Неделя началась плохо. Контрольную на первой паре я завалила, в зайти нормально в Интернет на большой перемене тоже не смогла. Лишь после десяти минут бесплодного нажатия на кнопки я послала-таки письмо с приложением. А если не дойдет? По крайней мере, я пыталась. И пыталась не один раз.
Закрыв Интернет, я спустилась в столовую и решила сегодня попробовать супа. Все хвалят. Не зря же?
Но насладиться в одиночестве купленным на предпоследние деньги супом мне не дали: постепенно за столиком собралась большая компания. Слушая пререкания Димки и Ленки, я лениво поглощала ложку за ложкой не такого уж и вкусного супа, жалея о потраченных деньгах, пока не обнаружила в жирной жидкости лишнее мясо. Мясо лишним не бывает, скажете вы, а я вам возражу, что еще как бывает, если оно тараканье!
Суп есть почему-то расхотелось, я взялась за чай и подумала – если неделька началась так весело, то, как же она закончится? Идти скандалить и менять тарелку мне не хотелось. Рассказывать о находке остальным – еще более. Я проглотила обиду, заглушила рыдания полуголодного желудка, в котором плескался выпитый чай, и отнесла полную тарелку, поймав на себе удивленный взгляд мойщицы.
Вторник оказался не лучше. Мне пришло холодное SMS от Александра с подтверждением получения письма. Холод меня смутил, но перезванивать и спрашивать, что случилось, я не спешила.
День опять выдался неудачным, погода на улице стояла на диво поганая, времени не хватало ни на что, и я зашивалась за подготовкой реферата по психологии. Так и сидела за компьютером часов так в десять вечера, набирая очередную формулу в Equation (оказывается, и в психологии бывают формулы!), как вдруг зазвонил мобильный. Даже не посмотрев, кто звонит, я автоматически нажала кнопку и поднесла мобильный к уху:
– Да! – раздраженно сказала я, когда рука с мышкой соскользнула, и вместо индекса внизу получился индекс наверху.
– Рита... – сказал знакомый голос, и я ответила, пытаясь поставить пробел с клавиатуры и только после третьей попытки поняв, что это мне не удастся.
– Да! Я слушаю! Говорите.
– Рита, я прочитал...
Я оставила клавиатуру в покое и переключилась на разговор. Только теперь до меня дошло, что звонил Александр. Пьяный Александр. И что на заднем фоне шумит мотор.
– Александр, вы за рулем?
– Рита, это неважно, – ответил тот. – Рита, вы хоть понимаете, что это значит? – я понимала только одно, что я влипла. – Рита, вы чудо, вы моя беда, совесть моя! Рита – вы она! Я понял это, когда увидел вас. Вы, вы... Я не понимаю, как это может быть, но может, – что-то брякнуло, Александр выругался и вновь вернулся ко мне. – Мост! Дорогу все никак не починят...
Не заметив, как скользнула мышка, и на экране высветилось меню, я продолжила:
– Александр, остановите машину. Я прошу вас. Пожалуйста, вы можете разбиться.
– Ритона, я не пьян, – обиженно возразил Александр. Господи, как часто я это слышала, когда оттягивала Димку от машины после очередной пьянки. – Мне просто плохо. Вы видите мир, в котором меня не ждут. Вы... вы мое проклятие. И спасение. Рита, Бог есть, есть, не сомневайтесь. И я... я наказан. И проклят!
– Александр! – прошептала я, прерывая пьяный бред. Чтобы не говорил психиатр, но он был пьян.
– Ритона я еду к вам, слышите, я еду! Мы должны, должны вернуться, исправить... Вернуть его, Риточка, вы слушаете!
– Да, успокойтесь, прошу вас. Все вернем, исправим, не волнуйтесь! Только остановите машину, вызовите такси и возвращайтесь в гостиницу. Пожалуйста, Александр, не заставляйте меня за вас волноваться. Завтра поговорим...
– Завтра будет поздно, я не могу больше, понимаете... Нет, вы ничего не понимаете... Не могу! Сначала Макс, потом вы. Они настигают меня, слышите? Ритона, Ритона, что же я наделал! И чего ради? Ради этой стервы крашенной? Ради такой жизни? Что я променял, чего лишился... Ритона, что я сделал с вами, с ним, с собой... Ритона!
– Александр...
– Мы еще поговорим... Поговорим...
И он положил трубку. Я пыталась перезвонить ему, но тщетно. Подавив в себе панику, я взяла телефонный справочник и начала рыскать по страницам. Даже не заметила, как по дисплею компьютера начали расплываться разноцветные пятна. Режим покоя. Медитации... Медитирует, паразит, мне бы так!
Меняевых в справочнике было трое. А.С.Меняев – только один. Дрожащей рукой набрав нужные цифры, я вслушивалась в гудки и не знала, что именно скажу, когда поднимут трубку и выругают меня за ночной звонок. Спят? Там уже спят? Везучие...
– Алло! – это маленькое слово лишило меня последних сил – оно было произнесено на диво визгливым голосом, но я решилась, собралась с силами и ответила:
– Здесь живет психолог Александр Сергеевич?
– А вы кто? – насторожился голос. По вопросу я поняла, что попала куда надо.
– Вы его жена?
– А вы – любовница? – щеки мои загорелись. – Так и знала, чем это кончится! Кобель несчастный! Так вот, милочка, квартиру не получите – даже не мечтайте! Будете кобеля держать на своей жилплощади. И алименты такие сдеру, что мало не покажется! Я – инвалид второй группы! У меня сердце больное, а ты, вертихвостка, ишь чего надумала, сучка, семью кормильца лишать!
– Извините, я не за этим... – старалась я урезонить голос, но уже перед тем, как начать говорить, поняла, что зря старалась.
– Знаю я вас, стерв, именно за этим! Может еще и ублюдка ждешь? Могу тебя разочаровать...
– Нет, выслушайте меня. Александр только что мне звонил...
– Александр! – взвилась дамочка. – Ах ты, сучка общипанная! А в койке ты его как, Сашком величаешь?
– Не была, не знаю! – заорала я, не выдержав. – Слушай, стерва! Вдовой стать не хочешь! Тогда кончай бредить и звони мужу! Он пьяный... за рулем. Врежется куда, кто алименты платить будет? Памятник на кладбище? Собьет кого-то – еще хуже! Будет всю жизнь зарплату в больницу чужим деткам носить! Можете потом Васе рассказывать, что вы – инвалид второй группы.
– А тебе-то что? – ехидно заметила дамочка.
– Мне его жаль! – взмолилась я, стирая пот со лба. – А вам, вижу – нет! О муже подумайте, о детях!
Я бросила трубку и, дрожа, кусала губы. Господи, за что мне это? Ему за что?
Зазвонил телефон. Номер был незнакомый, но я подняла трубку:
– Да!
– Вы та девушка, что звонила моей матери? – приятный голос, но холодный, как кусок льда.
– Вы тоже будете меня оскорблять? – со слезами спросила я. – Я только предупредить хотела, я не...
– Я верю, – холодно перебил голос. – Но у моей матери мания преследования. Из-за нее мы установили детектор номера на домашний адрес, хотя это было сложно. Вы мне скажете, что случилось?
– Ваш отец мне звонил. Пьяный... За рулем... Я просто подумала...
– Правильно подумали, – вздохнул голос. – Он говорил, где находится?
– Мост. Жаловался на ямы. Ничего больше... Остановите, умоляю! Он же...
– Спасибо, – сказал голос и отключился.
Не выдержав, я расплакалась.
Конец первой части.