РАССКАЗИКИ О ДЕТСТВЕ
У БАБУШКИ
У бабушки было хорошо: и вкусно, и интересно.
Больше всего я любила сидеть под круглым столом, накрытым тяжелой скатертью. Там было мое царство.
После обеда бабуля закрывала в комнате шторы. Желтые с оранжевыми полосками, они светились на солнце. Бабуля укладывала меня на диванчик, наивно думая, что я (ха-ха!) буду спать. Не тут-то было! Как только затворялась дверь, я подкрадывалась к серванту. Там за стеклом жили мои приятели: фаянсовый петушок-солонка, весь раззолоченный, с ярко-красным гребешком, слоник, единственный уцелевший из семи слонов, фаянсовый же бегемот, серый, с маленькими черными глазками и разинутой пастью… Ах, его пасть с белыми клыками мне ужасно нравилась…
И наконец в самом центре, на кружевной салфетке стояла черная обезьянка. О, как она была хороша! Мне не разрешали играть с обезьянкой. Но ведь она стояла на задних лапках, опиралась на длинный хвост, у нее была позолоченная мордочка… и ушки… и красные глазки… И главное: в округлых передних лапах она держала два стеклянных фигурных бочонка! Один для соли, другой для перца! С серебряными крышечками! А крышечки отвинчивались! Нет! Это было выше моих сил. Я воровато хватала обезьянку и уносила добычу под стол. Кажется, она была чугунная.
А еще у бабушки жил дедушка. Если дедушка спорил с бабушкой, то она всегда была права. Дедушка был прав только тогда, когда приносил что-нибудь вкусненькое или из игрушек. Он обожал сладкое и вообще любил покушать.
По-моему, бабушка жила на кухне. Сколько я себя помню, она всегда была там, и энергично гремела кастрюлями.
В старом кухонном шкафу у дедушки был заветный ящик. Там хранилась палочка сухой колбасы. С каждым днем она становилась все вкуснее и вкуснее. По вечерам я наблюдала, как дедуля священнодействует: выдвигает ящик, вынимает колбасу и отрезает по кусочку мне и себе. Я запихивала в рот ломтик и до ночи сосредоточенно его сосала.
Я очень любила смотреть по телевизору программу «Время», и знала наизусть фамилии всех членов политбюро. Бабушка с дедушкой очень этому умилялись. Но «Время» не шло мне впрок, если в холодильнике не было котлеты. Холодная котлета и телевизор – это райское наслаждение.
Бабушкин дом стоял рядом с Московским железнодорожным вокзалом. Бывало, дедушка скажет:
- Ну, пошли гулять на вокзал!
И мой вопль восторга:
- Ура-а-а!
Мы одевались и шли на вокзал. А там! Огромный мост! Рельсы! Провода! Поезда несутся! Носильщики с тележками! А еще автоматическая такая тележка, которая сама ездит. Вот бы покататься…
На вокзале ни с чем не сравнимый запах. Запах путешествий.
В довершение счастья дедушка покупал в вокзальном буфете халву или козинаки с орехами, развесные, в промасленной бумаге. Стоишь бывало с козинакой во рту и смотришь, как снежинки падают на вагон. А возле вагона тетя в форме проверяет билеты. Люди, чемоданы, пряники, лавочки, урны, покрашенные серебряной краской, легкий морозец… Чей-то голос с небес: «Скорый поезд номер 49 прибывает ко второй платформе… Стоянка пять минут… Нумерация вагонов с хвоста поезда».
- Дедуль, а где у поезда хвост? А голова где?
Ошалевшие от впечатлений, мы идем домой. А дома – жареная куриная ножка с макаронами! Вот счастье!
Дедушка очень любил клеить что-нибудь из бумаги. Корабли, дворцы, домики… Однажды мы целый день клеили с ним дворец Золушки. Дворец был синий с завитушками, а окна желтые, и в окнах черные силуэты придворных. Получилась большая панорама. А еще там были отдельно фигурки Короля, Феи, Золушки и Принца. Я тут же влюбилась в принца. Он стоял на одном колене, держал на ладони хрустальную туфельку и смотрел на Золушку голубыми глазами. Он был прекрасен.
В бабушкином доме жил толстый мальчик по имени Артур. Его окно было наискосок и пониже нашего балкона. Я спускала ему на ниточке пряники, и мы болтали о разных разностях. Бабушка Артура каждый день покупала ему по два пирожных. А моя бабушка говорила ей: «Разве можно так закармливать ребенка сладким! Это очень вредно!»
Но бабушка Артура все равно покупала ему пирожные, потому что очень любила своего внука. И Артур был толстым мальчишкой, хотя и бегал быстро.
А еще мой дедушка сделал во дворе качели. Я садилась на них, а Артур меня раскачивал. Сильно так, ух!
Нет, у бабушки было здорово.
КАК Я ИСКАЛА БАБУШКУ
Когда я была маленькая, то очень боялась оставаться дома одна.
Однажды бабуля собралась вынести мусорное ведро и говорит:
- Веруся, не волнуйся, я скоренько.
- Нет, ты мне скажи, через сколько минут придешь! – сварливо говорю я, хотя в часах тогда ничего не понимала.
- Вот, смотри. – Бабушка сняла с серванта часы: - Когда длинная стрелка дойдет до этой цифры, я приду.
- И ушла вместе с ведром. А я села на диванчик, поставила перед собой часы и стала смотреть на длинную стрелку. Стрелка ползла ужасно медленно. В квартире было тихо-тихо… Мне стало как-то нехорошо… Но вот наконец-то стрелка доползла до роковой цифры! Я стала прислушиваться. Сейчас, сейчас повернется в замке ключ, и бабушка войдет. Часы тикали… Тикали… А бабушки все нет! И тут я так испугалась… Никогда еще мне не было так страшно. Бабушка пропала! Ее, конечно же, сбила машина! Что же со мной будет? Я совсем одна в пустой квартире! Сердце громко стучало где-то в животе… Все стало чужим и страшным. Я заревела, кинулась в прихожую, к телефону… И набрала первые цифры, которые пришли мне в голову. В трубке раздались гудки. Я ждала… Если бы никто мне не ответил, я бы, наверное, умерла у телефона. Но тут какой-то дяденька вдруг сказал: «Алло, слушаю вас». Мир посветлел. Захлебываясь слезами и соплями, я закричала в трубку:
- Вы не видели мою бабушку?! Она пошла выносить мусор и не вернулась!
- А какая она, твоя бабушка?
- У нее коричневое пальто и серый вязаный платок! И еще у нее хорошее здоровье!..
Дяденька попался очень добрый. Он утешал меня, говорил, что бабушка обязательно придет, что она меня не бросит, что она, наверное, решила зайти в магазин… Я слушала и вытирала слезы рукавом дедушкиного плаща. Мне стало гораздо легче. Дяденька разговаривал со мной до тех пор, пока в замке не повернулся ключ…
- Бабушка пришла! – закричала я дяденьке, - Ну все, до свиданья! – и бросила трубку. А потом кинулась обнимать бабулю. Оказывается, она и правда зашла в хлебный магазин.
Я никогда не забуду этого дяденьку. Наверное, его уже давно нет на свете… Но что если бы на его месте оказался какой-нибудь дурак, который просто бросил бы трубку? Что бы со мной было?! Даже и думать не хочется.
МОЙ БРАТ
Мой брат Рома старше меня на 9 лет. Он был моим божеством. Вот говорят, что старшие братья и сестры часто обижают младших, даже бьют их… А мой брат – нет! Мама, бывало, скажет: «Ромаша, ты бы вышел во двор погулял, что дома-то сидеть? А Рома: «Да нет, мам, мы лучше с Верунчиком в парк пойдем». (Верунчик – это я.)
Вечером маме с папой хочется в кино сходить, а Рома говорит:
- Идите, идите, я Верунчика спать уложу.
А когда они уходили, начинался сумасшедший дом. У нас с Ромой было два вида сражений: подушечный бой и тапочный бой. Ну, с подушками все понятно. А вот тапки – дело особое.
В нашей квартире был коридор, узкий, как кишка, а за углом – кухня. Все тапки мы честно делили пополам. Ромка укрывался на кухне, а я в коридоре.
И вот - трубы к бою! Он быстро выглядывал из-за угла и кидал в меня тапком. Иногда я успевала увернуться, иногда нет, но все равно визжала, как поросенок. И, не глядя, швырялась тапками за угол! Как я только не разбила ничего на кухне, ума не приложу. Это был полный восторг! Тапки летали по дому, я верещала в азарте, а Ромка испускал охотничий клич… Красота!
РОМИНЫ СПЕКТАКЛИ
У моего брата есть талант: когда игрушка оказывается у него в руках, она тут же оживает. Кто знает, может, из него бы получился замечательный актер театра кукол, если бы этим самым актерам хорошо платили. Но папа посоветовал ему пойти в кулинарный техникум.
Ну вот, когда все тапки уже разбросаны, бороться подушками уже неохота, я говорила умильно:
- Ром, а Ром, покажи пикстакль! Ну хоть ма-аленький!
Ромины спектакли были потрясающими. Кукол я терпеть не могла, как и положено мальчишнице. Поэтому у меня жили только звери: две собаки, енот с полосатым хвостом, большой медведь, маленький мишка-охранник… Почему охранник? Потому что когда я спала, этот мишка всегда сидел на спинке дивана и охранял меня всю ночь от врагов. А еще был вредный маленький заяц с голубыми ушами и в красном атласном комбинезончике. Он был незаменим для спектаклей, поэтому хвост у него оторвался очень быстро.
Все звери делились на два неравных вражеских лагеря: дураки и примерушки.
Примерушки были ужасно правильные, занудные, чистили зубы и всех поучали, как надо жить.
То ли дело дураки! Это были настоящие ребята: нарушали все правила, хулиганили, объедались мороженым и дрались с примерушками. Конечно, я болела за дураков. И они всегда побеждали!
Но вот однажды дураки решили слетать на Северный Полюс. Как и положено дуракам, они полетели на сахарном дирижабле… И конечно же по дороге стали его есть! И упали прямо на Полюсе! А енот в моей красной вязаной шапке с помпоном важно повторял: «Я, как начальник экспедиции… э-э-э…» Бедные дураки чуть не замерзли, но тут примерушки, забыв обиды, спасли их и отвезли в больницу.
Фантазия у Ромки била ключом. Он никогда не повторялся. А ведь я требовала спектаклей каждый день!
КАК БРАТ УЧИЛ МЕНЯ ЧИТАТЬ
Когда мне стукнуло 4 года, Рома задался целью научить меня читать.
Вообще-то, я очень любила, когда мне читали вслух и вечно приставала к маме, к папе… Ну и к Роме, конечно. Наверное, ему это надоело.
И вот однажды братец мне и говорит:
- Верунчик, пошли во двор погуляем.
И берет с собой какую-то книжку.
Я обрадовалась. Ну, думаю, сейчас мне почитают! Вышли мы во двор, сели на лавочку.
Рома говорит: - Ну, слушай. И начал читать:
«Влас Прогулкин, милый мальчик,
Спать ложился, взяв журнальчик»…
Это было стихотворение Маяковского. Длинное такое и с цветными картинками.
Я сижу, блаженствую, ногами болтаю… Вдруг Рома замолчал.
- А дальше? – говорю я.
- А что, интересно? - коварно спрашивает Рома.
- О-очень! - улыбаюсь я, не чувствуя беды.
- Ну, раз интересно, то читай дальше сама.
Это было как гром среди ясного неба. Нет, конечно, я уже знала буквы. И даже слова могла одолеть, ну, там: «Ма-ма, Са-ша, Лу-ша»… Но читать Маяковского!..
Я попробовала выть, но Рома был неумолим:
- Читай!
Скрепя сердце, я начала читать. Слова были ужасно трудные и почти все незнакомые… Очень скоро я устала, вспотела и захотела есть.
- Не могу больше…
- Читай!
- Я уста-ала!
- Читай!
- Я есть хочу!
- Не пойдешь обедать, пока не дочитаешь страницу до конца!
Возмущенная таким насилием, я ходила вокруг клумбы, глотала слезы и с отвращением читала про Власа.
А Ромка, как надзиратель, шел рядом.
Его жестокость меня потрясла! И это мой родной брат! Я ненавидела его. Но до конца страницы все-таки прочла, и мы пошли домой обедать.
Наверное, Рома был не совсем прав. Но с этих пор я читала сама, не переставая, и ужасно этим гордилась.
А вот Маяковского до сих пор не люблю.