Они опять встретились через несколько лет в Данете. Чудная вокруг природа. Воздух можно хлестать гранёными стаканами, нисколько не опасаясь отравления. Днём у всех умные головы и большие уши, у некоторых правда большие рты, но их это не портит. Эволюция всё-таки вещь сильная и где-то даже благородная, если не касается хищников. Но вот обида, не спрашивает эволюция кого развивать, а кого нет – развивает всех подряд. Невозможно этого не заметить, глядя на Приблудного. Он подтянул свой животик, как и не было этих лет борьбы за хитроумное для себя полезное, а главное, именно, хитроумное.
Влил за эти годы в себя Приблудный приличную порцию стволовых клеточек, накачался гормонами нужными и не только это проделал, - спортом занялся, восточным конечно, дальним. По утрам кенгурёнком уже скачет и подумывает вновь, поменять своё имя на Хитросидящего, но видно время не пришло. Не отгулял своего в Данете этот чёрт, не насладился ещё всеми прелестями своего частью народа узнавания. Боролись настоящие хитросидящие за это именно, не за банальный же коньяк столетней выдержки, не за килограммовые трюфеля, не за роллс-ройсы на золотых колесах и бугатти с крыльями. Мы, думают, хитросидящие вам иногда эти прелести покажем, как пряник мятный, людей талантливых, из тех, кому покажем, выберем, а уж, остальных извините – на помойку истории. Ой, нет, громко сказал, какой там истории, – на самую обыкновенную помойку, на пенсионную.
Однако, мысль остановить нельзя, только толчка какого и ждёт. Бах, вот и толчок. Ковыляет на какай-то модной доске по сырому снегу, прямо навстречу Приблудному, наш старый знакомый Банкир. Ругается на чём свет стоит, мне бы говорит водки стакан, а приходится, видишь, чем заниматься. Соответствовать приходится, так всё тут скучно, так эта экономика меня достала, вспомни, друг, как мы с тобой островами ворочали, а тут, эх, скукота. Приблудный тут и перекрестился сразу, зови меня, мол, теперь Хитросидящий, никакой я теперь не приблудный. Стаканчик какой-то опять новой, но по-прежнему страшенно дорогой водочки я тебе так и быть налью, но при этом речь мою послушать умную будешь обязан. Речь послушать, это не деньги давать, пошли.
Всё у нас с тобой, мой дорогой Банкир, есть, нет только одного. Как нет, Банкир встрепенулся, давай купим. Купить-то купим, но что. Что. На этот раз островов у нас нет, все куда-то делись, но одна штука полезная от них всё же осталась. Какая, сколько стоит. Погоди с деньгами-то. Осталась у нас с тобой островная идея, образ мыслей у людей островной. Надо только чуть постараться и национальную идейку эту островную организовать правильно. Потух взгляд Банкира, разочаровал ты меня братец Хитросидящий. Кто только за это не брался, да всё не то. В провальных делах я не участвую, нет. Да, не понял ты ничего, сразу видно голова у тебя с монету. Я же не искать идею предлагаю, это дело дохлое, а вложить, совсем готовенькую, в головешки народные, несуразные. Вот на это я денег дам и дивидендов не потребую, за идею много можно дать, по секрету, мне только, скажи, на что рассчитывать-то могу, то есть на какую маржу. Рассчитывать мы тогда сможем на послушных дураков, а дураками будут с идеей уже все. Банкир, расплылся в улыбочку и начал миллионы на миллиарды умножать, а Хитросидящий за дело взялся немедленно.
Разложил всё общество по своим полочкам. Каждой полочке назначил своего смотрителя. Для каждой полочки кусочек идейки приготовил. Отдельный кусочек полная чушь, а вместе замечательно звучит. Обозвал он эту идею просто, чего мудрить, когда известен результат. Государственность и Гражданственность. Вот как звучит, хлам там весь отброшен, ничего лишнего. Всё сюда влезает. Идеи не могут существовать как без сторонников, так и без противников, поэтому первое, что сделал Хитросидящий, это назначил оппозицию. Нехорошо как-то это звучит по-парламентски, а кто у нас ему верит, да никто, поэтому обозвал он её по-другому, а именно, - Упрекатели. В самый раз будет. Куда деваться без коричневых, никуда, но называть так нельзя, обидятся. Будут они у нас Скифчане, братья Скифчане. Звучит.
Так, ребята, это всё народ, а как же его лучшая часть, то есть мы хитросидящие, нет, не пойдёт. Нас будут представлять Господарики. Без серой массы тоже никуда, она то туда, то сюда, для них будут Либерократы. Вот вроде бы и всё. Народец весь расписали. Скажете, отрёкся наш, Хитросидящий от классового разложения, ан, нет, просто он эти классы по новым квартирам расписал, а так всё оставил, все подходы, организацию, и так далее. К чему менять проверенное временем, вот ЧК, как только не называли, а суть одна. Теперь нужны были личности. С этим всегда из рук вон плохо. Можно было бы опять из Питера выписать кого, но не резиновый он городок-то. Да и погода там не очень, характер неизвестно какой попадётся.
Вот, как раз, по характеру и подберём. В Упрекатели годятся люди горячие, южные, но с очень хорошей головой, всё-таки понимать должны, кого на самом деле слушать. Всё, решено берём Шахматиста. Теперь совсем просто для Либерократов, в лидеры запишем из бывших, они самые покладистые, да многочисленные всю эту разношёрстную братию подхватят и поведут, поведут. Годится вполне бывший баскетболист Корзинкин, да и пост у него сейчас видный. С коричневыми сложно, их столько, все разные, горячие ребята, как бы не перессорить кого, а ладно, в крайнем случае, казачков на них верных, если расшумятся, нашлю. Назначу, писателя Гранаткина.
Что-то всех уже перепутал, кто там ещё, без голов остались. Господарики. Тут, безусловно, нужен губернаторишка какой, завалящий, да лучше будет бывший. О, Иностранцев, чем не парень первый на Волге, вполне, и вихры до сих пор сохранились, будет за что потрепать. С этм всё, но остаётся ещё куча аполитичного народа не приделе, надо же им где-то сидеть, да не там, пока не провинились, не там, сделаем им отдельную палату, название давно готово Жёлтый дом, 6, во адрес, что надо. Забыл совсем ещё надо зрелищ, все они нас не интересут, там подкидывай идеи, не подкидывай, останется всё равно одно ню, а вот с частью для нас главной надо разобраться. Хороший парень есть среди орателей песенных этот, о конях который, да не о тех, того слава богу нет, а о других уже совсем конях, да о колоколах вовремя пропел, Лужку понравилось. Вот он и будет зрелищами командовать, как бишь его, помню, что из Кенигсберга он, а вот как зовут, убей, не помню. Маккартни помню, а его нет, вот беда, а, ладно, назову Анклавный. Красиво и не понятно никому. С прессой покончим сразу, тут сомнений нет, берём Дроздяева, просто потому, что мне нравится, а в помощники ему аналитика из канавы, видел его там однажды на субботнике, Мишку.
Зря наши приятели ничего ещё не делали. Всё пошло хорошо. До сих пор всё никак не тонет и не улетает. Волнительно это очень. Беспокойствами своими пришёл поделиться Банкир. Налили они себе по рюмочке Белуги и Банкир сформулировал опасения свои так, ничего не понимаю, первый раз такое дело у меня удачное, всё само идёт, ничего не происходит, а только шумит, шумит, взбрыкивает иногда, но так, ерунда, а дураков всё прибавляется и прибавляется, капиталы так и растут. Неспокойно мне. Милый мой товарищ,
Банкир, успокойся, что у нас с тобой было раньше. Острова, паршивые материальные, скоропортящиеся продукты, а теперь, почувствуй разницу. Мы с тобой теперь властители умов, мы имеем идею. Идея, как понимаешь, живет вечно. Жаль Островов, но что делать, их уже никогда больше не будет. Ну и … с ними.