Проснувшись утром, я долго приходила в себя, стряхивая остатки сна. В палатке было душно и жарко. Солнце словно решило испытать меня на прочность. Вставать не хотелось. Ныли бока от непривычно жёсткой постели: не догадалась захватить с собой надувной матрас и теперь пожинала плоды своей забывчивости.
Прислушалась к себе. Что-то насторожило, показалось необычным. Словно холодная волна прошлась по сердцу, плотно прижав мои лопатки к лежаку... Стараясь побыстрее отогнать эти неприятные ощущения, привычным жестом поднесла руку к глазам и посмотрела на часы. "Девять часов! Пора вставать." - подумала я.
Снаружи послышались голоса, треск сучьев, звяканье котелка. Маринкин голос произнёс: "Ну, иди, буди свою королеву... Завтракать пора".
Натянула на себя рубашку и выбралась из палатки. В глаза било солнце, и мне пришлось прищурить их. Перевела взгляд на озеро, и почувствовала, что вновь как-то тревожно стало на сердце. Пошла умываться. Наклонилась к воде и, вздрагивая от испуга, отскочила назад. Что за чертовщина! Из воды на меня глянуло чьё-то лицо, незнакомое, не моё... Ужас сковал меня. Не было сил ни крикнуть, ни повернуться и убежать. В голове промелькнула мысль о том, что лицо это я уже где-то видела. Как вкопанная, стояла я, не смея ещё раз вглянуть на воду.
Послышались шаги. На плечи мне легли руки Егора, и я ощутила прикосновение его губ к моим волосам. Осмелев, посмотрела на то место, где мне привиделось чужое лицо: пусто, ничего нет, лишь лёгкая рябь на воде, что весело искрилась под лучами утреннего солнца. Словно опасаясь повторения того, что было, я отошла на несколько шагов дальше и стала умываться. Несмотря на мои опасения, ничего не произошло. Прохладная вода быстро сняла остатки сна и взбодрила меня.
Маринка, вставшая раньше меня, возилась возле костра и готовила завтрак: караси, насаженные на рожны, уже источали манящий аромат. С их упитанных боков стекал жир и, падая на горячие, пышущие жаром, угли, шипел и потрескивал. Караси покрылись золотистой аппетитной корочкой, пропитались дымком костра, и теперь оставалось лишь разложить на клеёнке, предусмотрительно захваченной с собой Иринкой, нехитрую снедь туриста.
Завтракали неторопливо, наслаждаясь тишиной, нарушаемой лишь тихим плеском воды, мелодичным птичьим щебетом и чуть слышным шелестом берёз.
Ясное небо было безоблачным и предвещало хорошую погоду, солнечные лучи приятно щекотали кожу, хотелось насладиться этим тёплым утром сполна. Мы плавали, валялись на прибрежном песке, подставляя свои бока жаркому июльскому солнцу.
После обеда, напитав свои изголодавшиеся желудки, мы вытащили спальные мешки из палатки и растянулись на них в тени берёз. Стояла жара. Сгустившийся воздух был горячим и обдавал нас волнами, которые, казалось, можно было не только почувствовать кожей, но и потрогать руками. Клонило в сон. Дурманяще пахли лесные травы, некошеные, первородные. Бабочки перелетали с цветка на цветок, выбирая тот, что послаще. Они порхали маленькими лесными феями и радовали глаз своим разноцветьем и изяществом движений. Недалеко от меня приземлился большой, цвета зелени с перламутром, жук, деловито поёрзал крылышками и пополз в мою сторону. Его усики, как две антенны, неустанно шевелились. Жук продвигался медленно, шаг за шагом, не сбиваясь с курса. Чтобы дотронуться до него, достаточно было протянуть руку, но тело моё было наполнено такой ленностью, что и пальцами шевельнуть не хотелось. Жук дополз до края спального мешка и в нерешительности остановился. Поводил из стороны в сторону своими усиками и решил ретироваться. Он удалился так же степенно, как и приблизился и, важно покачивая боками, скрылся в высокой траве.
Я окунулась в дремоту, как в омут...
Прошло часа два, прежде чем я открыла глаза. Друзья мои ещё спали. Егор лежал, заложив руки за голову. Он лежал рядом, такой большой и сильный. Я легонько прикоснулась рукой к его плечу. Чуть дрогнули ресницы, а через несколько секунд он открыл глаза и посмотрел на меня своими чёрными озорными глазами. Не сговариваясь, мы вскочили разом и бросились к озеру. Вода, чистая и прохладная, ласково приняла нас. Мы качались на волнах, подставив лица солнечным лучам, и было приятно и легко. Полуденная жара спала. Редкие белые облачка, как белые лебеди, медленно проплывали над нами. Куда они летят, откуда? - подумалось мне. Почувствовав жажду, поплыла к берегу. Егор последовал за мной. Юра с Мариной только проснулись и потягивались, разминая свои затёкшие мышцы и косточки.
День этот прошёл незаметно. Ничего необычного больше не произошло, но к вечеру я почувствовала необъяснимую тревогу, словно что-то должно было произойти, что-то, очень важное. Близился вечер, и это тревожило меня и волновало. А солнце постепенно, но неумолимо скрывалось за деревьями на противоположном берегу озера. Последние его лучи выплеснули на небо розово-лиловую краску, которая постепенно меняла свои оттенки, пока не уступила место черноте ночи с её необыкновенно, не по-городскому ярким звёздам.
В костре весело потрескивали сухие сучья, предусмотрительно заготовленные и сложенные внушительной кучей невдалеке. Искорки, по известной лишь им одним траектории, взмывали ввысь и исчезали, создавая мечтательное настроение. Под стать ему была и песня, что напевал Юра, перебирая струны старенькой гитары. Хотелось запрокинуть голову и смотреть вверх, в это непостижимое, загадочное, малоизученное пространство над нами, в котором, на расстоянии тысяч и миллионов световых лет друг от друга, размещаются миллиарды звёздных систем.
Я придвинулась ближе к Егору, положила голову ему на колени и заворожённо стала смотреть в небо. Мысли роились в моей голове, десятки вопросов наползали друг на друга...
Тысячелетиями человек устремлял свой взгляд в небесную высь, пытаясь отыскать в ней что-то. Что именно? Может быть, таким образом он общался со своими пра-прародителями?
Лет пятнадцать назад бабушка познакомила меня с древними преданиями своего народа о том, что все эвенки - это дети Звёздного неба, Луны и Солнца. Она рассказала, что высоко над землёй есть Верхний мир, в нём всё как на земле: есть тундра и тайга, земля и реки. Дорога туда пролегает через Небесную дыру - Буга Санарин - или Полярную звезду. Хозяин Верхнего мира - Отец-Солнце, а его жена - Луна. Сквозь Небесную дыру светят людям факелами из бересты их дети - солнечные лучи. Чтобы согреть землю, дать пищу и тепло людям и оленям, Отец-Солнце зимой в своём чуме разводит огонь в очаге и собирает тепло от него в большой кожаный мешок, чтобы весной выпустить тепло на землю через Небесную дыру. Через неё же на землю льётся дождь, когда тают снега в Верхнем мире. Звёздное небо внимательно наблюдает за тем, что делаем мы, его дети, и сердится, если мы нарушаем законы, установленные Отцом-Солнцем и Матерью-Луной.
Надо мной сияло множество звёзд, небо казалось огромным бархатным пологом, на котором сверкали искусно вделанные в него самоцветы. Глубокое, бездонное немое небо. Казалось, тишина стекает с небес на ночную землю, медленно и осязаемо. Звуки, наполнявшие округу весь день, куда-то исчезли, они словно запутались в этом мягком бархате, заглушились и лишь иногда прорывались сквозь его ворсинки, потеряв дневную громкость и резкость. Луна, проделавшая уже часть своего пути по ночному небу, была большой и круглой, цвета амальгамы, и это небесное зеркало, в ореоле мягких серебристо-голубых полутонов, придавало окружающему нас пространству таинственный вид. Я смотрела на безмолвную луну, и лик её казался мне похожим на человеческий, я видела глаза, печально и задумчиво смотрящие на нас, губы, чуть изогнутые в загадочной полуулыбке - чем не Мона Лиза?
Предаваясь раздумьям, я переводила свой взгляд с одного участка ночного неба на другой. Со стороны озера донёсся чуть слышный плеск воды. Наверно, рыбки резвились под луной. Я взглянула на озеро и вздрогнула: в тусклом лунном свете, едва касаясь ногами, скрытым под длинным голубым одеянием, стояла или парила над водной гладью, юная дева. Чёрные волосы, отливающие синевой, длинными прядями змеились почти до колен, лицо было мне отчётливо видно, и я смогла рассмотреть его так же хорошо, как если бы оно находилось от меня в двух, а не в двустах, метрах. Её глаза призывно и печально смотрели на меня, словно молили о помощи. Кожа её была чистая, белая и словно светилась изнутри. На волосах и груди поблескивали старинные массивные украшения, и на миг мне почудилось, что я слышу их тихий перезвон...