии раздражения можно ждать только злого. Поэтому святые отцы предлагают беседовать с ближними лишь при полном спокойствии духа.

Преподобный Варсонофий Великий дает по этому поводу такой совет: «Когда беседуешь с ближним, рассуждай: если говоришь с ним со смирением, рассудительно и безмятежно, то продолжай разговор; если же что-то не так, то удержи свой помысел; со смущением ничего не говори, потому что зло добра не рождает. Но потерпи, пока помысел твой успокоится и тогда скажешь мирно».

Христианину надо бояться и тех слов, которые могут свидетельствовать о его превосходстве над ближними и, может быть, в какой-то мере о презрении к ним. Такими словами будут имена, оканчивающиеся на «-ка»: «бабка», «Танька», «Юрка»... Кто привык называть так своих ближних, тот сам свидетельствует о наличии у него гордости — наиболее страшного душевного порока.
Надо ли говорить о том, что христианин никогда не должен говорить бранных или неприличных слов, не иметь привычки в раздражении произносить «черное» имя, дразнить кого-либо.

Смех вообще не согласуется с состоянием души в Духе Святом. Предосудительность смеха видна уже и: того, насколько смех типичен и любим в безбожном миру. Здесь его культ, здесь любят, ищут, возвышают его жрецов — юмористов, сатириков и комиков и преклоняются перед ними. Если слезы ведут христианина по пути спасения, то, очевидно, смех ведет его в противоположную сторону. Христианин должен помнить слова Господа: «Горе вам, смеющиеся ныне» (Лк. 6,25).

Как пишет преподобный Исаак Сириянин: «Ничто не делает настолько сообщниками мира и тех, которые мире преданы пьянству и блуду, и не удаляет нас столько от сокровищ премудрости и познания тайн Божиих, как смехотворство и дерзновенное парение мыслей». Часто смех бывает над кем-либо, и тогда он не отличается от насмешки — тяжкой формы греха
осуждения. А «сатирическое» отношение к жизни и людям от легкой, шутливой насмешки над мелкими слабостями и недостатками ближних может перейти в постоянное ядовито-издевательское осмеяние творения Божия.

В качестве образца беседы с ближним можно взять старца Силуана. Схиархимандрит Софроний так пишет о его манере разговора: «Он никогда не смеялся до звука, никогда не говорил двусмысленно, не насмехался над людьми. На обычно серьезном, спокойном лице его иногда намечалась едва уловимая улыбка, не раскрывавшая губ, если только при этом он не произносил слова».

От смеха надо отличать веселость и безобидные шутки, которые помогают сохранять бодрость и предохранять от уныния. Однако при шутках нужна большая осторожность, чтобы ими кого-либо не обидеть. «Остерегайтесь шуток и неосторожных слов», — говорил своим духовным детям Оптинский старец Варсонофий.

ПРИВЫЧКИ
Пословица говорит, что «привычка есть вторая натура». И это глубокая истина. Человека можно соответствующим воспитанием и развитием добрых привычек сделать порядочным — честным, аккуратным, трудолюбивым, воздержанным. Наоборот, даже в доброй натуре могут развиться скверные и трудно искореняемые привычки — например: поздно вставать с постели, не уметь обслуживать самого себя, быть недисциплинированным, неряшливым.

Закон привычки — это закон духовной инерции. Поэтому порочная привычка — это большая сила, которая легко преодолевает препятствия, но которую вместе с тем не так просто в себе выработать. При наличии прочных, давно установившихся привычек, соответствующие им действия совершаются человеком очень легко, полуавтоматически — почти без затраты волевых усилий. Хорошая привычка — это скопленный духовный капитал, процентами с которого можно жить всю жизнь. И, наоборот, скверная привычка — это яд в крови, который постоянно отравляет человеческую жизнь.

Как скопить в себе духовный капитал добрых привычек? Нормально это должно быть дано воспитанием с детства. В этом одна из основных обязанностей родителей, воспитателей и учителей. Но если это не было достигнуто в каких-либо отношениях в детстве, если человек имеет нужду перевоспитать себя в зрелом возрасте, то это потребует большого внимания и упорного, систематического труда. Как и во всяком деле, работу над собой по развитию добрых привычек христианин должен начать с усиленной о том молитвы, которая не должна ослабевать до тех пор, пока просимые привычки не будут прочно внедрены. И соответствующие прошения и молитвы о том должны быть добавлены ко всем нашим обычным молитвенным прошениям.

Затем большую пользу может нам оказать изучение характеров и образа жизни тех подвижников благочестия, которые по образу жизни и положению в обществе нам близки. Так мы можем найти не только описание необходимых человеку положительных] привычек, но и указание, как их приобрести, как встать на тот путь, который приводил великих людей к их достижениям.

Но как ни хороши могут быть найденные из опыта других методика и приемы по развитию в себе добрых привычек — не в них главное условие успеха. «Если Господь не созиждет Дома, напрасно трудятся строящие его», — пишет псалмопевец (Пс. 126,1). Здесь залог успеха в помощи Божией, достигаемой усиленной молитвой. Эта помощь Божия скажется в созидании тех условий жизни, при которых будут легко искореняться плохие и прочно насаждаться хорошие привычки.

В основном это будет создание для христианина такой жизненной обстановки, которая будет развивать его волю, приучая к преодолению всевозможных трудностей. Тем, кто просит о развитии в нем добрых привычек, не будут посланы легкие пути. Сталь тверда лишь после закалки. Так должна быть закалена в лишениях и суровых условиях и душа христианина. Ему не полезно богатство. Усиленный труд разовьет в нем трудолюбие и отвращение к безделью и праздности. Умеренность в пище поможет развитию воздержания. Низкое положение в обществе будет способствовать привычке скромно держаться. Недаром в древности славилось суровое спартанское воспитание.

Следует сказать, что закон привычки имеет силу и приложение преимущественно к человеку в период очищения его сердца. Созревший духовно человек обладает настолько сильной волей, что легко совершает все — включительно до великих подвигов, вне зависимости от наличия привычек. Апостол Павел говорит: «Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе» (Фил. 4,13).

Какие из добрых привычек прежде всего надо развить в себе христианину? В отношении молитвы нам следует:
1) Привыкнуть выполнять молитву тщательно, не торопливо, с наивысшим вниманием, что будет способствовать пробуждению в сердце тех чувств, которые соответствуют словам молитвы.
2) Приучить себя к частой, по возможности в течение всего дня, молитве.
3) Молитву, в особенности утреннюю, почитать особо важным делом дня.
В отношении к ближним следует приучить себя:
1) К тщательному сбережению своего мирного состояния духа, имея отвращение к спорам, раздражению, ссорам, упрекам, укорам.
2) В житейских делах к предпочтению, когда это возможно, воли ближнего, а не своей.
3) По возможности к исполнению всех просьб ближних, не противоречащих совести или интересам других, ставя себе целью «успокоение» духа ближнего.
4) Единодушных посетителей принимать, как посланных от Бога, оказывая им гостеприимство, радушие и всякую помощь.
В отношении слова надо приучить себя:
1) К скудности слов, не говоря ничего лишнего и
ненужного.
2) Иметь отвращение ко лжи и осуждению других.
3) В основе всех слов иметь любовь к ближним и поддержание в них бодрости духа.
4) К частому произнесению слов «прости», «благодарю», «пожалуйста».
Во всех делах надо приучить себя:
1) К проверке себя перед всяким делом — можно ли получить на него благословение Господа — поручается ли оно мне сейчас? И не есть ли это дело та излишняя «заботливость» житейская, избегать которой велел Господь? (Лк. 21,34).
2) К неторопливому, тщательному и своевременному выполнению своих дел.
3) Не быть в праздности.
4) Приучить себя к возможно более раннему подъему с постели, сразу вставая с нее.
В отношении пищи надо приучить себя:
1) Принимать пищу только в определенное время.
2) Есть и пить мерою, не дозволяя себе пресыщения.
3) Принимать пищу с молитвою и с благословением, как Божий дар.
В области мыслей надо приучить себя не дозволять себе мыслей маловерия, неприязни, осуждения и боязливости.

СОВЕСТЬ
Когда Адам был безгрешен, он общался и беседовал с Богом. С момента его падения человек лишен непосредственного общения с Богом и перестал слышать Его голос по своему недостоинству, за исключением Божиих избранников. Это было опасно и вредно для падшего человека: грех стал бы несравненно более тяжким, если бы он был прямым нарушением воли Божией, непосредственно возвещенной человеку. Но, прекратив Свое видимое и непосредственное общение с человеком, Господь не оставил его и продолжает постоянно учить и вразумлять его. Он вложил в него особую способность как бы прикровенно слышать Свой голос через голос нашей совести.

Как пишет О.Александр Ельчанинов: «Что такое постоянное чувство неудовлетворенности, безпокойства — обычное наше чувство — как не заглушённый голос совести, говорящий в нас помимо нашего сознания и часто помимо нашей воли о неправде нашей жизни. И пока мы живем наперекор данному нам светлому закону, этот голос не умолкнет, так как это голос Самого Бога в нашей душе.

Обратное же — то родное чувство полной удовлетворенности, полноты и радости — есть радость соединения божественного начала нашей души с общей гармонией и божественной сущностью мира. Этот голос очень нежен, и способность его слышать легко потерять. Повторяющиеся грехи принижают нашу чувствительность к голосу совести. Когда человек не перестает совершать грехи и не кается в них, то голос совести замирает совсем. Про такого человека говорят, что у него «прожженная совесть».

Когда же человек старается замечать грехи и кается в них и наказывает себя за них, то это усиливает способность замечать и те грехи, которые раньше не замечались.
Чуткая совесть будет показывать не только грехи в делах или словах, но и малейшие оттенки греха в мыслях, как например, мысли зависти, осуждения, недоброжелательства, злопамятства, ропота против Божьего Промысла. Голос совести слышится нами, когда мы внимательно проверяем состояние сердца. Есть ли в нем покой, мир, тишина? Не безпокоит ли его какой-либо из наших поступков или слов? Нет ли в нем какой-то подсознательной неудовлетворенности или безпокойства? В мире ли оно со всеми людьми?

Ответы на эти вопросы дают показание о состоянии нашего духа, зависящего прежде всего от спокойствия совести. Если нет этого спокойствия, нет мира и тишины на сердце, то надо немедленно искать причину, смутившую сердце. И когда причина найдена, то надо немедленно перед Господом очистить совесть покаянием.
Но совесть не есть только наш обличитель: она есть и наш судья, как в этом, так и в будущем веке. Об этом так пишет святой Иоанн Златоуст: «Нет, подлинно: нет между людьми ни одного судьи столь неусыпного, как наша совесть. Внешние судьи и деньгами подкупаются, и лестью смягчаются, и от страха потворствуют, и много есть других средств, извращающих правду их суда. А судилище совести ничему такому не подчиняется, но хотя бы ты деньги давал, хотя бы льстил, хотя бы угрожал или другое что делал, она произнесет справедливый приговор против греховных помыслов и соглашений, осуждает сама себя, хотя бы никто другой не обвинил ее».

Как пишет преподобный Исаак Сириянин: «Если можешь оправдаться сам в себе, в душе своей, то не заботься искать другого оправдания». Вот почему Господь в притче Своей о «сопернике» (Мф. 5, 25-26), который и есть наша совесть, повелевает нам мириться с ним как можно скорее — «пока ты еще на пути с ним». Но не надо думать, что голос Божий будет раздаваться внутри нас лишь для обличения нас в грехах. Господь неизмеримо милостив к Своим чадам, если только они действительно хотят быть Ему верными. Господь отвечает внутренним голосом на любой вопрос христианина, ищущего Его воли. Он также предостерегает человека от всякого ложного, ошибочного шага, пути, решения или поступка. Нам надо лишь внимательно прислушиваться к внутреннему голосу в тишине уединения после молитвы. Когда же Господь хочет что-либо изменить в решениях христианина, то наступает внутреннее безпокойство, неудовлетворенность, какая-то неясность в чувствах.
Пророк Исайя предсказал о том времени в истории человечества, когда «все будут научены Богом» (Ис. 54, 13). Это время настало теперь — после пришествия Господа на землю по свидетельству Самого Господа (Иоан. 6,45). Христианину лишь надо приложить усилия к тому, чтобы воспринять этот дар — для внутреннего духовного слуха. И если только христианин будет тверд в исполнении получаемых от Господа повелений, то вся его жизнь будет неизменно руководиться от Самого Господа. Так было с апостолами и теми из христиан всех веков, которые настойчиво стремились к постижению воли Господней и неуклонно исполняли ее.

Следует заметить, что как для всякой добродетели, у способности внутреннего слышания голоса Божьего есть много ступеней. У души, очистившейся от страстей и привыкшей к непрестанной молитве, этот слух настолько утончен, что она постоянно воспринимает голос Божий. Это ступень старцев и христиан с чистым сердцем. То же бывает с ревностными к своему служению пастырями, по данной им от Бога благодати священства. Поэтому, когда они наставляют своих духовных чад, то их устами говорит Сам Господь.

Впрочем, здесь следует оговориться о тех случаях, когда пастырям приходится иметь дело с неверующими. Старец Варсонофий Оптинскии говорит, что тогда Господь часто не открывает сердцу, что надо говорить ему на пользу посетителю. Надо вспомнить, что Сам Господь, имея дело с неверующими в Него соотечественниками, «не мог совершить там никакого чуда» (Мк. 6,5).

Как говорит протоиерей Валентин Свенцицкий, «всякая добродетель имеет свою черту, перейдя которую она становится уже не добродетелью». Так у совести — ее крайнее обострение или, как говорят, «скрупулезная совесть» есть уже болезнь, и болезнь тяжелая и пагубная, по мнению старца Зосимы из Троице-Сергиевой Лавры. В этих случаях подобное состояние христианина называется уже искушением, которое идет от лукавого.
В таких случаях следует немедленно обратиться к старцу, духовному отцу, духовнику или христианину, духовному и преуспевшему в изучении Священного Писания и творений святых отцов.

ВОЛЯ БОЖИЯ И ВОЛЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ
Как говорит святой Максим Исповедник: «Человек имеет два крыла: свободу и благодать. Добродетели влагает в нас Бог. Он вкладывает их в человеческое сердце, а человеку принадлежит «труд и пот». История Церкви Христовой и опыт душ христианских свидетельствуют о силе и действенности благодати Божией. Слабы часто разум и воля человека, не по силам ему бороться с грехом. Но через начало покаяния, выполнение заповедей и молитву его воля укрепляется благодатию, и тогда он побеждает грех. То же действие производит и молитва за него ближних.

С первых же минут понуждения себя на тесном пути благодать приходит на помощь. Ее нельзя домогаться, но ради нее надо трудиться. Исполнение заповедей есть начало, это то движение, которое делает неумеющий плавать, бросаясь в глубокую воду. Благодать тут же поднимает из водной бездны мужественную душу, и начальная глубина страха и холода становится затем покоем, теплом и свободой.

Итак, благодать Божия всегда готова поддержать и помочь. Но Бог ждет, чтобы человек проявил подвиг веры и сам смело вступил на трудный путь покаяния и подвига. Здесь как бы надо взойти на высоту 5 километров, а у человека силы только на 1 километр. Пусть он все же дерзает идти — на все остальные 4 километра вознесет его Божия благодать. В дальнейшем пути благодать будет уже постоянно поддерживать христианина и укреплять его на «тесном» и «узком» пути ко спасению.

По существу, без промыслительной помощи Божией человек вообще не может сделать ничего доброго. Недаром сложилась благочестивая поговорка: «Без Бога не до порога». Человек всегда и во всем нуждается в помощи Божией: в укреплении и своей веры, и своей воли к добру.
Это укрепление будет проявляться в следующем:
а) в благодатных переживаниях сердца (мир душевный, радость, умиление, благодатные слезы и т. д.);
б) в исполнении молитв и прошений;
в) в наблюдении над собой промысла Божия в самых малых и великих делах;
г) наконец, в ряде случаев в усмотрении чудес, происходящих по милосердию Божию перед глазами христианина над ними и над его ближними.

Эти чудеса, впрочем, могут проявляться для избранных душ и до начала обращения при отсутствии веры и даже для гонителей Христа, если это гонение было по неведению. Здесь надо вспомнить хотя бы историю обращения апостола Павла (Деян.9).

Чудеса являются, однако, редкими исключениями. Для всех, кто ищет дара веры и своего спасения, остается наиболее доступный путь привлечения благодати — путь глубокого покаяния, полноты смирения и посильного подвига. При наличии этого благодать Божия всегда снизойдет на искренне кающихся. Свидетельством этого является случай из практики одного благочестивого пастыря. К нему на исповедь пришел молодой человек, по своему виду и поведению получивший отличное воспитание и образование. Незнакомец заявил пастырю, что он пришел не исповедоваться, а побеседовать по вопросам религии.
Священник ответил, что он не берется философствовать на высокие темы, но с радостью примет покаяние пришедшего. Молодой человек заявил тогда, что он не может каяться, так как он не имеет веры и не понимает необходимости в исповеди.

«Бедный вы, бедный, — сказал тогда пастырь. — Как мне вас жалко! Маленькие дети счастливее вас и знают более чем вы. Я вот совсем мало образован, но вы в своей темноте еще темнее меня. Если же вы хотите просветить свою душу верой, то я вам укажу путь, как. ее получить... Подойдите ко мне и расскажите свою
жизнь — расскажите все без утаивания — в чем обличает вас совесть и все свои поступки против истины, правды и любви».

Чувствуя во взоре священника любовь и участие к себе, душа молодого человека как бы невольно покорилась, и он подошел к пастырю, перекрестился, чего никогда не делал раньше и, ничего не утаивая, смиренно раскрыл раны своей души. По мере его рассказа душа его размягчалась, появилось умиление, давно им не переживаемое, и он кончил свою исповедь со слезами на глазах, на коленях перед крестом и Евангелием.
Когда была прочитана разрешительная молитва, то с коленей встал уже другой человек, познавший всю силу таинства покаяния и ощутивший всем существом Божие присутствие и милосердие, более не сомневающийся в существовании Бога. «... И приходящего ко Мне не изгоню вон», — сказал Господь (Иоан. 6,37).

Некоторых христиан смущает вопрос — как согласовать свободу человеческой воли с воздействием на нее Божией благодати и каково соотношение этих двух сил в практике жизни христианской. Подобный вопрос был задан старцу преподобному Иоанну — сподвижнику преподобного Варсонофия Великого. Старца спросили: «Бог сотворил человека свободным и Сам же говорит: «... ибо без Меня не можете делать ничего» (Иоан. 15,5) — как согласовать свободу с тем, что без Бога ничего нельзя сделать?». Старец ответил: «Бог сотворил человека свободным, чтобы он мог склоняться к благому: склоняясь же к нему произволением своим, он не в состоянии бывает совершить благое без помощи Божией, так как это написано: «... Итак помилование зависит не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего» (Рим.9, 16).

Однако старец Парфений Киевский предупреждает:
«Потеря благодати страшнее всех потерь: нет бедственнее состояния, как состояние человека, потерявшего благодать. Надо иметь непрестанную бдительность, чтобы сохранить ее. Она дается нам даром, по единому милосердию Божию, но к сохранению ее мы должны прилагать все свое тщание. Гнев, тщеславие, высокоумие и осуждение ближнего отгоняет благодать Святого Духа. Человек облагодатствованный не может быть немирен или досадовать за что на ближнего».

Вот путь для укрепления христианина, часто страждущего от раздвоения воли и не имеющего сил следования своим наиболее высоким стремлениям.

РАССУДИТЕЛЬНОСТЬ В ПОСТЕ
Указания христианину о посте могут сильно разниться в зависимости от состояния здоровья тела христианина. Оно может быть в полном здоровье у молодого человека, или в противоположность — у пожилого, или при серьезной болезни. Отсюда и указания церкви о соблюдении постов или в периоды длительных постов могут сильно разниться в зависимости от возраста и физического состояния здоровья человека.

Время поста — это время особенно важное для духовной жизни, это «время благоприятное, это день спасения» (2 Кор. 6,2). Если душа христианина тоскует по чистоте, ищет душевного здоровья, то она должна постараться как можно лучше использовать это, полезное для души время. Но что такое пост по существу? И не бывает ли самообмана среди тех, кто считает нужным исполнять это лишь по букве, но не любит его и тяготится им в сердце своем?

Как пишет О.Александр Ельчанинов: «Пост не есть голод. Голодает и диабетик, и факир, и йог, и заключенный в тюрьме, и просто нищий. Нигде в службах Великого Поста не говорится о посте как о неядении мяса. Всюду один призыв: «Постимся, братие, телесно, постимся и духовно». Следовательно, пост только тогда имеет религиозный смысл, когда он соединен с духовными упражнениями».

Душа человека тяжело больна. Церковь отводит в году определенные дни и периоды времени, когда внимание человека должно быть особенно устремлено на исцеление от душевной болезни. Это пост и постные дни. Совершенно очевидно, что подвиг покаяния и молитвы в посте должен сопровождаться мыслями о своей греховности и, конечно, воздержанием от всяких развлечений — хождения в театры, кино и гости, легкого чтения, веселой музыки, смотрения телевизоров. Если все это еще влечет сердце христианина, то пусть он сделает некоторое усилие, чтобы оторвать от него свое сердце во дни поста. Здесь нужно вспомнить, что по пятницам преподобный Серафим не только постился, но и пребывал в этот день в строгом молчании.

Для физически здоровых людей основой поста считается воздержание в пище. Здесь можно различить 5 ступеней физического поста: отказ от мяса, отказ от молочного, отказ от рыбы, отказ от масла, лишение себя пищи вообще на какие-то сроки. Естественно, что на последние степени поста могут идти лишь здоровые люди. Для больных и престарелых более соответствует правилам первая степень поста.

Можно сказать, что поста не будет, если человек будет вставать из-за стола с вкусными постными блюдами и чувством преобременения желудка. Здесь мало будет жертв и лишений, а без них не будет и истинного поста. Совершенно очевидно, что христианин должен всегда «трезвиться» и быть внимательным, предохраняя себя от греха и всего того, что может оскорблять Духа Святого. Если же он не в силах удержать себя, то, вероятно, это будет иметь место в равной степени, как в обычные дни, так и в посту. Отсюда замена поста в пище на «духовный» пост — это чаще всего самообман. Поэтому в тех случаях, когда по болезни или по большому недостатку в продуктах питания христианин не может соблюдать обычные нормы поста, то пусть сделает в этом отношении все, что сможет.

Например, откажется от всяких равлечений, от сладостей и лакомых блюд, будет поститься хотя бы в среду и пятницу, будет подбирать пищу так, чтобы наиболее вкусная пища подавалась лишь по праздничным дням. Если же христианин по старости или по нездоровью не сможет отказаться от скоромной пищи, то он может хотя бы несколько ограничить ее в постные дни. Например, не есть мясного. Словом, в той или иной мере все же приобщиться к посту.

Кроме проявления своего чувства покаяния и ненависти ко греху, пост имеет и другие стороны. Время поста занимают не случайные дни. Среда — это предание Спасителя — наивысший из моментов падения и позора человеческой души, идущей в лице Иуды предавать за 30 серебренников Сына Божия. Пятница — это терпение издевательств, мучительные страдания и крестная смерть Искупителя человечества. Вспоминая о них, как может христианин не ограничить себя путем воздержания?

В чем должен состоять пост? Здесь нельзя дать общей меры. Она будет зависеть и от состояния здоровья, от возраста и условий жизни. Но здесь надо непременно задеть за живое свое плотоугодие и сластолюбие.

Есть и еще одна сторона у поста. Вот кончилось его время. Церковь торжественно справляет праздник, завершающий пост. Может ли достойно встретить и пережить сердцем этот праздник тот, кто в какой-то мере не приобщился к этому посту? Нет, он почувствует себя так, как тот дерзкий в Господней притче, что осмелился на пир прийти «не в брачной одежде», не в духовной одежде, очищенной покаянием и постом.

Хотя бы человек по привычке и пошел на праздничное богослужение и сел бы за праздничный стол, он при этом ощутит лишь безпокойство совести и холод на сердце. А его внутренний слух услышит грозные слова Господа, обращенные к нему: «Друг, как ты вошел сюда не в брачной одежде?» И душа его будет «брошена во тьму внешнюю» — останется во власти уныния и печали, в атмосфере духовного голода — «плача и скрежета зубов».

Пост есть воспитание духа человеческого против своих поработителей — сатаны и разнеженного, избалованного тела. Последнее должно быть послушно духу, но на деле чаще всего стало господином души. Как пишет святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Кто отвергает посты, тот отнимает и у себя, и у других оружие против диавола и против многострастной плоти своей, сильных против нас особенно через наше невоздержание, от которого происходит грех». Истинный пост есть борьба; это в полном смысле слова «узкий и тесный путь», о спасительности которого говорил Господь.

Господь велит скрывать свой пост от окружающих (Мф.6, 18). Но от ближних христианину, может быть, не удастся утаить свой пост. Тогда может случиться, что близкие и родные вооружатся на постящегося: «пожалей себя, не мучь себя, не убивай себя». Мягкие вначале разговоры родных затем могут перейти в раздражение и упреки. Дух тьмы восстанет против постящегося через близких и приводит против поста доводы и посылает соблазны, как некогда пробовал это сделать с постящимся в пустыне Господом.

Пусть заранее предвидит все это христианин. Пусть не ждет он также, что приступив к посту, он сразу будет получать какие-либо благодатные утешения, теплоту на сердце, слезы умиления и горячность в молитве. Это приходит не сразу, это надо еще заработать борьбой, подвигом и жертвами: «... служи мне, пока буду есть и пить, и потом ешь и пей сам», — говорится в притче рабу (Лк. 17,8).
По существу отношение к посту является пробным камнем для души христианина в его отношении к Церкви Христовой, а через последнюю — ко Христу. Как пишет о.Александр Ельчанинов: «В посте человек проявляет себя: у одних проявляются высшие способности духа, другие же делаются только раздражительны и злы — пост открывает истинную сущность человека».

Многое вышеизложенное относится однако лишь к здоровым людям. Как и для всякой добродетели, и для поста также нужна рассудительность. Как пишет преподобный Кассиан Римлянин: «Крайности с той и с другой стороны равно вредны — и излишество поста, и пресыщение чрева. Знаем мы некоторых, которые, не быв побеждены чревоугодием, низложены были безмерным постом, и впали в ту же страсть чревоугодия, по причине слабости, происшедшей от чрезмерного поста. Притом неумеренное воздержание вреднее пресыщения, потому что от последнего, в силу раскаяния, можно перейти к правильному действованию, а от первого нельзя.

Общее правило умеренности воздержания состоит в том, что каждый, сообразно с силами, состоянием тела и возрастом столько пищи вкушал, сколько нужно для поддержания здоровья тела, а не сколько требует желание насыщения».
Господь говорит: «Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры; ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6,16-18). Поэтому христианину надо скрывать как свое покаяние — молитву и внутренние слезы, так и свой пост и свое воздержание в пище.

Оптинскому старцу Леониду пришлось однажды прожить несколько дней у епархиального архиерея. Стол последнего был обилен рыбой и разными вкусными яствами, резко отличаясь от скромной скитской трапезы Оптиной пустыни. Старец не отказывался от вкусных блюд, но когда вернулся в Оптину, то на несколько дней лишил себя пищи, как бы наверстывая упущенное в гостях воздержание.

Пост будет неразумен и тогда, когда он будет ставить преграды гостеприимству угощающих нас. Мы этим будем укорять окружающих в пренебрежении постом. Про московского митрополита Филарета рассказывали: как-то он пришел к своим духовным детям как раз к обеду. По долгу гостеприимства его надо было пригласить к обеду. За столом подавали скоромное, а день был постный. Виду не подал митрополит и, не смущаясь хозяев, вкусил скоромного. Так снисхождение к немощи духовных своих ближних и любовь он ставит выше, чем соблюдение поста.

К церковным установлениям вообще нельзя относиться формально, и, следя за точным исполнением правил, не делать из последних никаких исключений. Надо помнить и слова Господа, что «суббота для человека, а не человек для субботы» (Мк. 2,27). Как пишет митрополит Иннокентий Московский: «Были примеры, что даже монахи, как, например, святой Иоанн Лествичник, употребляли во всякое время всякую пищу и даже мясо. Но сколько? Столько, чтобы быть только живу, и это не мешало ему достойно причащаться Святых Таин и, наконец, не воспрепятствовало сделаться святым. Конечно, не благоразумно без нужды нарушать пост употреблением скоромной пищи. Тот, кто может соблюсти пост разбором пищи, тот соблюдай. Но главное: соблюдай и не нарушай поста душевного, и тогда пост твой будет приятен Богу. Но кто не имеет возможности разбирать пищу, тот употребляй все, что Бог даст, но без излишества; но зато непременно строго постися душой, умом и мыслями, и тогда пост твой так же будет приятен Богу, как пост самого строгого пустынника».

Поэтому, учитывая необходимость, можно и при больном и слабом теле, преклонном возрасте для поста делать послабления и исключения. Святой апостол Павел так пишет своему ученику Тимофею: «Впредь пей не одну воду, но употребляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов» (1 Тим. 5,23).

Епископ Герман пишет: «Изнеможение есть признак неправильности поста. Оно так же вредно, как и пресыщение. И великие старцы вкушали суп с маслом на первой неделе Великого поста. Больную плоть нечего распинать, а надо поддерживать».

Итак, всякое ослабление здоровья и трудоспособности при посте говорит уже о его неправильности и превышении его нормы. Лучше всего, когда постящиеся руководствуются указаниями опытных духовных руководителей. Мудрая подвижница благочестия игумения Арсения так писала престарелому и больному брату епископа Игнатия Брянчанинова в дни Великого поста: «Боюсь, что вы обременяете себя тяжелой постной пищей и прошу вас забыть, что теперь пост, а кушать скоромную пищу, питательную и легкую. Разность дней дана нам церковью, как узда здоровой плоти, а вам дана болезнь и немощь старости».
Однако, нарушающим пост по болезни или старости все же следует помнить, что здесь может иметь место и какая-то доля маловерия и невоздержания. Поэтому, когда духовным детям старца Алексия Зосимовского приходилось по предписанию врача нарушать пост, то старец велел в этих случаях себя окаявать и молиться так: «Господи, прости меня, что я по предписанию врача, по своей немощи нарушил святой пост» и не думать, что это как будто так и нужно.

Говоря о посте, как о скудности и изменении состава пищи, следует заметить, что этот подвиг ни во что вменяется Господом, если христианин не будет в то же время соблюдать Господних заповедей о любви, милосердии, самоотверженном служении ближнему, словом, всего того, что спросится с него в день Страшного Суда (Мф. 25, 31-46).

ПОСТИЖЕНИЕ ВОЛИ БОЖИЕЙ
В практике жизни могут встретиться случаи, когда христианин будет лишен руководства или временно разлучен со своим духовным отцом или руководителем. Вместе с тем и при наличии духовного отца не всегда явится возможность спросить его — как надо поступить в отдельных случаях, требующих быстрого решения.

Очевидно, что прежде всего всякое решение должно быть сделано при полном спокойствии духа. Святые отцы советуют, чтобы никогда не принимать никакого решения во время душевного смущения. Игумения Арсения пишет: «Когда мы духом смущены, то не можем правильно и здраво рассуждать, а тем менее можем чистою совестью и сердцем мирным познать волю Божию. И сердце, и дух смущен, и солнце Правды закрыто от взора души».
Затем надо руководствоваться следующими положениями. Во-первых, надо сообразоваться с заповедями Божиими. Во-вторых, в более затруднительных случаях, сообразоваться с тем, как в подобных случаях поступали святые, подвижники благочестия или известные нам люди, преуспевшие духовно. Вот почему мы должны хорошо знать жития святых и подвижников благочестия.

«Случайностей нет в жизни, но каждое обстоятельство имеет высший духовный смысл, ведет к познанию воли Божией», — говорит игумения Арсения. И если христианин молится о том, чтобы Господь Сам вел его по Своей воле, Сам выбирал для него путь во всех делах больших и малых и искренне не хочет своеволия, то он может быть спокоен и во всех тех случаях, когда прошение молитвы его не исполнилось и дело совершилось не так, как он просил и как бы он хотел.

Бывают, однако, случаи и такие, когда внешних признаков решения дела не будет и надо решать по внутреннему чувству. Для такого случая преподобные Варсонофий Великий и Иоанн дают такие указания: «Когда не можешь спросить своего старца, то надо трижды помолиться о всяком деле. При этом, если имеешь свободное время, помолись три раза в течение трех дней. Если же случится крайняя надобность, как во время предания Спасителя, то прими в образец, что Он отходил трижды от молитвы и, молясь, трижды произносил одни и те же слова (Мф. 26,44). После окончания молитв смотри, куда преклонилось сердце, хотя на волос, — так и поступи, ибо извещение бывает заметно и всячески понятно сердцу. Если же после третьей молитвы не получишь извещения, то знай, что ты сам виноват в том, и если не познаешь своего согрешения, укори себя и Бог помилует тебя».

Те же старцы утверждают вместе с тем, что при усиленной молитве Господь всегда дает сердцу ясность о Своей воле для всякого дела. Они говорят: «Когда тебе кажется, что какое-нибудь дело будет по Богу, а противоположный помысл сопротивляется ему, то помолись Богу. Если в то время, когда мы молимся, сердце наше утверждается в благом и уверенность в его благости возрастает, а не умаляется, то этим мы познаем, что дело это угодно Богу, хотя бы оставался и противоположный помысл. Ибо благое непременно сопровождается скорбью от зависти диавольской, однако при молитве уверенность в благом умножается».

Отсюда поведение христианина, хотящего быть в полном послушании воле Божией, будет таково: надо усердно помолиться о всяком деле, а потом поступать в зависимости от того, как сложится дело вне зависимости от воли христианина. Так многие дела будут отпадать, а другие возникать без воли и желания христианина.

Тем, кто привык наблюдать за своим внутренним состоянием и узнавать сопребывание с собою Духа Святого Божия, волю Господню можно узнавать и по состоянию его сердца. Об этом так говорит преподобный Серафим Саровский: «Сердце христианское, приняв что-либо Божественное, не требует стороннего убеждения в том, что это от Господа, но самым тем действием убеждается, что восприятие его небесное: ибо ощущает в себе плоды Духа Святого: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, веру, кротость, воздержание».

В тех же случаях, когда воля Господня не ясна, а дело важное, то надо подождать с решением, пока на душе христианина не будет вполне ясного сознания -как должно поступить, имея одну цель — познание, «что есть воля Божия благая, угодная и совершенная» (Рим. 12,2).

Во всех житейских делах лучше подчинить свою волю кому-нибудь из ближних, достаточно практичному и знающему в данной отрасли дел и во всех случаях руководствоваться его указаниями и решениями. Так, например, все мелкие хозяйственные дела в семье должна решать преимущественно жена, а муж и дети слушаться ее. А все дела важные и духовные или имеющие большое значение для семьи должен решать преимущественно муж, как глава семьи (Еф. 5,23).

При искании Божией воли через ближних христианину не надо проявлять маловерия. Преподобный Варсонофий Великий дает для такого случая следующее указание: «Надо вопрошать того, к кому имеешь веру и знаешь, что он может понести помыслы, и веруешь ему как Богу, а вопрошать другого о том же помысле есть дело неверия и пытливости. Если веришь, что Бог говорил через Святого Своего, то к чему здесь испытание или какая надобность искушать Бога, вопрошая другого о том же самом?»

Нужно думать, что ни один из христиан не обманется в своем уповании — получить указания от Бога для своей жизни, если только он решится от всего сердца исполнять только волю Божию. Господь всемогущ — у Него безконечное число путей сделать понятной нам Его волю, хотя бы мы и были недостойны для непосредственных откровений. Лишь бы мы только искали Его волю, ненавидя свою. Он говорит нам через уста наших старцев и духовных отцов. При отсутствии их, Господь учит нас устами окружающих нас людей, обстоятельствами жизни.
Как советует старец Парфений Киевский: «Никогда не должно скоро последовать своему помыслу, хотя бы он и благ являлся, но испытать его временем. Ибо враг во все наше доброе всевает свои плевелы. И нам крайне опасно последовать своим мыслям и рассуждению в деле спасения. Наш ум — ограниченное око плоти, которое может видеть и распределять только дела внешние и вещественные».

При затруднительных случаях, когда нельзя откладывать решение и невозможно спросить указаний духовного отца, старец Анатолий из Оптиной пустыни давал и такой совет своим духовным детям: «Если нет старца и не у кого спросить, то можно, после усердной молитвы, открыть Святое Евангелие или Псалтирь и прочесть первое попавшееся на глаза место. Однако это применять можно не часто и только в действительно очень нужных случаях». Возможность испрашивать Божью волю этим путем подтверждается и следующим случаем из истории Церкви.

В одном семействе перед началом одного дела испрашивали волю Божию открытием Нового Завета после молитвы. Три раза получался отрицательный ответ. Не доверяя ему, пошли за решением к блаженному Николаю Читинскому, не говоря ему о том, что им открылось. Прозорливый блаженный ответил: «Три раза Господь вам указывал, что не надо начинать этого дела. Зачем же вы в четвертый раз пришли испытывать Его волю».

Познавая волю Господню и творя только ее, христианин приобретает наибольшее количество «талантов» на выданные ему от Господа (Мф. 25,20), а доброе семя слова Божия принесет в его душе наибольший, «сторичный», урожай (Мф.13, 23).

НАЧАЛЬНИКИ И ПОДЧИНЕННЫЕ
В отношении правителей и начальников Святое Писание дает совершенно ясные указания отношения к ним христианина. Апостол Павел пишет: «Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему противящиеся власти противятся Божию установлению; а противящиеся сами навлекут на себя осуждение... Ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро... И потому надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести. Для сего вы и подати платите: ибо они Божий служители, сим самым постоянно занятые. Итак, отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь. Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви, ибо любящий другого исполнил закон» (Рим. 13,1-8).

Как пишет старец Силуан: «Кто носит в себе хотя бы малую благодать, тот с радостью подчиняется всякому начальству. Он знает, что Бог управляет и небом, и землею, и преисподнею, и им самим, и его делами, и всем, что есть в мире, и потому всегда бывает покоен».

Святой апостол Павел сам показывает пример полного уважения и мудрого отношения ко всем начальникам, с которыми он встречался. Вспомним его защитительную речь перед правителем-римлянином Феликсом, исполненную почтительности (Деян. 24,10-21). Любовное — с открытым сердцем отношение апостола Павла ко всякому человеку, вне зависимости от верования, национальности и положения открывало апостолу сердца для проповеди, которая и была так успешна у него. Он пленял сердца язычников, включая и многих из начальствующих. Например, обращение проконсула Сергия Павла (Деян. 13,7-12).

Впрочем, в отношении к власть имущим у христиан не должно быть раболепства или согласия с ними при творении ими неправды. И здесь святые отцы призывают христиан, откинув страх, встать на борьбу за попранную правду, считая, что Бог сильнее всех властей.
Как пишет преподобный Антоний Великий: «Начальники и владыки имеют власть над телом только, а не над душой, и всегда содержи это в мысли своей. Поэтому, когда они приказывают, например, убить или другое что сделать неуместное, неправедное и душевредное, не должно их слушать, хотя бы они мучили тело. Бог создал душу свободною и самовластною, и она вольна поступать как хочет — хорошо или худо».

В тех случаях, когда христианин сам является начальником и имеет подчиненных, у него может возникнуть опасность — ради каких-либо житейских или служебных «интересов» забывать о человеке и жестоко, без сердца, поступать с подчиненными. Старец Силуан говорит, что «начальник должен любить своих подчиненных, как мать любит своих детей, а если кто непослушлив, то должен за него усердно молиться Богу: Господи, вразуми раба Своего: Ты любишь его», — и тогда молитва твоя принесет ему пользу, и сам ты познаешь, как хорошо молиться за подчиненных. Хорошего начальника все будут любить, потому что все люди любят, когда с ними ласково обращаются. Опыт показал, что не надо плохо мыслить о человеке, потому что за это уходит благодать Святого Духа от души».

У всякого начальника (или учителя) могут, однако, встретиться случаи, когда надо проявить свою власть, оберегая других подчиненных (или учеников) от соблазна, порчи или дурного влияния от какого-либо из подчиненных (или от ученика). В этом случае надо проявить твердость, и, если не помогают увещевания, то удалить приносящего вред. Как пишет старец Алексей Мечев: «Общее благо выше частного».

ОСНОВЫ ОТНОШЕНИЯ К ОКРУЖАЮЩИМ
Всех людей, с которыми мы встречаемся в жизни, можно подразделить на несколько групп. Всего более зависит наша жизнь от тех из наших близких, с которыми мы находимся под одной кровлей, и от тех, с которыми мы постоянно общаемся. По промыслу Божьему мы сведены в жизнь с ними, и через них мы имеем возможность более всего приобрести «прибыли» для Царства Небесного на выданные нам Господом таланты — силы и времени. Здесь в качестве общего и первого правила надо поставить себе Евангельскую заповедь «быть всем слугою» (Мф. 20,26).

Не все христиане в силах духовно помогать ближним, просвещать их истиною, приводить к вере, укреплять духовную радость. Это преимущественно задачи старцев, пастырей, духовных наставников и духовно зрелых христиан. Поэтому те христиане, которые могут помогать ближним духовно, не должны пренебрегать этим и по силам оказывать необходимую помощь малодушным, смущенным, огорченным, заблуждающимся и слабым в вере, надежде и уповании.
Старец Алексей Мечев так говорил об отношениях с окружающими: «Окружающие люди — вот где вы должны трудиться. Это ваша земля, ваша нива, ваш участок, посланный нам от Господа для возделывания. К душе ближнего надо подходить тихо, осторожно, как к какому-нибудь нежному, распускающемуся цветку. Нужно ближнего успокоить, его беречь от всяких неприятностей, жить его жизнью, забыть себя совсем. Все для него. В голове должна быть одна мелочь, как бы его не потревожить, как бы его не обидеть, как бы его утешить, чем бы его успокоить. Резкости не должно быть никакой. Все нежно, все любовно, все тихо».
Мы должны «разгружать» друг друга: когда видим, что человеку тяжело, нужно подойти к нему, взять на себя его груз, облегчить, помочь чем можно. Выслушивая других, мы берем на себя их груз. Ведь горе, рассказанное другому, — уже полгоря. Так поступая, входишь в жизнь других: живя ими, можно совсем отречься от своего «я», совсем про него забыть. О том же пишет святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Береги всемерно свое сердце или искренность сердечную, способность сочувствия ближним и в их радостях и скорбях, и как яда смертельного беги холодности и равнодушия к разным бедам, напастям, болезням, нуждам людским; ибо в сочувствии, особенно деятельном, вырабатывается любовь и доброта христианина. Оставляй долги должникам своим с радостью, как радуется добрый сын тому, что имеет случай исполнить волю любимого отца своего».

Вот основные законы общежития, отклонение от которых есть нарушение заповеди о любви. Поэтому суровость, недружелюбие, нелюдимость, жестокость есть духовные пороки сердца, которые надо лечить. По этому вопросу апостол Павел дает такое указание Римлянам: «Будьте братолюбивы друг к другу с нежностью, в почтительности друг друга предупреждайте; в усердии не ослабевайте» (Рим. 12,10). Епископ Феофан Затворник указывает, что во всех делах и даже в мелочах надо бояться в чем-либо затруднять ближних. Так он советует — «Старайся всегда писать разборчиво».

Высоко ценит и щедро награждает Господь духовные подвиги отрекшихся от мира, живущих в затворах, пустынях и уединении. Но не то спрашивает Господь у тех, кто живет в миру и постоянном общении с ближними. Здесь Господь ценит прежде всего взаимную любовь, мир и согласие во взаимоотношениях. Для тех, кто в силе это делать, повторяем, самым важным делом по отношению к близким является поддержание в них бодрого, радостного настроения, укрепления их мужества и веры. «Утешайте, укрепляйте и ободряйте всех, кого только можете и чем только можете», — дают такой совет старцы. Здесь позволительны и невинные шутки, и веселые рассказы, и истории с основой нравоучения.

Неизменно бодрым и веселым был всегда старец Амвросий Оптинский, любивший пошутить, говорить в рифму и старавшийся всячески поддерживать веселость и бодрость в своих духовных детях. Так же поступал и преподобный Серафим Саровский. Вот одно из наставлений, преподанное им одной из начальствующих Дивеевских сестер. Она рассказывает: «Вот, бывало, спросит: что, матушка, ты с сестрами завтракаешь, когда они кушают? — Нет, батюшка, — скажешь.

— Что же так, матушка? Нет, ты, радость моя, не хочешь кушать, не кушай, а садись всегда за стол с ними. Они, знаешь, придут усталые, унылые, а как увидят, что ты сама села и ласкова, и весела с ними, и бодра духом, ну и они приободряются, и возвеселятся, и покушают-то более с великой радостью. Ведь веселость не грех, матушка, она отгоняет усталость, а от усталости ведь уныние бывает и хуже его нет, оно все приводит с собою.
Вот и я, как поступил в монастырь-то, матушка, на клиросе тоже был и какой веселый-то был, радость моя, бывало, как ни приду на клирос-то, братья устанут, ну и уныние нападет на них, и поют уж не так, а иные и вовсе не придут. Все соберутся, я и веселю их, они и усталости не чувствуют. Ведь дурное что говорить ли, делать ли нехорошо и в храме Божием не подобает, а сказать слово ласковое, приветливое да веселое, чтобы у всех перед лицом Господа дух всегда весел, а не уныл был, — вовсе не грешно, матушка».

«Держись проще и веселее, — советует О.Александр Ельчанинов, — христианин не должен представлять собою какую-то мрачную фигуру, изможденную аскетическим подвигом и служащую живым укором для других людей».

Часто в жизни бывает, что нас окружают люди, чуждые нам по духу. Значит ли, что мы должны стараться как-то изолироваться от них, не входить в их интересы, не разделять их скорбей, не служить им в этом, в чем это бывает возможно? Конечно, нет. Вот как об этом пишет епископ Михаил Таврический: «Мы не от мира сего, это однако не значит, что мы должны внутренно чуждаться тех людей, с которыми сводит нас действительная жизнь, и мечтать о других существах, которые более подходили бы к нашему идеалу. Да, мы должны быть как можно дальше от всего худого и в нас, и в других. Наш долг бороться с этим неустанно и безпощадно.

Но ведь это худое есть то, что отчуждает людей друг от друга и производит между ними вражду и нестроения. Удаляясь от этого, христианин именно уходит из этого стихийного мира, где люди — взаимные враги, в тот мир, где они могут быть друзьями и братьями. Но этот мир не в мечтательной выси фантазии, а как раз в той же самой среде и в тех же самых людях, среди которых мы живем».

«Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби», — учит Евангелие (Мф. 10,16). Простота ничего не имеет общего с глупостью и ограниченностью. Простой человек всегда приятный — «легкий» для окружающих человек, которого легко понимать. Он говорит безхитростно, правдиво и не требует напряжения ума у собеседника, чтобы угадывать, что еще невысказанное скрывается за его словами.

Между тем, как обычно с мирскими людьми, мы всегда невольно с большой нагрузкой работаем умом, чтобы подсознательно угадать, что имеет человек в Уме и на сердце по отношению к нам и к сказанному в дополнение к тем словам и чувствам, которые он высказал и выказал. Как говорил старец Парфений Киевский: «В простых сердцах почивает Дух Святый. Простота внутренняя должна изливаться и на все внешнее наше, — простота во всем: в речах, в наружности. Не представляйся благоговейным, не смотри вниз, не говори притворно тихим голосом, а то, хотя и с добрым намерением, сочиняешь наружность свою — благодать отступит от тебя».

Поэтому простота есть основная черта характера христианина, проявляемая в отношении с ближними и есть также следствие сопребывания с ним Святого Духа. Простота сердца обычно связана и с отсутствием осуждения ближнего. А соединение этих двух добродетелей с нищетой духа уже ведет ко спасению. Преподобный Серафим Саровский так говорил про монаха Павла, жившего рядом с его кельей: «Брат Павел за простоту своего сердца без труда войдет в Царство Божие: он сам никогда никого не судит и не завидует никому, а только знает собственные грехи и свое ничтожество».

При отсутствии простоты часто проявляется подозрительность, не имеющая для себя серьезного основания. Она тем более греховна, что здесь ложь сочетается с недоброжелательностью — с грехом против любви. Мы строим в нашем воображении разные предположения, приписывая близким злые чувства и намерения, и черним их поэтому в своей душе. А по правде у нас самих душа бывает в это время черна от вражды к ближнему.
В наших отношениях с ближними часто возникает опасность недоразумения, пререканий и упреков. Для таких случаев у аввы Дорофея есть золотое правило: считать во всем виноватым только самого себя и поэтому не осуждать другого, не прекословить, не спорить и даже не оправдываться перед ближним. Поэтому в недоразумениях надо прежде всего смириться самому, признать свою вину и искренно просить у ближнего прощение. Старец Амвросий Оптинский писал: «Самооправдание только кажется облегчающим, а на самом деле приносит в душу мрак и смущение».

Хорошей привычкой является привычка во всем, в чем только можно, самим обслужить себя. В этом случае отпадают наши требования и претензии к услугам ближних, и мы не будем им в тягость. Точно так же не следует обременять просьбой ближних без особой нужды: лучше потерпеть в чем-либо нужду, чем затруднять близких и быть в чем-либо им в тягость. Святые и подвижники в этих случаях рассуждали так: если что мне нужно, то Господь Сам расположит сердце ближнего предоставить мне необходимое и без моей просьбы.
Однако простота в обхождении с людьми не исключает необходимости проявлять и здесь рассудительность. Мы живем в мире, про который евангелист Иоанн говорит, что «весь мир лежит во зле» (1 Ин. 5,19). Как часто вокруг нас мы замечаем ложь и обман. Поэтому и доверие к людям добродетельным, искренним и простосердечным не исключает большой осторожности в обращении с людьми, преданными миру и злу.

МИЛОСЕРДИЕ ВНЕШНЕЕ И СЕРДЕЧНОЕ
«Милосердие» надо отличать от внешней благотворительности. В делах благотворительности сердце может и не участвовать, как в делах «милосердия», которые совершаются по велению милующего сердца. При благотворительности «благие» дела могут совершаться и из-за различных низменных побуждений: по тщеславию, по гордости — ради самолюбования.

Евангельская вдова, положившая в сокровищницу всего две лепты, положила больше всех, по словам Христа, потому что в этих двух лептах было все ее пропитание (Лк. 21,2-4).
По закону Моисея, часть, уделяемая на благотворение, «на содержание» священнослужителю, пришельцу, сироте и вдове (Втор. 26,12) равнялась 10% от урожая, от своего заработка или доходов. Очевидно, что в Новом Завете к этому вопросу нельзя подходить так формально. Здесь дело не в проценте, а в том, чтобы христианин стремился к наиболее совершенному выполнению заповедей Господних, и его любящее сердце стремилось к делам милосердия.
Преподобный Серафим Саровский говорил, что только те дела служат для стяжания душе Духа Святого, которые совершаются человеком ради Христа, то есть ради исполнения Его воли и Его заповедей. Поэтому помощь ближним должна основываться на исполнении заповедей Господних о милосердии и должна непременно сопровождаться любовью. Апостол Павел пишет: «Если я раздам все имение мое, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1 Кор. 13,3).

Горячо советует всем христианам непременно соединить милосердие с любовью святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Будьте внимательны к себе, когда бедный человек, нуждающийся в помощи, будет просить вас о ней. Враг постарается в это время обдать сердце ваше холодом, равнодушием и даже пренебрежением к нуждающемуся. Преодолейте в себе эти нехристианские и нечеловеческие расположения, возбудите в сердце своем сострадательную любовь к подобному вам во всем человеку, и этому члену Христову — к этому храму Духа Святого, чтобы и Христос Бог возлюбил вас. И о чем попросит вас нуждающийся — по силе исполните его просьбу. Знай, что милостыня твоя всегда ничтожна в сравнении с человеком, этим чадом Божиим. Знай, что твоя милостыня есть земля и прах. Знай, что с вещественной милостью непременно должна об руку следовать духовная. Ласковое, братское, с чистосердечной любовью отношение к ближним: не давай ему заметить, что ты одолжаешь его, не покажи гордого вида.

Все жертвы и милостыни не заменят любви к ближнему, если нет ее в сердце. Потому при подаянии милостыни всегда нужно заботиться о том, чтобы она подаваема была с любовью, от искреннего сердца, охотно, а не с досадою и огорчением на них. Самое слово милостыня показывает, что она должна быть делом и жертвою сердца и подаваема с умилением или сожалением о бедственном состоянии нищего. Любви свойственно радоваться при оказании помощи любимому.

Те, которые подают алчущим хлеб или деньги с сожалением, с лукавым оком и черствым сердцем -все равно что кладут яд в свой хлеб или в свою милостыню, хотя этот яд духовный, невидимый».

Как нам приучить себя к милосердию? По тому же закону постепенности, как при обучении всяким наукам, переходя от легкого к более трудному. Положим, что у нас есть пороки сребролюбия, скупости и жадности, которые мешают делам милосердия. Нам надо начать с того, чтобы отдавать все, что не нужно нам самим. Внутри нас произойдет постепенно перемена: если мы вначале совершали дела благотворения с чувством жертвы, борясь со своим сребролюбием и с желанием запастись и сберечь блага для себя, то потом мы будем Дарить все легко и получать от своих дел милосердия чистую, сердечную радость.
Добродетель милосердия занимает особое место среди всех других добродетелей. Суд Господень при конце мира будет происходить по признаку проявления человеком милосердия (Мф. 25,34-46). Между тем, кумир мира — «маммона» — вместе с маловерием (Мф. 6,24) часто господствует в какой-то мере и в наших сердцах. При этом мы забываем слова Господа: «... не заботьтесь о завтрашнем дне» (Мф. 6,34), и от этого, может быть, ограничиваем ту помощь, которую мы могли бы оказать ближним в нужде. У нас недостает веры в слове апостола: «... кто сеет щедро, тот щедро и пожнет» (2 Кор. 9,6) и обетование Божие: «Давайте и дастся вам; мерою доброю, утрясенною, нагнетенною, и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо какою мерою мерите, такою же отмерится и вам» (Лк. 6,38).
Святой праведный Иоанн Кронштадтский давал такой совет: «Просто, без больших трудов приходят к тебе деньги, — просто, не думая много, и раздавай их щедро... Если нищие преследуют тебя, это значит — милость Божия непрестанно преследует тебя».

О том, насколько для нас важно «миловать всех» и насколько духовное обогащает милосердие самого дающего, О.Александр Ельчанинов пишет так: «Почему надо «подавать» всякому нищему, не входя в рассмотрение его достоинства, и даже если знаешь, что он недостойный человек? Кроме того, что дающий обогащает себя духовно, а запирающий свое сердце и кошелек грабит самого себя, — кроме этого, отказывая в милосердии, особенно у самых врат церковных, мы наносим тяжкий вред просящему, поселяем у него злобу, убиваем веру, возбуждая ненависть к богатым, сытым, религиозным.

Наше немилосердие, неутолимость, безпощадность к людям есть непроходимая завеса между нами и Богом. Это как если бы мы закрыли растение черным колпаком, а затем стали бы сетовать на то, что оно гибнет без солнечных лучей».

Милосердие проявляется не только в материальной помощи нуждающимся. В притче о раненом разбойнике и самарянине Господь показал нам пример милосердия. Самарянин отвлекся от своего пути, постарался облегчить страдания раненого, перевязывая ему раны, издержал на него свои запасы вина и масла, уступил ему своего осла, позаботился о помещении его в гостиницу и подумал о будущей помощи ему, обещав гостинику заплатить все последующие издержки. И все это было оказано не другу, даже не соотечественнику, а иноплеменнику — почти врагу.

Надо вспомнить, что святитель Иоасаф Белгородский не только тратил все свои доходы на бедных, но, будучи уже епископом, сам колол дрова, купленные им для бедных вдов и сирот.
Часто мы не в состоянии устранять скорбные обстоятельства у ближнего. В этом случае надо последовать следующему указанию архиепископа Арсения (Чудовского): «Не в силах ты помочь ближнему в скорби, несчастии, беде, — прими всю его скорбь в свое сердце и с ним поплачь; этим облегчишь его душевную тягу». Но как во всякой добродетели, так и в милосердии надо иметь рассудительность. Апостол Павел пишет: «Не требуется, чтобы другим было облегчение, а вам тяжесть, но чтобы была равномерность» (2 Кор. 8,13). В ряде случаев необходимо отказывать в материальной помощи ближнему. Причиной отказа может явиться и забота о его духовной пользе, и знание своей меры, своего положения и своего духовного возраста. Как пишет святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Если мы знаем о некоторых, что они бедны от праздности и лености, таким мы не должны уделять от своих трудовых заработков. Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес. 3,10). Следует знать также, что преподобный Варсонофий Великий не рекомендовал занимать в долг, чтобы удовлетворить какую-либо материальную нужду ближнего. В таких случаях надо отказывать в просимом.

В своих словах о Страшном суде Господь среди дел милосердия упоминает о посещении болящих (Мф. 25,36). Однако и здесь нужна рассудительность. Есть такие тяжелобольные, что тяготятся посещениями и страдают, когда к ним обращаются с расспросами, вопросами и вообще разговорами. Поэтому прежде, чем посетить больного, нужно предварительно узнать от близких ему — будет ли приятно их посещение болящему?

Наше милосердие, явное для всех, может даже принести нам вред, если оно будет развивать в нас тщеславие и гордость и, вызывая почитание людей, развивать самомнение и самодовольство, что покажет нас ничтожными в очах Бога. Поэтому надо приложить усилие, чтобы скрывать наши дела милосердия, даже по возможности и от близких к нам людей. «... пусть левая рука твоя не знает, что делает правая...» (Мф. 6,3). Давая что-либо от себя, лучше говорить: «Меня просили передать вам». Чтобы сохранить в тайне свое милосердие, в некоторых случаях может быть придется передавать нуждающимся что-либо через третьи руки. Пусть тогда деятель не боится того, что его дар не дойдет по назначению. Об этом так пишет святой праведный Иоанн Кронштадтский: «С радостью расточай стяжания свои и жертву Господу и Святым Его; если через чьи-либо руки пересылаешь их, верь, что они дойдут до принадлежности».

ПОСЕТИТЕЛИ И ГОСТИ
«Страннолюбия не забывайте, ибо через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам» (Евр. 13,2)

Среди дел «для души» христианину в течение дня часто поручается Господом оказать гостеприимство ближним, а также ищущим помощи, утешения в скорби или совета, то есть помочь чем-либо «меньшому» из Его братии. (Мф. 25,40).
Несмотря на то, что жизнь ветхозаветных патриархов отдалена от нас несколькими тысячелетиями и протекала в совершенно иных социальных условиях, нам у них можно многому поучиться.

Вот родоначальник израильского народа — Авраам -«друг Божий» — как называет его ап.Иаков (Иак. 2,23). Св.Писание так описывает принятие им трех путников (ангелов), идущих в Содом. Приветствуя путников, он кланялся им «до земли», и, несмотря на наличие слуг, сам усердно хлопотал об угощении, делая все бегом и сам лично прислуживая странникам. Авраам проявил не только необычайное радушие, но и смирение.

Следует указать, что обычай кланяться до земли посетителям был у египетских пустынников. Авва Аполлос учил своих учеников: «Должно кланяться приходящим братиям; ты кланяешься не им, а Богу; видя брата твоего, ты видишь Господа Бога твоего».
В числе христианских добродетелей гостеприимство занимает одно из первых мест как проявление любви. Мы часто считаем себя гостеприимными, любя радушно угощать своих родных и друзей. Но если наше гостеприимство простирается только на тех из близких к нам, которые в ответ нам платят таким же радушием, то немного духовной пользы будет нам от нашего гостеприимства. Господь сказал: «Но когда делаешь пир, зови нищих, увечных, хромых, слепых, и блажен будешь, что они не могут воздать тебе, ибо воздастся тебе в воскресение праведных» (Лк. 14,13-14).

Из посетителей наших мы должны выделять всех болящих, несчастных, обиженных и особенным вниманием к ним смягчать горести их жизни. Однако и при всяком госте нам надо всегда помнить, что гость есть посланец от Господа. Поэтому всякого гостя надо принять и послужить ему в чем возможно. Для этого надо отложить все свои дела и занятия; египетские старцы откладывали ради посетителей даже свои молитвы.

Гостя надо не только накормить, но и согреть своей любовью, успокоить, утешить, печального развеселить или просто дать ему отдохнуть от трудов.
При посещении нас некоторыми из знакомых нам может казаться, что мы с ними попусту теряем время, что разговоры с ними скучны и не дают пользы ни им, ни нам. Возникает желание — как бы отделаться от них и избежать выслушивания их длинных рассказов. Но вот как на такое желание смотрят старцы.

Так святой праведный Иоанн Кронштадтский писал: «Когда приходит к тебе ближний, имей к нему всегда великое уважение, ибо в нем Господь, Который через него часто выражает волю Свою.

Всякого приходящего к тебе человека, особенно если он приходит с духовной целью, принимай с ласковым и веселым видом, хотя бы то был нищий или нищая и внутренне смиряйся перед всяким, считая себя ниже его, ибо ты от Самого Христа поставлен быть слугою всех и все суть члены Его, хотя, подобно тебе, и носят на себе язвы прегрешений.»

Отец Алексий Мечев говорил одной из своих духовных дочерей: «Старайтесь внимательно относиться к людям. Надо стараться чувствовать — как они чувствуют, думать, как они думают, и таким образом их состояние станет ясным для нас. Начнешь их жалеть, а жалея — любить. Нужно над этим работать. Сначала надо понуждать себя, так как трудно будет, потом, как только сможете их пожалеть, легче будет и так уж скучно с ними не будет.
Что бы вам люди ни говорили, непременно заставляйте себя выслушивать их до конца. Старайтесь вникать в их горе, в их жизненные неприятности. В это время совершенно забывайте себя, а помните только того, кто перед вами, живо представляя себе его положение и как бы вы чувствовали себя на его месте. Входите в его душу, а себя забудьте, совершенно забудьте себя».

При всяком посещении нас ближними, надо проверить себя — все ли мы сделали для посетителя из того, что заповедал нам Господь? Люди часто бывают стеснительны и при приглашении их к столу отказываются, хотя и чувствуют голод. В этом случае Св.отцы учат, что не надо спрашивать посетителя о желании подкрепиться пищей, а ставить ее на стол и предложить посетителям принять участие в трапезе. Чтобы у посетителей не было стеснения, надо и хозяевам принять в ней какое-то участие.
В делах милосердия мы можем оказать посетителю:
1) посильную материальную помощь (вещами или деньгами);
2) накормить, если он голоден;
3) приютить на время у себя, если он нуждается в жилище;
4) дать для больных лекарства;
5) помочь в работе или устройстве каких-либо дел;
6) кто в силах сделать это, то отпустить от себя с подарками, нужными для ближнего, с гостинцами для его детей;
7) кто имеет возможность и если ближний к этому расположен, то снабдить ближнего хорошими духовными книгами (сообразуясь с духовными запросами ближнего и степенью его духовного развития);
8) с большой сердечностью проводить ближнего не только до порога, но, может быть, и до ворот, до остановки транспорта и помочь ближнему сесть на него, а немощных проводить до их дома. В словах к посетителю мы можем:
1) расспросить о состоянии его здоровья и его ближних, о его делах, о его трудностях, заботах, скорбях;
2) проявить сочувствие («плачьте с плачущими») (Рим .12,15), ободрить и утешить его;
3) если мы чувствуем к ближнему искреннюю любовь и его доверие к нам и если достанет у нас на то духовной мудрости, то очень важно дать ближнему духовное объяснение его переживаний и причин скорбей и указать ему на выход из них (усиленная молитва к Богу, и, может быть, покаяние);
4) дать обещание ближнему усердно помолиться Богу за него и о его нуждах (и, естественно, исполнить это, пока не пройдет у ближнего какая-либо нужда);
5) когда ближний расположен к этому, то вместе с ним немедленно помолиться Богу о его нужде, напоминая ему текст из Евангелия: «... если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного» (Мф. 18,19);
6) в тех случаях, когда у ближнего вражда с кем-либо или ссора, то указать ему, что он сам виноват в этой ссоре из-за отсутствия в себе Христовой любви, терпения, смирения, снисхождения к ближним и нарушения заповеди — «Мы, сильные, должны сносить немощи безсильных и не себе угождать: каждый из нас должен угождать ближнему, во благо, к назиданию» (Рим. 15,1). Надо указать и пути к примирению, через признание за собой вины и искреннее испрошение прощения у ближних.

Однако и при гостеприимстве надо иметь рассудительность. Преподобные старцы Варсонофий и Иоанн давали по этому поводу такой совет: «Ходи в премудрости, принимай всех, не подавая никому соблазна, но храни себя от приходящих с целью насыщения чрева и для тела своего покоя, мирские ли то будут, или братия, или отцы. Когда случится прийти им, то не слишком угождай им и не слишком отвергай».

Если исключить то время в течение суток, которое отнимает у христианина работа, сон и все житейские дела, то у большинства людей остается уже мало часов (а может быть, и минут), которые христианин может посвятить Богу, — молитве и духовному чтению. А это время часто теряется с теми нашими знакомыми, которые приходят к нам в «гости» с целью развлечься и «убить время». Благо, если они могли бы напитать духовной беседой или сами нуждались бы в духовной пище, утешении или совете, — тогда эти часы, проведенные с ними, служили бы для вечности. Но как часто они приходят для того только, чтобы посплетничать, поупражняться в осуждении, пересудах! Все это — суета и потеря времени в отношении накопления духовного «капитала» для вечности, — в отношении «стяжания Духа Святого Божия». Поэтому иногда и наши друзья могут стать для нас врагами, то есть людьми, приносящими нам заметный духовный вред. Как бороться с этим?

Самое лучшее при этом занять гостя такой беседой, чтобы для него была духовная польза. Для этого же может быть иногда целесообразно и удобно почитать с гостями (из верующих) духовные книги и какие-либо назидательные рассказы или стихотворения на духовные темы. Если у гостей нет склонности к духовной литературе, то нужно выбрать какие-либо светские, но хорошие, серьезные книги. Словом, всегда с гостями надо уметь направлять их мысль в сторону уж если не религиозных, то возвышенных, облагораживающих идей, отучая их от сплетен, праздных пересудов.

«СЛУЧАЙНЫЕ ВСТРЕЧИ»
Есть люди, с которыми мы «случайно» встречаемся, может быть, всего один раз в жизни, на несколько дней, часов, а может быть, даже минут. Надо помнить, что в мире нет никаких случайностей и все совершается по неизменному Промыслу Божию, для всего имеется высокая цель, определенная в предвечности. Надо помнить, что все происходящее вписывается в книгу жизни христианина и все имеет решающее значение для судьбы души его в будущем веке — в эре его новой вечной жизни.

Вот как пишет об этом О.Александр Ельчанинов: «Нет случайных встреч: или Бог посылает нужного нам человека, или мы посылаемся кому-то Богом, неведомо для нас. Мы умоляем Бога о помощи, а когда Он посылает нам ее через определенное лицо, мы отвергаем ее с небрежностью, невниманием, грубостью. Как сделать, чтобы не было скучно с человеком? Надо понять, что Бог творит Свою волю о нас через людей, которых Он посылает к нам».
А старец о. Алексий Мечев давал по этому поводу такие указания: «Господь сталкивает нас с людьми не напрасно. Мы вот все относился к людям, встречающимся с нами в жизни, равнодушно, без внимания, а между тем Господь приводит к тебе человека, чтобы ты дал ему, чего у него нет. Помог бы ему не только материально, но и духовно: научил любви, смирению, кротости, словом, привлек ко Христу своим примером. Если ты ему откажешь, ни в чем не послужишь, то помни, что он все-таки не будет лишен этого. Господь дает тебе случай сделать добро, приблизиться к Нему. Если ты не хочешь, Он найдет другого человека, который даст требующему должное и нужное ему.

Господь так любит нас, так благ к нам, так внимателен, что все эти «случаи» — встречи с разными людьми — не «случаи», а это все Господь через людей действует... Нужно хранить себя, быть чистым сосудом, чтобы Господь мог свободно располагать человеком для спасения других.»

Благо тем людям, которые способны встречному раскрыть в нужной мере свое сердце, во встречном видеть «младшего» брата Христа и не жалеть ни сил, ни времени для того, чтобы послужить и ему в самом нужном для него в данный момент. Нам надо всегда помнить слова схиархимандрита Софрония, что «каждый человек есть непреходящая вечная ценность, большая, чем весь прочий мир и что дорог перед Богом каждый «единый из малых сих».

МИРОТВОРЧЕСТВО
«Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф.5, 9). Человек, стяжавший мир на душе, — это богач. Но это богатство не преходящее, а вечное, духовное — «истинное» (Лк. 16,11). Он может не только сам пользоваться этим богатством, но и без ущерба для себя делиться им с окружающими — может стать миротворцем. Но пусть не обольщает нас легкость служения Христу на этом пути.

Господь сказал ученикам Своим: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю, не мир пришел Я принести, но меч. Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невесту со свекровью ее. И враги человеку — домашние его» (Мф. 10, 34-36). Эти слова Христа иногда приводятся атеистами, как пример безсмыслицы в Евангелии, как противоречие с общим учением Христа. Действительно, разве Христос пришел возмутить землю и озлобить друг на друга членов одной семьи?

Конечно, намерение Христа было обратным – Он хотел принести на землю мир и любовь не только к ближним, но и к врагам. Но в мире действует не только благая воля Бога, но и противодействующая ей злая воля лукавого и тех, кто идет за последним. О неизбежности этой борьбы и разделения мира на два лагеря — сторонников Бога и сторонников сатаны, и говорил Христос Своим ученикам. С пришествием Христа борьба обострилась, и около трех веков сатана воздвигал на христиан кровавые гонения. Да и после прекращения гонений — в период христианских правителей и признания христианства господствующей религией — сатана, где только мог, восстанавливал против рабов Христовых и тех, кто носил название христиан, но были фактически подчинены сатане.

Хотя и в меньшем количестве, чем в период гонения, но ученики, страдальцы за Христа, были всегда. Например, святой Иоанн Златоуст, святые мученики и князья Борис и Глеб, митрополит Филипп, блаженная Пелагея Ивановна Дивеевская, посаженная на цепь своими родными. Вот о чем предупреждает Господь Своих учеников, говоря о разделении даже в семье и о наличии у христиан врагов, даже среди домашних.

Однако водворение на земле мира было одной из целей пришествия Христа на землю. Он заповедовал Своим ученикам: «Мир имейте между собою» (Мк. 9,50) и, уходя с земли, говорил им: «Чтобы вы имели во Мне мир» (Ин. 16,33) и «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам» (Ин. 14,27). А тем, кто брал на себя задачу последовать Ему в Его миротворчестве, тем присваивал самое почетное из званий для сынов человеческих — звание Сынов Божиих: «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф. 5,9).
Сердце одного инока было пленено этой заповедью, и он оставил монастырь и ушел в мир, чтобы насаждать там мир между людьми. Недолго он оставался в миру и скоро возвратился обратно в монастырь с глубоким разочарованием: ему не удалось примирить ни одной ссоры, ни погасить вражды в сердце, хотя бы у одного человека.

О подобном же опыте рассказывает в своих записках старец Силуан. Он пишет: «Господь говорит: «Блаженны миротворцы». И я подумал: частью буду безмолвствовать, а частью людей умиротворять. И поселился близ одного расстроенного брата, схимонаха. Стал, беседуя с ним, уговаривать его, чтобы он жил в мире со всеми и всем прощал. Он немного потерпел, а потом так восстал на меня, что я келию бросил и едва бежал от него, и много я плакал перед Богом, что мир не сохранился. И понял я, что надо искать волю Божию и жить так, как хочет Господь, а не самому выдумывать себе подвиги».

Вот почему старцы Варсонофий Великий и Иоанн на вопрос: «Хорошо ли стараться о мире всех?» отвечали: «Лучше умиротворить собственное свое сердце: это каждому прилично и блажен, кто это делает. А примирять ссорящихся не всем возможно, но только тем, которые могут это предпринимать без всякого вреда для самих себя».

Не следует кроме того задачу миротворца понимать слишком узко, как упомянутый выше инок. Миротворец — это тот человек, который творит мир около себя, успокаивает сердце, умиротворяет души, внушает окружающим веру и надежду, примиряет с Богом, жизнью, миром и людьми. Миротворец как бы пленяет других своим мирным настроением, умиротворением своего духа и внушает окружающим начало своего бодрого радостного миросозерцания. Все это возможно, конечно, лишь при полноте духовного здоровья самого миротворца.
Мирить же ссоры — это частный случай. При этом лишь немногое достигается простым единичным примирением враждующих: здесь необходимо радикальное исцеление души ссорящихся, развитие в них взаимной любви, снисходительности, терпения. Это задача длительного лечения души, а не устранения единичного случая припадка вражды.

Часто бывают, однако, случаи в жизни, когда и у недостигшего совершенства христианина будет нужда примирить с собою враждующего с ним человека или примирить близких, находящихся в ссоре между собой. В первом случае надо прежде всего до глубины смирять себя перед восстающим не тебя человеком, просить у него искренно прощения, беря на себя всю вину. Во-вторых, надо воспользоваться нашим главным орудием во всех делах наших — молитвою. Надо просить о примирении Матерь Божию, как Матерь всех христиан, а также Святого, имя которого носит враждебно настроенный к нам.

Один из боголюбцев рассказывал, что он добился примирения тем, что каждый день подавал просфоры за враждующего на него человека Частички этих просфор омывались постоянно кровию Христовой из Святой Чаши, и это омыло и душу от вражды. К той же цели приведет и заказывание в церкви за враждующего «сорокоуста». Поэтому молитву христианина можно рассматривать как надежное духовное оружие, которое всегда имеется в его распоряжении и всегда может быть направлено им на погашение бушующих кругом душевных пожаров гнева, злобы, ненависти.

ПОХВАЛА
Очень мудрую и интересную формулировку нашего поведения в отношении окружающих дает прподобный Исаак Сириянин: «Когда встретишься с ближним своим, принуждай себя оказывать ему честь выше меры его.

А когда разлучишься с ним, говори о нем все хорошее, и что ни есть досточестного. Ибо этим привлечением его к добру, заставишь его стыдиться от той чести, которую ты оказываешь ему и посеешь в нем семена добродетели. От такой приобретенной тобою привычки, на тебе отпечатается добрый образ, ты приобретешь в себе высокое смирение и без труда преуспеешь в великом. А сверх того, если чествуемый тобой и имеет какой недостаток, то легко примет от тебя исправление, пристыженный той честью, какую ты оказал ему.

Пусть всегда будет у тебя этот нрав — ко всем быть благоприветливым и почтительным. Никого не огорчай по причине злых дел и никому не завидуй. Не берись кого-либо и в чем-либо порицать и обличать».

Следует учесть, что те, кто нас окружает, в громадном большинстве духовно больны (грехом) и нуждаются в лечении. Нелегко найти путь к их сердцу. А без этого ни наши слова, ни наш пример не будут на них действовать. И только стяжав их глубокое расположение к себе, мы получим возможность влияния на них и через это достигнем и их исправления. Вот ради такой великой цели, следуя добродетели рассудительности, и рекомендует преподобный Исаак и преувеличение, и потворство тщеславию. Об этом свидетельствует и игумения Арсения, исходя из своего собственного опыта: «Похвала, иногда и просто по-человечески приятная и ласкающая самость, бывает полезна, как ободряющая унывающий дух.»

Здесь следует, однако, оговориться. Применять в жизни указание о пользе похвалы преподобного Исаака Сириянина и матушки Арсении целесообразно лишь для духовно немощных христиан, требующих ободрения и поощрения на узком пути ко спасению. В том же случае, когда христианин идет ко спасению достаточно твердыми шагами и не нуждается в костылях, то слова похвалы могут быть ему и во вред, всевая в него прилоги гордости и тщеславия. Схиархимандрит Софроний так пишет об этом: «Благодать Божия не допускает истинного христианина говорить своему собрату похвалу, которую даже совершенные нередко не могут понести без вреда. Похвалы говорятся только в том случае, когда кто-либо изнемогает от отчаяния». Поэтому подвижники благочестия боялись похвалы, боясь превозношения и потери смирения, а с этим и благодати Господней.

ПРАЗДНОЕ И ДОБРОЕ СЛОВО
Что такое «праздное» слово? «Праздное» — это значит лишнее, ненужное, не вызванное нуждой. Почему же так строго говорит Господь об ответственности за праздное слово? Нам оно кажется таким пустяком!

Но дело в том, что в положении и состоянии христианина нет как бы серединного, безразличного состояния. Одно из двух: или он в Духе Святом — в святости и творит дела и говорит по воле Божией; или наоборот, он в рабстве у своего врага и послушно выполняет его волю в делах и в словах.

Если внимательно разобрать эти «праздные» слова в наших беседах, то в них всегда можно найти закваски страстей — тщеславия, гордости, неприязни, осуждения ближнего, проявления маловерия, зависти. Таким образом, всякое такое слово противно Богу и поэтому является грехом. При этом можно заметить, что безполезная трата времени в разговорах сильнее проявляется, если в разговоре участвует много лиц. Разговоры задушевные, утешающие, ободряющие и питающие душу — это обычно диалоги. Уже третий собеседник чаще всего мешает в таких случаях откровенности и стесняет.

По наставлениям святых отцов, во всяком разговоре с людьми мы должны соблюдать краткость и уклоняться от безполезного многословия. Как пишет О.Александр Ельчанинов: «Между духовным ростом и многословием — обратная пропорциональность. Легка и соблазнительна замена духовного напряжения болтливостью. В этом — соблазн всякого «учительства». Поэтому до того, как что-либо рассказывать ближнему, надо подумать о том, обогатит ли ближнего этот рассказ духовно и действительно ли ему надо его знать по какой-либо серьезной причине?»

Рассказывая, нужно выбросить все ненужные подробности и стараться занять у собеседника как можно меньше времени и внимания. Лаконичность в словах — великое достоинство слова. Как говорил старец Парфений Киевский: «Многоречие отгоняет благодать и погубляет теплоту души». Шутка уместна лишь тогда, когда она будет поддерживать бодрость ближних и предохранять их от уныния, тоски, усталости. Так же надо стараться в беседах переводить темы из греховных или пустых — на темы духовные или хотя бы полезные.

В беседах с ближним важно не только то, что нами было сказано, но также и то, как, с каким чувством вы с ним говорили. Ближнего можно обидеть не только словами, но также тоном голоса, манерой произнесения слов. За последними кроется то чувство, которое диктовало слова. Это чувство идет от сердца и может или согревать любовью, лаской, нежностью или, наоборот, бить ближнего без удара, унижать и оскорблять без пощечины.
А старец Амвросий Оптинский некоторых из своих близких духовных детей называл иногда «дураком». Но это название, оскорбительное по существу, не только не оскорбляло, но согревало и радовало сердца слышавших его. Они слышали в нем ту любовь, которой наполнено было к ним сердце старца и которая светилась в его очах.

По словам святителя Тихона Задонского — «Любовь сыщет слова, которыми можно созидать ближнего. Она представит способ, ум и язык твой направит, и дело это не требует красных речей». Итак, основным требованием к слову в беседах является то, чтобы оно шло от сердца, исполненного любовью к ближнему. И когда слово «осолено» любовью, то человек не может погрешить, хотя бы с внешней стороны оно и было небезупречно.
Наоборот, можно обидеть, оскорбить или унизить ближнего при внешней видимости порядочности и безобидности слова, если в душе будет превозношение над ближним или желание обезчестить или унизить его.

Не только любовью должно быть проникнуто слово, но также смирением перед ближним, глубокой верой в Бога, надеждой на Его промысел, мудростью, рассудительностью и другими добродетелями. Такое слово будет привлекать ближнего, смягчать его сердце, вселять в него веру и надежду на Бога — будет очищать и возвышать его душу.
В привычку должна войти и наша склонность в беседах с ближними говорить не о своих, а об их делах и интересах. Этим мы исполним заветы ап.Павла: «Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими» (Рим. 12, 15) и «Мы, сильные, должны сносить немощи безсильных и не себе угождать» (Рим.15, 1).

Праздные рассказы о себе и своих делах свидетельствуют о нашем самомнении, тщеславии и эгоистической установке нашего духа с фиксацией внимания на себе и своих интересах («эгоцентризм» или «автоэротизм»).

Это не относится, однако, к тем случаям, когда мы сами нуждаемся в совете или ищем утешения и ободрения у сильнейших нас духом.
Очевидно, что при разговорах нам надо помнить и указание Господа: «... не бросайте жемчуга вашего перед свиньями...» (Мф. 7,6). Отсюда следует, что при беседах надо учитывать духовный возраст, духовное состояние и все душевные особенности собеседника. Старцы Варсонофий Великий и Иоанн говорят: «Ты должен рассмотреть, кому говоришь. Когда ты знаешь, что слушающий получает пользу, тогда побеседуй с ним, а иначе не нужно беседовать». На то же указывал и преподобный Серафим Саровский: «С человеком душевным надобно говорить о человеческих вещах; с человеком же, имеющим разум духовный, надобно говорить о небесных. В мире о духовных вещах говорить не должно, особенно когда в человеке не примечается и желания к слушанию.»

Но вместе с тем, как пишет отец Александр Ельчанинов, «Не особенно скрывайте от товарищей свою религиозность. Неожиданно вы можете встретить людей сочувствующих, вопрошающих, заинтересованных. Одним словом, не старайтесь скрывать перед людьми свою истинную сущность под общей маской легкомыслия и пустоты».
Кроме того, нам нельзя, зная что-либо предосудительное о ближнем, отворачиваться от него. Приветливость со всеми — обязанность христианина. Архиепископ Арсений (Чудовской) говорит так: «Когда ты видишь несчастного падшего человека, не питай к нему брезгливости, а лучше в это время пылай гневом на врага человеческого рода, одержащего человека той или иной страстью, на самого же человека смотри с любовию, ласкою, умилением и так думай: ведь и я могу очутиться в таком состоянии, если и меня враг сею страстию полонит».

Одними только ласковыми, милыми словами по отношению к ближним можно нажить себе духовный «капитал». Отец одной христианки отличался необычайной добротой в жизни и вместе с тем свою помощь людям всегда сопровождал необходимой ласковостью к ним. Уйдя на тот свет, он в одном сне явился дочери и сказал ей: «Знаешь ли ты, что каждое ласковое слово при жизни служит вечности?»

К ряду слов христианину надо себя приучить и употреблять эти слова в разговоре как можно чаще. К таким словам относится прежде всего «прости». Оно сразу смиряет нас перед Богом и ближними, говорит о сознании своей вины, сожалении, раскаянии в ней. При этом очень важно то чувство, с которым говорится слово «прости». Его можно произнести холодно, как бы вынужденно и без чувства вины и раскаяния. Тогда оно не имеет силы, не примиряет, не соединяет сердец, не очищает души. Поэтому оно должно быть непременно «осолено», то есть растворено любовью, смирением и кротостью. Тогда оно имеет полноту духовной силы.
Слово «прости» должно быть произносимо всегда, когда мы видим хотя бы малейший оттенок недовольства по отношению к себе, начало зарождения обиды, дымку нерасположения. Опасность по отношению ко взаимной любви надо устранять в самом начале и самому искать сближения и искренно просить прощения даже тогда, когда нет сознания своей вины: вины можно и не заметить за собой, хотя бы она и была.

Надо приучить себя и к слову «пожалуйста». С этим словом наши просьбы делаются смиренными, вежливыми, лишаются оттенка требовательности и поэтому располагают ближнего к исполнению нашего желания.

Нам необходимо приучить себя и к наиболее почтительным и ласковым именам. Пусть слышат родители любовь к ним детей при словах «папочка» или «мамочка», а дети ответную ласку при словах «сынок», «дочка» и нежных названиях «Колюшка», «Наташенька». Очевидно, что слова христианина должны быть правдивыми, отражать лишь истину и вызывать к себе полное доверие собеседников. По словам Господа — ложь от лукавого, «...ибо он лжец и отец лжи» (Ин. 8,44). Сам же Христос есть воплощение истины (Ин. 14,6). Поэтому ложь не свойственна душе человеческой как образу Божию. Ребенок, пока он не испорчен, не может и не умеет лгать. И если он сделает это, он покраснеет от стыда, как сделавший что-то в высшей степени скверное и пачкающее его душу. Так же будет реагировать всякая чистая душа, которой ложь претит. Но если открытая ложь претит многим, то различные виды тонкой, прикрытой лжи, распространены всюду, и их не избегают и многие христиане.
Такой мало заметной ложью является склонность прикрашивания в разговоре, преувеличение, предвзятая неточность в изложении фактов, одностороннее освещение вопроса. Пусть это не яркие черные пятна на нашей духовной одежде, а серые, но по большому количеству своему они также лишают чистоты одежду нашей души.

Разновидностью лжи является притворство, которое противоположно добродетели искренности. Последняя будет прочно усвоена нами, если наше сердце будет открыто для всех и всем будет искренно желать добра, никого не станет судить и осуждать.
Сильно распространена легкомысленная дача обещаний с последующим их невыполнением. Невыполнение обещания считается каким-то пустяком, в то время как это является настоящим обманом.

Христианин должен очень осторожно давать обещания, и то в условной форме с оговоркой — «если Бог даст», то есть, если не помешает что-либо, от человека независящее. Но уже если дано обещание, то все должно быть сделано, чтобы выполнить обещание точно и в срок: христианин должен быть духовно чистоплотным и щепетильным и в мелочах, ибо «в малом ты был верен, над многим тебя поставлю» (Мф. 25,23).

Самым тяжелым грехом против правды является нарушение клятвы — обещания, сделанного пред лицом святыни — креста и Евангелия. Страшно бывает наказание от Бога за этот грех и иногда падает не только на самого клятвопреступника, но даже и на его потомков.

ПЛАЧ, СЛЕЗЫ И УМИЛЕНИЕ
«Даждь ми слезы, память смертную и умиление», — читаем мы ежедневно в вечернем молитвенном правиле. Однако разные причины могут вызвать слезу, поэтому и слезы бывают разные. Чаще всего в мире слезы вызываются сильным горем. Это «горькие слезы», их не ищут, но они могут явиться положительным фактором в деле спасения души человека: всякое страдание и горе, без ропота пережитое на земле человеком, смягчает над ним приговор Божьего Суда для будущей жизни. А если эти страдания и горе переносятся с полной покорностью воле Божией, то они очищают и умягчают душу.

Есть еще слезы радости — слезы при встрече после долгой разлуки, при неожиданно радостном известии. Редки эти слезы в нашем скорбном мире.
Не всегда слезы идут от сердца, бывают и притворные слезы. Но эти слезы бывают лишь у людей, обладающих артистическими талантами. Это довольно редкий патологический случай, не относящийся к общим правилам. Общим же случаем является положение, что слезы непроизвольны, и мы не можем их вызвать по своему желанию. Поэтому обычно слезы есть свидетель сильного сердечного переживания.

Способность к слезам свойственна детскому «мягкому» сердцу и проявляется в большей мере у женщин, чем у мужчин. Огрубление сердца происходит от развития в человеке страстей, порабощения греху, удаления от Бога. По мере удаления от детской чистоты наблюдается и постепенное уменьшение слез. В переходном состоянии когда сердце уже заражено страстями, но еще не огрубело совершенно, способность к слезам еще сохраняется. Но тогда слезы бывают и от досады, обиды, разочарования. Это слезы взрослых детей и женщин, у которых в сердце много мирских пристрастий. От подобных слез нет пользы для души. Когда же человек через покаяние и очищение от страстей делается отызвчивым и чувствительным к скорби ближних, то его сердце «умягчается», тогда возвращается и утраченная ранее способность к слезам.

О значимости для христианина слез так пишет в своем дневнике о.Александр Ельчанинов: «Слезы так значительны, потому что они потрясают весь организм. В слезах, в страданиях истекает наша плоть земная и рождается тело духовное, плоть ангельская». Как говорит святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Слезы имеют силу очищать скверну сердца нашего, а страдания нужны потому, что через страдания спасительно стесняется греховная широта сердца, а от стеснения сердца всего легче льются слезы».

Однако святоотеческий термин «плач» надо отличать от понятия «пролитие слез». И преподобный Варсонофий Великий, и Иоанн говорят, что «не плач происходит от слез, а слезы от плача». Под «плачем» святые отцы понимают постоянное глубокое сердечное сокрушение о сделанных грехах и о своей греховности, не обращая внимания на чужие грехи. Эти святые отцы давали и такой мудрый совет: «Не вынуждать течения слез и не слишком домогаться внешнего плача. Эти слезы не будут спасительны; развлекая дух молящегося, они ослабляют его».

Одни физические слезы без духовного смирения, по мнению святых отцов, вообще не приносят душе никакой пользы. Об этом так пишет преподобный Симеон Новый Богослов: «Бывает плач без духовного смирения, и те, которые плачут таким образом, думают, что такой плач очищает грехи. Но они тщетно обманывают себя, потому что лишены бывают сладости Духа, таинственно порождающейся в мысленном сокровищехранилище души, и не вкушают благости Божией. Поэтому таковые скоро воспламеняются гневом и не могут совершенно презреть мира».
Благо тем, кто познал слезы покаяния. Это сладкие слезы, потому что эти слезы блудного сына в объятиях отца. Они говорят о глубине покаяния, о ненависти ко греху, о порыве с ним, о проснувшейся любви к истине и чистоте, об отвращении к запятнанной грехом одежде, говорят о смирении и нищете духа: «Сердца же сокрушенного и смиренного Бог не уничижит» (Пс.50).

Как пишет преподобный Исаак Сириянин: «Как иной человек, принеся великий дар царю, награждается от него ласковым взором, так и тому, кто имеет в молитве своей слезы, великий Царь веков, Бог, прощает всякую меру грехопадений и награждает его благоволительным взором».

Святые и подвижники, оживляя свою душу и очищая сердце, в полной мере восстанавливали в себе способность к покаянным слезам. Они считают вместе с тем, что о самой полноте очищения можно судить по степени восстановления в себе этой способности. Про это состояние святые отцы говорят: «Если получил ты этот благодатный дар слез, то будь покоен, ты переплыл уже море, отделяющее душу твою от спасения, ты уже у пристани».
В промежуточном состоянии — при еще неполном очищении сердца от страстей, слезы и умиление появляются лишь по временам, при внимательной глубокой молитве, иногда при чтении духовных книг. Но человек еще не владеет ими произвольно.

Каков же путь к тому, чтобы приобрести умиленное сердце и «дар слез», о котором мечтают иноки, искренно ищущие спасения своей души? Это все тот же тесный путь духовного подвига, ведущий к очищению сердца, путь постоянного покаяния в своих грехах, путь напряженного внимания к своей внутренней жизни, путь «озлобления» по отношению к телу, путь внимательной молитвы, поста, отречения от самоволия, смирения себя всеми способами.
Блаженны те, кто может оплакивать грехи свои в слезах покаяния. Но еще более прекрасным будет особый вид слез, свойственный святым — слезы сострадания. Этими слезами плакал Господь, когда смотрел на Иерусалим и провидел его будущее разорение (Лк. 19, 41). Этими слезами плакала Богоматерь, когда молилась о Константинополе во Влахернском храме в день Покрова. «Плачьте с плачущими», — заповедует христианам апостол Павел (Рим. 12, 15). Хорошо, если и мы сможем в какой-то степени приобщиться и к этим слезам.

Один святой отец говорил, что надо считать тот день потерянным, в который не лились слезы покаяния. Этому плачу необходимо научиться еще в этой жизни, еще на земле.
Может быть и слишком поздний плач. Это будет тот безнадежный плач в ином мире, о котором Господь сказал: «Там будет плач и скрежет зубов» (Мф.8, 12).

СМИРЕНИЕ И СМИРЕННОМУДРИЕ
«Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф.5, 3).
К одному старцу однажды пришел его ученик и с большой радостью сообщил ему: «Отче, я достиг того, что когда молюсь, то мысленными очами вижу всегда перед собою Господа».
«Не велико твое достижение и напрасно ты так радуешься, — отвечал ему старец, — вот, если бы ты стал видеть свои грехи, то это было бы для тебя великим приобретением».
То же утверждали и многие из великих святых.

Преподобный Исаак Сириянин пишет: «Восчувствовавший свой грех выше того, кто молитвою своею воскрешает мертвых». То же утверждает и праведный Иоанн Кронштадтский: «Видеть свои грехи и их множество и во всей их гнусности — действительно есть дар Божий, подаваемый вследствие усердной молитвы».

К сожалению, нужно сказать, что этот дар Божий, даже среди христиан с внешней стороны благочестивых, встречается далеко не часто. Отец Александр Ельчанинов пишет об этом: «Слепота к своим грехам, невидение их — естественное состояние природы падшего человека. Мы безсознательно утаиваем от себя наши грехи, забываем их, потому что так легче жить. А наша духовная жизнь даже и не начиналась и не может начаться, пока мы не сойдем с этой ложной позиции».

Итак, лишь с возникновения у нас способности видеть свои грехи начинается просветление наших внутренних очей, начинается зарождение нищеты духа — основы нашего покаяния и спасения.

Глубокая нищета духа может даже заменить у христианина телесные подвиги (поста, поклонов, длительных молитвословий), если христианин по немощи тела не способен к ним. Об этом так пишет преподобный Исаак Сириянин: «Сердце, исполненное печали о немощи и безсилии в подвигах телесных, заменяет собой все телесные подвиги. Подвиги телесные без печали ума — то же, что и тело неодушевленное».
Как говорит преподобный Петр Дамаскин: «Нет ничего лучше, как знать свою немощь и неведение, и ничего хуже — как не знать этого. Когда ум начинает видеть свои согрешения — как песок морской, лишь тогда начинается просвещение души и начинается ее выздоровление».

Как пишет праведный Иоанн Кронштадтский: «Нищий духом признает себя духовным бедняком, всего ожидает от милосердия Божия: он убежден, что он не может ни помыслить, ни пожелать доброго; он считает себя грешнее всех, всегда себя укоряет и никого не осуждает. Он просит Спасителя просветить одеяние души его, он непрестанно прибегает под кров крыл Божиих, все свое состояние он считает Божиим дарованием».
Нищета духовная, однако, не должна вести к унынию, об этом так пишет Митрополит Филарет Московский: «Чувство собственной немощи не на то употреблять должно, чтобы тяготиться и упасть духом, но чтобы оставлять надежду на себя и через молитву о помощи переходить к надежде на Бога».
На основе нищеты духа в христианине зарождается и начинает вырастать — как Божий дар — добродетель смирения.

Преподобный Исаак Сириянин так определяет смирение: «Смирение есть одеяние Божества: в него облеклось вочеловечившееся Слово и через него приобщилось нам в теле нашем. И всякий, облеченный в смирение, уподобляется Нисшедшему с высоты Своей... Как тень следует за телом, так и милость Божия за смирением».

Из других формулировок сущности смирения ниже приведем определение епископа Вениамина Милова: «Смирение есть радостно-печальное самоуничижение души перед Богом и людьми по благодати Святой Троицы, выражемое мысленно молитвою и зрением грехов своих, сердечно-сокрушенными чувствами, действенно-всецелой покорностью Божией воле и усердным служением людям ради Бога. Смиренные удивительно смягчаются сердечно, имеют согретость души и теплоту любви ко всем людям без исключения по какому-то дару свыше».

Старец Силуан, видевший Господа еще при жизни, так пишет про смирение Христово: «Когда душа увидит Господа, как Он кроток и смирен, тогда она и сама смиряется до конца, и ничего так не желает, как смирения Христова. Смиренная душа, хотя бы Господь брал ее на небо каждый день и показывал всю небесную славу, в которой пребывает Он, и любовь Серафимов и Херувимов, и всех святых, — то и тогда наученная опытом, будет говорить: «Ты, Господи, показываешь мне Свою славу, потому что Ты любишь создание Свое, но мне дай плач и силу благодарить Тебя. Тебе подобает слава на небе и на земле, а мне подобает плакать о грехах моих. Иначе не сохранишь благодать Святого Духа, которую дал Господь втуне, по милости Своей. В смирении Христовом и любовь есть, и мир, и кротость, и воздержание, и послушание, и долготерпение заключены в нем.

«Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (1 Пет. 5,5). И чем больше смиришь себя, тем больше получишь дар от Бога. И вот теперь пишу, жалея тех людей, которые подобно мне горделивы и потому страдают. Пишу, чтобы усилились в смирении и обрели покой в Боге. Так как мы страдаем только до тех пор, пока не смиримся, а как только смиримся, так конец скорбям, ибо Дух Божий за смирение извещает душу, что она спасена. За один смиренный помысел опять приходит благодать».

Бог в лице Иисуса Христа — Второго Лица Святой Троицы призывает нас учиться смирению от Него Самого: «Приидите... и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф. 11,28-29).
Поскольку смирение есть свойство Христа, то вместе со смирением Он Сам вселяется в душу христианина. Смирение же лишь тогда воцарится в душе, когда в ней «изобразится Христос» (Гал. 4,19).

Всеми святыми отцами смирение почитается как основа всех добродетелей. При наличии смирения все другие добродетели легко развиваются в душе, но если смирения нет, то добродетель перестает быть добродетелью: святость переходит в прелесть, дела милосердия, подвиги поста, умерщвления плоти совершаются из-за тщеславия.
Как говорит архиепископ Иоанн Шаховской: «Смиренность духа человеческого есть не слабость, а необычайная сила человека. Сущность гордости — замкнуться для Бога, сущность смирения — дать Богу жить в себе».

Вместе с тем, как пишет преподобный Исаак Сириянин: «Смирение и без подвигов многие прегрешения делает простительными. Напротив того, без смирения и подвиги безполезны, даже уготовляют нам много худого. Смирением соделай беззакония твои простительными. Что соль для всякой пищи, то смирение для всякой добродетели; оно может сокрушить крепость многих грехов».

«Смирение и одно может ввести нас в Царствие Божие, хотя и медленно», — пишет и преподобный авва Дорофей.
В связи с этим утверждением П.Иванов пишет: «Силой, необходимой для совершения больших подвигов, обладает не всякий, а смирение может иметь всякий христианин. В этом смысле сказано об уподоблении в совершенстве Отцу Небесному. Ведь и Он безпредельно смиряет Себя, чтобы снизойти до нас, до каждого нашего дела.

Поэтому неправы те, которые думают, что христианский идеал недостижим, так как требует Божественного совершенства. Он требует совершенства смирения, а не совершенства дел, что было бы, действительно, невозможно» (Взято из его работы «Смирение во Христе»).
Смирение ненавистно диаволу, как свойство Иисуса Христа, и он не выносит его, как и Крест Господень.

Про Оптинского старца Макария имеется такой рассказ. В Оптину привезли бесноватого и пригласили к нему старца. Больной, не слыхавший о старце никогда, стал безпокоиться и заговорил: «Макарий идет, Макарий идет.» Как только вошел старец, больной бросился и ударил его по щеке. Старец употребил против него сильнейшее оружие — смирение и подставил другую щеку. Больной упал в оцепенении, долго лежал у ног старца, а потом встал совершенно здоровым, не помня о своем поступке.

Преподобный Исаак Сириянин пишет: «Приближается ли смиренный к людям — и внимают ему, как Господу. И что говорю о людях? Даже демоны, при всей наглости и злобе своей, приближаясь к нему, делаются, как прах; вся злоба их теряет силу, разрушаются козни их, бедственными остаются злоухищрения их».

Духовным очам преподобного Антония Великого были открыты все сети дьявола, которые он распростер над миром для уловления и соблазна ко греху людей.
Ужаснулся преподобный этому множеству соблазнов и вопросил Бога: «Кто же избегает этих сетей?» — и услышал голос: «Смирение избегает их — они даже и не прикасаются к нему». Наличие в человеке одного только смирения освобождает его от нападок и соблазнов и власти лукавого духа.

Смирение — единственный выход и успокоение при всяком смущении и искушении. Только этою стезею приходит душа к истине, все разрешающей, к теплоте врачующей. Если потеряешь эту стезю, то окружают душу мрак и теснота».
Когда надо дать оценку духовной высоты человека, надо прежде всего оценить степень его смирения. Обычно по наличию смирения иноки различают великих подвижников — кто они: святые или находятся в прелести.

Как и у всяких добродетелей, у смирения есть несколько ступеней. Святой Иоанн Лествичник говорит, что степень смирения человека можно видеть из отношения его к осуждению других. Он пишет: «Один — каждый день судит других, другой не судит других, но не осуждает и самого себя, третий — не заслуживает осуждения, всегда сам себя осуждает».

А архимандрит Иоанн Крестьянкин говорит: «Иногда человек не хочет видеть чужих грехов, это доброе праведное состояние, но это еще не смирение. Смирение — это когда человек не может видеть чужих грехов. Слишком видит свои, слишком зрит перед собой Бога».
Как пишет преподобный Варсонофий Великий: «Признавший себя грешником и виновником многих зол, никому не противоречит, ни с кем не ссорится, ни на кого не гневается, но почитает всех лучшими и разумнейшими себя.
Совершенное же смирение состоит в том, чтобы сносить укоризны и поношения и прочее, что сносил Учитель наш Господь Иисус».

«Где глубокое смирение, там и слезы обильные», — говорит преподобный Симеон Новый Богослов, — а где слезы, там и посещение Святого Духа. Ведай, чадо, что Бог не благоволит так ни к посту, ни к бдению, ни к какому другому телесному труду и не являет Себя никому другому, как смиренной, непытливой и благой душе и сердцу».
Ряд признаков совершенного смирения указывает епископ Вениамин Милов: «На лице смиренного отблеск радости, незлобия и красоты. Благодаря обильному сиянию в душе смиренного невещественного света благодати, он ясно видит всегда свои недостатки и грехи. Самоукорению его и снисходительности к другим нет меры. Он оправдывает, извиняет немощи окружающих безгранично, а о себе говорит: «Грешником я засыпаю, грешником я пробуждаюсь». Как Авва Сисой, говорит: «Не знаю, начал ли я еще покаяние», как преподобный Памва, говорит: «Чувствую, что я еще не начинал служить Богу», как преподобный Силуан — ученик Пахомия Великого — говорит: «Я вижу неизменность моих грехов и готов отдать жизнь, только бы получить прощение.»

О признаках смирения так пишет и П.Иванов: «Не видения и не чудеса служат мерилом праведности, ибо видения и чудеса доступны также и демонам, — но | смирение и послушание. Нет такого состояния праведности, когда мог бы человек остановиться в приятном сознании достигнутых результатов. Сколько бы ни сделал, все-таки должно считать себя грешнее всех людей. Всегда как мытарь, а не фарисей — никогда не обращать внимания на чужие грехи, а только на себя, на свои. Смирение говорит: «Все, что имеешь — это от Бога, и все, что делаешь хорошего — это от Бога; чем меньше будешь полагаться на свои силы (прося у Бога помощи), тем лучше. Христианский идеал — совершенный отказ от самого себя. Вручить себя, свою жизнь, всякое свое дело, каждую свою минуту Богу.

Не мы делаем, а Бог через нас делает — вот христианское сознание, выше которого нет».
В писаниях святых отцов кроме слова «смирение» встречается также слово «смиренномудрие». Есть ли между ними разница?

Как пишет епископ Игнатий Брянчанинов: «Смиренномудрие есть образ мыслей, заимствованный всецело из Евангелия, от Христа. Смирение есть сердечное чувство, есть залог сердечный, соответствующий смиренномудрию. По мере управления в смиренномудрии, душа приобретает смирение, потому что состояние сердца всегда зависит от мыслей, усвоившихся уму».
Таким образом, можно считать, что «смиренномудрием» называют начальную стадию смирения — мудрость в том, чтобы искать смирения, состояние души, стремящейся к смирению, но еще не получившей его в полной мере, как дар от Господа. Тот, кто хочет получить дар смирения, должен во всем подражать смиренным по закону «от внешнего к внутреннему». Тогда при непрестанных и услиленных трудах в смиренномудром будет возрастать и добродетель смирения.

Итак, христианину, чтобы приобрести смирение, надо понуждать себя к смирению в мыслях и чувствах, к самоуничижению в действиях и к постоянной памяти о совершенных им в жизни грехах.
Необходимо начать с прохождения известной школы, как это нужно, например, для развития музыкального или художественного таланта или приобретения навыка в каком-либо искусстве или ремесле. Тщательную заботу о развитии смирения среди своих братии проявляют духовно-благоустроенные монастыри.

Вот рассказ Святого Иоанна Лествичника о том, как старцы насаждали смирение в тех, кто в миру были сильно подвержены гордости.
Рука Господня касается сердца градоправителя Александрии — жестокого и надменного Исидора. Исидор идет в монастырь с просьбой принять его в иноки. Игумен, зная гордость Исидора, назначает ему суровое и тяжкое послушание: быть привратником, стоять у ворот обители, кланяться в землю каждому входящему и выходящему из обители, и говорить: «Помолись о мне, отец, я в падучей болезни.»
Исидор принимает послушание и в семь лет достигает полного смирения и очищения души.
Вот как рассказывает сам Исидор о постепенном размягчении его сердца и развитии смирения: «В начале я рассуждал, что продан за грехи мои, и потому со всей горестью и принуждением, как бы с пролитием крови, делал поклон. По прошествии же года, сердце мое не чувствовало уже скорби, ожидая от Самого Бога награды за терпение.
А когда минул еще один год, тогда уже с сердечным чувством стал я почитать себя недостойным и пребывания в обители, и лицезрения отцов, и встречи с ними, и причащения Святых Таин, и не смел смотреть в лицо кому-либо... и тогда уже искренно испрашивал молитв у входящих и выходящих».

Как развить в себе смирение, живя в миру, где нет таких школ, как монастыри, насаждающие смирение?
Господь призвал нас учиться смирению у Него Самого (Мф. 11,28-29). Он указал нам следующий путь ко смирению: «Когда ты будешь позван кем на брак, не садись на первое место, чтобы не случился кто из званых им почетнее тебя, и звавший тебя и его, подошед не сказал бы тебе: уступи ему место; и тогда со стыдом должен будешь занять последнее место. Но когда зван будешь, придя, садись на последнее место, чтобы звавший тебя, подойдя, сказал: друг, пересядь выше. Тогда будет тебе честь перед сидящим с тобою. Ибо всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лук. 14,8-11).
Итак, Господь заповедал нам смирять себя во всех случаях жизни и перед всяким человеком — всякого почитать высшим себя.

Если даже мы видим кого-либо из ближних в чем-либо недостаточным, то и тогда мы от всего сердца можем почитать его высшим себя, думая так: «Может быть, на данное ему малое число талантов он все же принесет сколько-то новых, а я на большее число ничего еще не принес».
Господь повелел нам всем быть слугою, смиряя себя перед всеми (Мф. 20,26). И Он не только говорил об этом, но Сам подал пример, когда «встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался. Потом влил воды в умывальницу и начал омывать ноги ученикам и отирать полотенцем» (Ин. 13,4-5). А эту обязанность — омывать гостям ноги — на Востоке обычно исполняли самые младшие из слуг.
И если посмотреть на истинных учеников Христовых — святых и подвижников, то можно увидеть, что все они старались не допускать других служить себе, обслуживали себя сами во всех домашних делах.

Так, Святая Иулиания Лазаревская, будучи женой воеводы и имея много слуг, не только не позволяла им обслуживать себя, но сама ухаживала за больными слугами. Святые вообще старались не упускать случая, когда они могли бы смирить себя и в чем-то послужить ближним, предпочитая при этом простую черную работу, которая всегда смиряет душу человека.

Смирению способствует и память смертная. Оно приобретается также подвигами уничижения себя перед другими, как, например, первым делать поклон при встрече, уступать всем без спроса; молчаливо терпеть обиды и замечания; первым просить прощения, быть скромным и во всем обиходе жизни безропотно терпеть скорби и, как говорил старец Силуан, «считать себя хуже всех».

Смирение в мыслях и перед людьми часто несет христианину и благодатное внутреннее утешение.
Вот как пишет об этом епископ Игнатий Брянчанинов: «Однажды ставил я блюдо с пищею на последний стол, за которым сидели послушники, и мыслию говорил: «Примите от меня, рабы Божий, это убогое служение». Внезапно в грудь мою впало такое утешение, что я даже пошатнулся; утешение продолжалось многие дни, около месяца.
Другой раз случилось зайти в просфорню; не знаю с чего, по какому-то влечению, я поклонился братиям, трудившимся в просфорне, очень низко, — и внезапно так воздействовала во мне молитва, что я поспешил уйти в келию и лег на постель по причине слабости, произведенной во всем теле молитвенным действием».

При оскорблениях не надо повторять в памяти и помнить оскорбительных и резких слов. При неприязни к кому-либо надо принуждать себя делать ему что-то доброе.

Одним из способов, служащих к приобретению нами смирения, является также скромность в одежде. Про преподобных Феодосия Печерского и Сергия Радонежского имеются рассказы о том, что, благодаря бедности их одежд, их нельзя было отличить от прочих иноков. Вновь пришедшие в монастырь паломники не верили тому, что видят перед собой тех знаменитых игуменов, перед которыми преклонялись и которых высоко чтили самые великие князья.
Скромность во всем, стремление быть незаметны сокрытие своих подвигов, являются верными признаками высокой степени смирения.

Но не только скрывают свои дела святые угодники, но еще и принимают на себя поношения, как заслуженные, и если кто обвиняет их, то не оправдываются. О таких непонятных уму житейского человека поступках существует много свидетельств. Последними особенно богаты жизнеописания святых из юродивых. Они поистине были велики в своих подвигах, скрывая их под личиной юродства при стремлении стать ниже всех и свою духовную высоту скрыть за поношениями и безчестиями от мира.

Когда же святые слышали похвалу, они отвергались от нее, говоря: «Не нам, Господи, не нам, но Имени Твоему дай славу, ради милости Твоей, ради истины Твоей» (Пс. 113,9).
В истории Христовой Церкви можно найти большое количество примеров совершенного смирения.
Преподобный Серафим Саровский в конце своей жизни так смиренно держал себя с посетителями, что целовал их руки и многим кланялся при приветствии в ноги. Преподобный Герасим Болдинский за управляемых им иноков молол рожь ручными жерновами, мыл их свитки, прислуживал им в болезнях. Иеромонах Василий из Белобережской пустыни отвечал на хулы, оплевания и клеветы земными поклонами обидчикам.

Для святых уже тень греха кажется чудовищной и самое малое небрежение — преступлением. Вот секрет обилия слез у святых и оплакивания своих грехов, именования себя грешниками, недостойными жить на земле. Как пишет преподобный Макарий Великий: «Наслаждение Богом ненасытимо, и в какой мере вкушает и причащается кто, в такой делается более алчущим. Если же кто говорит: «Богат я, довольно с меня и того, что приобрел — больше не надо», — то таковой не христианин, а сосуд прелести и диавола».

Когда умирал египетский подвижник Сисой Великий, он сказал: «Вот Ангелы пришли взять меня, и прошу, чтобы позволили мне покаяться немного». Говорят ему старцы: «Не имеешь ты нужды каяться, отче»: Он же сказал: «Поистине не знаю о себе, положил ли я начало покаяния».

Преподобный Макарий Великий, проходя воздушные мытарства, не переставал смирять себя. Когда уже издали кричали ему бесы, что он избежал их, он ответил, что еще не избежал. Так отвечал он потому, что привык держать ум свой во аде, и тем действительно избежал бесов.

Не будем же нерадивы и мы в старании получить благодать смирения. Оно необходимо нам прежде всего. Путь к нему не легок при обычном наличии в нас гордости и тщеславия.
Отец Александр Ельчанинов дает такие советы: «Самое радикальное средство от гордости — быть в послушании (родителям, друзьям, отцу духовному). Принуждать себя выслушивать и быть внимательными к чужому мнению. Не торопиться верить в истинность открытых тобою мыслей. Неумеющим видеть свои грехи рекомендуется обращать внимание — какие грехи видят в них близкие люди, в чем упрекают. Почти всегда это будет верное указание на наши действительные недостатки».

Для получения дара смирения, необходимо, как говорилось уже выше, прежде всего терпеливое несение укоризны и обличений, и что еще лучше — перенесение досаждений, поношений, насмешек, брани. Тех людей кто так относится к нам, будем считать нашими благодетелями, и, подражая святому Андрею юродивому, будем молиться за них, чтобы Господь не вменил им в грех поношений и досаждений нам, ведь через последнее будет очищаться наша душа от ржавчины на ней — гордости и тщеславия.
Идя этим «узким» путем, вслед за Христом, мы можем надеяться получить благодать святого смирения. А со смирением в сердце наше войдет и Дух Святый со всеми плодами Своего пребывания — «любовью, радостью, миром» (Гал. 5,22), и всеми другими добродетелями.

ДОМАШНЯЯ ЦЕРКОВЬ
Семья — это первоначальная ячейка христианской общины — это «домашняя церковь», как называет ее в своих посланиях Апостол Павел (Рим.16, 4; Кол.4, 15). А слово «Церковь» говорит о том, что в христианской семье присутствует Сам Христос, ибо Церковь составляет Его Тело (Кол.1, 24).

У многих христиан живой веры сложилось убеждение, что истинное и верное спасение души достижимо лишь при удалении от мира в пустыню или в монастырь. Но как ни привлекательна красота полноты отданности Богу иноков, как ни сладка доля Евангельской Марии — сидеть у ног Господа и слушать Его Божественную беседу, но все это лишь доля от величайшего призвания христианина (за исключением того случая, когда иночество соединено с молитвою за мир или с пастырством).

Пусть труден и тернист путь тех, кто решился на полноту служения по образу Богоматери — служения и Богу и ближним; пусть приходится им жить в миру, в обстановке полной соблазнов, все же этот путь своим подвигом прекрасен в своей гармоничной законченности.
Можно думать, что он особенно угоден Господу, если проходится в полноте исполнения Его заповедей. Вспомним, как один из величайших подвижников и преподобных отцов — Макарий Великий, был послан учиться добродетели к двум скромным замужним женщинам из Александрии.
Обычно в миру христианин живет в семье; основой последней являются муж и жена, связанные перед Богом для вечности обетами взаимной любви и общности всей жизни в служении Богу. Вместе с детьми и всеми домочадцами они образуют, по словам отца Алексия Мечева, домашнюю церковь Христову, посвященную тем святым, имена которых носят члены семьи.
Основная задача христианской семьи — не просто вырастить детей, но непременно вырастить их как истинных чад Церкви Христовой — подготовить для Господа благоговейных Его служителей. Благо, если из семьи выйдут достойные священнослужители или иноки — молитвенники за мир. Ведь духовный упадок в среде духовенства происходит исключительно из-за того, что мир оскудевает истинно христианскими семьями. И чем более в таких семьях детей, тем более эти семьи могут послужить Господу.

У семьи, как в Церкви, должна быть (по возможности) общая молитва. Все заповеди Христовы о любви и взаимном служении должны прежде всего и полнее всего выполняться в семье. У семьи должен быть один общий духовный отец.

В некоторых древнехристианских и старорусских семьях при доме были свои домашние церкви. Если их не было, то были особые молельни, комнаты, убранные иконами, как часовни.
Общий дух веры, любви и благочестия связывал всех членов семьи в одно неделимое целое; такие семьи действительно были как особые «домашние церкви».
Часто бывает так, что мы выказываем себя добродетельными и как бы прихорашиваемся, лишь когда соприкасаемся с внешними людьми, вне своей семьи. А в семье мы нетерпеливы, не считаем нужным сдерживать свои слабости — раздражительность, дурные привычки и недостатки, и не стремимся в совершенстве выполнять заповедь Христову о взаимной любви друг к другу.

У каждой христианской семьи, кроме взаимных обязанностей, есть еще и другая, важная и почетная обязанность: это служение Христу через ближних, посещающих семьи, или имеющих к ней отношение. Через христианские семьи Господь согревает холодных, питает голодных, утешает несчастных, принимает странников, заботится о больных и всех согревает Своей любовью — лаской, вниманием, заботой, утешением и ободрением.
Здесь для смущенного и недоумевающего найдется мудрый совет мужа; для молодых и неопытных матерей — знания и опыт матери и жены, а также образцы для подражания в добром воспитании детей.

Здесь найдется хорошая духовная пища в книгах религиозной библиотеки, отдохновение души и тела в ласке и тепле семейного уюта для неимущих этого в своем доме.
На всех приходящих изливаются свет и тепло Христовой любви и исполняются заветы старца о. Алексия Мечева — «Будьте для всех солнышками», «каждого гостя принимайте, как посланного от Господа», и — «забудьте, совсем забудьте о себе ради тех, кто ищет у вас помощи, утешения и ободрения».

Вот о достижении чего должна всегда молиться всякая христианская семья с самого начала своего зарождения, стоя под церковными венцами при браковенчании. Это венцы света Христова, которые Он дарует новобрачным, чтобы пронести их через всю будущую тернистую жизнь и тем исполнить высокое предначертание христианской семьи и подготовить себя к достойному переходу к новой светлой жизни в Его Небесном Царстве.

В заключение следует упомянуть о мнении о. Александра Ельчанинова: истинный христианин может быть только или монахом (хотя бы и в миру), или семьянином в супружестве.

ДЕНЬ ХРИСТИАНИНА
Чем бы христианин не занимался — при всяком деле ему надо думать о сбережении и экономии времени. Поэтому все житейские дела христианин должен делать быстро, не теряя времени, однако и без суетливости. Время — это таланты, данные нам Господом для того, чтобы в свое время мы вернули их «с прибылью» (Мф. 25, 27). И за праздную потерю всякого часа — долю таланта — мы дадим ответ.

Почему ценна каждая минута? Потому, что она вновь уже не повторится и канет в вечность. Что хорошего ты упустил сделать в нее — ты более никогда уже не поправишь! И в вечной жизни ты будешь жалеть об этой упущенной навеки возможности. Знаем ли мы, когда кончится наша жизнь? Может быть, через день, или даже через час. А если это так, то как тщательно надо нам стараться использовать для вечности последние часы нашей жизни. Оптинский старец Варсонофий говорил: «Я нашел в своей келье вора, который крадет у меня самое дорогое — время. Это часовой маятник».

Действительно, каждая из минуток — это сокровище. Его можно, не замечая, отбросить в мусорный ящик в праздной суете и невоздержании. Как пишет о. Александр Ельчанинов: «Жизнь — драгоценный и единственный дар, а мы безсмысленно и безпечно тратим
его, забывая о ее кратковременности. Мы или с тоской смотрим в прошлое, или ждем будущего, когда будто бы должна начаться настоящая жизнь. Настоящее же уходит в этих безплодных сожалениях и мечтах...

Наша постоянная ошибка в том, что мы не принимаем всерьез данный протекающий час нашей жизни, что мы живем прошлым или будущим, что мы все ждем какого-то особенного часа, когда наша жизнь развернется во всей значительности, и не замечаем, что она утекает, как вода между пальцами, как драгоценное зерно из плохо завязанного мешка.
Если бы мы каждый час нашей жизни принимали бы как час воли Божией о нас, как решающий, важнейший, единственный час нашей жизни, — какие дотоле скрытые источники радости, любви, силы открылись бы на дне нашей души».

Отсюда одним из принципов нашей жизни должно быть: «Я провожу каждый день, как последний день своей жизни», насыщая его деятельность и «дорожа временем, потому что дни лукавы» (Еф.5, 16). Чтобы результат работы каждого дня был достаточно велик, надо прежде всего проявить внимание к искушениям в отношении растраты времени попусту.

На столе попадется светская книжка. «Почему бы не заглянуть в нее», — шепчет лукавый. И вот пропадает полчаса и более. «Почему бы не зайти к такому-то, не поговорить с тем-то, не осведомиться о том-то?» — посылает нам мысли лукавый. Нами чаще всего движет пустое любопытство, наши разговоры не несут духовной пользы ни нам, ни ближнему и теряется драгоценное время, рассыпаются «таланты». Так в течение дня могут теряться часы и упускаться необходимое. Надо было бы почитать духовную книгу или навестить больного — советует Ангел Хранитель, но: «Времени уже нет», — шепчет лукавый.

Благочестие, выполнение заповедей, постоянная память о Боге и непрестанное молитвенное обращение к Нему за помощью или с благодарением являются залогом успеха христиан во всех делах их и тогда, по словам преподобного Антония Великого, они будут «совершать все свои дела спокойно и легко, получат великое к Богу дерзновение и исполнение всех своих прошений. Тогда труды их будут им сладки во всякое время и радость Господа будет утешать их день и ночь».

Как пишет о.Александр Ельчанинов: «Всякое самое малое дело начинайте молитвой — призыванием силы Божией на ваше дело и вознесением этого дела на высоту. Тогда не будет у нас плохих дел. Не может не быть удачно дело, начатое с молитвой, потому что оно начато с любовью, надеждой и верой».

Один мудрец задал окружающим его три вопроса:
1) Какое дело у человека самое важное?
2) Какое время у человека самое важное?
3) Какой из людей для нас самый важный? Разные люди по-разному считали и наиболее важные
на их взгляд для них дела, людей и времена. Тогда мудрец сказал им:
1) Самое важное для нас в жизни дело — то, которое мы сейчас делаем.
2) Самое важное время — тот момент, в который мы живем.
3) Самый важный для нас в жизни человек — тот, с которым мы сейчас имеем дело.

В жизни все важно. Господь сказал: «Неверный в малом неверен и во многом» (Лк.16, 10). И малый грех, и малое небрежение оскорбляют Духа Святого Божия. А часто незначительные на наш взгляд дела имеют для нас, для нашей духовной жизни очень большое значение.
Вместе с тем надо помнить и психологический закон: только дело, выполняемое с тщательностью, аккуратностью и старанием приносит нам полное удовлетворение и радость по его исполнении. И наоборот — небрежно, наскоро и торопливо выполненная работа оставляет в душе недовольство и осадок неудовлетворенности. Старец Варсонофий Оптинский говорил: «Внимательность, точность и аккуратность в делах и своих обязанностях будет способствовать и внутренней душевной собранности вашей».

При выполнении всякого дела самым важным является сохранение в течение всего времени его совершения мирного духовного устроения — тишины сердца, спокойствия, ясности, бодрости духа и любви к окружающим. Святой авва Дорофей говорит, что если из-за дела грозит опасность потерять свое духовное устроение, то гораздо лучше бросить или отложить дело, чем потерять мир души. И действительно, если вспомнить, что у христианина одна цель в жизни -стяжание Духа Святого Божия, то опасность потери устроения есть опасность потери самого главного в жизни — постоянного пребывания с нами Святого Духа. Перед этой целью должны потускнеть все житейские дела и их результаты. Чтобы всегда сохранить свое духовное устроение, не надо расстраиваться о своих ошибках или горевать о каких-либо материальных потерях.

В течение дня человек непрестанно соприкасается с другими людьми и неизбежно видит вокруг себя и непорядки, и переживает обиды и другие случаи, для него неприятные. Заранее надо приготовлять себя к этому, и как говорит Святитель Феофан Затворник: «Надо терпеть и в непорядках, надо примиряться с положением: если охаешь, жалуешься — то значит много ты еще сам неустроен в своем внутреннем делании».

Внимание к тому, чтобы во всяком деле исполнять Божий заповеди, дает и память о Боге. Благо тем христианам, которым так удается наладить свою жизнь и выполнять все дела своего дня, чтобы они шли по неизменному укладу — порядку изо дня в день. Как пишет О.Александр Ельчанинов: «Как бывает правильно поставленный голос, так бывает и правильно поставленная душа. Если мы устаем от нашего дела, от общения с людьми, от разговора, от молитвы — это только потому, что душа наша «неправильно поставлена». Бывают голоса «поставленные» от природы. Другим приходится добиваться того же продолжительными трудами, искусственными упражнениями. Так и с душой».

Большой помехой в делах бывает склонность к разбрасываемости. Лукавый всегда старается как-нибудь помешать в благом деле и оторвать от него христианина ранее его полного завершения. Для этого он приводит на ум необходимость отвлечься от начатого дела к какому-либо новому и тем вводит в безпокойство или даже не дает закончить начатое дело.
Поэтому христианину нужна твердость и ревность во всех делах — не оставлять их, не окончив (если только не будет какой-либо действительно серьезной причины для прекращения дела). Вместе с тем, не надо позволять себе думать о других делах помимо начатого.

ЗНАЧЕНИЕ МОЛИТВЫ И ПОДГОТОВКА К НЕЙ
Неизмеримо значение молитвы для христианина. Она является наиболее действенным из средств для достижения цели жизни христианина — стяжания им Духа Святого Божия.
Преподобный Серафим Саровский пишет: «Всякая добродетель, Христа ради делаемая, дает блага Духа Святого, но более всего дает их молитва. Ибо, например, захотели в церковь к службе божественной сходить, да либо церкви нет, либо служба отошла; захотели вы нищему милостыню подать, да либо нищего нет, либо нечего дать... захотели бы и другую какую-либо добродетель ради Христа сотворить, да тоже или сил нет, или случая сыскать не могли. А до молитвы это уже никак не относится; на нее всегда возможность есть и богатому, и бедному, и знатному, и простому, и сильному, и слабому, и здоровому, и больному, и праведнику, и грешнику...»

Вместе с тем молитва является и путем и средством для всех достижений христианина. Преподобный Исаак Сириянин пишет: «Всякую вещь, малую и велику, должно нам в молитве испрашивать себе у Создателя своего».
Поэтому молитву надо считать самым важным из своих дел дня (если не считать дел милосердия) и, как говорил игумен Антоний Оптинский — «на молитву должно вставать поспешно, как на пожар.»

Митрополит Филарет Московский утверждал, что «душа, постоянно ищущая Господа и молящаяся, принадлежит Ему, несмотря на то, что нижняя чувственная область ее, иногда против ее воли, волнуется приражением и действием несродных ей сил».
Как говорил старец Силуан: «Молитва есть лучшее дело для души. Ею испрашивается смирение, терпение и всякое благо... Все святые и одной секунды не оставались без молитвы. Когда не будет на земле молитвенников за весь мир, то пойдут великие бедствия и мир кончится».

Итак, кто хочет от всего сердца служить Господу, Его церкви и ближним, все это он может сделать реально уже одной молитвой.
В том мире вечные мучения будут у людей от сознания, что они могли бы получить блаженство, если бы при жизни усердно молились и не дали бы себя увлечь рассеянию и мирской суете.

Святой Иоанн Кронштадтский писал: «Сердце наше ежедневно умирает духовною смертию. Теплая слезная молитва есть оживление его, начинающееся дыхание его. Если не молиться ежедневно с теплотою духовною, то легко скоро умереть духовно».
Старец Силуан говорил, что лишь с помощью молитвы можно достигнуть исполнения заповедей Божиих, так как «человек сам безсилен их исполнить».

Для личной молитвы прежде всего очень важны уединение и окружающая тишина. При этих условиях наиболее легко может быть достигнута сосредоточенность в молитве и полнота отданности ей и ума, и сердца. Поэтому утреннюю молитву лучше всего совершать, пока в доме все еще спят.

К молитве должны быть подготовлены душа, разум и тело. Хорошо, когда душа спокойна, разум свободен от впечатлений и тело бодро и не в изнеможении.
Невозможна также теплая молитва при обремененном желудке. Поэтому святые отцы и рекомендуют есть всегда не досыта, но «оставлять место Духу Святому Божию».
Поэтому более всего организм подготовлен для утренней молитвы, которая может и должна быть более длительной, по сравнению с другими молитвенными правилами дня.
Так как мы стоим в молитве пред «Царем Царей» и Владыкою Вселенной, то и во внешнем нашем одеянии не должно быть никакой небрежности: обычная скромная одежда христианина должна быть чистой и в порядке, лицо и руки умыты. Древние христиане специально мыли перед молитвой руки.

До начала молитвы надо несколько времени постоять молча, чтобы собрать свои мысли, вспомнить, перед Кем ты стоишь и постараться почувствовать все неизмеримое величие, могущество, благость и красоту Того Духа, внимание Которого мы хотим привлечь на себя через несколько мгновений.
Окружающая обстановка может помочь нам в собранности мыслей и чувств. Большие, хорошо написанные иконы помогают нашему ощущению близости Господа и святых. Во время молитвы перед иконами хорошо зажигать лампады: они озаряют иконы и как бы восполняют недостаток нашего внутреннего горения.

Чтобы обезпечить себе успех молитвенного подвига, многие святые отцы рекомендуют христианам начать свои молитвы со специального обращения к Богу о помощи для достижения достойной молитвы. Так, преподобный Исаак Сириянин дает для этого случая следующую молитву: «Ты, Господи Иисусе, Боже мой, призирающий на тварь Свою, Ты, Которому ясны страсти мои и немощь естества нашего и сила противника нашего, Ты Сам укрой меня от злобы его: потому что сила его могущественна. Сохрани меня от мятежа помыслов и от потопа страстей, и сделай меня достойным сей святой службы, чтобы мне страстями своими не растлить ее сладости и не оказаться перед Тобою безстыдным и дерзким».
Молитва, особенно у молодых и здоровых, должна сопровождаться поклонами земными и поясными и стоянием на коленях. «Молитва неразлучна с поклонами. Поклоны — след внутренней молитвы», — говорит святой Феофан Затворник. «Поклоны смиряют гордость», — добавляет праведный Иоанн Кронштадтский.

Следует указать, что в тех случаях, когда молитва идет от сердца, если душа стоит перед Господом и человек всем существом переживает единение с Ним, и молитвенные мысли текут невозмутимо, как ручеек, насыщая и умиляя душу, то движения тела могут мешать и рассеивать; в этих случаях поклоны могут быть излишни.
Как в поклонах, так и во всем, что связано с молитвой, должна проявляться неторопливость, внимательность и усердие. Перед каждым поклоном, как и в начале каждой молитвы, следует сделать неторопливое, широкое и точно выполненное крестное знамение, которое является сильнейшим оружием против лукавого, рассеивающего наши мысли при молитве.

Про значение и силу крестного знамения так пишет святой Иоанн Кронштадтский: «Непостижимо, как Сам Христос соединяется со знамением крестным и дает ему чудесную силу прогонять страсти, демонов и успокаивать возмущенную душу. В крестном знамении Господь Иисус Христос, как Живой и Животворящий, всегда с нами и всегда действует различными силами ко спасению нашему, верою в Него, нашего Бога и Спасителя».
При этом надо следить, чтобы крестное знамение совершалось до поклона: крестным знамением мы как бы ставим перед собою изображение креста и затем творим поклон Распятому на нем Господу. Если же крестное знамение творится вместе с поклоном, то мы будем как бы бросать крест на землю (хотя бы и не сознательно).

Все новоначальные должны, безусловно, практиковать устную-гласную молитву. Молитва про себя или «умная», как называют ее святые отцы, — это молитва совершенных и у новоначальных может допускаться лишь по необходимости — в присутствии других.
Когда христианин молится один, он должен стараться вкладывать в слова соответствующие чувства. Пусть это будет носить отпечаток даже некоторой искусственности, пусть сами чувства будут еще спать, но здесь мы опять-таки от внешнего можем приближаться к внутреннему.

Бог не осудит нас за одно только внешнее проявление чувства: Он знает наше безсилие по отношению к внутреннему и оценит наше усердие, хотя бы во внешнем. Мы поистине здесь отдаем нашу «лепту вдовы», отдаем Богу то, что имеем, то есть то, что еще в нашей власти — наше усердие.

Даже тогда, когда внешняя обстановка, окружающая христианина, совсем не будет соответствовать молитве, все же христианину нужно молиться. Старец отец Алексий Мечев так учил одну свою духовную дочь: «Нам с вами нужно учиться молиться, когда рядом играет граммофон, танцуют и кругом будет как на шумной улице».
При болезни и слабости можно молиться и сидя, и даже лежа в постели. Господь не будет взыскивать, если все это делается по необходимости: важно лишь, чтобы молитва шла от сердца.

Как пишет про молитву святитель Тихон Задонский: «Мы можем к Богу приступать с прошением нашим в церкви, в доме, в собрании, в пути, на работе, на ложе, ходя и сидя, трудясь и почивая, и во всякое время. Ибо везде и всегда можем ум и сердце к Нему возводить и прошение сердца Ему предлагать... и к Богу не ногами, но сердцем приступать».
Из земных существ лишь человеку дан дар веры и молитвы. Что нам сказать Небесному Отцу нашему, допустившему нас к общению с Собою в благостном снисхождении к Своему творению?
Не будем пробовать измышлять нашим поврежденным умом каких-либо умных речей — перед нами Предвечный Непостижимый Разум. Господь сказал: «Если... не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18, 3). Поэтому старец Силуан пишет: «Молись просто, как дитя, и Господь услышит твою молитву».

О значении наивысшей простоты в молитве говорится в нижеприведенном рассказе одного епископа: «Когда я был мальчиком, моя мать часто посылала меня давать хлеб приходящим к нам нищим. Однажды одна нищенка, приняв от меня кусок хлеба, спросила меня: — Хочешь, я научу тебя молиться, и ты будешь потом благодарен мне всю жизнь? Так вот, когда ты молишься, разговаривай со Спасителем так, как ты разговариваешь со своей матерью, которую ты крепко любишь. Рассказывай Ему все свои горести и радости, как рассказываешь их матери, и постепенно Христос станет твоим Другом на всю твою жизнь».

«Я потом без конца изучал богословие, — говорил ученый епископ, — но лучшего образца и способа молитвы, чем тот, который мне указала бедная женщина, я не встречал».
Главным препятствием для единения души с Богом является наличие в ней нераскаянных грехов, страстей, пристрастий и маловерия. Все это стеной стоит между человекам и Богом и мешает чистоте и теплоте молитвы. Поэтому основным условием действенной молитвы является подготовка духовной одежды христианина — очищение сердца и совести. Если последняя неспокойна и есть грехи, за которые еще не принесено покаяние, то молитва не может быть сердечной и теплой. Только при искреннем покаянии во всяком замеченном грехе и постоянном спокойствии совести может быть достигнута и настоящая молитва. «Кто не почитает себя грешником, того молитва не приемлется Господом», — говорит преподобный Исаак Сириянин. Итак, непременным условием для действенной молитвы является покаяние.
Второе условие чистоты духовного одеяния — это полнота примирения со всеми и прощение всем и от всего сердца всякой обиды, оскорбления, несправедливости. Как видно из молитвы Господней («Отче наш...») — только при этом условии могут быть прощены Богом и наши грехи.

«Быть злопамятными и молиться, значит то же, что сеять в море — и ждать жатвы», — пишет преподобный Исаак Сириянин.

Третье условие чистоты духовной одежды — это отрешение сердца христианина от страстей и пристрастий.
Преподобный Макарий Великий говорит: «К чему привязано сердце человека и к чему влечет его пожелание, то и бывает для него Богом». И если, молясь, мы приглашаем Царя-Творца вселенной в наши внутренние чертоги души, то позаботимся же о том, чтобы Он, войдя, не нашел в них грязи и сора — наших страстей и земных пристрастий.
Четвертое, что также будет оскорблять Господа — это наше маловерие, суетные безпокойные мысли и заботы об устройстве всех наших внешних дел. Эти мысли мешают молитве и приходят от того, что мы не хотим вверить себя и все наши дела в руки Господа. Мы исповедуем Господа устами, но сердце наше как бы не доверяет Ему и мы страдаем от этого и в жизни, и при молитве.

Надо помнить, что все отвлекающие нас от молитвы посторонние мысли внушаются нам темной силой и есть следствие отсутствия в нас веры, ревности к Богоугождению и любви к Богу.
Пятое условие чистоты духовной одежды — это примирение нашей души с Самим Богом.
Как будто бы неразумно ссориться с Самим Владыкой Вселенной, но мы часто, не замечая того, не находимся с Ним в мире. Мы бываем недовольны жизнью, судьбой, тем, как складываются наши дела, тяготимся болезнями, ропщем в скорбях. Все это ропот на Бога, оскорбление Его, недоверие к Его мудрости и управлению нашей жизнью, непонимание Его неизменной Благодати. Поэтому, вставая на молитву, душа должна быть настроена так, чтобы от всего сердца говорить: «Да будет воля Твоя — слава Богу за все.»
Человек — это ничтожная пылинка перед создавшим его Творцом. И потому беседа человека с Богом — величайшее из дерзновений; дерзновение — непременная принадлежность молитвы. Как его приобрести?

Преподобный Исаак Сириянин говорит: «В какой мере вступил кто в подвиг ради Христа, — в такой мере сердце его приемлет дерзновение».
Всех перечисленных выше условий — чистоты сердца, наличия живой веры и покоя души, подвига и дерзновения, естественно, может и не быть у несовершенного еще христианина. Но, конечно, это не значит, что не надо становиться на молитву. Как уже говорилось ранее, надо начинать с внешнего — с молитвословия, и от него восходить по лестнице приближения к истинной молитве.

Вместе с тем надо помнить, что молитва далеко не всегда бывает тихой беседой с Богом или горним миром, и у новоначальных особенно она чаще всего есть подвиг усердия, терпения и тяжелой борьбы с злым духом, всеми средствами старающимся помешать нашей молитве, рассеять внимание, положить какую-либо преграду между Богом и молящимся. И по причине великой злобы, которую имеет на нас лукавый бес, эта борьба бывает часто очень тяжела.
Поэтому к молитве нужно понуждать себя и тогда, когда к ней нет расположения. Святые отцы говорят, что молитва насильственная, вынужденная, исторгнутая, весьма приемлема и угодна Богу.

Молитва является нелегким трудом даже и для подвижников, преуспевших в ней. Авва Агафон Египетский говорил: «Молитва до последнего издыхания сопряжена с трудом тяжкой борьбы».
Не будем же оставлять молитвы, хотя бы сухость наполняла сердце и мысленное море бушевало и бросало как щепку нашу ладью — наше внимание. Господь оценит наш труд, наше прилежание, нашу настойчивость в искании Его. И если Ему будет угодно, то Он повелит отступить от нас лукавому духу и утешит разбушевавшееся мысленное море. И тогда период сухой, напряженной молитвы сменится сердечной радостью и умилением.
Следует помнить, что чередование периодов сухой и теплой молитвы естественны не только для новоначальных в духовной жизни.

Господь попускает сухость и тяжесть, чтобы приучить труженика на Его ниве к терпению и мужественному перенесению тяжести молитвенного труда. Видя же труд и терпение, Он ободряет затем умилением и теплотой сердечной, а затем снова отнимает их, чтобы возвести подвижника на высшую ступень.
Правда, эти перемены — тяжелое испытание; но нам полезно узнать на своем опыте, что моменты духовного подъема зависят не от нас, а есть дар Божий. Поэтому будем переносить терпеливо периоды упадка и сухости сердечной. Они учат нас смирению и недоверию к самим себе, они дают нам почувствовать, насколько непрочна и слаба наша духовная жизнь, они заставляют нас прибегать к помощи Божией.

Молитва и любовь к Богу — одно и то же. Существо молитвы не состоит только в тех радостных ощущениях, которыми она иногда сопровождается. Любовь — молитва может существовать и без них, и это более очищенный и безкорыстный вид ее, так как будучи лишенной радости духовной, она имеет целью только Бога.

Нам надо помнить, что христианин не должен сам домогаться в молитве приятных ощущений и духовного наслаждения. От этого так предостерегает молящихся архиепископ Варлаам (Ряшенцев): «Не ищи на молитве приятных ощущений и высокой радости и не услаждайся, если бы это и явилось: цель молитвы — смиренная беседа с Господом и припадение к Нему в чувстве покаяния и умиления, но вовсе не услада, так сказать, духовными яствами, то есть процессом молитвы. По-грешительно и крайне пагубно искать духовного наслаждения. При таком искании оно явится, но с «левой» стороны — от демона похоти и блуда, который ищет сластолюбцев, любящих сласть, а не Господа и Его заповеди. Такая прелесть вражия находит на гордого и самонадеянного человека, ищущего от молитвы не мира душевного и познания своих немощей, не страха Божия, терпения и сокрушений, а приятных ощущений. Считай все радостное, высокое, что посетит тебя сверх ожидания на молитве — недостойным для себя, не теряй из вида, что ты ищишь очищения души, покаяния, а не прельстительных радостей.
Божия радость бывает неизреченно тиха, ясна, светоносна и чиста. Тогда все телесные чувства совершенно засыпают, и в теле бывает не возбуждение крови, а неземная тихость и чистота.

Длится это обычно недолго, как ласка Отчая за смирение и покаяние, и после нее еще больше смирись. Это милость, незаслуженная тобой, и поэтому жди удара вражия после посещения благодати...».

Святые отцы предостерегают нас от воображения и восторженности в молитве. Святитель Феофан Затворник так пишет об этом: «Восторги, сильные движения с волнениями суть просто кровяные душевные движения от распаленного воображения... Доходят до этих восторгов и думают, что дошли до больших степеней, а между тем, все это мыльные пузыри. Настоящая молитва тиха, мирна; и такова она на всех ступенях».
Основное усилие христианин должен направлять на то, чтобы мысль постигала слова молитвы. Как уже говорилось, этому помогает тщательность дикции и внешнее проявление чувств, соответствующих словам молитвы. Если слова молитвы произносятся с полнотой их восприятия, христианин постепенно достигает второй ступени — молитвы ума, когда разум обладает уже сосредоточенностью.

Третьей ступенью является молитва сердечная или духовная — когда не только ум принимает участие в молитве, но и сердце глубоко переживает те чувства, которые соответствуют вложенным в молитву мыслям. Одним из признаков третьей ступени — сердечной духовной молитвы есть «умиление».

Преподобный Серафим Саровский так раскрывает его сущность: «Умиление есть благочестивое чувство, соединяющее в себе печаль о грехах с тихим и кротким утешением».
Как говорит старец Парфений Киевский: «Истинную молитву стяжать неизреченно трудно. Для стяжания ее великий потребен подвиг умственный и телесный. Не раз душа за подвиг сей приблизится ко вратам смертным. Молитва истинная есть та, которая совершается духом и вросла в душу и ничто не изменит ее».

Вместе с тем надо помнить, что никогда нельзя пренебрегать служением ближним, хотя бы это служение и затрудняло и рассеивало молитву.

СОДЕРЖАНИЕ МОЛИТВЫ
Какими молитвами молиться? Этот вопрос решает каждая душа христианина.
В тех случаях, когда христианин дополняет обычные молитвенные правила другими молитвами или дополнительно составляет себе правило, следует руководствоваться следующим порядком молитв, который рекомендуют святой Василий Великий и преподобный Иоанн Лествичник.
Вначале христианину подобает творить молитвы славословия и благодарения, затем покаяния и уже под конец помещать свои прошения.

Можно ли молиться своими молитвами? На этот вопрос так отвечает святитель Феофан Затворник: «Хорошо молиться своими молитвами, они скорее могут исходить из сердца, а дело молитвы именно в сердце».
Старец отец Алексий Мечев рекомендовал молитву личную, свою беседу и обращение к Господу, как средство надежное и спасительное для укрепления себя в вере в промысел Божий.

О том же пишет и святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Хорошо иногда на молитве сказать несколько слов своих, дышащих горячей верой и любовью ко Господу. Да, не все чужими словами беседовать с Богом, не все быть детьми в вере и надежде, а надо показать и свой ум, — сказать от сердца и свое благое слово; к чужим же словам мы как-то привыкаем и хладеем.

Кроме того, в молитвах церковных (то есть по молитвеннику) часто бывает не упомянуто о тех грехах, которыми мы связали себя: надо непременно самому перечислить их на молитве с ясным сознанием их важности, с чувством смирения и с сердечным сокрушением».
При обращении к Богу с личной просьбой, ее следует предварительно обдумать, чтобы не быть неразумным. Преподобный Серафим Саровский говорил Н.А.Мотовилову: «Спасайся, ваше Боголюбие, чтобы не просить у Господа того, в чем крайней нужды иметь не будете; ибо хотя за вашу православную веру в Христа Спасителя и в том не откажет Господь, и волю раба Своего... сотворит неукоснительно, однако взыщет с него: зачем он тревожил Его без особой нужды, просил у Него того, без чего весьма удобно бы обойтись мог». Поэтому пусть совесть молящегося скажет ему, насколько необходимо обратиться с какой-либо личной просьбой к Богу.

При личных прошениях к Богу следует особенно предостеречь от молитв о каких-либо земных благах, которые Господь подает без всяких прошений всем ищущим Царствия Божия: «Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его и это все приложится вам» (Мф. 6,33).
Вместе с тем и при скорбях надо проявлять прежде всего терпение, что выше, чем молитва об их избавлении.

Все вышеизложенное не исключает, однако, возможности просить у Бога (или Божией Матери и святых) помощи при бедах, несчастьях, скорбях и действительных нуждах в чем-либо.
При всяком прошении у Господа чего-либо в молитве христианину необходима крепкая вера в возможность выполнения прошения Господом.

Более всего для себя нам следует испрашивать у Бога прощения грехов и очищения сердца.
Старец отец Алексий Мечев говорил, что Господа надо просить в отношении себя лишь о том, «чтобы Господь помиловал тебя, просить у Него прощения в грехах, просить научить, как надо любить Его, просить Его дать силы жить Богоугодно, дать силы исправиться и служить Ему так, как Он того желает, а также благодарить Его непрестанно за Его великое долготерпение и милосердие... и все.

Просить же себе радостей душевных, облегчения в жизненных трудностях и вообще просить себе всяких душевных и телесных благ не следует. И как в жизни нужно забыть себя и жить для других, и жизнью других, так и в молитве нужно забывать себя, свою душу и просить у господа только силы служить Ему и исполнять Его повеления на земле».

При наших прошениях не следует смущаться, если не последует исполнения какого-либо из наших прошений: возможно, что исполнение его не принесло бы духовной пользы.
Как пишет архимандрит Иоанн Крестьянкин: «Велика сила всякой смиренной молитвы. Нет случая, чтобы она не исполнилась, хотя и не всегда так, как того хотят люди, но — еще лучше...

Поэтому все просьбы наши мы должны заканчивать так, как заканчивал Свою молитву Господь в Гефсиманском саду: «Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22,42).
При молитвах нам надо помнить и о словах Господа, что «знает Отец наш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него» (Мф. 6,8). Поэтому не следует усложнять и удлинять молитв подробным перечислением всех наших нужд и прошений. Очевидно, что подобную краткость формулирования мы должны сохранить и при испрошении помощи от Бога для наших близких.

Может возникнуть также вопрос — зачем же просить, если Господь безмерно благ и знает все лучше вас и поступит так, как лучше для нас? Когда мы имеем какое-либо желание, то можем впасть в уныние от того, что оно не исполнится... Если же мы принесем его Господу, то этого не случится. Если даже это желание и не будет
исполнено, то мы получим твердость духа и полноту веры, что дело совершится по воле Божией так, как для всех будет лучше.
В некоторых случаях Господь не отказывает, а медлит с исполнением молитвы. Этим Он может испытывать веру молящихся для того, чтобы приучить их к терпению и впоследствии вознаградить за труд и настойчивость в молитве.

Не столько за себя, сколько за ближних и страждущих должен усердно молиться христианин. К молитве за других призывают апостолы — «молитесь друг за друга», пишет апостол Иаков (5,16). То же советует и святой Иоанн Кронштадтский: «Когда видишь в ближнем недостатки — моли Бога от всего сердца об их исправлении». О том же пишет архиепископ Иоанн (Шаховской): «Через молитву мы соединяемся с другим человеком все по-новому, и все по-лучшему... Молитва очищает бывшие, настоящие и будущие отношения».

А праведник — священник Иоанн из города Дара говорит: «Мы многое можем сделать с сердцами ближних, если мы будем усиленно молиться за них сами, просить о том церковь (подача просфор за них) и совершать другие подвиги, угодные Богу. Если мы не сделали всего этого, то нельзя думать, что мы сделали все возможное для нас ради ближних». Старец Силуан так говорит об этом: «Раньше я думал, что Господь творит чудеса только по молитвам святых, но теперь узнал, что и грешнику сотворит Господь чудо, как только смирится душа его, ибо когда человек научится смирению, тогда Господь слушает его молитвы. Многие по неопытности говорят, что такой-то святой сделал чудо, но я узнал, что это Дух Святой, Который живет в человеке, творит чудеса. Господь хочет, чтобы все спаслись и вечно были с Ним и поэтому слушает молитвы грешного человека ради пользы других или самого того, кто молится».

Каждому христианину будут встречаться случаи, когда его будут просить помолиться о чем-либо. Конечно, всегда надо исполнять такие просьбы, но вместе с тем в смирении надо считать себя недостойными предстательствовать в молитве за других. В таких случаях надо исполнять такой совет праведного Иоанна Кронштадтского: «Когда тебя попросят помолиться о спасении кого-либо от какого-либо бедствия, то скажи в себе: «Буди благословенна вера ваша, по вере вашей да даст Господь исполнение моей недостойной, маловерной молитвы и да приложит мне веру».

Опыт жизни говорит, что и в тех случаях, когда мы хотели бы исправить недостатки наших ближних, самым действенным средством для этого является не увещевание их, а молитва за них.

В жизнеописании старца отца Алексия Мечева рассказывается о случае, когда по его молитвам и по неотступным молитвам его духовной дочери муж последней — не веровавший в течение всей своей жизни — уверовал на смертном одре, покаялся и причастился Святых Тайн.
Иногда у христианина может возникнуть также вопрос — достаточно ли одной его молитвы при какой-либо серьезной просьбе к Господу? На это так отвечает преподобный Варсонофий Великий: «Хотя грешный и потрудился несколько сам, он имеет нужду в молитве праведного. Ибо апостол говорит: «много может усиленная молитва праведного» (Иак. 5,16). Но когда святой и праведный молятся за грешного, то и грешный, по силе своей, должен содействовать молению святых покаянием; будучи сам собою недостаточен к уплате долгов своих, он принесет малое, а молитвы святых — многое».

Молитва не о себе, а о ближних, страдающих, в беде сущих, а также о Церкви и Родине имеет безусловное преимущество перед молитвой о себе и о своих нуждах. Последняя диктуется заботой о себе. Не лучше ли всю заботу о себе вверить в руки Премудрого и Премилосердного нашего Отца Небесного, а все свои силы отдавать помощи ближним? Из видов же помощи не самая ли доступная, надежная и мудрая — молитвенная помощь?
И если мы будем так трудиться, подражая Самому Господу и его святым, то Его милость изольется и на нас, и притом в большей степени, чем при выпрашивании у Господа милостей только для себя.

Кроме ближних, есть еще категория людей, за которых всегда необходимо молиться христианину.
Это те люди, с которыми мы не можем более почему-либо встретиться, но перед которыми мы остались виновными — или в обиде их, оскорблении, несправедливости, или, может быть, даже в соблазне их ко греху и неверию. Все они будут свидетельствовать о нашем недостоинстве на Страшном Суде. И единственный способ смягчить нашу вину перед ними — это молитва за них, молитва о спасении их души.
В равной мере надо усердно молиться и за тех, которые нас оскорбляли, гнали, поносили или так или иначе вредили нам. Как говорил об этом Сезоновский затворник Иоанн, подобные люди «не враги, а благодетели наши, ибо волею Божиею они способствуют нам преуспевать в терпении и получать небесные награды».

Чем чище становится душа христианина, тем больше он молится за других и меньше за себя.
Особенную нужду в наших молитвах имеют усопшие. В церковной истории имеются многочисленные свидетельства о том, какое большое значение для умерших телом имеют молитвы о них живых. Вместе с тем, при усердной молитве за умерших, последние сами становятся ходатаями к Богу за живых.
Вот как говорит о значении молитвы за усопших архиепископ Иоанн (Шаховской): «Молитва за ушедших с этой земли очищает и сердце самого молящегося от всех ненужных осадков в отношении этих усопших.

Молитва за живущих на земле может быть и корыстна, и своевольна. Молитва же за усопших такой не бывает, она всегда источает небесную, очищенную любовь, истинный воздух вечности».

Благодарность наша — удостоверение о правильно установленной религиозной душе. Все мы умеем просить. Даже неверующие в крайне тяжелые моменты иногда прибегают к Богу, но благодарить мы не умеем. Хорошо вспомнить Бога в несчастье, но не забыть Его в радости — знак души, утвердившейся в Боге. Поэтому христианину также нужно проявить большую заботу о развитии у себя добродетели благодарности.

Мы все, конечно, помним о десяти евангельских прокаженных, исцеленных Господом, из которых лишь один — самарянин — вернулся, чтобы воздать Ему благодарение (Лк. 17, 12-19). Вспомним и о том, как строго осудил Господь неблагодарность остальных девяти исцеленных.

Богу мы обязаны всем: нашей жизнью и всеми ее благами, промыслом о нас, неизмеримым милосердием, долготерпением наших грехов, страстей, пристрастий, нерадения, слабостей. Поэтому в наших молитвах благодарение и славословие Господа должно занимать преимущественное место вместе с покаянием.

Поскольку Господь неизменно благ и посылает нам всегда лишь только полезное для нас, то за все полученное нами от Него надо неизменно благодарить включительно до того, что мы называем «бедами», «несчастьями», «напастями», «бедствиями». Все это есть лишь промыслительные и целительные средства для спасения нашей души.
Насколько велико значение благодарственных молитв у христианина при перенесении им каких-либо скорбей, свидетельствует святой Варсонофий Великий: «Если потерпишь и будешь благодарить Бога, то благодарение вменится тебе вместо подвигов». Будем же прибегать к Богу в наших бедах и обстояниях, но потщимся взойти и на более высокую ступень — благодарственной молитвы.

При молитве держись того правила, что лучше сказать пять слов от сердца, нежели тьмы слов языком. Когда заметишь, что сердце твое холодно и молится неохотно, — остановись, согрей свое сердце каким-нибудь живым представлением, например, своего окаянства, своей духовной бедности, нищеты и слепоты или представлением великих, ежеминутных благодеяний Божиих к тебе и роду человеческому, особенно же к христианам, и потом молись не торопясь, с теплым чувством.
Если и не успеешь прочесть всех молитв по времени, беды нет, а пользы — от теплой и неспешной молитвы получишь несравненно больше, чем если бы прочитал все молитвы, но спешно, без сочувствия.

Надо помнить, что в молитве Бог оценивает чувства сердца больше всего и прежде всего: они нужнее, чем произнесение слов молитвы. Евангельская блудница без одного слова получила отпущение грехов, когда она целовала ноги Господа, мазала их мирром и отирала волосами своими (Лк. 7,38). Господь спрашивает у христианина прежде всего сердца: «сын Мой, отдай Мне сердце твое» (Притч. 23,26).
Архиепископ Варлаам Ряшенцев дает такой совет: «Твори всякую молитву от сердца, не как урок и правило, а как вопль твоего сердца, скорбящего болезненно,
ищущего Господа и Его животворящей благодати». Иногда можно и один псалом читать и перечитывать целый час и наплакаться вдоволь; это и будет настоящая молитва и заменит все «правило».

Физическая усталость или болезнь не благоприятствуют сосредоточенной, нерассеянной, сердечной молитве. И тогда не нужна длительность молитвы, но лишь возможная глубина ее.
Могут быть и другие случаи, когда длительность молитвы будет даже во вред. Это тогда, когда молящийся, по словам архиепископа Антония (Храповицкого) услаждается не содержанием молитвы, а только продолжительностью, видя в ней доказательство силы своей воли и взирая на молитву, как на заслугу перед Богом, вопреки словам Христовым». В такой молитве отсутствует смирение, и горделивое самолюбование портит и отравляет молитвенный подвиг.

ПОСЛУШАНИЕ И ВЫБОР ДУХОВНОГО РУКОВОДИТЕЛЯ
«Христос смирил Себя, быв послушным даже до смерти и смерти крестной» (Флп. 2,8). Человек создан для свободной воли, но значит ли это, что человек совершенно свободен в своих желаниях, намерениях, решениях и поступках? И законны ли его самоволие и самочиние? Нет — по Божиим законам, на которых зиждется мироздание, человеческая воля была ограничена. Бог указывал Адаму, что ему дозволяется и что запрещается.

По терминологии святых отцов, послушание есть то же самое, что и благочестие. Так преподобный Антоний Великий пишет: «Быть благочестивым есть ни что иное, как исполнять волю Божию, а это и значит знать Бога». Святые отцы говорят, что воля — это единственное, что действительно принадлежит нам, а все остальное — дары от Господа Бога. Поэтому отречение от своей воли ценнее многих других добрых дел.

Как пишет старец Силуан со Старого Афона: «Редко кто знает тайну послушания. Послушливый велик перед Богом. Он подражатель Христу, Который дал нам в Себе образ послушания. Послушливую душу любит Господь и дает ей Свой мир, и тогда все хорошо, и ко всем она чувствует любовь. Послушание нужно не только монахам, но и всякому человеку. Все ищут покоя и радости, но мало кто знает, что они достигаются послушанием. Без послушания даже от подвигов рождается тщеславие».

Очевидно, что первоочередная задача для всякого христианина научиться слушаться не себя, а Господних повелений. Чистые сердцем могут узнавать их непосредственно через внутреннее восприятие их от Бога через Ангела хранителя. Но нам при греховности нашей чаще всего это не дано, и мы тогда должны стремиться подчинять свою волю другому человеку-старцу, духовному отцу, единомышленному брату или просто ближнему. Пусть даже они ошибутся в своем указании (не затрагивающем нашей совести) — мы все равно получим пользу от послушания, как победившие свою волю и свою самость.

Все святые и праведники не доверяли себе и тщательно искали проверки своих решений — насколько они согласны с волей Божией. Но может ли всякий христианин рассчитывать на то, что он найдет себе старца — духовного руководителя? На этот вопрос так отвечает схиархимандрит Софроний: «По наставлению преподобного Симеона Нового Богослова и других отцов, кто истинно и смиренно, со многою молитвою ищет себе наставника в путях Божественной жизни, тот, по слову Христа «ищите и обрящете», найдет такового».
Вместе с тем надо помнить, что выбор себе духовного отца есть очень важный и ответственный шаг на пути духовной жизни христианина. Поэтому, кроме усиленной молитвы, здесь надо проявить и наибольшую осторожность.

Как мы знаем из посланий апостола Павла, кроме апостолов были и «лжеапостолы и лукавые делатели, принимающие вид апостолов Христовых» (2 Кор. 11,13). Поэтому христианин, не обладая еще достаточной рассудительностью, много должен помолиться, со многими духовными людьми посоветоваться, прежде чем решиться на выбор руководителя. Надо до выбора хорошо приглядеться к нему и постичь наличие в нем любви Христовой, смирения и духовной опытности.

«Будем, — как говорит святой Иоанн Лествичник, — искать наставников не предведущих, не прозорливых, но паче всего точно — смиренномудрых, наиболее соответствующих как объемлющему нас недугу, так и по нравственности своей и по месту жительства».
Как и во всякой добродетели, и в послушании нужна также рассудительность. Особенно в тех случаях, когда дело идет о решении чисто духовных вопросов. И в этих случаях Оптинские старцы указывают на необходимость проверять советы духовника через Священное Писание и Творения святых отцов. И если не будет согласия с ними, то можно отказаться в выполнении сказанного.

Что же касается взаимного повиновения христиан друг другу, то надо вспомнить случай, когда сами апостолы оказали неповиновение своим начальникам иудейским, когда те потребовали от них прекращения проповеди о Христе. Они отвечали: «Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» (Деян. 5,29). Отсюда христианин не должен быть послушным и должен отказывать и ближним в их просьбах и требованиях,
если последние будут противоречить заповедям Божиим, его голосу совести или вести к духовному вреду для самого христианина или его ближних.

И еще одно указание следует дать всем христианам, относящимся к старцам и духовным детям. Оно касается необходимости чутко воспринимать первые слова старца по каждому вопросу и опасности возражений на его указания.
Как пишет старец Силуан: «Ради веры вопрошающего, ответ старца или духовника всегда будет добрым, полезным, богоугодным, так как духовник, совершая служение свое, дает ответ на вопрос, будучи свободным в тот момент от действия страсти, под влиянием которой находится вопрошающий и в силу этого он яснее видит вещи и легче доступен воздействию Божией благодати.

Идя к старцу или духовнику за указанием, надо помолиться, чтобы Господь через Своего служителя открыл Свою волю и путь ко спасению. И надо ловить первое слово старца, его первый намек. В этом мудрость и тайна послушания. Такое духовное послушание без возражений и сопротивления не только выраженных, но и внутренних, невыраженных, является вообще единственным условием восприятия живого предания. Если же кто воспротивится духовнику, то тот, как человек, может отступить». Как добавляет старец: «Дух Божий не терпит ни насилия, ни спора, и это великое дело — воля Божия».

Все это согласуется со словами преподобного Серафима Саровского, который говорил: «Первое помышление, являющееся в душе моей, я считаю указанием Божиим и говорю, не зная, что у моего собеседника на душе, а только верую, что так мне указывает воля Божия для его пользы. А бывают случаи, когда мне выскажут какое-либо обстоятельство и я, не поверив его воле Божией, подчиняю своему разуму, думая, что это возможно решить своим умом, не прибегая к Богу — в таких случаях всегда делаются ошибки».

Вместе с тем не всем может дать ответ старец. Когда спрашивали старца Силуана, то он «иногда с верою и определенно говорил спрашивающему, что воля Божия — чтобы он сделал так-то, а иногда отвечал, что не знает воли Божией о нем. Он говорил, что Господь иногда не открывает Своей воли даже святым, потому что обратившийся к ним обратился с неверным и лукавым сердцем».

МОЛИТВА ПО СОГЛАШЕНИЮ
В Евангелии от Матфея, в главе 18-й, ст. 19-20 читаем следующие слова Спасителя: «Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то чего бы ни просили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо где двое или трое собраны во Имя Мое, там Я посреди них».
На основе этого указания, в Православной церкви практикуется так называемая «молитва по соглашению» — когда при каком-либо тяжелом положении — болезни, несчастье, бедствии двое или более христиан соглашаются вместе усиленно молиться за избавление кого-либо от постигшей его беды.

Такую молитву практиковали, в частности, святой праведный Иоанн Кронштадтский и один из московских пастырей — отец Константин Равинский. По свидетельству последнего, ему приходилось быть свидетелем многочисленных и чудесных случаев действенности такой молитвы: выздоравливали больные, приговоренные врачами к смерти, возвращалось потерянное зрение, возвращалась способность ходить, прекращались упорные приступы ненависти.
О том же свидетельствует и святой Иоанн Кронштадтский, который пишет в своей книге «Моя жизнь во Христе»: «На своем личном опыте я убедился, как скоро слышит Бог молитву двоих и троих, молящихся от сердца вместе».

При молитве по соглашению отец Константин Равинский читал четыре раза в день (утром, днем, вечером и ночью) нижеприведенную молитву, которую также читали и те лица, с кем он соглашался молиться, до тех пор, пока не наступало, по милости Господней, исполнение просимого в молитве.

Вот примерный текст молитвы по соглашению:
«Господи Боже наш, Иисусе Христе, Пречистыми Твоими устами Ты сказал нам: «Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного».
С глубокой верой в непреложность слов Твоих и безмерное милосердие Твое просим Тебя услышать рабов Твоих (называются имена просящих), согласившихся смиренно просить Тебя о бедствующем (болящем, заблудшем и т.д.) рабе Твоем (его имя) — да подаждь ему (ей) ... (следует изложение просьбы). Однако не как мы хотим, а как Ты, Господи, да будет на все воля Твоя святая. Аминь».
Конечно, текст молитвы может быть по желанию видоизменен. Лишь бы молитва шла от любящих сердец и с твердою верою, что Господь слышит ее и по премудрости Своей сотворит так, как будет всего лучше для того или для тех, о ком молятся. В зависимости от усердия молящихся и состояния того, о ком молятся, определяется и число раз произношения молитвы в течение дня.

УЕДИНЕНИЕ
Со своей первой — утренней и внимательной молитвы христианин отходит очищенным, обновленным духом и умиротворенным. Как сохранить возможно более полнее эту тишину духа в течение дня?

Одним из главных и надежных средств для этого является достижение возможно большего уединения, для устранения себя от мира страстей и суеты и от тех, кто носит в себе эти страсти и суету. Как пишет преподобный Варсонофий Великий: «Пока ты пребываешь с людьми — ожидай скорбей, опасностей и приражения мысленных ветров. Когда же достигнешь в уготованное тебе пристанище безмолвия, тогда не будешь иметь страха».

Христиане, если они действительно Христовы, должны иметь желание, чтобы в их душах отображался Сам Христос. Они должны стремиться, чтобы эта власть Христа над душой была возможно полнее, ничто бы ей не соперничало, ничто бы не мешало подражать Христу. Поэтому наиболее ревностные из христиан бежали от мира, уединялись, жили в монастырях, пустынях и затворах. Там они достигали того тесного уединения со Христом и той полноты отображения в себе Его образа, которая, может быть, уже более будет невозможна людям последнего времени, когда не будет ни пустынь, ни монастырей, ни уединения.
Как пишет преподобный Антоний Великий: «Всякий, желающий быть истинно духовным подвижником, должен стараться держать себя вдали от шумного многолюдства и не приближаться к нему, чтобы быть и телом, и сердцем, и умом вне смятения.

Господь наш показал нам образец удаления от людей и уединения, когда Один особо восходил на гору для молитвы. В мире врагу удобнее теснить нас своими орудиями и внешними, и внутренними: так, привлекая к себе некоторых людей как пособников и подручников, ему послушных, он при посредстве их ведет брань против верных».
О том же пишет и преподобный Исаак Сириянин: «Кто любит собеседование со Христом, тот любит быть уединенным. А кто любит оставаться со многими, тот друг мира сего. Если любишь покаяние, возлюби безмолвие. Ибо вне безмолвия покаяние не достигает совершенства».

Здесь следует упомянуть, что не только подвижники искали уединения, но и многие из мудрых светских людей очень ценили его.

Духовная жизнь нежна, и звуки неба едва уловимы для нашего так слабо развитого внутреннего слуха. И можно ли среди канонады дневных впечатлений — суеты и страстей мира услышать нежные мотивы райских мелодий и тихие голоса небожителей?
Звезды всегда сияют в безоблачном небе, но можем ли мы их видеть в ослеплении солнечного дня? И лишь когда глаз сохранен от ярких впечатлений света, то он делается способным к восприятию мерцающих тихим светом звезд. Так, только в уединении мы сможем прислушаться к внутренним нежным голосам совести и Ангела Хранителя и уловить те, посылаемые нам от Господа мысли, которые направляют нас к жизни духа и обличают нас во грехе, нерадении и преданности суете. Поэтому уединение нужно всем христианам, чтобы найти свою душу, заглянуть в свое сердце, понять свою греховность, разглядеть пятна на своей духовной одежде.

Уединение — это «санаторий», где мы можем излечивать себя от духовных болезней — греха и страстей, где мы спасаем себя от постоянной опасности нового заражения грехом и имеем возможность побеседовать с врачами душ (Святое Писание и духовные книги) и принимать регулярно и в полной мере духовное лекарство — молитву. В какой-то мере эти условия духовного роста должны иметь место для всякого христианина, какое бы положение в обществе он ни занимал.

Преподобный Святогорец Никодим дает такой совет подвизающимся в «невидимой брани»: «Всячески старайся, сколько можно более, уединяться как внутренне, так и внешне, чтобы всеми силами души предаться таким деланиям (начиная с молитвы), которые особенно сильны воздвигать крепкую любовь к Богу.

Люби, сколько можешь, молча сидеть с Марией (Лк. 10,39) у ног Христа и внимай тому, что будет говорить Он душе твоей. Смотри, чтобы враги твои, из которых самый большой ты сам, не помешали этому святому твоему предстоянию в молчании Господу».
Один Святитель так писал об этом же своей духовной дочери: «Должно вести жизнь, насколько возможно замкнутую и уединенную так, чтобы не обращать на себя внимание других и своего на других»; «самопознание лучшее из знаний, и тому смерть тяжела, кто, будучи слишком известен всем, умирает, не зная себя».

Необычайно высоко ценил пользу от уединения старец Парфений Киевский. Он говорил: «Неизреченная польза проистекает от уединения. Однако без молитвы нельзя снести уединения; без уединения нельзя стяжать молитвы; без молитвы же никогда не соединишься с Богом, а без сего соединения сомнительно спасение.
Если Бог с нами невидимо на земле, — это знамение, что будет с нами и на небеси. Если же не узрим сердцем на земле Бога, и в небе не узрим. Поэтому уединение и молитва выше всякого блага».

А один из безмолвников говорил: «Когда при продолжительности безмолвия утихает сердце мое от мятежа воспоминаний, тогда посылаются мне непрестанно волны радости внутренними помышлениями, сверх чаяния внезапно приходящими к услаждению сердца моего».
Тем, кто умеет пользоваться уединением и безмолвием и видит в себе духовные плоды от них, опасно их нарушение.

Святые отцы говорят, что всякий уединенник, который покидает свою келью, возвращается в нее не тем, каким вышел: мир разрушает его духовную собранность, лишает его в какой-то мере плодов Святого Духа.

Однажды преподобный Антоний Великий оставил свою гору, чтобы посетить одного военачальника по неотступной просьбе последнего. По окончании беседы Преподобный заспешил в обратный путь. На просьбу военачальника остаться Преподобный ответил: «Как рыбы, оставаясь долго на сухой земле, умирают, так и монахи, замедляя с вами и проводя время в вашем обществе, расслабевают. Поэтому, как рыбе должно спешить в море, так и нам на гору, чтобы, промедлив у вас, не забыть того, что внутри».
Хотя мы и очень далеко стоим от высоты духа уединенников и не имеем возможности подражать им в их подвиге, все же и в своей жизни мы можем и должны использовать их опыт, их знание законов духовной жизни и в какой-то, хотя и слабой мере, применять их на своем пути к Царству Небесному.

Поэтому христианину, который умеет ценить и пользоваться (в духовном отношении) уединением, надо по возможности избегать таких дел, которые нарушают уединение.
Нам надо помнить, что уединение — это наша свобода от рабства окружающей нас суеты мира.
И нет цены для уединения, если душа христианина ищет прежде всего пребывания с Богом в непрестанной молитве и Богомыслии.

МОЛИТВА РОДИТЕЛЕЙ ЗА ДЕТЕЙ
Глубокий знаток духовной жизни — святой Исаак Сириянин — основным условием для успеха всякого дела человека считал нижеследующее: «Всякую вещь, малую и великую, должно ему в молитве испрашивать себе у Создателя своего».

Итак, первым условием успеха воспитания детей является усиленная молитва о них родителей. А если мы чувствуем слабость и невнимательность нашей молитвы, то, по учению святых отцов, качество нашей молитвы мы должны восполнять количеством ее. Так советовал преподобный Серафим. Он рекомендовал родителям не ограничиваться в своей молитве обычными правилами, но, подражая инокам, вставать на молитву и в полунощный час.
Примеры усиленной молитвы за своих детей мы видим еще у праведников Ветхого Завета.
Так, Иов, «вставая рано утром, возносил всесожжения по числу всех детей своих, говоря: «Может быть, сыновья мои согрешили» и так делал Иов во все дни» (Иов. 1,5).
В своей молитве за детей Иов был близок Духу Христову — духу посредничества между Богом и людьми. Как и всякая молитва, молитва и родителей за детей может быть разумной и неразумной. Апостол Иаков говорит: «Просите и не получаете, потому что просите не на добро» (Иак. 4,3).

О чем же прежде всего должны молиться родители в отношении детей?
Очевидно, что основное стремление родителей должно быть направлено к воспитанию ребенка живым членом Воинствующей Церкви Христовой. И молитву об этом Господь исполнит в свое время. Но когда придет это время, нам не дано знать; бывают случаи, что Господь вел юношей не прямым путем, но спасал их от гордости, допускал временно уклонения их с прямого пути и падения. Пусть в таких случаях не отчаиваются родители, но еще прилежнее умоляют Всемогущего («утомляют своею молитвою Неутомимого»).

Святые отцы говорят: «Осторожно молитесь о внешних судьбах жизни христианина».
Это относится и к молитве родителей, и, в частности, к тому случаю, когда родители молятся о выздоровлении смертельно болящего ребенка. Случается, что Господь спасает родителей от будущего горя тем, что отнимает у них детей в раннем возрасте. Поэтому родителям нужна в этих случаях смиренная покорность Всеблагому Промыслу Божию, и молитва их о болящем, как бы горяча она ни была, всегда должна заканчиваться словами Господа в Гефсиманском саду: «...впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22,42).
В таких случаях надо помнить рассказ о том, как с отчаянием молилась одна мать о выздоровлении двух своих сыновей, лежавших в смертельной горячке. В тонком сне Господь открыл ей будущее ее сыновей на земле. Она видит их взрослыми за разгульной пирушкой в кабаке. В ссоре они бросаются друг на друга и ножами наносят друг другу смертельные раны...

Поэтому нельзя предаваться отчаянию при смертельной болезни ребенка, но брать пример с царя Давида при болезни его сына, неделю молился царь и ничего не ел, говоря: «...кто знает, не помилует ли меня Господь, и дитя останется живо?» Но когда дитя умерло, то Давид успокоился и стал есть, так объясняя свое поведение окружающим: «Теперь оно умерло, зачем же мне поститься? Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне» (2 Цар. 12,22-23).

Конечно, помимо случаев, когда по воле Божией дети умирают, несмотря на мольбы родителей, имеется еще более случаев, когда усердная молитва родителей чудесно спасала смертельно заболевшее дитя.
Надо помнить, что молитва родителей за детей имеет перед Богом особую силу: горячая любовь движет и горячую молитву. А горячая молитва не останется не услышанной Богом.
Сила родительской молитвы такова, что иногда Господь не отказывает родителям даже тогда, когда им следовало бы отказать.

«Здоровье есть дар Божий, — говорил преподобный Серафим. Но не всегда бывает полезен этот дар. Как и всякое страдание, болезнь имеет силу очищать нас от душевной скверны, заглаживать наши грехи, смирять и смягчать нашу душу, заставляет одумываться, сознавать свою немощь и вспоминать о Боге. Поэтому болезни нужны и нам, и нашим детям. О болезнях последних так пишет в одном письме старец Амвросий Оптинский: «Не должно забывать и мудреного настоящего времени, в котором и малые дети получают душевное повреждение от того, что видят, и от того, что слышат, и поэтому требуется очищение, которое без страданий не бывает; очищение же душевное по большей части бывает через болезни телесные... Посмотрите — и грудные младенцы не без болезней ли или страданий переходят в будущую жизнь?»

Тяжело видеть страдание детей. Но знаем ли мы, что в некоторых случаях виновниками этих страданий бываем мы сами?
Страдания невинных детей так объясняются святым Нифонтом, епископом Кипрским: «Многие живущие в мире... в грехах своих не каются и о душах своих попечения не имеют. По этой-то причине Господь наказывает как детей, так и самих родителей различными бедами, чтобы болезнью детей очистить родительские беззакония и возбудить самих родителей к принесению покаяния и тем оправдать их на Страшном Суде своем...
Знай, что младенцы без греха страдают для того, чтобы им за напрасную смерть их получить жизнь нетленную, а родителям их удостоиться за их страдания целомудрия истинного покаяния».
Поэтому при страдании ребенка нам следует спрашивать свою совесть: не покарал ли Господь за мой грех моего ребенка?

Часто единственным средством для выздоровления ребенка является покаяние его родителей.
Поэтому с полным самоотвержением и любовью, трудясь «в поте лица» и идя «узким путем», путем «безумной» (1 Кор. 3,18) мудрости, постараемся спасти себя покаянием и «стяжанием Духа Святого Божия», а через это мы спасем и наших детей.
Прежде всего на деле покажем нашу действительную деятельную любовь к ним и прибегнем к теплой, постоянной, усердной молитве к Богу за наших детей и о даровании нам мудрости в важнейшем для нас деле — в деле их духовного воспитания. Ибо, по словам Псалмопевца, «если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его; если Господь не охранит города, напрасно бодрствует страж» (Пс. 126,1).

К сожалению, в практике Православной Церкви не имеется общепринятых образцов молитвы о своих детях. Такую молитву мы нашли у одной христианской матери — супруги священника:
«Милосердный Господи, Иисусе Христе, Тебе вручаю детей наших, которых Ты даровал нам, исполнив наши моления. Прошу Тебя, Господи, спаси их путями, которые Ты Сам знаешь. Сохрани их от пороков, зла гордости, да не коснется души их ничто, противное Тебе. Но веру, любовь и надежду на спасение даруй им и да будут они у Тебя избранными сосудами Духа Святого и да будет свят и непорочен пред Богом их жизненный путь. Благослови их, Господи, да стремятся они каждую минуту жизни своей исполнять волю Твою святую, дабы Ты, Господи, мог всегда пребывать с ними Духом Своим Святым. Господи, научи их молиться Тебе, дабы молитва была им опорой и отрадою в скорбях и утешением жизни их, и да молитвою их спаслись и мы, их родители. Ангелы Твои да охранят их всегда.
Да будут дети наши чутки к горю ближних своих и да исполнят они Твою заповедь любви. И если согрешат они, то сподоби их, Господи, принести покаяние Тебе, и Ты по Своей неизреченной милости прости их. Когда же окончится жизнь их земная, то возьми их в Свои Небесные Обители, куда пусть ведут они с собою других рабов Твоих избранных.
Молитвою Пречистыя Твоея Матери Богородицы и Приснодевы Марии и Святых Твоих (перечисляются все святые семьи), Господи, помилуй и спаси нас, яко препрославлен еси со Безначальным Твоим Отцом и Пресвятым Благим Животворным Твоим Духом ныне и присно и во веки веков. Аминь».

НАКАЗАНИЕ И НАГРАДЫ
Детям, как и Божьим цветам, нужны любовь, нежность, ласка родителей, но, вместе с тем наставления и вразумления, а подчас и наказание. Наказание детей есть не только право родителей — это их обязанность по отношению к провинившимся детям.

Для любящего сердца приятнее и легче баловать детей. Тяжело и трудно их наказывать. Поэтому наложение наказаний есть признак глубокой, деятельной любви. Любви, жертвующей своим душевным миром ради очищения запятнанной грехом духовной одежды ребенка.
Каково основное назначение увещеваний и наказаний? То же, что очищение от плевел. По словам Самого Господа, сатана постоянно засевает страсти, злые наклонности и пожелания в наши души и души наших детей с самого раннего возраста (Мф. 13,25). Родители и воспитатели призваны вырывать злые ростки от этого посева внушениями и наказаниями. Вырывать их тем легче, чем ранее злой росток замечен, чем менее укоренился. При этом, если душа ребенка и воспитателя соединены любовью, и ребенок осознает вину и от сердца раскаивается, то злой росток вырван с корнем.

Но если в ребенке, отроке или юноше уже господствуют в той или иной мере сомнение и самоуправство (порождение гордости), и он не сознает в полной мере своей вины, оправдывается или смягчает ее в своих глазах, то злой росток не будет вырван взысканием, а только примят и заглушён, лишь страх нового наказания может приостановить в этом случае рост плевела — злой наклонности. В этом случае наказание должно быть серьезным, чтобы надолго запомниться.

Как рано надо начинать наказывать детей и как это делать? Послушаем об этом Соломона, которому премудрость была дарована в полной мере, как особый Божий дар. Соломон пишет: «Наказывай сына своего, доколе есть надежда, и не возмущайся криком его». И далее: «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына, а кто любит, тот с детства наказывает его» (Притч.19,18 и 13,25). О том же говорит и народная мудрость: «Наказывай дитя, пока оно лежит поперек лавки, поздно будет, когда оно ляжет вдоль лавки».
Воспитание детей в Новом Завете должно совершаться в духе любви, кротости и милосердия. Поэтому ударять или бить ребенка не надо. Если же детям нужно серьезное наказание, то его нетрудно найти для всякого ребенка. При этом наказание может быть более чувствительным и действенным, чем удары. Такими наказаниями могут быть, например, лишение на определенное время книг, развлечений, удовольствий, сластей, посещения знакомых, а для более младшего возраста — постановка в угол, принудительное сажание на стул на известное время.

Следует учитывать, что строгое внушение и длительный разговор с ребенком с подробным разбором его проступка может быть для детей наиболее неприятным наказанием, если такие внушения проводить умело. Правда, это потребует от родителей больше времени и будет много труднее, чем удар ребенка или битье, но последние могут принести больше вреда, чем пользы.

Не следует пренебрегать и самыми малыми проступками детей. Малого нет по Св. Писанию: «В малом был ты верен, над многим тебя поставлю», — говорит Господь (Мф.25,21). Пусть будет мало наказание за малые проступки, хотя бы выговор или замечание, но они должны иметь место при всяком поступке ребенка. По духовному закону, если мы не пострадаем и не постыдимся за свои грехи на земле, то они останутся неизглаженными из книги жизни, и нам придется потерпеть за них на том свете. На этом основано таинство покаяния — исповеди.
При наложении наказания на детей совершенно необходимо, чтобы родители были в полном спокойствии и мирном состоянии духа. При раздражении человека покидает Святой Дух и теряется любовное единение душ ребенка и родителей. В результате ребенок также может озлобиться и для его души от наказания получится более вреда, чем пользы. Кроме того, в раздражении легко погрешить несправедливостью и жестокостью под влиянием лукавого духа, владеющего раздраженным человеком. Поэтому в тех случаях, когда чувствуется гнев или раздражение на детей, нельзя сразу накладывать на них взыскание. Ведь только любовь может провести наши слова до сердца наших детей.

Преподобный Серафим Саровский так говорил одному игумену: «Будь своим духовным детям не отцом, а матерью». Этими словами он указывал на необходимость проявления не столько суровости и строгости отцов, сколько нежной любви и снисходительности матери. Поэтому нам следует бояться как своей слабости — излишнего снисхождения и пренебрежения поступками, так и духовного разрыва — отчуждения от нас детей и их ожесточения.
Будем помнить, что лишь любовь будет прокладывать родителям путь к сердцу детей и не отталкивать их и при наказаниях. Если детское сердце не ожесточено,
то совесть ребенка сама будет изобличать его в таких случаях. И если ребенку привита мысль о необходимости претерпеть за проступок, то он сам будет чувствовать удовлетворение, претерпев наказание: ведь солнце особенно приятно светит и особенно нежно греет именно после грозы. Наказание есть страдание, а страдание очищает и просветляет душу, если переносится со смирением.

При частом наказании детей может возникнуть опасность ожесточения их сердца, угасания их любви, отчуждения от родителей и проявления уныния. Это большая опасность, и родителям надо тщательно избегать ее. И если нельзя избежать наказаний, то надо иметь в руках средство, чтобы парализовать все перечисленные выше дурные последствия, которые могут проявиться после наказаний. Такими средствами являются похвала, различные поощрения и награды.

Как будто бы похвала может приносить вред и развивать в детях тщеславие и самомнение? И это действительно так, если детей всегда только хвалят. Поэтому на похвалу нужно смотреть как на лекарство, которое можно и должно применять, но применять умеренно — с рассудительностью. Вместе с тем, она является и могучим средством поощрения ребенка к трудолюбию, старанию, аккуратности, послушанию.

Детям надо внушать также, что все таланты и способности даны нам от Бога и ими нечего гордиться. От способных же больше требуется, так как «от всякого, кому дано много, много и потребуется» (Лк. 12,48). Чтобы согревать в детях ревность к добродетелям, кроме похвалы нужны также и различные поощрения — подарки, сласти (в разумном количестве), разумные развлечения, посещения знакомых. Все это должно даваться детям, как следствие их достойного поведения и прилежания.

Пусть дети чувствуют, что от лица родителей они имеют всегда внимательную и справедливую оценку своего поведения. И если все их проступки не остаются без наказания, то и все доброе в их поведении принесет им утешение и награду.

ВЫБОР ДЛЯ ДЕТЕЙ ПРОФЕССИИ
Вот уходит вдаль светлое, безмятежное детство. Отцветает юность. Перед молодой душой встают жизненные задачи, вопросы и трудности. Вот первый и серьезный вопрос — выбор профессии, определение себя на какое-либо занятие в течение большей половины каждого трудового дня. Царь Давид говорит: «Дней лет наших — семьдесят лет, а при большей крепости — восемьдесят лет, и самая лучшая пора их — труд и болезнь...» (Пс.89,10). Итак, доля и роль труда в жизни велика. Он заповедан Адаму, а с ним и его потомкам, после грехопадения, как наказание: «В поте лица твоего будешь есть хлеб» (Быт.3,19).
Но характер труда может быть различен. Для одних этот труд может быть благословенным, легким для их духа и служить главной целью жизни христианина -спасению своей души. Но для других труд может оказаться тяжелым и быть в какой-то мере препятствием к достижению Царства Небесного.

Поэтому выбор профессии очень серьезный вопрос, который часто приходится решать один раз и на всю жизнь. Перемена профессии доступна лишь для наиболее простых видов труда, не требующих длительной подготовки. Если же для последней затрачено много лет, то перемена профессии практически очень трудна. Непременная обязанность родителей — помочь детям правильно выбрать себе профессию.

У христианина в жизни нет случайностей: у него «и волосы на голове все сочтены» (Мф.10,30). И как говорилось уже ранее, Всеблагий Отец премудро направляет ко благу наши пути внешними обстоятельствами нашей жизни. И если юноше или девушке от Бога дарованы особые способности, то последние и определяют будущую профессию. Так определяется профессия художника, скульптора, музыканта, певца, поэта, писателя.
Если в молодой душе горит любовь и сочувствие к страждущей и болящей меньшей братии Христа, если ей понятны наивысшие и чистейшие радости земли — стирать слезы несчастным, то пусть идет она по пути «возлюбленного врача» (Кол.4,14) и Апостола Луки, целителя Пантелеймона, св. врачей Косьмы и Дамиана. Это благословенная профессия, дающая чувство глубокого духовного удовлетворения.

Но бывают временные поверхностные увлечения, которые быстро проходят. Поэтому и при наличии склонности с решением не надо торопиться, как во всех затруднительных и неясных вопросах, когда воля Господня не так очевидна. И в этих случаях надо прибегнуть к усердной молитве — да откроет Небесный Отец Свою благую волю в видимых для родителей и юной души признаках.
Как осуществляется исполнение молитвы? Конечно, нельзя ждать ничего чудесного — какого-либо сновидения. Мы, по своей греховности, недостойны прямых откровений. Поэтому, как говорилось уже ранее, нам надо научиться распознавать выявление воли Господней по внешним признакам. Чаще всего случается, что эту волю мы услышим в советах близких и опытных в жизни людей. К словам последних надо быть всегда очень внимательными и чутко к ним прислушиваться.

Часто думают, что умственный труд — это высший, наиболее почетный труд для человека, а физический — низший. Так ли это? Какую профессию выбрал Себе на земле Сам Строитель и Творец Мира и занимался ею до тех пор, пока не вышел на Свое верховное служение? Как мы знаем, Он был плотником (Мк.6,3). А из кого выбрал Он Себе первых учеников и апостолов? Можно было бы думать, что их следовало выбирать из мудрецов, книжников, учителей. Но нет — это были простые неученые рыбаки.

Правда, для Господа нужны Свои рабы во всех слоях общества. Но тем, кому на долю выпал умственный труд с необходимостью непрерывного совершенствования в какой-либо специальности и постоянной заботы — следить за новейшими достижениями в данной отрасли науки или техники — представляют ту же опасность, как и всякое богатство. Они чаще всего всецело овладевают человеком и его сердцем.

Следует предостеречь также от часто напрасной затраты времени и сил у девушек, стремящихся к профессиям, требующим длительной подготовки. Если девушка имеет склонность к семейной жизни, а таких громадное большинство, то их подготовка, помимо изучения закона Божия, должна быть направлена более всего на воспитание детей и мудрого ведения всех дел семьи и семейного хозяйства. Для этого от них потребуется умение хорошо шить, готовить пищу, хорошо разбираться в медицинских вопросах. И почему бы девушке не выбрать скромное ремесло медицинской сестры или даже швеи, которое всюду нужно, дает верный кусок хлеба и опыт, что может быть использовано в семейной жизни.

Часто при выборе профессий следует принимать во внимание и состояние здоровья: в современной промышленности есть много предприятий, на которых атмосфера такова, что и крепкое здоровье быстро разрушается. Поэтому родителям и самим юношам необходимо предварительно хорошенько разузнать про условия работы, которую они выбирают.
Против ряда профессий следует решительно предостеречь. Со званием христианина в современных условиях вряд ли допустима, например, профессия артиста. В Древней Руси считалось недопустимым и позорным «надевать на себя личину». Ведь человек сотворен по образу и подобию Божию (Быт. 1,20), а христианин призван быть в чине «царственного священства народа святого» (1 Пет.2,9).

Пусть избегают также юноши горделивых мечтаний о высоком положении в мире. «Что высоко у людей, то мерзость пред Богом» (Лк.16,15), — говорит Господь. И чем выше на земном поприще стоит человек, тем ему бывает труднее и тем опаснее для его души, а иногда и для тела: «Подальше от царей — голова целей», — говорит пословица. На высоких местах требуется или большая мудрость, которой может не хватить, или требуется «прислуживаться» — кривить душой, лицемерить, льстить. Это все неправда перед Богом, это может повести к гибели души.

ХРАНЕНИЕ УМА И МОЛИТВА ИИСУСОВА
Как пишет преподобный Макарий Великий: «Как скоро удалишься от мира и начнешь искать Бога и рассуждать о Нем, должен будешь бороться со своей природой, с прежними нравами и с тем навыком, который тебе прирожден. А во время борьбы с этим навыком найдешь противящиеся тебе помыслы и борющиеся с умом твоим».

«Будь осторожен, береги свой ум», — говорил и святой праведный Иоанн Кронштадтский. А Н... в своей работе «О внутреннем христианстве пишет так: «Душа, воспринявшая в свое естество благодать Святого Духа, кружиться помыслами не может, это для нее несвойственно, она непрестанно погружает свой ум в волны молитвенной благодати и не носится в вихре кружений. Ум входит в небесную тишину благодатных помыслов. Но это дается не сразу: нужен труд внимательной молитвы».

Так начинается наша борьба с духами безтелесными, злыми, коварными, которые ведут с нами неустанную борьбу, посредством помыслов, вожделений и мечтаний. Как пишет еп.Феофан Затворник: «В движениях порочных сердца и помыслах средство истребить все это — непрестанная память о Господе и молитва к Нему».
Итак, для возрождения души необходима внимательная, умная и, очевидно, непрестанная молитва. Для этой цели, по многовековому опыту многочисленного сонма св.отцов, наиболее совершенной формой молитвы является краткая Иисусова молитва: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий: помилуй мя грешного». При наиболее сокращенной форме ее произносят: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя».

А преподобный Серафим Саровский советовал во вторую половину дня присоединять к ней и молитву к Богородице: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитвами Богородицы, помилуй мя грешного».
Творение Иисусовой молитвы приносит овладевшему ей освобождение от суетных помыслов — умирение ума, обильные духовные плоды и очищает душу от страстей. Вот как об этом говорит преподобный Варсонофий Великий: «Непрестанно призывать имя Божие есть врачевание, убивающее не только страсти, но и самое действие их».

Значение Иисусовой молитвы так характеризуется Симеоном, архиепископом Солунским: «Она есть исповедание веры, подательница Духа Святого и Божественных даров, сердца очищение, бесов изгнание, Иисуса Христа вселение, духовных разумений и божественных помыслов источник, грехов отпущение, души и телес врачевание, милости Божией источник, единая спасительница, как имя Спасителя нашего Бога в себе носящая».

Как и всякую, Иисусову молитву по ее способу творения можно подразделить на устную, умную и сердечную, с переходами между этими тремя ее ступенями. На первой ступени христианин осваивает привычку непрестанной Иисусовой молитвы лишь устами. На второй ступени молитва утверждается уже в уме с непрерывным вниманием к ней. На третьей ступени размягчается и умиляется сердце, и молитва непрестанно творится, питая христианина миром и радостью.

Приучать себя к Иисусовой молитве, конечно, лучше всего под руководством опытных в ней молитвенников. Но таких трудно найти. Тогда при отсутствии их можно руководствоваться соответствующей литературой по ней, которая довольно обширна. Обычно для начала молящимся рекомендуют включение в вечернее, а кто может, то и в утреннее правило по 100 молитв Иисусовых, отсчитывая их по четкам. В дальнейшем число их постепенно увеличивают.
«Как навыкнуть молитве Иисусовой?» На этот вопрос епископ Феофан Затворник дает такой совет: «Стать пред иконами в молитвенное положение (можно сесть) и, низведши внимание туда, где место сердца, творить неспешно Иисусову молитву, при памятовании присутствия Божия. Так полчаса, час и больше. Сначала трудновато, а когда навык приобретается, — это будет совершаться как бы натурально, как дыхание».

Для христиан, живущих в миру, в качестве руководства при начале чтения Иисусовой молитвы устами можно иметь следующие наставления о ней старца отца Алексия Мечева: «Молитву Иисусову — Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного (грешную) — читать надо, но читать просто. Совсем, совсем просто. В простоте вся ее сила. Нельзя думать ни о каком «творении» или «сердечном делании» молитвы, как это было у святых отцов или у пустынников. Последнее является действительно трудным и великим подвигом, опасным для новоначальных и невозможным в миру.

Чувство является уже от простого повторения великих слов молитвы и через него появляется и молитвенное настроение. Одно имя Иисуса, произносимое с горячей любовью, будет само по себе очищать всего внешнего и внутреннего человека и само творит в душе его молитву, не взирая на окружающее.

Как о любимом предмете всегда думает человек, так о Господе должен он думать, носить Его в себе, находиться перед Его лицом и как бы в постоянной беседе с Ним.
Вначале наибольшее внимание надо обращать на слова: «Помилуй мя грешного». Эти слова надо читать в покаянии; простоте, с которой молитва должна читаться, и чувство покаяния предохранит душу от различных и подчас очень тонких и опасных искушений (прелести).
Молитву надо читать без счета — как можно чаще, где только возможно: на улице, у себя дома, в гостях, за едой, в постели, за работой. Дело не в обстановке, а в чувстве, с которым произносится великое имя Иисуса Христа. Читать молитву можно про себя или в уме. Надо читать ее в храме, когда не слышно, что читают, или непонятно, что поют.
С течением времени внимание со слов «помилуй мя грешного» переносится на слова «Господи Иисусе Христе», произносимые с любовью. Господь Иисус Христос — второе лицо Пресвятой Троицы — является нам более близким и понятным.

Спустя уже долгое время, чувства и мысли переходят на слова «Сыне Божий». Эти слова приобретают в душе чувство исповедания и любви к Иисусу Христу, как к Сыну Божию. В конце концов все эти чувства соединяются в одно и получается полностью вся молитва Иисусова — в словах и чувствах. Через Иисусову молитву будут освещаться Христом все житейские дела: как хорошо и радостно бывает, когда солнышко светит. Точно так же хорошо и радостно будет на душе, когда Господь при непрестанной молитве будет все сердце освещать».

Следует вместе с тем всех предупредить, что чтение молитвы Иисусовой не исключает обычных утренних и вечерних молитв, усилий христианина по исполнению всех заповедей Божиих, своевременного покаяния при каждом грехе и стяжанию любви, смирения, послушания, милосердия и всех других добродетелей. Если нет таких усилий, то одно, хотя бы и непрестанное творение молитвы Иисусовой будет безплодным.

Совершенно очевидно, что наибольших успехов при борьбе с праздными помыслами и для приобретения навыка непрестанной молитвы Иисусовой могут достигнуть те, кто имеет возможность жить в уединении. Для живущих в семьях, естественно, это будет значительно труднее. Они, конечно, не могут уклониться от забот о ближних, от служения им и от переживания с ними всех событий их жизни. Но если христианин, живя в миру, все же стремится от всей души возобладать над своими помышлениями и приобщиться в какой-то мере к непрестанной молитве, то ему потребуется развить в себе добродетель воздержания. Ему необходимо будет проявить возможно большую полноту воздержания в следующих отношениях:
1) от чтения по возможности светской литературы, журналов, газет;
2) от посещения общественных мест развлечения (возможно большего), смотрения телевизора, если полностью невозможно от него отказаться;
3) ограничить себя при слушании радио (опять-таки при невозможности почему-либо полностью отказаться от него);
4) от пристрастия к науке и светскому искусству во всех его видах, что не исключает однако работы в области науки и искусства без пристрастия к ним;
5) от посещения близких и знакомых, если только не требует этого его совесть, — как исполнение его долга как христианина;
6) по возможности уклоняться от приема тех близких и знакомых, посещение которых не вызвано духовной и житейской необходимостью и не связано с общностью духовных интересов.
Очевидно, что выполнение этих правил о воздержании будет по силам в должной мере далеко не всем христианам, живущим в миру. Здесь приложима заповедь Господня: «Кто может вместить, да вместит» (Мф.19,20).

ПАМЯТЬ СМЕРТНАЯ
Некоторые из христиан в своей жизни повторяют ошибку апостолов в период земной жизни Христа, которые ожидали Царство и славу Христа при их жизни еще здесь — на земле. И когда Он говорил им о Своем земном конце, мучениях и позорной смерти, то они не понимали Господа. И смерть Его тела вначале явилась для них катастрофой — крушением всех их чаяний.

Как и апостолы, некоторые христиане склонны забывать слова Господа о том, что «Царство Мое — не от мира сего» (Ин.18,36), и что христианину подобает «собирать себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут» (Мф.,6,20). Мы забываем, что мы здесь на земле только «странники и пришельцы» (Евр. 11,13), любим земные блага и привязываем себя к земле, как тысячами нитей, своими земными пристрастиями и привязанностями.

В чем по существу состоит драма смерти тела, драма перехода от этой жизни к другой? Только в неподготовленности нашей души, в наличии в ней земных пристрастий и суетных потребностей, которые не могут более удовлетворяться в безплотном мире. Последнее и является источником мучения в том мире.
Вот почему, когда мы молимся об усопших, то приносим о них обычно два прошения, которые повторяются во всех молитвословиях о покойниках. Это о прощении им грехов и об «упокоении» их душ. Очевидно, что вкушение блаженства в вечности невозможно, когда душа не достигла покоя — мира.

Но когда душа научилась жить Богом, молитвой, изжила пристрастия и искала в мире лишь воли Божией, то она ничего не теряет при переходе в тот мир. Там ничто не будет ее рассеивать в молитве, плоть не будет мешать ей своей усталостью, болезнями и потребностями, не будет преградою между нею и Богом.

Один из египетских старцев встретил толпу, которая следовала за разбойником, ведомым на казнь. В этой толпе он увидел одного инока. «Зачем ты идешь с ними? — спросил старец инока. — Разве тебе доставит удовольствие видеть мучения казнимого?» «Нет, святой отец, — отвечал инок, — но я не имею памяти смертной, и надеюсь, что, видя муки и смерть осужденного, я приобрету и память смертную».

Память о смерти, как и все другие добродетели, есть Божий дар души и усвоение ее есть великое приобретение для христианина. О.Александр Ельчанинов пишет: «Многое облегчилось бы для нас в жизни, многое стало бы на свое место, если бы мы почаще представляли всю мимолетность нашей жизни, полную возможность для нас смерти хоть сегодня. Тогда сами собой ушли бы все мелкие горести и многие пустяки, нас занимающие, и большее место заняли бы вещи первостепенные. Как мы жалки в нашей успокоенности этой жизнью. Хрупкий островок нашего «нормального» существования будет без остатка размыт в загробных мирах. Нельзя жить истинной и достойной жизнью здесь, не готовясь к смерти, не имея постоянно в душе мысли о смерти — о жизни вечной».

Схиархимандрит Софроний так пишет о развитии в душе памяти о смерти: «Начинается смертная память с переживания краткости нашего земного существования; то ослабляясь, она по временам переходит в глубокое ощущение всего земного тленным и преходящим, изменяя тем самым отношение человека ко всему в мире; все, что не пребывает вечно, обезценивается в сознании и появляется чувство безсмысленности всех стяжаний на земле».
Каждый день, читая вечернее молитвенное правило, мы просим у Бога — «даждь ми память смертную»... Но действительно ли мы ищем эту память и не стараемся ли мы бегать от напоминаний о смерти? Не смотрят ли некоторые как на большую неприятность, когда им приходится иметь дело с покойниками — участвовать в похоронах родных и знакомых?
Христианину необходимо изменить подобное отношение к покойникам и не только не бегать от напоминаний о смерти, но искать памяти о ней, как делали все истинные христиане. Способствует памяти смертной постоянная личная молитва об умерших наших близких и знакомых и присутствие на церковных богослужениях, посвященных молитве об умерших — заупокойных всенощных, литургий и родительских суббот, на панихидах и при отпевании усопших.

Помня о возможности каждодневной внезапной смерти, мы будем тогда, в согласии с советом святых отцов, проводить каждый день, как последний день нашей жизни, в страхе перед Богом и в служении ближним.

Но не только о близости своей смерти должны мы думать: мы должны предполагать, что и наши ближние и друзья могут быть взяты смертью сегодня же или что мы видимся с ними в последний раз в жизни. Поэтому при встречах с людьми — безразлично, близкими или дальними — надо всегда думать, что мы говорим с ними в последний раз, служим им перед самой их смертью и что следующая наша встреча будет уже перед Престолом Всевышнего Судии. И как важно, какова была у нас последняя встреча, под впечатлением которой наш ближний будет свидетельствовать о нашем к нему отношении.

Смерть по существу есть наказание за грех и как наказание не может быть не страшным. О моменте разлучения души с телом Господь говорит как о «вкушении смерти» (Мф.16,28; Мк.9,1; Лк.9,27), указывая этим особые и неизвестные для нас переживания в это время. Поэтому смерть — великое и страшное таинство.

К часу смертному святые и праведники готовились как к самому важнейшему и решающему моменту жизни для человеческой души. И если человек чувствует, что в нем еще силен грех, что над ним еще имеет власть темная сила, он не может не бояться смерти. Но если сердце живет любовью ко Христу, то смерть должна уже не пугать, а манить к себе: душа христианина, как невеста, должна стремиться к встрече со своим Женихом-Христом. Она должна радоваться при надежде на скорое свидание и со своими любимыми покровителями из числа святых Торжествующей Церкви и возможности увидеть их славу.

Отношение христианина к приближению смерти является показателем его духовной зрелости. Как прискорбно бывает смотреть, когда умирающий христианин упорно не хочет примириться с сознанием приближающейся смерти — призывает одного доктора за другим, хватается за всевозможные лекарства и с отчаянием стремится лишь к тому, как бы продлить жизнь тела.
Как пишет епископ Аркадий Лубенский — «Смерть вместе с тем побуждает людей к нравственному совершенствованию: она напоминает ничтожество земной жизни и заставляет думать о загробной. Она побуждает готовиться к ответу на Страшном суде, который у каждого из нас не за горами, а за плечами. Она муками умирающего дает нам некое представление о загробных страданиях непокаявшегося грешника.
Готовься же к смерти тела, христианин, ибо никто ее не избежит. Помни, что она — дверь в страшную вечность. Не забывай, что после нее Страшный суд, на котором выявятся все дела, чувства и мысли наши. Да не пошлет тебя Праведный Судия в огонь вечный».
Когда наступает переход от жизни души в теле к жизни вне тела? Это тайна, которую лишь отчасти приоткрывает нам Священное Писание. Для христианина это нормально должно происходить тогда, когда в душе его воцарится Царствие Божие. Господь говорит: «Царство Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю... Когда же созреет плод, немедленно посылает серп, потому что настала жатва» (Мк. 4, 26-29). В этом случае смерть не только естественна, но и необходима для подготовленного к ней. Достигший определенной меры духовного возраста уже не может более жить земной жизнью и ее интересами.
Когда иноки спросили старца Иоанна, сподвижника преподобного Варсонофия Великого, о смерти игумена Серида, которая казалась им преждевременной, то тот отвечал им: «Достигши такой меры, он не мог более заботиться о земных вещах, а равно, находясь посреди людей, не мог избавиться от сего и потому Бог взял его».

Итак, серп посылается обычно не ранее, как созреет плод, то есть душа христианина будет приготовлена для перехода в другой мир. При этом Господь заботится о том, чтобы все были подготовлены к жатве — к переходу в тот мир, — все имели «духовные плоды», потребные для вечной жизни. В тех же случаях, когда Бог не усматривает таких плодов, то до смерти человек будет испытывать «посещение Божие», которое так описывается в Евангелии:
«Некто имел в винограднике своем посаженную смоковницу, и пришел искать плода на ней, и не нашел. И сказал виноградарю: вот я третий год прихожу искать плода на этой смоковнице и не нахожу, — сруби ее, на что она и землю занимает. Но он сказал ему в ответ: господин, оставь ее и на этот год, пока я окопаю ее и обложу навозом: не принесет ли плода; если же нет, то в следующий год срубишь ее».

Что это за «окапывание»? Это — посещение Господне, которое чаще всего бывает в виде тех или иных вразумлений — скорбей, болезней, напастей. Господь этим напоминает о том, что жизнь земная не вечна. Он пробует скорбями размягчить очерствевшую в грехе душу, прежде чем перевести ее в мир, где не будет уже соответствующих условий для «плодоношения».
Но из общего правила имеются и исключения: на жатву, еще до ее полной готовности, могут напасть вредители. В этих случаях серп посылается в тот момент, когда порча и зараза еще не успели погубить всего урожая, хотя он еще не совсем поспел.

Иначе говоря, серп смерти посылается душе в наиболее благоприятный момент ее жизни по ее готовности к Царству Небесному. С этого момента в дальнейшей жизни душа через грех более теряла бы духовного богатства, чем вновь приобретала бы его. Этим объясняются смерти, которые могут казаться преждевременными, хотя, конечно, у Бога ничего не может случиться прежде назначенного Ими потому лучшего срока. «Всевидящий и милосердный Господь всегда пресекает земную жизнь человека в момент, наилучший для его спасения», — пишет протоиерей В.Свенцицкий.

Последним объясняется и продление жизни в случае духовного возрождения души человеческой при молитве и покаянии. Как пишет премудрый Соломон: «Страх Господень прибавляет дней; лета же нечестивых сократятся» (Пр. 10,27).

Итак, земная жизнь для души является приготовлением к жизни загробной, в смысле начала последней — насаждения ее в душе. Человек, по учению святых отцов, здесь на земле создает себе то направление души, которое будет продолжением его жизни за гробом. «Приближаясь к Богу жизнью, делами и учением, более безопасным, приуготовляйтесь, — убеждает святой Григорий Богослов, — к тамошней истине и созерцанию о Христе Иисусе Господе нашем».