Поселились мы три года назад в небольшом районе пригородного городка.
После Петроградского тесного района Питера, здешние просторы показались мне чрезмерными. Дом, а перед ним лесок, а потом дом, а за ним поле. За полем деревенька, а за оной два поля и т.д. Привыкшее к уплотненному городскому сосуществовананию туловищ моё освобожденное тело не сразу оценило преимущество просторного бытия. Сначала даже впадало в панику, в какую-то коммунальную тоску по локтям соплеменников. Так я думаю, чувствует себя человек, попавший на необитаемый остров. Однако эта рефлексия длилась не долго, и вскоре городское, обремененное многолюдьем проживание стало казаться безобразным извращением.
Новые условия проживания – новые условия игры.
Плотность населения на квадратный метр здесь сильно розниться с плотность на городской квадратный метр. Появление нового человека - явление заметное и пристально наблюдаемое. Деревенский человек смотрит в упор, взгляд не отводит, ртом не улыбается, головой не кивает. Вобщем первое время лучше гулять в гермошлеме и с тремя образами Божьем матери на груди. А то пробуравят так, что всю жизнь по экстрасенсам ходить будешь. Смотрят и изучают на предмет субординации тебя. То есть надо тебя учитывать или можно не учитывать. Или как говаривал Родя: тварь ты дрожащая или все же права имеешь. Середины нет.
В городе в этом плане проще: затерся среди толпы, Донцовой в метро прикрылся, в гипермаркете тележкой отгородился – вот и удалось не вступить в «гляделки за место под солнцем». Здесь так не получится. Щиты отсутствуют: нет толпы, нет метро, нет гипермаркета, можно, конечно, гулять с Донцовой перед глазами типа читать, но рискуешь сломать себе шею, потому что асфальта тоже нет.
Я, как интеллигентный иногда человек, сочувствующий народам Африки, смотрящий фильмы Тарковского и знающий слово «сольфеджио», долго не хотела понимать, что никакой этики проживания здесь нет. Действует животный и простой закон силы, внутренней в том числе. Сначала, конечно, я проиграла по всем фронтам. Идет на меня унитаз в ушанке и смотрит в упор, а я давай приветливо улыбаться и говорить глупости типа: доброго дня или совсем дурацкую фразу: прекрасный сегодня денек, а взгляд отвожу, так меня учили, что пялиться неприлично. Унитаз быстро просекает: ага, чудила городская, можно не учитывать.
А в таком положении проживать ох как не удобно. У меня две собаки, маманя-боксер и ее сын единоутробный. Я собаковод ответственный и опять же бывший городской. У меня собаки на поводке. Кобель нашу стаю старательно охраняет и следит во всю, чтобы ни одна собака не подходила. А собак здесь много. Очень много. И все – вольные дети природы. То есть они не бездомные, все закреплены за каким-то домом, за каким-то гражданином, но гуляют свободно, а домой возвращаются на ночлег. Порода среднестатистическая: помесь овчарочки и кавказца, попадается и мелочь, но как исключение.
Вот веду я своих боксеров на поводках и кричу за сто метров хозяевам собак, если таковые имеются в наличии, чтобы те на поводочек своих взяли. А статуса у меня никакого нет, все бои я по интеллигентской своей ошибке проиграла. Соответственно, уважонца ко мне нет никакого. Кто просто отворачивается, кто ржёт при слове «поводок», не слышал вообще, что за тема, а самое тошное, когда еще меня же поучают: вы своих держите, они у вас бойцовские. А мы не обязаны свих держать, они местные и хорошие. Вот и держу я, обливаясь потом, двух своих боксеров, не знающих что они такие ужасные бойцы.
Так прошел год, так прошел два. Связки давно не смыкались от постоянного ора-просьбы про поводок. Обиды росли. Картина не менялась.
Подруга моя, когда-то проживавшая в деревне, не раз объясняла мне, чтобы я засунула свои «будьте любезны» куда подальше, что здесь другие правила игры. Но уж так во мне плотно сидела тема «не навреди», что никак я не могла решиться на изменение своих внутренних правил.
Однако всему есть предел. Моему долготерпению тоже. После очередной прогулки с прошением и обстебыванием в ответ, решилась я на страшное! Собралась с духом и вышла на улицу. Никто при виде меня с двумя боксами и ухом не повел, нас уже давно не учитывали ни собаководы, ни их дети, ни их собаки. Никто не подвинулся, собачек на поводок не взял, а зачем: эта лохня сама всех обойдет, да еще за три километра, да еще собак у ноги придержит, чего и париться. Не знали мои милые, какого Мстителя они воспитали!
И вот бежит первая жертва. Бежит беззаботно, показно так облаивает. Я Варюшеньку, сучушку свою, с поводка и отпускаю. Варюшенька моя драться не дерется, но психологически подавляет. Ножки поперек расставляет, головушку вперед выносит, и смотрит вот этим самым деревенским, таким неосвоенным мной унитазным взглядом.
Собачка на лету лапками тормозит. Немая сцена. Тишина. Собачка с воздуха упала, боком ее повело, еще раз на Варюшеньку мою взгляд метнула, да и пошла вон.
Постепенно мир снова стал заполняться детскими криками, голосами взрослых, лаем собак.
И не рухнул мир!
Так я поняла, что подруга была права.
Однако случались и другие ситуации, когда какой-нибудь пес, минуя Варюшу, прямиком устремлялся к нам с Арнольдом. Здесь я всегда пугалась. Потому что мой кобель хватает и несколько минут держит мертвой хваткой. Оказалось, что и это надо допустить.
Так Арнольд сделал физическое замечание нескольким собакам. Местные Баскервилли, преследовавшие нас изнурительно и давно, теперь мчались стремительно прочь. Боже, как просто. Я больше не ору. Правда, бывает, орут на меня. Но это тот самый ор негодования, которым исходилась обычно я.
Последняя битва произошла перед окнами дома. Мальчики выгуливали своего овчара естественно без поводка. Лидер подростков сделал мне предупреждение, чтобы я не смела отпускать своих собак. В ответ на мою просьбу о поводке, все дружно залились недобрым смехом, показали мне фак, и не двинулись с места. В это время их пес и подбежал к моему. Арнольд счастливо вцепился в неприятеля. Кровавая драма началась. Мальчишки отпрыгнули на безопасное расстояние, с ужасом наблюдая, как я честно пытаюсь расцепить кобелей. С балкона мне стала кричать советы владелица истеричной овчарки, облаивавшей весь двор и тоже невинно не знавшая за всю свою жизнь поводка. Советы были в основном в том, чтобы я теперь кобеля своего водила еще и в наморднике. Пришлось напомнить даме про ее собачку, и ее добрые советы наедине про «пускай бояться». Женщина с балкона тут же рассосалась.
Наконец, Арнольд, изрядно покусанный, но получивший реванш за долгое время издевательств, решил отпустить налетчика. Я уже приготовилась услышать из каждого окна нецензурную брань в свой адрес. Однако вышла бабушка с третьего этажа с палкой. Палку она вынесла, чтобы вставить ее между челюстей и расцепить собак. Бабуля погладила Варьку и Арнольда и похвалила их за то, что они защищают хозяйку. Затем я увидела, как нас обступили мальчишки. Ну, думаю, труба. Лидер выдвинулся вперед и спросил, как я себя чувствую? Потом другой мальчик сказал: классный пес, сильный, как наш. И дальше мы еще минут пять разговаривали о наших кобелях.
С тех пор я вернула себе право авторитетного проживания, уважонца и учитывания.
А недавно я видела двух разных владельцев собак, которые выгуливали своих любимцев на поводках!!!